Глава 18
Егор уже твердо знал, что ключ к разгадке тайны книг Федорова здесь, в этом доме. Но никак не мог сообразить, где конкретно нужно искать его.
После завтрака, который прошел в напряженном молчании, он прошел в комнату и снова взял в руки дневники. И только теперь обратил внимание на то, что титульные страницы, на которых девушки обычно пишут свои фамилии и посвящения, удалены изо всех тетрадей. Хитрый старик для того и сделал закладки, чтобы Егор читал то, что ему будет позволено читать, не отвлекаясь на другие моменты. Просмотрев дневники, Егор обнаружил, что перерыв между двумя тетрадями составляет более года…
Он нашел старика у клумбы с цветами.
- Анатолий Игнатьевич, извините, но вы не дали мне тетрадь за 1813 год. Ее нет среди дневников.
- Значит, ее и не было, - развел руками старик. – Я дал вам все, что у меня было!
- Жаль! Что-то пропало очень важное с этой тетрадью, - сказал Егор. – То, что и должно было случиться в жизни Федорова через год после того, как его объявили погибшим.
- Объявили погибшим? – переспросил букинист, сделав удивленные глаза. – Почему вы думаете, что он не погиб? В дневниках нет упоминаний о том, что Федоров выжил.
- Есть! Они обнаруживаются при внимательном прочтении между строками дневников. Там, например, есть копия полицейского протокола, из которого видно, что старый Серебровский не опознал в убитом, тело которого было предъявлено ему в морге, своего сына. И ваша прабабушка, имя которой так тщательно убрано со страниц, прекрасно знала об этом. Вероятно, тетрадь за 1813 год потому и пропала, что была посвящена Федорову целиком.
- Увы, мы этого уже никогда не узнаем! – старик взял в руки шланг, намереваясь заняться поливом цветов. – Вы закончили чтение?
- Да! И вы теперь вправе выпроводить меня, поскольку здесь мне уже, как бы нечего делать.
- А разве это не так?
- Не совсем так, - Егор внимательно посмотрел на старика, который явно избегал его взгляда. – Я хотел бы взглянуть на вашу библиотеку.
- Но вы ведь видели ее!
- Я видел только то, что находится у вас в книжных шкафах в кабинете. Но это же не все ваши книги? Их не может быть так мало у человека, вся сознательная жизнь которого прошла среди книг и была посвящена книгам!
- Вы проницательны, Егор! – Анатолий Игнатьевич положил шланг. – Вы что-то хотите найти среди моих книг? Что-то конкретное?
- Да! Книгу Федорова! Последнюю книгу Федорова…
- Но его последняя книга – «Изгой». Нет никаких упоминаний о том, что после этой книги где-то была опубликована еще одна. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. К тому же, последний экземпляр «Изгоя» принадлежит сейчас вам. У меня нет этой книги.
- Анатолий Игнатьевич, вы помните, как я нашел «Зеркало»?
- Конечно, помню. Так всегда бывает, когда между книгой и читателем вдруг пробегает незримая нить, связывающая книгу с ее будущим владельцем. Некая взаимная приязнь, не всегда объяснимая.
- Но ведь, если ваша прабабушка спрятала книги Федорова в библиотеке, существует вероятность того, что не все книги были обнаружены позднее. Я не прав? И я все больше и больше склоняюсь к тому, что была еще одна книга, которая и стала последней. И это – не «Изгой»!
- Молодой человек, библиотека моих предков значится в каталогах трех стран, - старик улыбнулся, разгоняя морщины. Видно было, что библиотека – предмет его гордости. – Все книги многократно переписаны и учтены, поскольку библиотека завещана мною Москве. Это уже даже не совсем моя собственность. И книг Федорова в моей библиотеке, слава богу, нет.
- Почему, слава богу?
- Да, потому что если бы они там были, библиотеку постигла бы участь склада издателя Износова! Ведь ваш полумифический Черняк сжег весь склад издательства только из-за того, что там были книги Федорова! И он знал, вероятно, что прабабушка часть книг унесла с собой. А где она могла их спрятать? «Прячь подобное среди подобного»! Таким образом, опасность для библиотеки существовала всегда, и еще мой дед заложил под домом подвал, оборудовав его по всем правилам книжного хранилища. Туда не доберется ни огонь, ни вода. Старый дом горел дважды – в 1812 и 1917 годах, но библиотека осталась нетронутой огнем! Не пострадала ни одна книга, хотя все, что было сверху, все погибло.
- Славная история! – кивнул головой Егор. – Есть, чем гордиться!
- Есть! - согласился старик. – Что ж, я покажу вам библиотеку, хотя уверен, что вы не найдете там книг Федорова.
Они вошли в дом, и старик тщательно запер за собой входную дверь. Затем проводил Егора до стены коридора, не имевшей никаких следов двери. Анатолий Игнатьевич поколдовал у стены, и она, увлекаемая каким-то механизмом, сдвинулась на метр в сторону, обнажив нишу, обложенную диким камнем, в глубине которой чернела металлическая дверь.
- Катенька, принеси, пожалуйста, ключи! – крикнул старик.
Екатерина Андреевна спустилась по лестнице со второго этажа и протянула старику резной футляр, изготовленный из черного дерева. Старик вынул из футляра два ключа и принялся возиться с замками.
- Егор, я не знаю, чем вы так приглянулись моему отцу, но на моей памяти вы лишь третий человек, который увидит святая святых нашей семьи – библиотеку, - сказала Екатерина чуть ли не торжественным тоном. – Вам будет потом что вспомнить!
Старик, наконец, справился с замками, и дверь отворилась с тихим, мелодичным звоном. Егор был поражен, еще не ступив за порог – толщина двери, сваренной из броневых листов, была не менее двадцати сантиметров!
Анатолий Игнатьевич шагнул за дверь и щелкнул рубильником. Мягкий свет из утопленных в потолке плафонов осветил уходящие вниз каменные ступени.
- Пойдемте, Егор! – старик шагнул в сторону, пропуская Егора вперед.
Егор шел по залу библиотеки, охваченный благоговейным трепетом перед тысячами книг, выстроившихся ровными рядами в огромных шкафах. И думал о том, что не так давно он открыл для себя целую Вселенную в одной лишь неизвестной книге, а десятки тысяч других так и останутся никем не читанными, забытыми навсегда. Он вдруг ощутил себя окруженным миллионами стертых из людской памяти страниц, планетами и душами, оставшимися без хозяина, уходящими на дно океана тьмы, в то время как пульсирующий за этими стенами мир день за днем беспамятел, не отдавая себе в том отчета и считая себя тем мудрее, чем более он забывал…
Продолжение следует -