38

- Точно, злыдень! – хохотнул Серёга.
- Это когда меня опустили до четвёртой категории?! – заорал Вергилий.
- Я вас очень прошу! – взмахнул руками и крыльями архангел. – Дайте ему додиктовать!
- …Соответствующие разрешительные документы и справки о поэтапном прохождении вышеозначенной экскурсии согласно вышеупомянутому плану прилагаются… не все… но не важно… потому что…
- Печатать всё подряд? – поинтересовалась ведьма.
- Вали! – разрешил демон. – Авось бумага стерпит… Так… Чё тут ещё?
- Так… Чё тут ещё… - приговаривала ведьма, сноровисто набирая текст на клавиатуре.
- Ага! – нашёл что-то демон, роясь в бумагах Вергилия и в собственных инструкциях. – Долби, родная, дальше…
- Долби, запятая, родная, запятая, дальше, - аж высунула язык от усердия ведьма.
- …Пункт первый заключения после отношения. Коим рекомендуется по окончании экскурсии препроводить клиента по имени Серёга, условная кличка «Орфеус», для личной финальной беседы с гендиректором одной из примыкающих к промежтамбуру фирм, преисподней в просторечии называющейся…
- Называющейся, - ещё больше высунула язык ведьма.
- Товарищи, проверить не мешало бы, - зашушукались между собой херувимы. – Не с потолка ли наш отрицательный коллега фабрикует заключительный акт?
- А вам это надо? – всплеснул руками архангел. – Клиент очевидно не наш…
- Клиент, очевидно, не наш, но нам ли это решать? – снова зашушукались херувимы. – Ведь нам предписано бороться за каждую душу, невзирая…
- Граждане, вы мешаете! – брюзгливо заметил первый демон, отрываясь от диктовки.
- Вы мешаете! – повторила ведьма, щёлкая на клавиатуре.
- Дать по голове каждому, чтоб не мешали! – поддержали первого остальные демоны.
- А я вам настучу! – рявкнул первый. – Козлы! Тоже с мысли сбиваете…
- Сбиваете, - снова повторила ведьма.
- Итак, - продолжил диктовку, непосредственно касающуюся сути дела, первый демон, - пункт второй, четвёртый и двенадцатый пропускаем для ирреально удобной краткости, а пунктом тринадцатым отношения к заключению по завершении операции под кодовым названием «Орфей-миллениум» рекомендуем клиенту с регистрами, отмеченными в пункте первом, принять во внимание содержание пункта того же на предмет препровождения известно куда и незамедлительно туда же и отправиться. Или безотлагательно. Как лучше?
- Как лучше, вопросительный знак, - напечатала ведьма.
- Незамедлительно – это, значит, прям щас!..
- Это, значит, немедленно!..
- Незамедлительно – это, значит, незамедлительно, а безотлагательно – это, значит, не откладывая в долгий ящик! – зашумели демоны, в то время как серафимы с архангелом временно примолкли.
- Так как лучше?! – заорал первый демон. – По-каковски, то есть, быстрее?
- Я думаю, ежели рекомендовать клиенту дёргать в сторону гендиректора незамедлительно, то эдак получится чуток быстрее, чем ежели мы бы рекомендовали ему двигать туда же безотлагательно, - выступил второй демон.
- Вот уж дудки! – заартачился третий демон.
- А про меня забыли, козлы? – напомнил о себе Вергилий. – Меня ведь тоже надо куда-то девать по завершении этой грёбанной экскурсии. Документально, то есть, куда-нибудь, да оформить. А как вы будете оформлять, если все пункты отношения к заключению по завершении уже или заполнили, или пропустили?
- Вот, чёрт, и правда! – спохватился первый демон. – Ладно, допечатай к пункту номер тринадцать примечание под номером тринадцать «бис».
- Тринадцать «бис», - не преминула педантично повторить ведьма.
- А в этом примечании чтоб меня на мой огород, ладно? – искательно предложил Вергилий.
- Ладно, - легко согласился первый демон. - С тебя вагон ирреально спелых помидоров, два самосвала огурцов и…
- Полмешка табака и – точка! – упёрся старичок. – Потому что помидоры с огурцами – это не мой профиль.
- Договорились, - не стал кочевряжиться демон.
- Вергилия Марона Публиевича, партийная кличка «Злыдень», оформить по желанию оного в места, названия коих им же в устной форме любому контролирующему органу по пути следования предъявляемые. Пойдёт?
- Нормально! – потёр руки старичок.
- Так мне, что ли, одному к самому на последний приём отправляться? – растерялся Серёга.
- Нет, прикажешь мне с тобой до самого конца создания прецедента валандаться! – воскликнул Вергилий. – Я, конечно, тебя по-своему полюбил, но уволь! И потом: вот радость смотреть на то, как ты там окончательно пропадёшь?
- Пропадёшь? – перепугался Серёга.
- А то! – злорадно ухмыльнулся старичок и стал перепоясывать свою хламиду, поправлять онучи и паковать портфель. – Могу табачку на дорожку…
- Обойдусь, - понуро сказал Серёга, теперь уже окончательно понимая созревшую неизбежность того безобразия, к какому он сам себя с пьяной руки приговорил в той проклятой пивнухе.
- И ничего ты там не пропадёшь! – принялся утешать Серёгу первый демон, по-братски его обнял и потянул в сторону кресла, подвешенного ножками вверх, спинкой вниз на верхнем конце вертикальной штанги. – Давай, садись вот сюда и – в ирреально недобрый путь!
- Откуда-то кресло взялось? – стал тормозить Серёга. – Чё это за кресло такое кверху жопой? И как я в него сяду?
- Постпространственная катапульта называется, - словоохотливо объяснил демон. – Не успеешь в него поместиться как – вжик! – и у самого на приёме. А сесть поможем. Ребята, навались!
- Ну, брат, прощай! – напомнил о себе Вергилий, решивший проводить Серёгу в реально последний путь. Вернее, проводить его душу.
- Минуточку! – вдруг возник один из херувимов и встал на пути демона, подталкивающего Серёгу к штанге с перевёрнутым креслом.
- Какую ещё минуточку?..
- Что, по голове захотел?..
- Какого хрена?..
- Чё за дела?.. – дружно забазарили демоны.
- Курнём? – предложил Вергилий.
- Курнём, - безнадёжно махнул рукой Серёга. – Если успеем.
- А ты просто так не поддавайся, - подмигнул Серёге вредный старец и сунул в зубы приятелю готовую самокрутку, - и всюду поспеешь, да ещё и останешься при своих. Чует моё сердце: будет у тебя ещё такой шанс, чтобы остаться.
- Тебя, блин, не поймёшь, - засопел Серёга, поджигая свою козью ножку и давая прикурить Вергилию. – То ты по-нормальному, как настоящий друг-товарищ, с которым и пройдено много, и выкурено изрядно, то ты говнишь, как последний…
- Злыдень? – ухмыльнулся Вергилий. – Так ведь партийные клички с потолка не лепят. Понял, нет?
- А как я могу не поддаваться? – вспомнил совет старца Серёга, дымя ядрёным самосадом под жаркий бюрократический спор двух херувимов, одного архангела и четырёх демонов. – И что значит: при своих? Ты намекаешь на…
- Именно, - снова подмигнул Вергилий.
- Но как?
- Так я ж и говорю: не поддавайся!
- Вот заладил! Да что я могу?
Вергилий придвинулся к Серёге и пошептал ему что-то на ухо.
- А-а! – слегка посветлел лицом бывший учитель украинского пения.
- Ага! – подбодрил его бывший римский поэт.
- Я не понимаю, чего ещё этим бледным поганкам надо? – надрывался тем временем первый демон. – Всё, главное дело, оформили, напечатали, размножили и – здрасьте! Нет, какого лешего вы тормозите условно физическую отправку клиента с помощью ирреальной телепортации на последнюю встречу с…
- Мы не тормозим, потому что никакой телепортации быть не может в силу не стопроцентного выполнения обязательств перед незаинтересованной стороной со стороны подрядчика! – вопил один херувим под одобрительные возгласы двух других и одного архангела типа «Да-да!», «Именно!», «Раз уж подрядились, так давайте!». – Вы ведь сами же печатали в своём отношении к заключению по завершении известной нам всем акции: на семьдесят девять процентов и три их десятых без учёта сотых и тысячных! То есть, экскурсия по установленному свыше номенклатурному плану «БК» дробь ДА (LDC) не завершена ни фактически, ни юридически. Вследствие чего ни о какой телепортации…
- Да чё с ними спорить? – волновались демоны. – А мы вот им сейчас по головам…
- Молчать! – орал первый демон. – Но ведь сказано же: без учёта сотых и тысячных! И если их таки учесть, то получится почти сто процентов выполнения!
- Я, конечно, херувим, но не до такой же степени! – надрывался оппонент. – Что я, целые доли от их сотых с тысячными не отличу?!
- Юриста! – орал демон.
- Юриста! – голосили херувимы.
Тотчас к спорящим присоединились юристы. Со стороны демонов подъехали два отвратных рогатых мордоворота типа Кучерены с Падвой и один хренок помельче под видом Резника. Со стороны херувимов с архангелом прилепилась некая хилая личность с подозрительного цвета носом, сонными глазками и атрофированными крылышками.
- Ну, всё, кранты херувимам, - вздохнул Серёга.
- Не ссы в муку… раньше срока, - возразил Вергилий.
Как возразил, так и вышло, что два мордоворота с одним прохиндеем почти наравне схватились с хилым коллегой из противоборствующего цеха. Посыпались термины, даты похожих прецедентов с привязкой к географии как земной, так постпространственной, один из рогатых мордоворотов попытался провести незаконный приём типа коленом под дыхало, но хилый превентивно отскочил в сторону и треснул рогатого промеж рогов толстым сводом потусторонних законов.
- Нет, вы на них посмотрите! – вопили в свою очередь демоны. – Крохоборы вы, вот кто! Из-за какого-то вшивого процента недовыполнения так рогатиться!
- Не из-за одного, а из-за целых двадцати целых процентов и три их десятых без учёта сотых и тысячных! – стояли на своём херувимы с архангелом. – Но даже если бы не хватало и одного, всё равно мы это дело так не оставили бы, потому что дело принципа!
- Принципа?!
- Товарищи, товарищи! – решил выступить со своей партией Серёга. Он докурил ножку, кинул её в урну и встал на стороне херувимов с одним архангелом. – Мало, они договорной план не выполнили, они меня и с самой экскурсией надули!
- Надули?..
- Мы?..
- А по голове?..
- Как – надули? – надулся юрист, похожий на Падву.
- Нормально надули! – разошёлся Серёга, некоторое время назад вдохновлённый конфиденциальным шёпотом Вергилия. – Я чё хотел посмотреть? А?! Я хотел посмотреть на муки грешников в аду! И не каких-нибудь, а грешников выдающихся! Но что я увидел? А увидел я то, что чем круче у вас грешник, тем легче его парят! Надо же, придумали наказание: одни коммерцией занимаются, другие на водном стадионе ставки делают, а третьи бои без правил смотрят! Нет, это что за муки такие адские? А?! Я вас, козлов, спрашиваю?!!
- Заявление априори по факту кассации…
- Претензия апостериори с видом на апелляцию…
- Квалификация протеста в разрезе процессуальных норм де-факто…
- Возможно возражение первой инстанции де-юре… - зашушукались юристы, временно забыв о противостоянии. Демоны с серафимами и архангелом, дружно разинув рты, притихли.
- Нет, несущественно! – воскликнул юрист с рогами и похожий на Резника.
- Несущественно, - с сожалением подтвердил его оппонент из стана херувимов с архангелом, шмыгнув носом тайного пьяницы.
- Как же это несущественно? – потерялся Серёга и жалобно посмотрел на Вергилия. Тот сделал вид, что ему по барабану, выплюнул бычок прямо на пол и высморкался по-русски, зажав одну ноздрю пальцем.
- Какого хрена? – раздался в присутствии громоподобный голос. Демоны, их юристы и даже ведьма встали по стойке смирно. Вергилий попытался щёлкнуть «каблуками» лаптей. Херувимы с архангелом и их юристом всяк по-своему попытались изобразить презрение. Серёга насторожился.
- Ваше сиятельство…
- Владимир Владимирович…
- Господин генеральный директор, - загомонили подчинённые Владимира Владимировича. – Клиент пытается обжаловать факт стопроцентного выполнения обязательств.
- Какого ещё стопроцентного? – смело возник хилый юрист из стана херувимов с архангелом. – Клиент требует продолжения экскурсии в целях докомплектации всех принятых на себя подрядчиком обязательств.
- Да, но продолжение экскурсии логично оформится походом в Рай! – возмутился рогатый юрист, похожий на Кучерену. – Однако в договоре с регистрами…
Перечисление регистров.
- …Ни о каком походе в Рай речи не шло!
- Однако по аналогии, следующей из регистров, присутствующих на договоре – «БК» («Божественная комедия») дробь ДА (Данте Алигьери) – поход в Рай категорически подразумевается! – выступил хилый оппонент Кучерены.
- Как вы меня достали! – заорал сам через невидимое переговорное устройство. – Да пусть катится в свой Рай! Что, в конце концов, от этого изменится?
- Действительно, - пожал плечами первый демон, за ним пожали плечами остальные его подельники, и с тем все на хрен сгинули. Только ведьма замешкалась, да один рогатый юрист, похожий на Кучерену.
- Я бы мог поспособствовать… - заикнулся, было, он, но хилый, серафимы и архангел так на него цыкнули, что Кучерена тоже смылся. Не солоно хлебавши. То есть, не получилось у него лишний раз засветиться на «благом» деле в целях рекламы.
- Вы, товарищ, следуете со мной, - построжал один из херувимов, обращаясь к Серёге. – Вам, товарищи, спасибо за участие и до свиданья…
Общий поклон в сторону коллег.
- А вам…
Неодобрительный взгляд на Вергилия.
- …Тоже пора.
- Ну, бывай! – дрогнувшим голосом сказал Серёга.
- Ты, того, не обижайся на меня за то, что я тебе наговорил всякого, - отечески молвил Вергилий. – И за народ свой не обижайся. Неплохой, в общем, у вас народ. Невезучий да бестолковый, но в том ли беда? Русские, одним словом…
- Я, вообще-то, украинец…
- Вот я и говорю. И помни о шансе. Кстати, я одного не пойму: какого хрена у нашего хозяина только один телефонный номер остался?
- Пошли, пошли, - взял Серёгу под руку серафим, принявший на себя обязанности нового проводника.
- Пошли, - вздохнул Серёга, поправил на плече ремень от гитары и очутился в огромном коридоре на пару с одним только херувимом. Стены, пол и потолок коридора были разрисованы светлыми облаками вперемешку с тёмными тучами. Светлые облака имели на себя краткие указатели «В Рай» или «To Paradise». Тёмные пестрели рекламами, выполненными кроваво-красным цветом в жёлтом – для лучшей визуализации – обрамлении. Больше того: на многих участках тёмных облаков постоянно крутили видеоролики, показывающие прижизненные блага того разумного человека, кто загодя продаст свою душу дьяволу. Или Владимиру Владимировичу. Или Гавриле Харитоновичу. Или, на худой конец, мистеру Соросу. Ролики вовсю изображали светлую непыльную деятельность в прикинутых офисах, пышные корпоративы, групповой во время них секс, сауны, шопинги, дайвинги, сёрфинги. Интерактивные графики, встроенные в ролики, показывали динамический карьерный рост продавшего душу известно кого. В этих графиках после каждого повышения наверху «опоры», поддерживающий график, насыпалась куча материальных ценностей в виде миниатюрных шикарных иномарок, загородных дач и эксклюзивных шлюх от Армани и Славы Зайцева. Иногда в роликах показывался сам в виде молодого Сильвестра Сталлоне, облачённого в парадное шмотье папы Римского. Сам отплясывал джигу, поддёргивал рясу, прищёлкивал пальцами и призывал не сомневаться в выборе решения типа продать или не продать.
«Ну, не продашь, ну и что? – увеличиваясь своим смазливым жуликоватым лицом до крайних размеров «экрана», глумливо спрашивал сам. – Пойдёшь туда, куда показывают эти серые стрелки? Иди, хрен с тобой! И увидишь, что тебя там ждёт ещё большая серость и худшая безнадёга, чем эта скучная прелюдия. А каково мрачно тебе будет по пути? Ой-ё-ёй!»
- Ой-ё-ёй! – повторил сам и с омерзением посмотрел в колдовское зеркало. – Идут… Ну-ну! Всё, блин, приходится делать самому, никому ни черта доверить нельзя… А этот где?..
Сам снова облёк приятную внешность Владимира Владимировича, слегка прищурился, и поверхность колдовского зеркала явила ему Вергилия, шкандыбающего по ирреально кратчайшей тропе, которая связывала промежтамбур с реально преисподним огородом рачительного старца.
- Ему, видите ли интересно, почему у меня остался один только телефонный номер! – проскрипел Владимир Владимирович, в таком виде являя свою истинную крысиную сущность. – Сучок графоманский. А вот я тебе…
С этими словами сам шевельнул бровью и перед Вергилием образовался узловатый корень. Но старичок вовремя заметил неожиданное препятствие, сделал вид, что споткнулся, но не упал, а показал кукиш и пошкандыбал дальше.
- Вот, гад! – почти радостно ахнул сам и машинально оглядел голую хазу. Где кроме колдовского зеркала – из-за его непрезентабельного вида и массивности – ничего не осталось. Ни сборной обстановки от разных времён и народов, включая злодейски выдающихся личностей, ни современной разнообразной оргтехники, ни нескольких предметов бытовой электроники, ни одежды, ни денег с кредитными карточками в ней, ни также множества – разных моделей – сотовых телефонов. Вот один только и завалялся, потому что именно с ним гулял Владимир Владимирович в то памятное утро, когда его почти начисто обчистили. И всё Пердяков, сука. Не простил он своему соседу ареста по объединённому делу двенадцати квартирных краж в их районе, четырёх разбойных нападений с целью отъёма личного имущества, восьми автоугонов и двадцати трёх изнасилований. Но, попав после недолгого разбирательства и судопроизводства во Владимирский централ по совокупности припаянных преступлений на семнадцать лет без права амнистии, сдал новоосужденный гражданин Пердяков одному из выходящих на свободу сокамерников адресок Владимира Владимировича. Сокамерник обещал не забывать Пердякова на воле и через два дня после выхода из централа так обставил квартирку самого, что только любо дорого. И как только Владимир Владимирович не хлопотал, как только не стращал представителей власти своим авторитетным сходством известно с кем, ни черта у него с возвратом имущества не выгорело. Сокамерника Пердякова, правда, поймали на следующий день после скачка, но на хрена об этом звонить на всю округу? А тем более, сообщать пострадавшему? Нет, бывшему сокамернику Пердякова накостыляли по шее, выпытали места, где он заныкал украденное барахло, и выгнали из отделения полиции вон на хрен. И посоветовали – в целях лучшей сохранности организма – помалкивать о происшедшем.
- Интересно ему, - брюзгливо повторил сам и шевельнул мизинцем. И с корявого, ирреально зловещего, фиолетового дерева на Вергилия полетел отломившийся сук. Ушлый старец до последнего делал вид, что он не услышал подозрительного треска, но в последний момент уклонился и пошёл дальше, не прихлопнутый и даже не задетый увесистым суком.
- Ска-а-ти-на! – с чувством выразился сам, «переключился» на другой канал колдовского зеркала и принялся измываться над беззащитными крестьянами, копающимися на своих сиротских наделах. Весна в этом году выдалась поздняя, земля только-только стала подсыхать и едва годилась для ручной обработки. Однако крестьяне вовсю ковырялись на огородах, собираясь на днях отсеяться. А также отделаться с посадкой картофеля.
- А вот я вам отделаюсь, - проскрипел сам и зарядил над крестьянами затяжной дождь пополам со снегом. Одновременно наблюдая за настоящим Владимиром Владимировичем, каковой упырь современности, не способный бороться с настоящими преступниками, параллельно своему двойнику изгалялся над тремя неразумными девицами – мелкими хулиганками. Каковых девиц, словно матёрых бандюганов, держали под усиленной стражей в кутузке специального назначения второй месяц подряд. И каковым девицам грозило до семи лет тюремного заключения. Примерно столько, сколько давали в современной России убийце без связей, согласившемуся сотрудничать со следствием после предъявления ему прямых улик в совершении особо тяжкого преступления.
- Молодец! – похвалил настоящего сам. – Наш человек: с соответствующим душком и такими же манерами. И о людишках хлопочет…
В зеркале снова появились убогие крестьяне, с тоской взирающее на подлое небо. После крестьян зеркало показало насмерть перепуганных девиц в кутузке.
- …И о себе не забывает…
В зеркале появился «передок» одного из невзрачных швейцарских банков, где на одном из номерных счетов без всяких реквизитов и указаний должностей с национальностями и партийными принадлежностями хранилась малая часть – всего триста миллионов с копейками в твёрдой валюте – наворованных за время демократии денег лукавого спасителя убогого отечества.
- …Силён, бродяга, - продолжил монолог сам, наблюдая за своим любимцем, прикидывающим с другим любимцем, но кучерявым, отпилить очередной кусман от тех денег, что пойдут на очередной парад Победы. – Совсем как я в молодости. Даже гнуснее…
Тут зеркало раздалось в стороны, а комнатные пределы, где временно обретался сам, растворились в нахлынувшей аллегории космоса, "фасад" коего теперь занимало раздавшееся зеркало. А в нём! Банки, биржи, гипермаркеты, караванные пути, восточные базары и испанские галеоны, груженные награбленным золотом. Плюс к ним тайные хранилища собирателей криминального антиквариата, нумизматов-валютчиков, не вырытые кимберлитовые трубки и даже сокровищница самого царя Соломона. И среди всего этого изобилия – маленький, но дорогой золотничок последнего российского правителя. Чисто с хомячьей заботливостью слепленный вороватым хозяином из более микроскопических кусочков, каждый из которых мог бы сгодиться не то на месячный проком целой губернии, не то на строительство больницы для смертельно больных детей соотечественников.
- …Да, брат, хорош! – ещё раз похвалил любимца сам и вернул зеркало в комнатные пределы, предварительно вынув их из космоса. – И шустрей меня в молодости, однако, надо отдать мне должное, не так уж и всесилен. Особливо по части богатств, сохраняемых в твёрдой валюте. Потому что моя всё равно твёрже…
Снова взгляд в зеркало, где в миниатюре нарисовалась запасная золотая жила в самых недрах Гиндукуша.
- …А его валюта таки пожиже моей будет. Да и хранится где? Всё в банках, а банки те за рубежом. А что такое за рубежом? Да дохлое дело. Ведь стоит моему любимцу не в ту сторону вильнуть своим облезлым хвостом, как все его захоронки враз заморозятся. Невзирая на секретность счетов, отсутствие реквизитов и незаполненную графу «семейное положение»…
Сам машинально повёл бровью и в зеркале снова появился клиент в компании с гнусно принципиальным херувимом.
- Хрен с ним, пусть сходит в Рай, а потом мы его оформим, - пробормотал сам, - а я пока прогуляюсь к Филе на пирог с остальным банкетом по поводу крещения суррогатного киндера. Пообщаюсь с братанами из московской епархии, авось, сам архиерей подвалит. Да и прочую богему повидать не мешало бы… Да!
«Да! Да! Да! – продолжала кричать реклама, размещённая на тёмных пятнах безразмерного коридора. - Только у нас и только за вашу душу! Всего-то одна душа, а сколько всего взамен!»
- Молодой человек, - обратился к Серёге до этого железно молчавший херувим, - вот тут место есть одно, на которое не стоит наступать.
- Почему? – оживился Серёга, привыкший к постоянному базару со словоохотливым Вергилием.
- Потому что можно провалиться, - многозначительно моргнул херувим и замедлился.
- Так я обойду, - легко нашёлся Серёга.
- Угу. И посмотрите Рай. А потом к самому в зубы. Оч-чень хорошо, - процедил херувим и замедлился ещё больше.
- Вообще-то, посмотреть Рай я бы очень хотел, - с каким-то опасливым волнением сказал Серёга, пропустив слова херувима про самого и его зубы мимо ушей.
- Да чего смотреть то, куда, быть может, и не попадёшь? – тонко сыронизировал херувим.
- Но ад я же посмотрел! – удивился Серёга. – Хотя мог бы и не смотреть: всё как в жизни. Что, и в Раю такая же картина?
- Хорошая там картина, - нетерпеливо отмахнулся херувим. – Вот попадёшь, так увидишь. Но как ты туда попадёшь, если скоро к самому на заключительный сеанс по оформлению прецедента с последующей передачей права на душу в известные руки? Чувствуешь?
- Да, но что я могу поделать? – удивился Серёга. – Если я уже попался к этому самому на беспроигрышный крючок по пьяной лавочке?
- Я говорю: место тут есть одно, - завёл старую песню херувим. – Смотри, осторожно будь, а то провалишься. Понял, нет?
- Вот заладил!... А куда я провалюсь?
- Куда надо!
Херувим осмотрелся, не увидел ни одной камеры внутрикоридорного наблюдения, придвинулся к Серёге и горячо зашептал ему на ухо:
- Ты чё, совсем дурак? Ведь если посмотришь Рай, то тебе уже не отвертеться от продажи души. А провалишься и – гуляй до следующего свидания. Или пришествия. Ведь при таком раскладе дел твой подрядчик окажется в жопе, потому что ничего не сможет предпринять. А что он может предпринять, если вследствие твоего провала он не выполнит своих обязательств? И к тебе никаких претензий, потому что ты провалишься в силу фатального стечения роковых обстоятельств. Понял?
- Это бы хорошо, - мечтательно сказал Серёга, - только вот что я ещё хотел спросить. Скажите, товарищ херувим, на хрена тут все хотят купить мою душу? Да ещё сам в роликах мельтешит: продай да продай. Как будто моя душа итак у него почти что не в кармане. Логика, я спрашиваю, где? Я вот давешнего экскурсовода тоже на эту тему спрашивал, но он…
- Какая на хрен логика? – стал звереть херувим, тем самым показывая, что ничто человеческое ему было не чуждо. – Ты про фатальное стечение роковых обстоятельств всё понял?!
- Да как ска… - начал, было, Серёга, но херувим пихнул его коленом под зад, и бывший учитель украинского пения ухнул в голубую промоину между двумя кучерявыми белыми облаками на полу коридора.
- Ну… ни… х… се… сте… вых… обс… стя-а-а!!! – заорал он, падая в бездну неопределённого цвета, непонятной конфигурации и непредсказуемого назначения. Впрочем, его мало волновали цвет, конфигурация и назначение бездны. Потому что в мозгах бедного музыканта образовался некий блок взаимосвязанных и гораздо более животрепещущих вопросов типа: откуда именно он выпал, куда конкретно упадёт, и как долго будет длиться падение?
Испуга, впрочем, он не испытывал, потому что почти не чувствовал падения. То есть, не чувствовал обжигающего воздушного трения по мере увеличения времени свободного полёта в одну сторону, заказанную этой несносной гравитацией. Также, как не чувствовал холода большой высоты. Зато Серёга ощутил – после того, как вышеупомянутые вопросы перестали его волновать, - какую-то внутреннюю уверенную лёгкость, наполнившую его всего, от нервных окончаний на пальцах ног до последних клеток серого вещества, способных «понимать» эмоции. Ему стало хорошо, он засвистел какой-то весёлый мотивчик, а в голове родилась умная мысль:
«Мне так хорошо потому, что я падаю с места, которое рядом с Раем расположено. Наверно…»
- …Наверно, придётся вызывать врача! – услышал Серёга, приходя в себя в таком месте, где было холодно, пахло какой-то дрянью, и постоянно слышалась нецензурная брань.
- Какого на х… врача? – послышался новый голос, его обладатель надавил жёсткими пальцами на глазные яблоки Серёги Антипова, и он окончательно очнулся.
- Да на хрена вы его вообще сюда притащили? – рявкнул третий голос. – Надо было, когда кортеж отъехал, обшмонать его и бросить где-нибудь в укромном месте.
«В укромном месте», - мысленно повторил Серёга, поморгал слезящимися глазами и увидел форменных мужиков, отдалённо напоминающих московских милиционеров.
- Где я? – машинально поинтересовался он.
- Где?..
- В манде!..
- В приёмной президента Уругвая!.. – загоготали мужики.
Серёга огляделся и увидел помещение, похожее на «приёмный покой» отделения милиции. Правда, надпись над столом дежурного гласила, что это не милиция, а полиция.
«Какая полиция? – мысленно ужаснулся Серёга. – Неужели я действительно в Уругвае? Хотя говорят по-русски…»
Он посмотрел вправо и увидел мерзкую рожу Путина, а внизу…
- Ну, ни хрена себе! – воскликнул Серёга и чуть не потерял сознание. И было от чего: под гнусной харей господина Путина шла бравурная надпись, сообщающая об очередной победе данного господина на очередных – 2012 года – выборах в президенты РФ.
- Ты тут не выражайся, ёб твою мать! – заорал один полицейский. – У тебя справка о регистрации просрочена. Чем отвечать собираешься?!
- Товарищи… граждане… господа… - потерянно пробормотал Серёга и полез в тайник за воротником куртки. – Тут такие дела… шесть лет, как одна копеечка… и полиция… Доллары в стране ещё не отменили?
- Доллары?..
- Ха-ха!..
- Чё, австралийские, что ли? Так они у нас и не ходили!..
- Шутник!..
- А сколько у тебя?.. – зашумели новые московские полицейские.
- Всего-то сотня…
- Ладно, гони и – проваливай! – подобрели полицейские.
- А как, вообще, я сюда попал? – поинтересовался Серёга.
- Оригинально попал!..
- Свалился ты, можно сказать, прямо на машину нашего дорогого мэра!..
- Его охрана хотела тебя застрелить, как покусителя на жизнь нашего дорогого мэра!..
- Но сам не велел, а сдал тебя случившемуся рядом патрулю и велел доставить в ближайшее отделение полиции!..
- Во! Свезло тебе, паря, а то… - снова загалдели новые российские полицейские.
- Какого ещё мэра? – удивился Серёга. – Лужкова, что ли?
- Нет, этого, как его…
- Масянина…
- Бабусина…
- Не, Собакина, во!..
- Так ты вали отседова, чё, жить тут собрался?
- Так гитару отдайте…
- Какую гитару?!
- А ну, давай, двигай!!!
- Гитару ему!
- А по голове?!!
- Ладно, я пошёл, - пробормотал Серёга и попёр на выход из отделения московской полиции, вспоминая недавних демонов, аналогичных любителей бить, кого попало, по голове. Одновременно Серёга оглядел себя, убедился, что из его потёртой одежды с обувью полицейские ничего не присмотрели, и вздохнул с некоторым облегчением. На улице было мерзко, сыро и довольно холодно. Начинал моросить весенний паскудный дождь, а сквозняк, задувавший из всех местных переулков, не кончался.
- Блин, а как же дядя Паша? – ахнул Серёга. Тут к его ногам сел голубь, и Серёга почему-то понял, что дядя Паша умер и попал в Рай. Откуда-таки выпускают на волю в виде безгрешных птиц проведать близких и дальних родственников. А также душевных дружков-приятелей.
- Да, дядя Паша, вот в таком виде, - грустно молвил бедный музыкант. – Но всё равно лучше, чем продавшись Владимиру Владимировичу. С последующим зачислением в легион холуев-околопидоров…

 

КОНЕЦ

 

Май, 2012 год

 
 








1) Ссылка для злобствующих демократов, дочитавшихся до этого места. Граждане! Не надо щериться! Автор знает, что такое априори, апостериори, кассация и апелляция. А если чего и запамятовал, то может всегда подсмотреть в энциклопедии, которая у него под рукой на рабочем столе в компьютере






2) Не помню, ссылался ли я на эту тему. Однажды, в общем, одному нашему чёрному риэлтору дали восемь лет за убийство восьми старушек. Риэлтор отсидел пять и теперь занимается законным бизнесом. Ась? Или ещё. Однажды наша позорная фээсба как-то изловчилась и таки пымала живого аглицкого шпиёна. А Владимир Владимирович лично распорядился того шпиёна отпустить. Каково?