Глава 22
Они долго гуляли по улицам, стараясь не говорить ни о Федорове, ни о его книгах.
Ночь была сырая и ветреная, но они не замечали этого. Была уже полночь, когда Егор и Ольга подошли, наконец, к ее дому. Почти всю дорогу они болтали ни о чем, не отваживаясь произнести то, о чем думал каждый из них. Они шли теперь на расстоянии, словно прячась друг от друга. Ольга шагала впереди, нервно выпрямив спину, зажав свою сумочку под мышкой, а Егор шел за ней, как провинившийся школьник – он все еще чувствовал свою вину перед девушкой.
Егор не мог забыть взгляд тети Веры, которым она наградила его, когда они с Ольгой уходили из библиотеки. Он хорошо знал этот взгляд: именно так десятки раз смотрел на него в детстве отец, будто спрашивая, сознает ли он, что творит.
Несколько часов с Ольгой пролетели для него так, словно он пребывал в другом измерении. Это был волшебный мир случайных прикосновений и взглядов, которые повергали в небытие рассудок. И сейчас, когда их прогулка по ночным улицам подходила к концу, они с каждым новым шагом приближались к реальности, подстерегавшей их в сумерках улиц и проходных дворов, и колдовство постепенно рассеивалось, оставляя после себя лишь болезненное желание и беспокойство, которому не было названия. Имей Егор достаточный опыт в общении с женщинами, он бы, безусловно, понял, что его попытки сдерживать эмоции и обрести благоразумие были лишь жалким отголоском той бури, которая бушевала в душе Ольги...
Они остановились у подъезда и посмотрели друг на друга, даже не пытаясь скрыть захлестнувшие обоих чувства.
И Егора вдруг прорвало:
- Оля, я часто думал о тебе. Скажи мне сейчас, что ты ни разу не вспомнила обо мне за время моего отсутствия, и я уйду. И мы больше никогда не увидимся.
- Я тоже думала о тебе, и мне не хватало тебя, Егор, - тихо сказала девушка. – Но сейчас я должна идти домой. Я никогда не приходила так поздно, и мама, наверно, уже извелась, ожидая меня. Мы ведь живем с ней вдвоем. Ой, вру! Еще кот Аполлон! Наглый и рыжий!
Они расстались, и каждый пошел своим путем, чувствуя легкое высокомерие от услышанного, какое обычно пробуждают в нас вещи, которыми мы, сами того не сознавая, более всего хотим обладать, но все еще страшимся признаться себе в этом.
Дома Егор долго ходил из угла в угол, не находя в себе сил взяться за роман Федорова. С большим трудом ему удалось заставить себя. Но прежде чем приступить к чтению романа, Егор решил уяснить для себя некоторые детали и, потому, начал с дневника. Он почти сразу нашел то, что искал. Девушка писала:
«…Загадочное исчезновение писателя с литературного небосклона лишь добавило ценности его произведениям: за неполный год до своей болезни издатель Износов получил множество предложений от коллекционеров из Москвы, Санкт-Петербурга и Киева. Загадочное бегство Федорова из Москвы после кровавого поединка и его предполагаемая гибель – никто ведь не знал, что Кондрат попал на каторгу, все это работало на его славу. Теперь стоимость романов Федорова на букинистическом рынке Москвы достигала невероятных высот. А тут еще мрачная легенда о человеке-хромце, который разыскивает книги Федорова по магазинам, библиотекам и частным коллекциям, чтобы сжечь их, только способствовала росту интереса к его романам. И чем выше становилась цена, тем больше было желающих ее заплатить. Когда я рассказывала об этом Кондрату, он только усмехался, и мне казалось, что ему нет никакого дела до этого. Боже мой, как же я ошибалась тогда!
… Сегодня Кондрат впервые рассказал мне о своей первой любви. О девушке Анастасии, которая знала, кто он такой на самом деле, но шла за ним безоглядно, презрев все возможные кары и последствия. Она была из хорошей московской семьи, и Кондрат когда-то, еще ребенком попал в услужение к ее отцу. Когда его угоняли на каторгу, она была уже беременна, и он знал об этом. Все пять лет каторги он мечтал когда-нибудь найти Анастасию и своего ребенка. Поэтому и решился на побег, хотя и знал, что еще ни одному беглецу не удавалось уйти с каторги. Все они гибли в тайге, где не было ни дорог, ни людей, ни жилья. И вот уже два года после побега он безуспешно ищет ее следы. Но семья Анастасии куда-то уехала, и никто о ней ничего не знал… Он даже не представляет, насколько мучительно для меня слышать постоянно слова о его прежней любви. Видеть, чувствовать, что он любит во мне не меня, а свою Анастасию. Как же он, такой умный и дерзкий, который держал в повиновении и воров и полицейских всей Москвы, не может понять, что просто убивает меня этими своими воспоминаниями?! Я же просто женщина, а современная женщина всегда ниже мужчины и склонна потому создавать из своего избранника кумира, боготворить его…
… Кондрат, наконец-то, сказал, что нашел бывшего управляющего дома… Филатьевых. Я была просто потрясена этим известием! Ведь Кондрат впервые назвал мне фамилию Анастасии… Мою фамилию! Анастасия была самой старшей из сестер Филатьевых, - старше меня почти на двенадцать лет… В семье тайком поговаривали, что отец изгнал ее из дома за какую-то провинность. Но потом смилостивился и позволил ей жить в нашем загородном имении под Лосиной Петровской слободой. Я не знаю, как сказать теперь Кондрату, что Анастасия моя сестра… И сказать ему, чтобы больше не искал ни ее, ни сына. Ведь Ваня умер двух лет от роду, а Настя скончалась от чахотки в Сибири. Господи, я только теперь поняла, что она ведь ехала к нему – своему возлюбленному»!...
- «Вот так поворот»! – подумал Егор, откладывая тетрадь. – «Как непредсказуема порой жизнь»!
Время было уже совсем позднее. Он раскрыл книгу, убрав закладку. И неожиданно погрузился в такой водоворот событий, какой он себе и представить не мог.
И главное, что поначалу каким-то образом ускользнуло от его внимания, было то, что Федоров в точности описал злоключения Ваньки и Настеньки… за год до того, как они случились в их реальной жизни.
И вот здесь Егору стало по-настоящему страшно… И Черняк, который настаивал на том, чтобы Егор прочел книгу до конца, и всячески пытавшийся уберечь его от общения с другими книгами Кондрата Федорова, уже не казался таким исчадием ада, каким виделся прежде.
«Изгой» после прочтения оставлял неизгладимое впечатление! Но мастерство писателя, опустившее его до самых темных глубин человеческого порока и неземной любви, не шло ни в какое сравнение с тем животным ужасом, который внушал его герой, не оставляя читателя и после того, как он закрыл книгу…
Продолжение следует -