Жизнь человека похожа железную дорогу, только не такую банальную, как в школьных задачках, где из пункта А в пункт Б вышел поезд, гружённый древесиной, а самую настоящую, со всеми атрибутами, присущими «железке». Каждый из нас направляется по железной дороге жизни, как и принято, по расписанию. Мы рождаемся, то есть выходим из депо, в то время, которое было запланировано акушерами, то есть составителями расписания. А затем мы выходим из-под их опеки и попадаем в мир, который намного сложнее нашего предыдущего места пребывания. В начале пути родители становятся нашими составителями расписания, они определяют наши первые станции. Детский сад, Школа, Университет, Армия, Работа. Но и мы, машинисты, тоже люди с характером, не хотим подчиняться циркулярам железнодорожного транспорта. Мы не хотим соблюдать скоростной режим, когда этого требуют предупреждающие знаки, поэтому наш состав нередко трясёт, и он визжит, как поражённый насмерть зверь. Да и вообще чем дальше мы отъезжаем от депо, от законов составителей расписаний, тем больше положений устава железной дороги перестают работать. Мы сами приказываем стрелочникам, на какую колею, мы хотим переехать, а иногда эти стрелочники своевольничают и самовольно, никого не предупреждая, самое главное нас, переключают стрелки. Мы не замечаем, как попали на другой путь, другую колею, поехали в другом направлении. Хорошо, если нам так и надо было или, по крайней мере, есть возможность вернуться на наш фарватер (не железнодорожный термин, но всё же), хоть по какой-нибудь узкоколейке или по какому-нибудь переезду. А если не удастся, то страшно представить, что будет ждать нашего машиниста и наш состав дальше. Может, на нашем пути будет лежать обжитая местность, где можно будет пополнить запасы угля и воды. А если нет? Мы будем надеяться, что все блага лежат впереди, а это окажется самообманом. Припасы закончатся, паровоз остановится где-то в глуши, посылать за помощью будет очень далеко. Останется только пропадать в этих пустынных землях или надеяться, что даже на этом никому не нужном перегоне окажется путевой обходчик, который хоть как-то сможет помочь нам.
Это интересная дорога. По ней мы едем не одни. Появляются и другие составы, которые тоже движутся вне расписания. С некоторыми мы встречаемся всего на пару минут, чтобы потом забыть о них навсегда. С некоторыми мы очень долго будем ехать параллельными путями, останавливаться на одних и тех же станциях. С некоторыми такими составами мы когда-то разойдёмся по разным направлениям, а с кем-то будем до самого конца. Иногда мы будем попадать на другие железные дороги, живущие по своим уставам. Вообще нельзя проехать из пункта А в пункт Б по прямой. Маршрут меняется постоянно. Иногда надо свернуть в тупик, чтобы пропустить другой состав вперёд. Иногда заехать в депо, чтобы подлатать наш паровоз. Иногда просто остановиться на технический перерыв, чтобы путевые обходчики с помощью своих молотков исправили неровности рельс, отвесом поправили насыпь. Перерыв окончен! Теперь снова в путь, конец которого и промежуточные остановки смотрятся смутно.
У нашей железной дороги даже есть зона отчуждения. Но с разными режимами, с разными степенями допуска. Некоторым машинистам мы можем рассказать о том, что творится на некоторых участках. А про некоторые участки дороги мы не расскажем никогда и никому. Нам и самим захочется забыть про них. Но это так же невозможно, как невозможно кочегару забыть, как забрасывать в паровозную печку уголь.
Станции… Они встречаются почти постоянно, но некоторые из них такие маленькие, такие заросшие и разбитые временем, что мы проносимся мимо них, не замечая и даже не отмечая их в нашем путевом журнале. На некоторых полустанках мы делаем очень долгие остановки, а на крупных, узловых станциях, бывает, стоим всего по две минуты. И трогаемся с них в путь под грозные крики отставших и опоздавших пассажиров, нам махает вслед огромным кулачищем начальник станции, а мы в ответ ему даём протяжный гудок, который заставляет всех ворон, до того смирно сидевших на проводах, взмыть в воздух, громко каркая. Мы несёмся вперёд. Иногда в нас просыпается внутренний голос, который заставляет открыть путевой журнал. Мы листаем пожелтевшие и шелестящие страницы, разлинованные твёрдой рукой уже почти забытого нами составителя расписания. Мы читаем название станций, перегонов, депо, тупиков, служб тяги. Иногда мы хватаемся за голову и причитаем: «Боже, зачем я тормозил на этой станции?». А бывает, что посещают и досадные мысли: « Хорошая станция! А простоял на ней всего ничего! А там у самого полотна, такой сад, что яблок можно набрать на два ведра. И яблоки все один одного лучше, один одного краше. И сторож там живёт, мой старинный друг. Раньше мы с ним чаи гоняли часами и о жизни гуторили. Хорошо было!» А можно в журнал и не смотреть, это не наказуемо. Можно просто ехать вперёд.
Но у всего есть конец. Есть конец и у нашей дороги. Неизвестно, куда она увезёт нашего машиниста, к тёплому океану или в морозную тайгу. Каждый сам определяет или определили свой маршрут, свою конечную станцию давно. Важно, чтобы в конце было место, где смогут принять твой паровоз, где ему смогут дать последний ремонт, перед тем, как паровоз зарезервируют на всякий случай. Или уничтожат, чтобы и место не занимал. А может, загонят твой паровоз на постамент и табличку повесят. И неизвестно, сколько простоит этот памятник. Важно, что наш рейс разовый, в одну сторону, и, если ты свернёшь не туда, то далеко не факт, что рейс закончится, так как ты хотел, а не раньше времени. Машинист, будь бдителен на посту!