Носители
Человек простой, или миссия интеллигента
Тень! Знай свое место
Шварц
Несколько предварительных слов
Клетка есть место, разве не так? Действительно место, среди многих, хотя и особое.
Мир = множество мест. Более строго, совокупность мест. И уж вовсе строго, система мест. Система? Это значит, все места как-то связаны друг с другом. Причем связаны они так, что избавиться от этих связей очень трудно, почти невозможно, но очень хочется. То есть, в итоге владельцу места хочется избавиться от своего места. На деле, занять другое место. И тогда рука протягивается к Книгам, вот же она, за спиной. Это может быть, «Оправдание добра». А может быть, и заурядный телефонный справочник. Еще не книга? Уже не книга, но удобное, доступное средство, за ним, хочется верить, «обитель Зевса».
В переводе на язык организаторов = конечная цель.
Вернемся к книге, каждая книга, даже самая миниатюрная, тоже предполагает место. Хотя бы место хранения, скажем, в кармане. Но чаще книга = место действия. Конечно, были попытки избавиться от места, ограничиться действием, книга = действие, вечный русский вопрос. Что удавалось? Единственное, сделать Место неизвестным. Непонятно где, в каком именно месте находится описываемое Место, но само место все же дано, данность. Где-то оно дано, где? бегай, спрашивай. Не у кого, тогда кричи, одним словом, ищи. Нет уверенности, что найдешь? Помогут, дадут ориентиры: «Над седой равниной моря…». Что здесь? Не просто действие, но универсальное действие, оно возможно на любом месте, скажем, восстание, а вдруг?
дело не в победе. «Дело в восстании как таковом» (Нагловский, с.85).
уверенный голос: «Я поразился – как все точно! Как будто он стоял за спиной…» (Зорин, с.118).
Что тогда есть сама уверенность? тоже система, за спиной Буревестника, всегда можно подтолкнуть. Отсюда, Система = Элементы + Связи + Качество элементов. Быть уверенным? Иметь за спиной Систему. Представьте, некое Место хочет избавиться от контактов с другим Местом. Проще всего, взять дистанцию, прекратить связь с этим Местом. Было место, и нет. Другие связи останутся, что от них ждать? Неизвестно, выходит опять неуверенность. Вот бы оставить только нужные связи. Нет ничего проще, достаточно встать, стоять в центре Системы. То есть, встать = присутствовать, пусть даже незримо, за каждой спиной. На место частных связей поставить одну общую связь, все повязаны. Но ведь это, превратить Систему в частное дело! Напротив, создать условие Общего дела. Есть такое условие? Все = поголовно + автоматически = становятся участниками общего дела. Общее дело, это значит, общая связь, чем не конвейер.
Вот вы! Я? да вы! Вы, собственно говоря, кто? Я – условие общего дела.
От имени общего дела, присоединяйтесь!
1. Вождь
Книга, в заглавии громкая дата = 1968-й.
действительно, громкий был год. Молодые Революционеры, «ни к правым, ни к левым». И как всякие революционеры, «крушат все вокруг, захватывают Сорбонну, шествуют по улицам Парижа...» (Спиридонов, с.4). Случаются и мелочи: «хамят», кому? Родителям. А силы безопасности? Неловкие, да еще толстопузые сотрудники «отделений милиции». 68-й, Париж, отделения милиции, милиция, откуда? Тем не менее, так и записано: сотрудники «отделений милиции». Через пару предложений исправлено: полиция.
На таком фоне, на фоне 1968-го, следующий год кажется немым, гаснет.
Напрасно, ведь человек прошелся по Луне? Прошелся да ушел, вот если бы остался! Вот если бы мы были, мы бы точно не ушли. А тут ушел, нужно ли вспоминать об уходе. Что-то от слабости, не удержались. Другое дело откровение, и говорю я вам, это ОН. Попробуйте, удержите время, сотворите приход вечности. Видите, это проходит Владимир Ильич. Не тот иконописный вождь, к этому-то все давно привыкли и уже не замечают. Нет, живой человек! он опять с нами, среди нас, впереди, что-то сродни воскрешению.
Но может быть, это просто свобода, хотя бы глоток свободы.
Очевидная странность, вождь, основатель партии и государства?
На дворе 69-й, дело Ленина живет и побеждает, о каком глотке свободы может идти речь. Причем тут вообще свобода? Возвышай голос, самым громким голосом возвышай «вечно живой» образ, когда еще было сказано. Кругом ЕГО ученики, адепты, идейные наследники, попадаются даже соратники, тот же Молотов, ведь, сколько записок ему было послано. В самом деле, разве образ вождя уже не возвышен? Немало людей поработало, колесница имен, и каких имен, советская классика! Еще один Перечень, только не заблуждений, а вполне сознательных искажений. Наивный Папа (= Пий IX), он еще верил в человеческие заблуждения, в свет истины, а тут сознательное искажение истины, поставленное на поток, своеобразный конвейер.
В начале этого конвейера?
Человек «просто», подобный тебе и мне, мы неразличимы: «начало общее, коллегиальное растворяет в себе выдающуюся личность» (Вишневская, с.182). Вот так и Ленин, невысокий, шустрый, обычный, очень простой человек. Настолько простой, что его никто не узнает, то есть в вожде не видят Вождя. При жизни Ленина рядом с самим Лениным уже жил другой человек? конвейер заработал, сначала неспешно, но потом набрал обороты. Можно сразу заглянуть в конец, там, где находится продукт конвейерной обработки: «То, что пьесы о Ленине становились постепенно пьесами о Сталине, понимали и режиссеры, и актеры» (Там же, с.187). Не только понимали, поступали. 1919-й, матросы и рабочие – на страже революционного Питера. Во главе их? сам товарищ Сталин. Уже не просто главный человек, но Вождь, Гигант. А что вы хотите? Если в начале обработки стоит простой человек? неужели запускать конвейер только для того, чтобы на выходе получить еще одного простого человека. На то и логика развития, чтобы прийти к большому человеку.
Так что же такое Ленин?
Собственно говоря, на этот вопрос ответили уже самые первые инженеры душ – режиссеры и актеры, создававшие образ Ленина. Вот их решение. Очень длинный коридор, по коридору идет Актер: «Длинный коридор был той своеобразной дорогой, которая позволила актеру прожить особое состояние – осознание себя в необычной, великой роли» (Там же, с.184). Вклад Ленина = особое состояние, особое человеческое состояние? Мы же в России, такое состояние культивировалось традицией, достаточно вспомнить Николая-1, Александра-3. Стране требуется такое особое состояние, для броска, рывка, для выхода на вершину. Но соприкоснуться с подобным состоянием можно лишь через другого человека. Задача этого человека – вечно быть в подобном особом состоянии. Потому что он = Носитель, духа, энергии, воли. Отсюда и тот быстрый износ Ленина. Удивляться ли тому, что на смену Ленину пришел его верный ученик?
Сталин не был Носителем – духа, напряжения, экспрессии, по своей природе.
Зачем? Если есть технология: театр + кино + ударные стройки + политические репрессии, все было направлено на создание «особого состояния», состояния силы. А Сталин представал источником этой силы. Благодаря Сталину, благодарный народ выходил к своей собственной силе. Он = Носитель, и мы, простые смертные, припали, черпайте, черпали. Пока источник не иссяк, ОН умер, разве ОН может умереть!
Освободить Ленина, не в этом ли наше очередное общее дело?
Тогда, даешь Перестройку! Нет, пока ленинский юбилей, столетие = 70-й. Потому 69-й = всенародная подготовка, вся страна задействована. Здесь тоже много мест, на этом юбилее, правда, почти все уже заняты. Очень прочно заняты, не освободить. В чем притягательность таких мест? Будучи на таком месте, можешь барствовать, играть: «А передо мной стояла тарелка со стопкой только что поджаренных блинов и розетки с красной и черной икрой. Тут же – сливочное масло, осетрина и семга» (Кувалдин, с.3). Не обязательно быть барином, но поглядывать свысока можешь, непередаваемое удовольствие. Глядеть сверху вниз. И вверху, и внизу одинаковые люди, физически. Но вот он, смотрит сверху вниз, какие они маленькие, крохотные. Давай тоже, поцарствуем, это мы-то, каким образом? Давай, глянем в прошлое, не позволено! конечно, хотя бы украдкой, зачем? Если тебе не дано царствовать, то можешь балансировать. На той узкой, зыбкой, почти невесомой грани, как канатоходец. Того и гляди сорвешься. Держи баланс, поглядывай. В прошлое, да еще свысока? А что тут такого, оно лишь приложение к месту.
К нашему месту.
2. Интеллигент
Конечно, «советская власть будет существовать вечно» (Кувалдин), так казалось.
Значит, надо писать, зачем? Стимул есть, выступить носителем идей. Хотя бы некоторых, пусть даже очень скромных идей. Итак, спокойный, на фоне только что ушедшего 68-го, приподнятый 69-й. Грядет праздник, скоро будем праздновать. Начнем готовиться, то есть, начнем пировать прямо сейчас. Поскорее заглянем в прошлое, зачем? Там наше будущее, смотрите внимательнее, тщательнее, бдительнее.
«Вот и кончилось то…», что?
"…то странное, острое, непонятное, значительное, что заключено в слове «отец»" (Нагибин, с.72). Это кончилось, оборвалось то особое состояние, то особое чувство, которое можно назвать отцовским началом: «Считается, что отцовское начало – сильное» (там же). Духовная связь с отцом-основателем? Я осознаю, пережил, удержал, держу. Открывается что-то невероятное! Выступить по отношению к Основателю отцом, иначе говоря, дать ему второе рождение. Рискнул бы кто, при жизни Сталина освобождать Ильича.
Но Сталина давно нет, давайте, попробуем, что-то получится.
Безумству храбрых.
Где-то в России, почти в самом ее центре, на дворе двадцатый, не век, год.
Село, на отшибе большой двухэтажный дом, горит, да еще как! Ночь, самая глухая пора. Постепенно набежал деревенский народ, понятно, тушить не пытаются. Зачем, старый барский дом. Владельцы сбежали, если успели. Зачем жечь? пустой, заброшенный дом. «В гуле пламени слышался сухой, отрывистый треск» (Антонов, с.27). Треск – единственное, что привлекло, пошли догадки, патроны! Рябой мужик подхватил эстафету, они самые, держали «против нашего брата». Слух прошелся по толпе, легкая паника, на то здесь и женщины. Неожиданно: «Никаких патронов там нет» (Там же). А что же тогда трещит? Дом-то деревянный, бревна трещат, как всякие дрова в обычной печи. И начался интересный разговор, нечто вроде дискуссии, по правилам того времени. Стороны: Рябой, «в солдатской шинели», обычно для того времени, он так и остался безымянным. И неизвестный мужчина, в легком пальто, в возрасте, на страницах книги ему суждена долгая жизнь, поэтому – Федор Васильевич. И то хорошо, что не Иван Васильевич.
Рябой косится, недобро, а как изволите, не кланяться же незнакомцу.
Ну, давай, выкладывай, откуда знаешь, насчет бревен. Нет, чтобы сразу в лоб: откуда, куда, кто такой? И вот тут опять, уже второй раз, следует нечто неожиданное: «Должен же кто-нибудь знать» (Там же). Ну, конечно, интеллигент, кто еще может нести такую веру в высокое предназначенье. Хранится, не где-нибудь, в душе, на самом донышке. Никакие пожары не выжгут. Но ведь что-то знакомое, в этом «должен»?
Конечно, Достоевский: «За всех я встану, должен же кто-то за всех встать».
И даже имя, одно: Федор.
Интеллигент, народник, а перед ним? Не народ, но из народа. Рябой разошелся, да кто ты такой? И в самом деле, не слишком ли много на себя берешь, знаток. Народник проявляет учтивость, «я специалист по энергетике» (Там же, с.28). Не смешно. "Специалист", слыхивал ли Рябой? а уж сочетание = специалист + энергетика, и вовсе китайская грамота. Как ни странно, вывод следует верный, пожаловал за хлебом.
За нашим хлебом. Видимо, Рябой успокоился: бесхлебный, сколько их прошло.
Такой вот, краткий, но емкий спор.
Дальше, по тексту, отдельные кадры.
Выбрался из толпы. Около крайней избы оглянулся. На дороге показался крестьянин. Интеллигент не может не спросить, зачем? Мужик не волнуется, ну, сгорел и сгорел. Школу же можно было завести. Мужик охотно соглашается, можно. Так почему не завели. Мужик машет. Да, не нужна школа, чего пристал.
Дошло до Федора. Хлеб, сменял «на две рубашки», мешок, хлеб в мешок.
И скорее на станцию, железная дорога – единственный транспорт.
Все пути ведут! Дошагать до станции, придется, дойдем. Дождаться поезда, дождемся, лезь. Как тогда ходили поезда, да сплошь облепленные. Да не торопились, выстаивали. Когда еще Федор доберется домой, донесет. Что станет с тем хлебом к тому времени. Да и хлеба-то? сколько его на две рубашки. На долго ли хватит. Как-то все просто, рубашки, хлеб, станция, еще бы, взгляд из 69-го, дистанция . Но вот реальная картинка, живое слово далекого философа, он не дожил до 69-го всего четыре года, целых четыре года.
«Помню, как, нагруженные пшеном, возвращались мы с санитарных поездов».
Это Степун, тоже Федор, прошло много лет, в памяти пшено.
Санитарный поезд? Очень далеко «от вокзалов». И надо идти, по путям, мимо бесчисленных поездов. Идти долго. «Спросить никого нельзя» (Степун, с.205). Ориентиры есть: доска не прибитая, дыра, тропочка, красный фонарь «на 5-х или 6-х путях», там вагоны. Туда идти «все же не страшно», пустой идет, кому он нужен, пустой-то. Зато обратная дорога! «Назад – дело другое. В руках по пуду, на спине третий» (Там же). Кругом «милиционеры, правда, подкупленные, но все-таки, кто их знает», может русский человек решиться на неожиданный поступок. Тот же Федор решился, почему бы и милиционеру: должен же кто-то взять!
Так о чем же спорили, Рябой и Федор Васильевич?
За нашим хлебом! режет Рябой. За твоим, дорогой. Еще бы добавил, на нашу землю. Не твоя земля-то, общественная. И хлеб разве твой? Еще не отменили продразверстку, еще не введен НЭП. Придет отряд, хлеб заберут. И земля не твоя, и хлеб не твой. Кто же ты на самом деле? Держатель, чужой земли, держи, покуда Государство выдает возможность держать. А сам-то? Не Держатель знаний? Подержи, пока Власть тобой не поинтересуется. Носитель! выложишься как миленький. Так о чем же спорили два аутсайдера?
Все тот же Ветхий завет: искушение хлебом + искушение властью.
3. Вождь
Доехал, уцелел, живет, хлеб-то привез. Повезло Федору, куда ему теперь, сытому-то?
С народом пообщался, довольно тесно, но расстались мирно. Но так и уперлись, каждый на своем, на меже. Народ там, интеллигент здесь, каждый со своей правдой. Остается единственный путь, в Совнарком, к Вождю, куда податься невостребованному Носителю знаний. Встречи, понятно, не избежать. Интеллигент? Специалист! требуется Вождю. Вернее, даже так: специалист по энергетике, как всякий Носитель вождь уже столько лет вынашивал идею «крупных электрических установок и на Днепре, на Волге, и здесь, на Енисее» (Дьяков, с.9). Пора собираться, надо! и Федор готовится, он даже крахмал раздобыл, воротничок, манжеты, настоящий Интеллигент должен быть на высоте. Но это в 69-м можно добывать, а в походном 20-м?
Эпоха «голодных очередей», у мужчин «почти полная импотенция» (Анненков, с.15).
Год-легенда, в Россию приехал Уэллс. С кем ему встречаться, с носителями культуры. В руке сигара, на лице улыбка, знатный гость излучает удовольствие. Один из писателей не выдержал: «ни один из здесь присутствующих не решится расстегнуть перед вами свой жилет, так как под ним не окажется ничего, кроме грязного рванья…» (Там же). Должно быть, и Федор решал сходную проблему примерно так же.
Приглашение получено, можно выдвигаться?
Не все так гладко и быстро, вмешивается сторонний персонаж, суровый такой тип.
«…человек уверенно шел наперерез Ленину» (Антонов, с.34). Гимнастерка, лицо полное, он имеет право? Сам-то он уверен, да, имеет. А потому следует Перечень. Происхождение – «крестьянин-бедняк». Но вышел в рабочие, «Был переварен в рабочем котле». Революцию делал лично, хотя и в Елабуге. Далее, обычный путь людей этого круга, на буржуев, уком, ВСНХ, коммунист. Под конец, моя фамилия.
Какой зачин, а Вождь? Нельзя ли покороче, занят, давно ли все внимание Гимнастеркам?
Гимнастерка? Нет-нет, это не оскорбление, переварен = заслуга, в мир пришел новый человек. У него предложение. Строительство, оно растет, «А кто внедряется на стройки?» (Там же). Вождь прикидывается, мол, не понимаю. «Внедряются буржуазные спецы. Повсюду! Власть у них, они командуют. А пролетарий – исполняй!» (Там же). Из глубины пролетарского сердца: «Перевертываем Советскую власть вверх ногами! Выворачиваем наизнанку» (Там же). Вождь спокоен, общие слова, а если конкретно? смешался пролетарий.
Далеко заглядывает пролетарская Гимнастерка.
Одним словом, путается, сам не понимает, других отвлекает.
Не совсем, с «неограниченными правами и мандатом за вашей подписью!» (Там же). Теперь ясно, еще один желающий быть Держателем. Выдайте мне полномочия, а уж мы наведем порядок. Контроль нужен, товарищ, кто бы спорил. Но если комиссар «не разбирается в технике», как он будет контролировать специалиста? А как вы товарищ Ленин вводили рабочий контроль, в 17-м? Не разбирались, но ввели, вот и мы введем! Разумеется, такой вопрос Держатель не задал, ведь ему нужны неограниченные права на узком, отдельном участке, там он будет диктовать. Вы, стало быть, не учились, нет. Ну что ж, товарищ, «подберите книги и принимайтесь за них основательно» (Там же), учитесь. С мандатом бы дело пошло быстрее.
Смеется, что ли? Не смешно.
Вождь не поддержал пролетария, секретарша еще, на ней что ли, злость сорвать.
Зачем этот разговор с новоиспеченным пролетарием?
Красный комиссар, проверенный в деле, это уже анахронизм, в 20-м?! В самом деле, белые разбиты, помещиков вырезали, дома сожгли. В Польше, правда, не получилось, но выкрутились же. На очереди уже техника, не разбирается. Берись за книги, зубр, иначе придется уйти. Совет так совет, от первого наставника. Носитель духа революции? Уже иной дух – новой цивилизации. Говоря современным языком, волей автора Ленин превратился в цивилизатора. Как всегда на переломе, лишние люди, им уходить, если бы!
освобожденный Ильич встал во весь рост: электрификация = задание пролетариату.
А значит, и этому пролетарию = «отлично сшитая» Гимнастерка. Куда ему деваться, если Вождь над Системой, над Партией: «…я снова упомянул имя Ленина, вскочил со своего места христообразный солдат» (Вишняк, с.38). Бороденка, глаза горят, кричит: «Ты не трожь нашего Лёнина ». И тут же внес ясность: «Он святой!» (Там же). Это и означает, Ленин = Носитель. В его руках не просто вся власть, но государственная машина. Или как ныне говорят, мегамашина. Поэтому все прочие фигуры и фигурки = Держатели, начиная с генерального секретаря. Он являет себя через них, пусть запомнят. Помнят, пока Вождь над ними.
ишь, какие строптивые, не желают потесниться, дать место новичку.
Разумеется, комиссарам пришлось посторониться, вперед вышли технократы.
Остальное? Текло совсем не так, как полагал Вождь, как воображал освободитель из будущего.
Лишним здесь является сам Ленин, этот конкретный живой человек, Владимир Ильич Ульянов. А вот новый Святой, в которого он воплотился, помимо своей воли, этот святой на месте. На том единственном Месте, которое центрирует, цементирует всю Систему власти. Там живет, пульсирует, то особое состояние, для которого и требуется Носитель, без него оно гаснет = высшая благодать + избранный . Тот Носитель, к которому уже тянется вереница Держателей, и сколько же их, тянутся, лезут, ползут. Надели полномочиями, неограниченными, подтверди, а уж мы не подведем, оправдаем, а надо будет, оправдаемся.
Вот они, новые люди, держатели полномочий, от Носителя.
Их варварский дух? Еще от Петра, бороться с варварством варварскими же методами.
Система (она же структура) сложилась. Везде ее места, да еще строго контролируемые, просто так не пролезешь. Места связаны, на каждом месте ее кадры, везде они повязаны личной зависимостью. Уходить? Нет, не зря они трудились, рубили, срубили. Вождь уже давно обрел две ипостаси, Ленин-Святой. Осталось разделить этот тандем. Реальный человек смертен, не нами установлено. А Святому суждена долгая жизнь. Сколько лиц, сколько надежд, сколько усилий, прорваться к живому человеку, зачем?
Их вела вера, куда? От ужаса силы – к мифу простоты.
Можно поменять местами. От простоты силы – к мифу ужаса, к силе простоты. Не все ли равно, чем зачаровываться. Короче, ходили по кругу. Некоторые пытались выйти, куда? Бердяев, Розанов, Леонтьев.
4. Интеллигент
почти божественное: "Встать! Мастер идет!"
Приписывают Мейерхольду. Рассказывали, что когда он входил в зал для репетиций, актеры и прочая публика встречали его таким образом. Обычная легенда, без чего театр не сможет жить. Но разве Федор не Мастер? Знаток своего дела, настоящий профессионал, неужели и он не может обходиться без легенд?
Перефразируя, каждый день рождается Держатель , нужно лишь подобрать ему Место.
Место именно для данного Держателя.
Тогда в чем же миссия Носителя? Ну конечно, порождать Держателей. Когда нужно было бить белых, плодились Гимнастерки. Когда пришлось строить электростанции, тут же стали порождать Специалистов. И это уже не буржуазные спецы, но именно рабочие «клетки» нового государственного Носителя. Пролетарий в гимнастерке этого не понимал? О чем вы! простой «представитель рабочего класса», он просто сражался, как умел, за свое Место, не отдам. А Вождь проявил участие, подсказал, давай учись, научишься.
И будет тебе место в новом мире.
А где начинается этот новый мир? вот здесь, в кремлевском кабинете.
Специалист по энергетике. Тройка, манжеты, воротничок, фантазия автора вспорхнула, раскинулась огромным красно-белым цветком. Специалист, посему чувствует «себя уверенно», с чего бы это? чуть ранее его сориентировали, этим занимался лично Кржижановский. Бросается в глаза? «Руководитель государства оторвался от многих неотложных дел, пригласил и спрашивает – просто, прямо» (Антонов, с.36). Открыто, не скрывая – поддержите Советскую власть. Специалист тоже просто, проще некуда, а почему «советский строй нужно обязательно поддерживать» (Там же). Ну что ж, поближе к делу. Вы за кого, «за нас вы или против?» (Там же). Другой разговор, знакомые нотки, линии. Ах, вы за меня. А я = революционный порыв + безграничная вера. Вера в созидательные силы простых мужиков. Вы, может, слышали? Жили в землянках, «топорами валили деревья», ели гнилой горох, червивую воблу. А вы знаете, Владимир Ильич, топорами валили деревья еще при Петре, ели тот же горох, ту же воблу, создавали «сокровища мировой культуры». И, может быть, самое удивительное, поначалу тоже «жили на болоте». Стройте, но зачем жить-то на болоте.
Преемственность! Куда свернула революция ; новые распорядители + старые начала.
Отцовское + Государственное = Сильная центральная власть + Всеобщая служба.
Все на службу! В 69-м свершилось, все на службе. Пора оставить революционный нигилизм, припасть к корням. И началось, мы – к ленинским, сам Ленин, верилось – к народным. А народ, он-то куда втянулся. Все та же бездонная государственная воронка, на то и диалектика, процесс. Удивляться ли тому, что Михаил Сергеевич снова воззвал: революция продолжается, захотелось ему расширить воронку.
Хорошо, трудовой подвиг, но все-таки? Почему горох гнилой, вобла червивая почему?
Испокон века мужики так питались, и ничего, горох хранился, вобла оставалась съедобной. Неужели разучились? Иначе говоря, ничего не изменилось. Гнили мужики в землянках, и теперь там же пропадают. И вывод: «Но она и не обеспечит» (Там же, с.37). Она = Революция. Вождь не возражает, тоже любит факты. Вернее, работать над фактами, интерпретировать. Начинает искать почву, где мы можем сойтись? Конечно, в будущем. Прекрасно, вы хотите работать на будущее, делать новое будущее, своим руками. Я дам вам такую возможность, есть работа для вашего ума. На чем же они сошлись? Будем строить будущее. А как его построить? Нужно строить электростанции, в первую очередь. Во что поверили, дружно, оба?
Электрификация = Новое общество,
«способствовать тому, чтобы вся Россия стала электрической» (Там же, с.36). Оба сочли, посчитали себя Носителями. То есть, намекает автор из 69-го, это был договор равных. Хорошо, хоть не заговор.
5. Миссия
что-то не завершено, чего-то не хватает, последней точки?
Тут Федор помочь не сможет, он сам в незавершенном состоянии.
Требуется взгляд извне, снаружи. Нет ничего проще. Выйдем на улицы, чуть побродим. Малолюдно, сколько народу сбежало в деревню. Выделяется какой-то странный тип. Нет, вы только посмотрите на него, «пожилой, небольшого роста, отлично выбритый и свежий» (Антонов, с.41). Да, это же Буржуй! на улицах пролетарской Москвы, откуда он? Успокойтесь, это знаменитый писатель, его сопровождают.
Хорошо смотрится, но пожилой. С ним переводчица, но немолодая.
Над ним возвышается матрос, «сопровождающий должен быть всегда на месте».
Не будем тратить чужое время. Вслед за писателем, в Кремль, в кабинет вождя: «Писатель поудобнее устроил свое грузное тело» (Там же, с.43), в кресле. И сразу, в лоб: будущее России? конечно, Ленин сразил его, чем? «хорошим английским языком». А чего вы хотите, пожилой любитель сигар, традиций, шаблонов. Но что значит, пожилой? На дворе 20-й год, Уэллсу = 54, Ленину = 50. Так ли велика разница. Писатель, он чисто выбрит и свеж. А Вождь? Единственный штрих: морщины, которые собирает указательный палец. Но есть свидетели, заметили: «Последний раз я видел Ленина в 1921 году» (Нагловский, с.87). И снова Кремль, снова заседание. Ленин, как всегда, ходит «меж скамеек», присаживается «за председательский стол». «Но уже тогда он производил впечатление человека совершенно конченого» (Там же). Он отмахивается, когда к нему обращаются, часто хватается «за голову». Не мог же он за год дойти до «конченого» состояния. Через три года он ушел, соратники плакали, даже «заматерелые чекисты», настоящие человеческие слезы. В этом человеке «жила идея большевизма», он = ее лицо. Если людям нужны идолы? Еще в большей степени идолы нужны варварам. Ленин и был таким «великим идолищем большевизма» (Там же).
Разговор тянется, прерывается, снова продолжается, затянулась встреча.
Но интересен только один эпизод.
Почти штрих.
В какой-то момент спорщики вышли на общее: коллективистская система.
Да, нас ждет коллективность, как это здорово! Но, как перейти? Уэллс: капитализм ; в коллективизм. И все это, очень мирно, цивилизованно. Нахмурился Владимир Ильич, но отвечает деликатно. Мысли же, по воле автора, бегут, несут приговор: «Политическое мещанство! Сущая ерунда! Капиталист перестанет быть капиталистом! Во что вы верите! Чем вы себя тешите?!» (Антонов, с.47). Что тут скажешь, ведь есть наш любимый конечный счет, в итоге, мол, Ленин оказался прав. Нужно ли гадать, сам же автор и подсказывает ответ. Чуть дальше: «Сидел в этом глубоком кресле и Троцкий. Он тоже не разделяет его взглядов». Надо же, создатель Красной Армии, но не разделяет. И далее характеристика победителя белых: «С усмешечкой человека, которому лишь одному ведома истинная правда, Лев Давидович воспринимал противное» (Там же, с.49). А Ленин? не то ли самое он являет Уэллсу! Все прочее перекладывается. На тех, кто продолжает сомневаться, намекать, «реальность прежде всего». Да, трудно говорить простые вещи, почему-то все сразу начинают сомневаться, каждый «не понимает и не верит». Удивляться ли тому, что реальный Ленин через год, один год: «Стучал кулаками по столу, кричал, что ему надоело дискутировать с людьми, которые никак не желают выйти из психологии подполья» (Валентинов, с.68). Эти люди = партия.
Он имеет право. «Голод, тиф, разруха, варварство» (Антонов, с.43).
Он имеет право.
Потому что он прав.
Вот такой простой человек, который всегда прав. Нужно ли доказывать? Интеллигенты, внутренний и внешний. Волей автора они встретились на улице. И снова отличный английский язык. Вот тебе и отсталая Россия, дивитесь, мистер Уэллс. Писатель верен себе, сразу в лоб, вопрос: «Имеет ли он моральное право на подобный эксперимент» (Там же, с.51). Он = Ленин. Проклятый англичанин, да что ты знаешь о страдании! И Федора понесло. Крупный ученый. Или политик? Он работает по 16 часов! так и Николай-1 работал по 16 часов. Страдания других, как свои собственные. Скажем, хотел освободить немецкий пролетариат. Все были против, настоял. Только в плену сгинуло восемьдесят тысяч, завел. «Огромная ответственность, которую он добровольно принял на себя, дает ему право вести за собой страну» (Там же). А попроще? Выдал это право самому себе, Федор Васильевич лишь смирился, как-то очень быстро взошел в нем этот дух смирения.
Да, Федор мирно, тихо сложил доспехи Носителя, «никто не может сказать, что будет».
Он успокоил себя, мой путь к народу, наконец-то, я с народом, а народ во мне.
Попытка резюме – 3
Этот общественный контракт был заключен в 20-м, на то воля автора.
Общественный, потому что каждый персонаж представлял определенную группу общества. Вождь – военную организацию. Когда ведь было сказано: «Нам нужна военная организация агентов» (Восленский, с.52). Здесь топорами не махали, но сразу же взялись за сабли-шашки. Военная организация? Проще говоря, Орда! да что тут странного, вернулись к истокам, начали повторение пройденного, конница, затем с коня на танк. Бывший интеллигент – нарождающийся слой технократов, повелителей машин, без них эта пересадка на танк не получилась бы. А чем бессловесные машины отличаются от рабов, им не требуются пособия, под видом зарплаты и больничных. Что касается итогов, они подводились уже в 60-е.
Чему есть немало наблюдений.
«Объект приложения народных сил» = Сибирь (Вайль/Генис, с.83).
Разве Ленин мог ошибаться? Мог, сам об этом говорил, и не раз. Но это какой-то другой Ленин, не тот Ленин, «не Ленин 60-х годов». Электрификация всей страны начнется в Сибири. Каждая станция – шаг в будущее, в коммунизм. «Не Братскую ГЭС строили молодые энтузиасты» (Там же, с.83). Понятно, вместе со станцией росло новое общество. Даже американцы, известные скептики, даже они не скрывали восторга, все на штурм. А ведь как рапортовали! Все есть, советская власть + электрические реки + новые люди + вера + идеалы. Чего же нет? «То, что в Сибири Братскую ГЭС построили, а коммунизм – нет, озадачило поколение 60-х» (Там же, с.84). В самом деле, почему коммунизм не приближается, а удаляется. Сколько еще станций надо построить, чтобы коммунистические принципы вошли в жизнь, стали реальностью.
Сибирь = отстойник, затем Сибирь = надежда, зато теперь щедрая рента.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь! где они, в России 20-го.
Встретился Интеллигент с Мужиком, поспорили, не сошлись, разошлись в разные стороны.
Тогда сходил этот Интеллигент к Вождю, тот угостил его чаем, настоящий прекрасный чай. 20-й год, страна забыла, что такое чай, заодно, что такое жиры. Но Вождь пьет прекрасный чай, до болот ему далеко. Но может быть, он тоже питается гнилым горохом, червивой воблой. Может ли быть иначе, ведь он думает о простых мужиках, делится с ними своими страданиями, еще отменяет деньги. Вернее, деньги пытается заменить людьми, разве не может один человек измерить другого человека. Он сам делал это много раз.
Давайте, договоримся, Федор Васильевич.
Они договорились, будем строить новую жизнь. То есть изменять жизнь старую. Так и начали, меняли старую жизнь, увлекательное занятие, продолжается до сих пор, живучей оказалась старая жизнь, цепляется. Интеллигент и Вождь, смысл? Соединение, власть и интеллигенция всей России, соединяйтесь. Только-то? Интеллигент предстал специалистом, отправился на строительство э/станции, там-то и открылось главное. «Коренной российский народ. Их деды и прадеды были крепостными, как и его предки» (Антонов, с.40). Вот она почва, вот они общие предки, и общее состояние = крепость, наконец-то воссоединились,
интеллигенция и народ.
В железных объятиях азиатской Орды. Так что же сделал отец-основатель? Он установил равновесие в подведомственной ему стране. Не с помощью правосудия, не посредством денег, но посредством «высшей силы». Через фигуру Святого, благодать, сказали бы древние. Есть высший судия, он ждет. Мы и сами себя ощущали очень древними, то есть молодыми, варварами. Как будто вернулись в то прозрачное время, когда Боги еще только творились. Вот и Федор Васильевич, уже в старости, пережил этот день творения.
На том и успокоился.
На этом построение новой жизни и завершилось, эту жизнь «построил каждый для себя, в меру своего понимания и потребностей» (Вайль/Генис, с.18). Да, именно в 60-х казалось, новая жизнь уже построена, и теперь остается жить. Революционное поколение будет уступать место детям, всё вам. Дети, в свою очередь, будут ждать, пока подрастут внуки, всё вам. Все поколения слились, сбились в каком-то едином мире? Или, напротив, какой-то единый мир собрал, согнал всех в бесконечную единую кучу.
Литература:
1. Антонов С. Огонек вдалеке // Октябрь, 1969, № 4.
2. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. Изд. 3-е. – М.: Новое литературное обозрение, 2001.
3. Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. – М.: Современник, 1991.
4. Вишневская И. Лениниана. Пятьдесят лет назад // Современная драматургия, 1988, № 1.
5. Вишняк М. Дань прошлому // Свободная мысль, 1992, № 15
6. Восленский М. Номенклатура. – М.: Советская Россия, 1991.
7. Дьяков Б. Потомки Прометея. Повесть в рассказах, с прологом и эпилогом. – М.: Молодая гвардия, 1985.
8. Кувалдин Ю. Заблудившийся писатель // НГ, 2004, № 121, 17.06.
9. Нагибин Ю. Дневник. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ОАО «ЛЮКС», 2005.
10. Нагловский. Председатель наркомов // Слово, 1991, № 11.
11. Спиридонов Д. Игры в революцию // Независимая газета, 2004, № 169, 12.08.
12. Саркисянц М. Россия и мессианизм. – СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2005.
13. Степун Ф.А. Мысли о России // Новый мир, 1990, № 6.