Старшая сестра
Она была сестрой по матери: отцы у нас были разные. И старше на целых девять лет. Помню её всегда злую, кричащую на нас, двух сестёр-погодок, одна меньше другой. Мы жили в деревне, мать работала на пищекомбинате; это значит, что в три смены: с восьми до четырех, с четырёх до двенадцати ночи и с двенадцати ночи до восьми утра. Мы были брошены, а Галя( так звали старшую сестру) жила у бабушки. Как мать вышла за другого, за нашего отца, так Галя ушла к баушеньке (так она звала любимую бабушку). Мать просила только одного: затопить хотя бы печку, чтобы было потеплее. Но Галя вечно бродила по подружкам, по соседям, там, где весело и сытно. И как только видела нас где-то в деревне, начинала неистово кричать:
- Идите домой, нечего вам здесь делать. И так всякий раз.
Мы боялись Галю. Боялись её крика, боялись её самой. А лет ей тогда было лет 18. Дружила она с парнем Серёгой Кинёвым из богатой семьи. Все поговаривали о свадьбе.Но его должны были забрать в армию. Вообще, поговаривали, что только Серёгиной семье нравилась Галя , а сама она сохла по Мише Путилову, человеку гораздо старшему её друга.
Кинёв в армии, говорят, выстрелил из табельного оружия не по назначению, и комиссовали его из армии, отдали в санчасть и признали невменяемым. Не пошла Галина за дурочка, зато другая быстро нашлась на её место, поэтому со сватовством не было проблем. Осталась Галя одна, решила уехать в город. Подалась на мясокомбинат, говорят, кишки в большой ванной мыла, зарабатывала неплохо, кушала вкусно одну копчёную колбасу. И то дело. А сестры, Надя и Лена( девки, как звала их мать) жили в деревне, подрастали, торопились в город.
Мы всякий раз ждали Галю из города, потому как приезжала она всегда с подарками: то платья нам купит, то свои вещи привезёт, которые не носит уже, а уж колбасы из города всегда привозила. Так и жили, ждали её как манны небесной. Только случился с ней такой случай: пошла домой с комбината, решила пронести колбасу следующим образом: завернула краковской кральку в волосы, как будто причёска, а на вахте сидел ушлый вахтёр, да и увидел. Просверкнула колбаса в волосах, и всё! Пришлось уйти с мясика, как привычно звали этот комбинат. Куда теперь идти, образования нет, училась на одни двойки, окончила вечернюю школу со справкой. И пошла наша Галя учиться на клавишные машины- на Аскоту, делать отчёты по ЖЭУ и заработную плату в вычислительном центре. Идти было больше некуда. Общагу получила, работала, не покладая рук, зрение не подводило.
К этому времени я закончила 10 классов, стала поступать в ВУЗ, да вот беда: факультет выбрала неудачно, хотя училась почти на одни пятёрки, и выбрать другой факультет дело было пустяковое. Но ничего не поделаешь, судьба: пошла на биологический, да и по конкурсу не прошла. Ничего не оставалось делать, как к Гале на работу устраиваться на те же Аскоты. Пробыла учеником три месяца и стала работать как все. Чтобы не было скучно и не было чувства, что упускаешь время, в этом же году поступила в Уральский политехникум на вечернее отделение. Пошла учиться на ЭВМ, приборы и устройства, а это модный был факультет в то время: был большой интерес к вычислительным машинам в конце семидесятых.
Совсем не похожи были мы с сестрой. Я – брюнетка, она носила каштановые волосы и всё время подкрашивала хной, как было модно в то время. Фамилии и отчества были тоже разные у нас. Все почему-то удивлялись, что мы сёстры, всё бегали, спрашивали:
- А правда, что вы сёстры. Ну, совсем не похожи. Вот так и жили мы на вычислительном участке, прикреплённом к одной из солидных организаций. Наступали уже холода, носить особо было нечего. Был уже октябрь, а я всё ходила в летних платьях да в кофте лапша с коротким рукавом. Гале до меня не было дела. И вот однажды вызывает её начальник Светлана Александровна с целью пристыдить: «Лена очень легко одета». Тогда Галя поддавшись стыду, даёт мне шерстяную кофту, и то не свою, а бабки Клавдеину. Влт так я и проходила зиму, пока ходила в учениках и зарабатывала очень мало для того, чтобы себе что-то купить. Вот такой позор мне от родни… Я нелегально жила в Галиной общаге, спала на полу между двух постелей, положив голову почти на чемодан. Нелегко мне приходилось первые полгода, пока не дали своё жилье в общежитии. Поддержки не было никакой, хотя человек был рядом. Мало того, поддержки не было и моральной. Жили мы как чужие. Однажды случилось, что я от таких неприятностей разревелась прямо на кухне, была ещё совсем девчонка, эмоции не умела сдерживать. На что Галя мне зло заявила:
- Я не виновата, что у тебя мать нищая.- Вот оно как: у меня мать нищая, а у неё? Она не считала нашу мать своей матерью, за мать она считала бабку Клаву. Ну, что ж, подумала я, пусть будет так. Я всё равно стану богатой, вот увидишь…
А как она мешала мне в личной жизни. Сама не устроенная, она следила за малейшим отклонением и в моих отношениях со служивцами. Работал у нас механиком Витя Козлов
Жил он в частном доме на Кольце, где было кольцо трамвайных линий. Держали они с матерью песцов, нутрий, курей, имели свой огород. Разведённый был Витя и слыл завидным женихом. Обратил он раз на одной из вечеринок на меня внимание, даже стал ухаживать. А Галя уже положила на него глаз, стала ездить к нему, познакомилась с матерью, стали они подругами. И узнавши обо мне, зло заявила мне прямо в глаза:
- Я бы вам всё равно не дала ( быть вместе) - Ничего себе заявочки, - подумала я. Да кто она такая, чтобы помешать. А вот, и помешала. Стал дружить Витя с Галей, да и вообще погуливал с разными женщинами на Центре, часто пил. Так и случилось. Бог не дал и ей с ним быть вместе: убили его на трамвайном кольце из-за печатки, когда тот в очередной раз возвращался с гулянки в пьяном виде. Вот и Витя Козлов. Побила Галю жизнь, но не сломала.
Она всячески старалась выделиться только за счёт других, таких, как я, например. Стала она меня подсиживать, заедать в работе. Я была очень красивая, она тоже, хотя другая по телосложению и на лицо. Подговаривала многих девушек и женщин не дружить со мной, отбила у меня лучшую подругу Татьяну, и в итоге я перешла на другую работу. Я продвинулась по службе: ушла в головное предприятие, стала работать на перфораторе, стала набивать программы на английском языке для программистов. Так мы с ней и числились только, что родня.
Двоюродная сестра
Двоюродная сестра Лиза была со мной одногодка: вместе учились десять лет в одной школе, в одном классе, сидели за одной партой. Вроде бы здорово всё это, но не всё было так гладко в наших отношениях. Я училась на четыре и пять, она – еле на тройки. Школа была на станции за три километра, и мы каждый день ходили пешком туда и обратно. Бывало, её отец подвезёт на подводе, а так – всё пешком. Много интересного и непредсказуемого было у нас в дороге, много случалось ЧП, порою, до драки поссоримся с ней, а то не разлей водой. Я была умная, гордая, нетерпеливая, без всяких компромиссов, за что всегда платилась своей репутацией. А на самом -то деле, я была очень скромная, а в школе строгой и принципиальной.
- Какая-то не такая ты дома, Ленка. А в школе – другая, - говорила Лиза недоумённо.
В школе я держала марку, была председателем отряда, работала затем в комитете комсомола, и ко мне так просто было не подъехать, как говорят. Вот так и жила я: плохо, конечно, не пример сестре, которая была повеселей, посговорчивее, попроще, наконец. И это давало ей шанс быть кумиром в классе. И она им была. Никакие мои успехи не сделали того же самого со мной. Я оставалась незамеченной, ненужной со своей принципиальностью и гордостью.
Как я злилась на чёрную неблагодарность ко мне: мы приходили за час до занятий в школе, и Лиза списывала у меня письменные предметы; а по дороге в школу я преподносила ей устные предметы; и в то же время она меня просто ненавидела. Даже не стеснялась об этом говорить:
- Как я ненавижу Ленку. Уж очень она непростая, - говорила она своим одноклассникам и старалась везде и всюду подставить мне подножку. Жесткая конкуренция шла меж нами.
Тем более, я была не только умная, но ещё и красивая: любое простое платьице сидело на мне как на королеве, а у нее были тонкие ручки и ножки, она стеснялась ходить в платьях и часто ходила в брюках. Как часто она провоцировала мне несчастные случае. Например, с английским языком. Дело было после каникул, и Лиза уговорила меня сказать, что нам ничего на каникулы не задавали. Ну, я и выступила на радость другим и себе на голову, нагло заявив, что нам ничего не задавали. Хотя сама как всегда, была готова к уроку. Наша англичанка Мария Михайловна очень долго возмущалась по поводу моего наглого поведения, и дело дошло до классного руководителя. Ох, и влетело же мне тогда. Следующей провокацией была сама классная руководительница. У Лизы брат Вова учился в параллельном классе, поскольку был второгодником, а старше нас на год. Вот и придумала Лиза заставить меня спросить у Вовы при выходе с урока: «Что ОНА спрашивала?»
И как я подскочила со своим вопросом именно тогда, когда ОНА выходила из класса и услышала наш с братом разговор. Что тут началось? – Просто гонение на меня. В этот же день она не замечала моей руки, она не спрашивала меня неделями, не замечала…
Так упал мой авторитет. Но я человек упорный, я добилась результатов в общественной жизни школы: будучи учебным сектором, я постаралась подтянусь всех двоечников в нашей школе, особенно, всей параллели и нашего класса. Лиза же нашла себя в друзьях подругах и в литературе. Ей стала классная хвалить за якобы хорошие сочинения. Используя критические статьи, она хорошо манипулировала материалом, чтобы вставить всё это в школьные сочинения, в то время как я делала только свои замечания, высказывала свои мнения, даже сама написала стихи к одному из сочинений. Получала я за сочинение четвёрки, между тем как Лиза получала пятёрки. Мне было обидно, но я не сдавалась. Так и окончила школу с единственной четвёркой по русскому языку и литературе. По остальным предметам были пятёрки.
После школы мы с Лизой расстались, и каждый пошёл своей дорогой. Я не смогла учиться на дневном отделении и пошла работать. В ту же осень поступила на заочное мат.меха и стала учиться буквально по ночам, поскольку факультет был трудным. Лиза с помощью жены брата сумела поступить на очное отделение фил.фака педагогического института.
С ней мы не дружили, не общались, не виделись. А тут вечер встречи – десятилетие окончания школы. И я единственный раз за это время пошла на вечер. Красивая, нарядная, закончившая престижный факультет, я была прима. А главное, я была стройная очень, как девчонка, только что окончившая школу, чего не скажешь о моей сестре и других её подругах. Как-то все погрузнели от жизни, устали. Да и времена были перестроечные, тяжёлые. Я выступила на вечере от имени всего класса, прочитала свои стихи, которые специально написала к этому дню. И опять зависть, и опять злоба в мою сторону. А дело было так: решили напоить меня подруги Лизы, посмотреть, что будет:
- А то какая-то не наша,- утверждали они, - Не пьёт, не курит.
Сделали нашей: напоили. И тут подошла ко мне сестра и одёрнула выбившуюся кофточку из под юбки. И что-то резкое и злое сказала мне. Я не стерпела и ударила её. Что тут началось. Я схватила Лизу за волосы и нагибая её к полу, выговаривала все обиды, нанесённые мне ею за детство, за все эти годы. Нас начали разнимать, я начала плакать. Так и пришлось уйти с вечеринки, где мы выпивали и танцевали. Так мы с ней окончательно расстались, но родня есть родня, и все события никак мимо нас не проходили. Тут заболела Лизина мать, у неё отняли ногу. Все родственники приходили её навестить, одна я не приходила: не забыла, как в детстве она меня буквально дразнила нищей вместе с моей матерью. Я пришла только на её похороны. В моей семье тоже случилось несчастье: у меня рано умер муж, попал в аварию, потом заболел и умер. На похороны собралась родня, все старались мне помочь морально и материально. Я помню, какими дрожащими руками она давала деньги в общий котёл, мне не забыть её трясущихся рук, поскольку по натуре она была очень жадная. Несколько лет прошло, и в её семье умер непьющий некурящий муж: механическое повреждение печени.
Не скрою, что я была рада её несчастьям: наконец-то справедливость восторжествовала, наконец-то я ей отомстила. Я стояла я и думала у гроба её мужа, а ведь это кощунство и жестокость. Что ж, с волками жить, по волчьи выть.
Я не знаю, что случилось дальше с Лизой и с её двумя детьми. Муж не давал ей пить, но по этой части она была слабенькой: возможно, после смерти мужа она и спилась. Как знать.
Племянница
Племянница Оля была поздним ребёнком у единственной мамы. Её мама, так и не дождавшись счастья в своей личной жизни, решила родить ребёнка в тридцать семь лет.
Оля росла балованная, капризная, эгоистичная. Мамочка делала всё до неё: она старалась воспитывать её смелой и бойкой. Ходила на детские концерты , покупала ей наряды, сделала её любимицей соседей и так далее. Обижаться на маму было грешно. Но когда Оле было десять лет, мама заболела не чем иным как раком. Она сделала химиотерапию, дело пошло на поправку, но через два года диагноз подтвердился и усугубился. Маму уже было не спасти.
Она понимала, что умрёт скоро, была очень нервной. Вот тогда то и начались все взаимные претензии дочери и матери. Дочь училась плохо, почти на одни двойки, и поговаривали в школе, что после седьмого класса Ольгу придётся отдать в вечернюю школу для слабых детей. Мама Оли очень сильно переживала по этому поводу, а нервы были как раз катализатором для болезни. Ольга тяготилась матерью, ей надоело жить в бедности: мама подрабатывала мытьём полов в учреждении, доход был невелик. Вражда была уже больше, чем любовь между двумя родными людьми. Это была беда. Близкими людьми для Оли были тётя Лена и её дочка Аня, которые жили неплохо, у Ани был отчим, который хорошо зарабатывал. Жили они дружно и хорошо. Ольга тянулась к двоюродной сестре, которая была её постарше на четыре года. Тянулась к полной семье и мечтала жить с ними уже, а не с мамой. Она ненавидела свой дом с таблетками, нищетой и руганью из за учёбы. Тётя Лена работала учителем русского языка, помогала Оле готовить домашние задания почти по всем предметам, поскольку человек она была всесторонне развитый и образованный.
Мать Таня понимала, что её скоро не станет, и она задумывалась над тем, с кем же останется Ольга. Вариантов других не было, как с сестрой Леной и зятем Виктором. Бабушка Оли с отцовской стороны любила свою внучку, баловала её и желала, чтобы она жила с ней в своём доме на Елизавете. Нина Ивановна была в преклонном возрасте, и взять опекунство было дело неподъёмное. Вся надежда была на Лену. Ну, что ж, Лена и не отказывалась взять в семью племянницу, поскольку она была подружкой её дочери, и росли они вместе.
Когда умерла Таня, это было настоящим горем для родни: её любили за простоту и общительность. Единственно, кто был рад смерти, - это родная дочь Оля, которой надоело горькое житьё в доме: скандалы из за учёбы, постоянные болезни матери и нервозная обстановка дома. В день похорон она сияла от радости, что всё кончилось. Поиню как она зашла просто, без плача в автобус с телом матери, как она стояла в толпе родственников и улыбалась. Двоюродный брат Анатолий был вне себя от такого факта: Таня для него была больше чем сестра, она была ему другом. Он подошёл к Лене и попросил Олю отвезти домой вместе а Аней на такси, чтобы чужие люди не видели этого позора. Сослуживцы Тани поддерживали сестру Лену как могли, которая стояла и плакала, не видя и не слыша никого. Она плакала не столько от того, что умерла сестра, а больше всего от жалости к себе: что предстоит ей пережить с Ольгой, поскольку взять её больше некому.
Оле шёл тринадцатый год, когда умерла мама. Так всё и случилось, как задумывала Таня: опекунство оформила сестра, а жить Оля собиралась с бабушкой Ниной Ивановной, которая жила в частном доме на Елизавете. Но надо было учить Ольгу, и Лена переехала в её однокомнатную квартиру, оставив семью одну. Оля не могла переехать к ним: не позволяла площадь. Ане шёл семнадцатый год, она заканчивала школу, была самостоятельным уже человеком, но возраст был опасным. Познакомилась она в то время в молодым 27-летним
Бизнесменом, женатым, имеющим ребёнка. Хотя отрицала матери, что он женат и не стоит с ним связываться. Но молодой человек Максим был настойчив. Он снял квартиру для Ани уже после окончания школы, и она стала с ним жить. Так я лишилась почти семьи. Муж Витя жил один, говорят, путался с соседкой: ну, его и понять где-то можно, поскольку жена бросила его ради племянницы. Лена была ярой оптимисткой, ей не хотелось верить, что рушится её семья, её личная жизнь: она считала своим долгом воспитать Ольгу и поставить её на ноги.
Лена взялась за Ольгу основательно: готовила уроки с ней до полночи, шила ей костюмы, юбки, платья, вязала на неё, и всё это исполняла с великим энтузиазмом, веря, что отдача будет, она обязательно придёт. Оля закончила девять классов с одной тройкой, тётя Лена ходила и буквально упрашивала директора школы, чтобы племянницу взяли и в десятый класс. Хотя этому многие противились. Как хватало сил у тёти Лены работать в школе, дома проверять тетради и сочинения, забыть про свою личную жизнь: встречалась она с мужем раз в неделю только. Поначалу с Олей не было проблем: она старалась слушаться, училась готовить, ходила в магазин, мыла полы и выполняла все указания тёти. Но чем старше она становилась, тем было труднее,- как всегда в такой подростковом возрасте. Лена решила взять к себе мужа, причём Ольга любила дядю Витю: он всегда шутил, почти, всегда был весёлым.
Так они стали жить втроём в однокомнатной квартире. Оля любила прятаться за спину дяди Вити от крутой тётки, которая бесконечно всё требовала и требовала. Она нашла защитника в его лице и опору. Тётка иногда злилась, кричала : «Я вам покажу…», но по своей сути она была добрым и не злым человеком. Это и позволило ей добиться тех результатов, которых никто не ожидал. Оля стала ухоженной, умной, весёлой, но была всё равно себе на уме.
Наступали выпускные экзамены, и Лена решила нанять Оле репетитора по математике: что-то не могла она её вдохновить на синусы и косинусы. Ольга ездила к репетитору в другой район заниматься. Она распознала тётку, что та ей доверяет, и стала обманывать следующим образом: прогуляет время два часа где-нибудь в ближайшем магазине, зайдёт в кафе, потратит деньги и вернётся домой как ни в чём не бывало. Так продолжало два раза подряд, пока сама репетитор не позвонила тёте Лене. Этот разговор по телефону был при Ольге. Оля сидела невозмутимо и пила чай. Состоялся следующиё разговор:
- Ты почему не являешься на занятие. Татьяна Леонидовна только что позвонила, сказала, что ты не пришла два раза, - наезжала тётка.
- Я была на занятии, - нагло заявляла племянница.
Тётя Лена не стерпела такой наглости. Не понятно самой себе как у неё сдали нервы, она выбила кружку с чаем из рук Ольги. Разойдясь, она ударила её по щеке неожиданно даже для самой себя. С этого момента началась вражда между ними. Оля приносила оценки в дневнике, самой ею проставленные, стерев старые. Лена начала не верить и подозревать Олю. Взаимопонимание закончилось. Тётка нервничала, сердилась, переживала. Оля за её спиной начала предательскую политику: составляла письмо в социальные органы за то, что якобы её избивают дома опекуны. Тут подключилась бабушка. Жалобы Оли на тётю Лену заставили её рассказать всё соседям, которые искоса стали посматривать и шептаться за её спиной.
Бабушка была недовольна тем, что тётка изменила весь дом: сделала ремонт в квартире, обновила всю мебель. «Ладится жить, значит», - утверждала она недовольно. Оля уезжала к бабушке на выходные, там у неё завелась неблагонадёжная компания из подростков, грабивших киоски и пьющих молодых людей. Многих из этой компании посадили впоследствии. Приближалась пора экзаменов, Оля увиливала от школы: вместо школы уезжала на Елизавет. К тому времени у мужа Лены случился инсульт. А было дело так. Она затеяла ремонт, ему не хотелось ввязываться и помогать: «Зачем ты это затеяла всё?», - возмущался он, и где-то буквально через два дня у него парализовало правую сторону: не разгибалась рука в кулаке и в локте, правая нога стала волочиться. Больница его не спасла. Всё осталось по-прежнему, и ему дали вторую группу инвалидности. Для Лены наступил самый тяжёлый период в её жизни: дочь Аня отбилась от рук, стала употреблять вместе с другом наркотики, плохо училась. Лене пришлось уговаривать методиста не отчислять Аню из института, учитывая семейное положение. Муж был неспособный обслужить себя с одной рукой и ещё Ольга на шее. Сколько ей пришлось пережить, попереживать ( а человеком она была серьёзным), что у неё самой чуть не случился инфаркт. Вот так ей досталась племянница. Да разве кто это оценит, особенно родня.
Оля в институт не поступила: завалила математику, так и не смогла понять тригонометрических уравнений, - вот результат её занятий с репетитором. И в техникум подавал документы сразу же, - опять написала на два. Бабушка тут же воспользовалась этой ситуацией и забрала Ольгу к себе: «Положи ключи на стол, ты нам больше не нужна!»,- заявила она и настроила Ольгу против тёти. Пришлось уехать тёте к себе, сдавать квартиру Ольгину, деньги ей пересылать на Елизавет к бабушке, поскольку до конца опекунства оставался год.
Вот так закончилась эта история с племянницей Лены. Больше они не виделись. К совершеннолетию отдала Лена ключи и была рада, что сняла с себя хотя бы одну лямку с шеи, так как теперь у неё была другая лямка: больной муж.
Говорят, Оля рано вышла замуж там, у бабушки, рано родила. Теперь у неё двое детей.
Бабушка умерла, никого у Ольги из родни не осталось, благо, что у неё есть муж, свекровь и она не одинока.