Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе.
Псалтырь, Пс. 1:1
I
У побережья темно-синего океана в маленьком трехкомнатном домике, расположенном на невысоком холме, жил один старик. Каждый день он вставал ровно в шесть часов утра, натягивал на свое дряблое тело вязаный шерстяной свитер, надевал на ноги старые и поношенные армейские штаны цвета хаки, нащупывал пальцами ног тапки и медленно шел к умывальнику, над которым висело маленькое круглое зеркальце. Старик сначала смотрел в зеркало на свою заспанную физиономию, почесывая выросшую за одну ночь щетину, потом брился, умывал лицо с мылом, вытирал его полотенцем и направлялся к выходу из своего маленького убежища. Сидя на низкой скамейке у порога, старик медленно обувался в черные кирзовые сапоги. Потом он, скрипя, вставал, брал в руку топор, всегда стоявший в углу слева от двери, и выходил из дома.
Старик жадно вдыхал носом свежий утренний воздух и потом, постояв немного на крыльце, шел рубить дрова для маленькой печки, которая находилась в центре гостиной маленького домика. Нарубив дрова, старик возвращался в дом, держа их в охапке. Затем он растапливал печку и приготовлял для себя довольно скудный завтрак в небольшой кухоньке. После непродолжительной трапезы старик направлялся в самую большую комнату, которая служила ему библиотекой. Она, стоит сказать, была буквально завалена разными книгами. Старик брал с одной из деревянных полок книгу, а потом садился в большое и мягкое кресло читать.
Старик обычно читал медленно, вдумываясь в каждое написанное слово. Но когда на часах, висевших аккурат над проемом, который служил входом в библиотеку, пробивало двенадцать часов дня, Эрнест (именно так зовут нашего замечательного героя) закрывал книгу, кряхтя, поднимался с кресла и клал её на место. Потом Эрнест шел к двери выхода из дома, на крючке которой висел водонепроницаемый плащ, снимал его, распахивал перед собою дверь и выходил, направляясь к исполинскому красно-белому маяку.
II
Перед взором Эрнеста предстал необъятный и бушующий океан. Надвигался шторм. Красно-белый маяк стоял на небольшом островке недалеко от берега. Островок соединялся с берегом с помощью навесного моста. Эрнест медленно спустился с холма, на котором стоял его маленький домик, к скалистому берегу. Волны быстро набегали на берег, разбивались о прибрежные скалы. Старик, застегнув четыре пуговицы своего водонепроницаемого плаща и надев капюшон, взошел на раскачивающийся навесной мост. Крепко вцепившись заскорузлыми пальцами в веревочные перила, Эрнест тяжелыми шагами ступал по деревянным дощечкам моста. Брызги от бушующих волн ударяли прямо в лицо, мешая идти. Но Эрнест шел, и каждый шаг давался с великим трудом. Он почти добрался до островка, как вдруг гнилая доска, на которой обеими ногами стоял старик, треснула и разломилась на две части. Эрнест провалился в образовавшуюся в навесном мосту брешь, однако он успел ухватиться обеими руками за веревочные перила. Провисеть таким образом старику удалось недолго. Пальцы обеих рук устали держаться за веревки. Старик разжал их и плюхнулся в ледяную воду. Движения скованы. Ноги онемели. Вокруг лишь мгла. «Младенец, - подумал Эрнест, - я лишь младенец, который барахтается в этом океане, словно в утробе матери». Сердце начало бешено стучать. Эрнест вынырнул из воды. Океан бушевал. Надо было плыть, иначе ждала смерть. До островка было не так уж далеко, но волны отбрасывали изо всех сил гребущего старика все дальше и дальше. Но Эрнест не сдавался. Он плыл и плыл, превозмогая усталость, превозмогая холод. «Если не доплыву, то умру», - думал старик. Бушующий океан показывал всю свою силу, но человек был сильнее. Эрнест знал, что он сильнее моря. Старик собрал всю свою волю в кулак, напряг каждую мышцу своего тела и доплыл-таки до островка, несмотря на всю ярость и мощь пенящихся волн. Взобравшись на скалистый островок, Эрнест сначала немного отдышался, а потом стал нащупывать в кармане своих армейских штанов ключ, который отпирал тяжелую железную дверь исполинского маяка. Через мгновение ключ оказался в дверной скважине. Провернув его два раза по часовой стрелке, старик открыл дверь и, зайдя в сумрак небольшой комнаты, захлопнул её за собой. Шторм усиливался.
III
Эрнест шарил рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель. Через некоторое время зажегся свет. Нижний этаж маяка был скудно уставлен мебелью. У железной двери, через которую смотритель попал в маяк, стояли скамья и стул. Справа от неё стояла скамья, а слева – стул. Рядом с винтовой лестницей располагался шкафчик. Старик дрожал от холода, ноги подкашивались, а в висках бешено стучало. Эрнест открыл шкаф и облегченно вздохнул. «Слава Богу!» – воскликнул про себя старик, посмотрев на аккуратно сложенные вещи в шкафчике. Смотритель быстро переоделся, а мокрые вещи сбросил на пол. За окном бушевал шторм, свистел ветер. Косой дождь барабанил во всю силу по окнам маяка. Казалось, ещё немного, и они разобьются. Старик, уже сменивший одежду и обувь, почувствовал, как тело начало медленно наполняться теплом. Никогда ещё в своей жизни он не был так счастлив, так доволен собой, как сейчас. Ведь ему удалось выйти победителем из схватки со стихией, безжалостной ко всему живому. В молодости смотрителю приходилось сталкиваться с испытаниями, которые были пострашнее ледяной воды. Во времена Великой депрессии Эрнест пытался сделать все для того, чтобы выжить. Он бродил по городам Америки в поисках хоть какого-нибудь заработка. Тогда было очень ***во. С голода подыхали и животные, и люди. Однако тяжелая жизнь сделала из Эрнеста сильного и волевого человека. После Великой депрессии он, не имея ни жены, ни детей, стал работать смотрителем маяка. Он многое осознал за долгие годы, проведенные в качестве жреца фаллического культа. Вся эта тяжелая жизнь во времена Великой депрессии, которая была больше похожа на борьбу за существование, а не за жизнь, на самом деле – ничто. Испытания, которые приходилось преодолевать в одиночку, находясь далеко от цивилизованного мира, были намного сложнее выживания в период мирового экономического кризиса. Только оставшись наедине с океаном, Эрнест понял, что значат истинные трудности и истинная жизнь. Только преодолевая сложности, вступая в борьбу со стихией, человек действительно понимает, чего стоит. Эрнест, очутившись сегодня в ледяной воде Атлантического океана, победил его и доказал, что он сильнее стихии. Человек сам стихия, сильнейшая в мире стихия, которой нет равных! Она умеет не только разрушать, но и строить, созидать. Ей подвластно всё!
Эрнест уже совсем оправился от недавнего потрясения. Он начал подыматься по винтовой лестнице на верхний этаж красно-белого маяка, где находился маячный излучатель.
IV
Прожектор стоял посередине небольшой комнаты. Линзы Френеля были в исправности. Старик посмотрел на наручные часы. Час тридцать. Ночь была ещё далеко, но казалось, что она уже наступила. Свинцовые тучи, застелившие собой некогда голубое небо, угнетали. "Нужно включить прожектор", — подумал Эрнест. Через мгновение маленькую комнату озарил ослепительно-белый свет. Смотритель повернул прожектор, направив столп света в свинцово-серую даль. Теперь можно было и покурить. Эрнест достал из висящего на стене шкафчика красную пачку Marlboro, сел на раскладной стул у прожектора, вытащил из пачки сигарету с зажигалкой и закурил. Одна хорошая затяжка — и жизнь снова стала лёгкой, весёлой и беззаботной. Больше было нечего бояться. Неважно, что ждёт впереди. Есть только миг, только одно-единственное мгновение, ради которого стоит столько ждать, терпеть и страдать, ибо это мгновение — жизнь. Эрнест медленно выдохнул дым. За окном бушевал океан, неистовствовал и злился дождь. Стихия пыталась добраться до человека и поглотить его. Но не на сей раз! Сегодня победу одержал человек. Он недосягаем, и его не одолеть.