4. Над клетками.
Туман остался внизу.
Открывшийся вид удивил Птаха. От неожиданности он даже притормозил… Притормозил ровно настолько, насколько это было возможно в полёте. В тумане, казавшемся внизу сплошным, виднелось множество вертикальных столбов прозрачного воздуха.
Птах заглянул в один из них. Оказалось, что столбы поднимались из клеток. Или опускались в них? Птах не понял. Да, это сейчас было не важно. Сейчас он понимал, что из клетки можно было вылететь прямо сюда, наверх. Тогда ему не пришлось бы блуждать в неприятной сырой мгле, опасаясь встречи с большими чёрными птицами.
Птах принялся заглядывать в прозрачные «столбы». Внизу он видел всё тех же пичуг. Только теперь он видел их сверху. Он видел всё, что делалось в клетках.
Очень скоро Птах почувствовал, что подглядывать за чужой жизнью – занятие не из приятных. Всякий раз, засунув голову в столб прозрачного воздуха, он словно заново оказывался в клетке. Он мгновенно вспоминал те ощущения, которые испытал в неволе. Он заново переживал сомнения, боль, разочарования... От этого ему становилось дурно.
«Любопытство не порок, но… может изрядно подпортить существование. Как ни крути, а этим птицам тоже только своё… только то, что они выбрали в жизни. Желают жить в клетках – пусть живут. Не стоит их и тревожить», – думал Птах, облетая стороной прозрачные столбы воздуха.
Заодно Птах урезонил себя:
«Ну, а ты, коль вылетел, не суй нос в чужую жизнь. Совсем не обязательно делать всё то, что ты можешь! Подумай лучше о том, ради чего ты вылетел из клетки, ради чего поднялся на эту высоту».
Только сейчас Птах обратил внимание на то, что поодаль летали такие же, как он, любопытствующие птицы.
«А они?.. Что они здесь делают? Ради чего они поднялись сюда? Наверняка, не затем, чтобы подглядывать за другими».
Птах силился отогнать от себя мысли, уводящие его в сторону от своих проблем.
«Опять тебя заносит! За себя толком ничего решить не можешь, а постоянно думаешь за других! Что может быть нелепее?» – подвёл он итог своим усилиям.
Птах сосредоточился на полёте. Он ушёл в него. Ушёл и телом, и сознанием. Он наслаждался полётом. Он наслаждался свободой движений в свободном пространстве. Птах купался в воздухе. Он кувыркался... Нырял вниз… Устремлялся вверх… И, наконец… устал.
Раньше, чтобы отдохнуть, Птаху было достаточно опуститься на землю или сесть на ветку. Теперь же… Здесь… Опускаться в туман ему не хотелось. Неизвестность, ожидающая его там, пугала. Перспектива, снова оказаться в клетке, не устраивала. Птах понял, что должен научиться отдыхать в полёте! Сейчас – в полном одиночестве, вдали от любопытствующих птиц – впервые в жизни он осознал, что должен учиться всему только ради себя. Только ему могут пригодиться его навыки.
Медленно, так медленно, насколько это было возможно, Птах плыл по воздуху. Он учился ловить его восходящие потоки. Он добивался того, чтобы воздух поддерживал его. Когда это получалось, Птах отдыхал.
Со временем Птах преуспел в этом занятии. Он даже научился планировать по кругу, чтобы, отдыхая, не удаляться от места, которое заинтересовало его.
Постепенно Птаха перестал интересовать вид внизу. Да, и по сторонам он поглядывал уже лишь изредка, от случая к случаю. В полёте Птах уходил в себя. Его интересовало то, что происходит непосредственно с ним. Интересовало его и то, что происходит внутри него.
Птах поднимался всё выше и выше. Он научился так расслабляться в движении, что почти спал на лету.
Вдруг что-то резко ударило Птаха по крылу. От неожиданности Птах встрепенулся и сделал кувырок. Только потом, выровняв полёт, он увидел… Увиденное заставило его сделать ещё один кульбит. Перед ним снова были прутья!
На этот раз прутья располагались реже, чем в клетке, но были они много толще. На них тоже было выбито ненавистное – «ОБЯЗАН…».
Птах понял, что он опять обвязан... Он снова со всех сторон обвязан крепкими прутьями! Птах точно не знал, «со всех» ли сторон, но он почему-то был уверен в этом. У него было ощущение, что так оно и есть.
Только сейчас Птах понял, почему он не видел этих прутьев раньше. Клетка, в которой он находился, была много больше той, в которой он сидел внизу.
За прутьями появлялись и снова исчезали такие же, как он, растерянные птицы.
«Значит и там тоже клетки. Там то же, что и здесь. Там тоже неволя! Иначе птицы вели бы себя иначе…» – грустно подметил Птах.
Эта мысль вызвала такую волну горечи, что, собрав все силы, не видя иного выхода, Птах рванулся вверх. Он знал, что это самый короткий путь к свободе. Птах летел настолько стремительно, насколько был способен. Его гнала надежда. Он надеялся, что и на этот раз сумеет преодолеть препятствие. Благо, опыт в этом деле у него уже был.
Наверху Птаха ждали всё те же прутья. Только теперь они сходились куполом. Свобода находилась за ними.
Вспомнив, как он это делал раньше, Птах сумел убрать один из прутьев. Он сразу же выбрался в образовавшийся проём. Ему даже удалось извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Он уселся верхом на клетку и огляделся. Отдохнул… Успокоился... И снова посмотрел вокруг...
Перед ним расстилалось целое поле клеток. Среди них были клетки большие и клетки маленькие… Были среди них клетки высокие и клетки совсем низенькие... Но у всех клеток была одна и та же суть: они ограничивали. Они запирали птиц, находившихся внутри.
«И это есть то, к чему я стремился?! Это есть результат всех моих усилий?!»
От обиды Птах снова рванулся вверх. Благо, теперь он не видел перед собой препятствий.
«Вверх! Только вверх! Только туда! Лететь до тех пор, пока хватит сил... Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..» – подгонял себя Птах.
Птах поднимался всё выше, выше и выше… С каждым мгновением дышать становилось тяжелее. Но он продолжал забираться вверх. Он летел до тех пор, пока у него не потемнело в глазах.
Сознание уходило от Птаха. Казалось, ещё немного, и он камнем рухнет вниз. Но он тянул и тянул себя вверх. Тянул… из последних сил. Птах тянул себя… не понимая, зачем ему это надо. Он заставлял себя делать очередной взмах. Сил не было, но он умудрялся находить их ещё на одно движение… ещё… одно…
«Ещё раз, и…»
И в это мгновение Птаха окутала темнота.
Продолжение следует...