«Байки старого прапорщика»
В войсковой части, дислоцирующейся в степном Забайкалье, почти у самой китайской границы, служили призывники, найденные военкоматом где-то в тундре за Полярным кругом. Служили и не тужили, пока однажды не поступил бестолковый приказ – очистить от осыпавшегося грунта старые окопы и капониры, а кое-где вырыть новые и все это на голых, продуваемых зимними ледяными ветрами сопках, в сорока километрах от места постоянной дислокации. Прапорщик со списком личного состава сборного взвода, радуясь отсутствию в нем неславянских фамилий, вышел из штаба, но увидев выстроившийся взвод, чуть папку с бумагами не выронил. Почти все солдатики оказался бурято-якутского происхождения с фамилиями... Николаев, Семёнов, Борисов...
Прибыв на место, он распределил бойцов по объектам. Как всегда, самые бойкие солдаты расхватали инструмент, что полегче и приступили к работе. С перекурами, но почти безрезультатно бойцы долбили промерзшую землю. Ее бы кострами отогревать, да где в степи дров взять. Для печки в дежурной палатке с собой старых ящиков немного привезли. Зима, а в степи снега почти нет - его на склонах сопок ветрами сдувает. Утром было минус тридцать два, к полудню “потеплело” и стало минус двадцать восемь. Приходят солдаты посменно греться в палатку - ставит “галочку” в списке прапорщик. Уже по пять-шесть отметок рядом с фамилиями, только около фамилии самого маленького якута в подразделении рядового Семёнова ни одной. При разборе инструмента он замешкался, и ему не досталось ни лопаты, ни кирки. В кузове остался лежать последний лом. И не лом даже, а специально откованный “карандаш”, в два раза тяжелее и наполовину длиннее обычного лома – таким инструментом пользуются при земляных работах забайкальские железнодорожники.
В голове у прапощика сразу дурные мысли – за два часа ни разу не приходил греться и только перед самым началом работ выпил две кружки чая из двадцатилитрового армейского термоса. Уж не случилось ли что, не замерз ли, и, не дай Бог, сбежал? Хотя до ближайшей станции сорок километров, зато до китайской границы всего пятнадцать! Выскочил прапорщик из палатки, смотрит вдоль окопов: кое-где валяются кирки и лопаты тех, кто сидит около печки, и больше никого на склонах сопки нет. Только над самым дальним капониром дымок вьется. О, да это же место работы Семёнова. Отлегло на сердце у прапорщика и сразу подумалось – молодец солдатик, додумался костер развести, землю отогревать. А самого его что-то не видно! Бежит прапорщик туда и видит лежащие на бруствере в куче солдатский ватный бушлат, телогрейку-поддевку, шерстяную гимнастерку. А сверху лежит белая нательная рубаха.
Ну, блин, отморозил что ли совсем мозги солдат! Приблизившись к капониру, увидел коротышку Семенова, действительно, по пояс раздетого, но в шапке-ушанке и рукавицах. Мышцы играли под смуглой кожей Семёнова, а от спины валил пар. Якут без видимого усилия поднимал тот “карандаш” и резко опускал. Под собственной тяжестью острие этой железной штуки очень удачно откалывало куски мерзлой земли. Если подчистить все, что отколол солдат, то капонир будет доведен до нужной глубины.
Взглянув на запыхавшегося прапорщика, рядовой Семёнов, отдуваясь, произнес – Лопата нужна – И вытерев тыльной стороной рукавицы с лица пот, добавил – Совсем упарился однако. Заколебала меня ваша забайкальская жара! –