II. Основание Новой Казани и легенды,
связанные с этим историческим событием.
** ** * ** **
Возникновение Новой Казани связано с целым кругом легенд, в которых память народная передает нам повествования об этом историческом событии.
Разукрашенные домыслами богатой восточной фантазии, эти легенды дошли до нас как в различного рода татарских рукописях, так и в виде устных эпических сказаний.
Всё относящиеся сюда предания связывают начало Новой Казани с фактом разгрома Булгарского царства Тамерланом (Тимур-Аксак мусульманских источников) и взятия им г. Булгара.
Наши историки умалчивают о походе Тамерлана на Булгар, но историки Золотой Орды убеждают нас в том, что разгром Булгара полчищами грозного завоевателя имел место в 1391 году когда, двинувшись на своего противника Тохтамыша, Тамерлан достиг среднего течения р. Камы и, разбив здесь на голову врага своего, преследовал его до самых берегов Волги.
Славный город Булгар был в ту пору предан Тамерланом огню и мечу.
Победители не щадили ни звания, ни возраста, ни пола; вся булгарская знать была почти поголовно истреблена, а жены и дочери уведены в плен.
Царствовавший в то время в Булгаре царь Абдуллах, убедившись в невозможности отстоять город, заперся со своею семьею и некоторыми приближенными в Судейскую Палату — одно из крепчайших каменных зданий города.
Ворвавшись в город, победители обложили здание это бревнами и горючими веществами, а затем подожгли.
Царь Абдуллах и все укрывавшиеся с ним погибли в огне, за исключением дочери его, легенду, о чудесном спасении которой рассказывает нам татарская рукопись, известная под названием "Повести о несгораемой царевне".
Царевна эта, — рассказывает нам повесть, — почиталась у булгар, за свой разум и добродетель, святой, а за необыкновенную красоту свою заслужила себе название "райской гурии". Аллах не допустил праведницу до мучительной смерти.
Когда победители, по сожжении Судейской Палаты, вошли в её внутренность, то увидали булгарскую царевну невредимо сидящую на карнизе свода, в белых одеждах муллы Хисамуддина, почитавшегося у булгар святым.
Плененный красотой и умом дочери погибшего хана, Тамерлан взял ее с собой, вместе со спасшимся младшим братом её, в свою столицу Самарканд.
Среди уцелевших развалин древнего Булгара, турист до сих пор может увидеть, сохранившуюся в первоначальном виде своем, так называемою "Черную Палату", к которой предание приурочивает чудо булгарской царевны; сохранился и куполообразный свод с карнизом, на котором легенда помещает спасенную царевну.
Но не одной дочери царя Абдуллаха суждено было пережить кровавую катастрофу.
Спаслись и двое других братьев её — Али-Бей и Алтун-Бек.
Татарские предания утверждают, что царевичи были скрыты приближенными царя Абдуллаха и увезены за реку Каму, — край сравнительно безопасный, где братья могли укрываться до той поры, пока стихнет военная непогода.
Но возвратиться в родной город царевичам суждено уже не было.
Династия отца их пала здесь, в Булгаре настали неурядицы; с запада грозила расшатанному булгарскому царству Русь, с севера — новгородские ушкуйники, с юго-востока тот же Тамерлан, все еще не покончивший своих счетов с Золотой Ордой...
Привольнее и безопаснее было царственным изгнанникам оставаться в укромном Закамьи, в стороне от водяных торных путей, среди уединения арских [вотякских] лесов, где еще лет за сто с небольшим до того, на обрывистой излучине среднего течения небольшой речки, возник какой то "Саинов Юрт“, носивший также название — Казань. [см. основание города "Казан-Котел" на территории современной Болгари в ~1280 от Р. Хр. на Балканах в этот же период времени]
Здесь-то спасенные царевичи первоначально обосновались, а вслед за тем, с помощью тех же спасших их вельмож и воцарились, вызвав тем самым обильную эмиграцию сюда народа из разгромленного Булгара.
Таким то путем, по свидетельству татарских рукописных [источники не указаны] и устных преданий [сказок, сказаний, былин], и произошло начальное зарождение Казанского царства, возникшего, — на первых порах в зачаточном виде еще, конечно, — на потрясенных основах царства Великой Булгарии.
К той же поре, т.е. к последнему десятилетию XIV века должно быть отнесено и основание Новой Казани.
Все татарские предания единогласно свидетельствуют, что на старом месте, т.е. в среднем течении р. Казанки, Казань стояла 104 года.
Выше мы видели, что Старая Казань была основана около 1288 года, — не раньше, однако же, этого последнего года; следовательно, основание Новой Казани должно было произойти не раньше 1392 года.
Но оно не могло произойти и позже 1399 года, — года, когда, по русско-казанскому хронографу и по русским летописям, Казань была разгромлена московской ратью князя Юрия Дмитриевича, после чего около 40 лет находилась в состоянии запустения.
Мы имеем, наконец, и показания татарских преданий о том, что Новая Казань существовала самостоятельно, т.е. до покорения её русскими (1552 г.), по одним версиям этих преданий — 158 лет, по другим — 150 лет; а эти показания дают нам 1394 и 1402 года, как хронологические даты, в пределах которых могло совершиться перенесение Казани на место нынешнего расположения этого города.
Конец доживаемого нами XIX столетия является, таким образом, и концом первого пятисотлетия существования Новой Казани.
Перейдем теперь к легендам, группирующимся вокруг народных воспоминаний о начале Новой Казани, из которых первая была записана и напечатана в семидесятых годах прошедшего столетия немецким путешественником Георги.
Жил в Старой Казани, — повествует эта легенда, — один зажиточный человек, владевший пчельниками, которые были расположены в лесистой местности, близь устья р. Казанки. У него была дочь — девица, которую он почасту брал с собой, отправляясь к своим пчелам.
Однажды, выйдя уже замуж и будучи беременной, она несла воду по крутой горе, которою город спускался к реке.
Трудно было ей подниматься в гору, и стала утомившаяся женщина бранить основателя города.
Узнал об этом властвовавший в то время в Казани ["Старый" Саинов Юрт] хан Али-Бей (имя одного из сыновей царя Абдуллаха): и потребовал ее перед себя. "Основатель города, — сказала та, — для которого воду таскали рабы его, не мог предвидеть, как трудно будет носить ее в гору нам, бедным беременным женщинам".
При этом она стала расхваливать хану местность на Джилан-Тау (Зилантова, т.е. змеиная, гора), где находились пчельники её отца.
"Хорошая местность, — возразил хан, — только строиться там нельзя: на Джилан-Тау гнездятся страшные змеи, а в углу, образуемом слиянием Казанки и Булака, водится много диких кабанов". [см. европейский грозный зверь - Вепрь (дикий свин - хряк)]
Женщина сделала замечание, что колдуны сумели бы очистить местность эту и от змей, и от кабанов.
Хану Али-Бею и самому не нравилось местоположение "Старой Казани" ["Старый Котел"].
Он послал сына своего и двух вельмож осмотреть окрестности Джилан-Тау и, избрав место будущего города [Саинов Юрт], распечатать приказ, врученный им при отправлении в путь.
Остановившись на месте нынешней Казани, послы вскрыли приказ: здесь заключалось повеление бросить между собой жребий с тем, чтобы тот из троих, на которого выпадет он, был бы заживо зарыт в землю на месте закладки города.
Жребий пал на ханского сына.
Жалко стало его вельможам; они его спрятали, а вместо него зарыли в землю собаку.
Вскоре приехал на место стройки и сам Али-Бей.
Стал хан кручиниться о сыне.
Тогда вельможи открыли своему повелителю истину.
Хотя и обрадовался хан спасению сына своего, тем неимение тут же пророчески воскликнул: "Под стены города зарыли собаку; значит городом этим, и завладеют со временем враги нашей правоверной мусульманской веры!“...
Нашелся и колдун, взявшийся извести змей.
Он велел с осени, когда змеи впали в зимнюю спячку, навезти на то место, где гнездились гады, множество горючих материалов и с наступлением весеннего тепла зажег этот громадный костер.
Все змеи погибли, кроме одного крылатого двуглавого чудовища, которое спаслось из огня и улетело на Джилантау (Зилантову гору), откуда долго наводило страх на население города, пока не было уничтожено чарами колдунов.
Кабаны были изгнаны из окрестностей города сожжением лесов [способ характерный для культуры раннего земледелия - истощённые земли бросаются и осваиваются новые пахотные участки, обильно удобренные пеплом выжженных лесов; см. татарский всенародный праздник Сабан (плуг) и "прохладное" отношение к нему религии], окружавших Кабанье Озеро (нынешнее озеро Кабан).
По другой версии той же легенды, протестанткой против местности Старой Казани является какая то девица, так же корившая основателя города во время подъема в гору с водой, причем укоры её слышит сам хан, инкогнито ходивший по городу в одежде простолюдина. [см. аллитерацию: "Девки парятся в бани! Где Царевичу быть?!"; см. о традиции хождения по воду вреди булгаро-татар]
Девица эта обладала даром колдовства и, собрав всех змей, силою чар своих, в одно место, сама сжигает их; только один крылатый двенадцатиголовый дракон вылетел из пламени, но и тот, смертельно опаленный, пал мертвым в 12-ти верстах от города.
По третьей версии, протестанткой является сноха самого хана, ушибившаяся при подъеме с водою в гору.
На вопрос свекра о лучшем для города месте, она посоветовала хану послать вниз по Казанке, по обоим берегам реки, рыболовов с удочками: против того места, где заклюет золотая рыбка [краснопёрка или стерлядь?!], и следует ставить город.
Золотая рыбка попалась против холма, на котором поставлена была в последствие Сумбекина башня.
Но это место оказалось неудобным: оно было, с одной стороны— гористо, с другой — болотисто. Ханская сноха и тут нашлась: город следует заложить на том месте, где без огня закипит врытый в землю котел (по-татарски котел — "казан"); котел закипел на горе. Но опять встретилось препятствие: в этом месте водилось множество змей.
Ханская сноха сожигает всех гадов, за исключением опять-таки главного крылатого змея, который гнался за каким то богатырем из Старой Казани [... Юрт] вплоть до нынешнего села Чурилина, где и растерзал его на шесть частей, вследствие чего овраг, в котором произошла эта катастрофа, до сих пор называется татарами "Алты-Кутар", т.е. "шесть частей", а русскими — Кутаркою. [ в жаргоне "мелочевка" (сумма денег - "алтын")]
В приведенных легендах повторяется, таким образом, сказание о змеях, которое фигурирует и в легенде об основании Старой Казани [...Юрт].
Мы уже указали смысл этого мифа, и возвращаться к вопросу о нем более не станем.
Что касается второго мотива этих легенд — сказания о закладке под строящийся город живого существа, то этот миф представляет собой сказание, весьма распространенное в преданиях о построении новых городов, стен, башен, домов и т.п., являясь в истории культуры с характером общечеловечности.
Идея такой закладки — желание принести умилостивительную жертву враждебным человеку силам, или силам, охраняющим данную местность, с целью придать сооружению особую крепость, нерушимость, долговечность.
При закладке Новой Казани эти таинственные силы были обмануты принесением в жертву, вместо ханского сына, собаки; новому городу тем самым и предопределено было пасть, через полтора века, под власть неверных.
Сказание — совершенно согласное с мусульманским учением о роке, фатуме, предопределении.
Такой же смысл имеет и один вариант легенды о змеях, по которому главный и самый страшный змей (Зилант), спасясь [спасшись, выскользнув из огнища…] от огня, погрузился в воды озера Кабана [стратегически это самое слабое место в обороне города, откуда и велась традиционно главная атака всех штурмующих основанный город вплоть до Пугачёва] с тем, что бы, рано или поздно, явиться отомстить пришельцам.
И здесь является предопределение будущей участи города, поставленной в причинную связь с обстоятельствами, которыми народная фантазия обставляет основание Казани.
Основание Новой Казани стоит в ближайшем соотношении к воцарению в край сыновей Абдуллаха, из которых Алтун-Беку здесь не полюбилось, почему он и ушел вскоре на реку Тобол, а Али-Бей стал властвовать в Казани нераздельно; после смерти Тамерлана, пришла к нему сюда, с младшим, также спасшимся во время нашествия монголов братом, Шеун-Беком, и возвращенная из плена сестра его, вышедшая здесь замуж за Мулла-Хозея, одного из вельмож и сподвижников брата своего.
Перенесением города на новое место, к устью р. Казанки, и в ближайшее соседство с Волгой, — этим великим и торным путем к югу и востоку, — основатели нового царства хотели, очевидно, сразу поднять значение этого последнего и несколько преждевременно выдвинуть Казань на смену заканчивавшейся исторической роли Булгара.
Но эта смелая попытка успехом не увенчалась.
Неосторожно впутавшись в борьбу московского великого князя Василия Дмитриевича с Суздальскими князьями (1396-1399 гг.), Казань была подвергнута в 1399 году полному разгрому во время похода на булгарскую землю московской рати под предводительством великокняжеского брата, князя Юрия Дмитриевича.
Сто четыре года мирно и тихо, хотя и незаметно для глаз истории, стояла булгаро-татарская Казань или "Саинов Юрт" в глуши арских дебрей и лесов, в стороне от беспрестанной борьбы и ратного шума, оглашавших берега Волги и Камы.
Стоило ей только перебраться ближе к берегам будущей "артерии" русской земли, что бы разом втянуться в бурный водоворот исторических событий... [стоит говорить о совершенно новом позиционировании бывшей степной культуры кочевника-скотовода - замене коня иным транспортным средством передвижения - речной лодкой, баркасом, шаландой и кораблём (само коневодство со временем вырождается не став индустрией, и в XX веке редкий житель Татарии, Татарстана знает и пробовал кумыс)]
Предание говорит, что около сорока лет стояла Новая Казань в запустении после русского [московского] погрома 1399 года.
Разгромленный Тамерланом, Булгар уже не мог оправиться так же быстро, как быстро оправился он после нашествия Батыя.
Русский поход 1399 г., во время которого, по русским летописям, наша рать так далеко воевала булгарские пределы, как никогда еще этого не было, нанес Булгарскому царству решительный удар.
Теперь прежде могущественное царство стало уже быстро катиться по наклонной плоскости своего падения.
Правда, что в течение всей первой трети XV столетия не перестают тревожить русские восточные и северо-восточные украины [окраины] разные булгаро-татарские шайки [казацкие дружины] с какими то таинственными "царевичами" и "князьями" ["владавцами"] во главе, которые так же внезапно исчезают со страниц русских летописей, как неожиданно и появляются на них, — но это уже враги несерьезные, это уже не прежняя булгарская сила, с которой в течении ряда веков доводилось считаться русскому народу.
Более, нежели несомненно, что в этих хищнических набегах, не имеющих уже под собою никакой политической подкладки, принимали участие и разного рода авантюристы из разгромленной в 1399 году Казани; по крайней мере, летописи наши уже вполне определительно упоминают в первой трети XV века о "татарах Казанских" и о каких то неведомых Казанских "князьях" и "царевичах", одного из которых, по имени Али-баба [откровенно звучит досадная, и в тоже время ернически-уничижительный акцент произносится - "бабская" характеристика бабая], русский отряд преследовал в 1429 году Волгой от Костромы до самого Нижнего Новгорода, не будучи в состоянии и нагнать.
Уж не Али-Бей ли это, старый знакомец наш по сказаниям о начале Новой Казани? [стоит заметить, что примерно с этого времени в титлах московских князей-царей появляется указание на самодержавие земель булгарских и в упрёках о вероломстве, оправдывающих карательные меры звучит фраза о подданнической измене казанцев]
Булгар быстро падал.
Весьма естественно, что, с принижением этой, когда то, звезды поволжского востока, взоры всякого рода претендентов и авантюристов стали все чаще и чаще обращаться к северу от устья Камы, где, всего в каких-нибудь 60 верстах от этой исконной булгарской реки, близь устья Казанки, на образуемом здесь крутым поворотом Волги с восточного направления к южному торном перепутье из Руси в Поволжье и Прикамье — в крайне выгодных условиях своего местоположения еле влачила существование быстро возвысившаяся, но также быстро и смиренная русскими, Новая Казань.
Но будущая историческая роль Казани была уже намечена.
Её служебная, её подчиненная по отношению к Булгару роль — окончилась.
Казани предстояло самостоятельно выступить на арену истории.
Нужен был только энергичный и смелый претендент — авантюрист, который сумел бы вызвать к жизни запустевший "Саинов Юрт“, сделав его новым, сильным и влиятельным центром восточно-европейского мусульманского мира.
Такой претендент нашелся в лице золотоордынского изгнанника, сарайского экс-царя Улу-Махмета, водворившего свою власть на старом казанском "змеином точевище".
Рис. Змей Зилант, с рисунка начала текущего столетия.
** ** * ** **
СПУТНИК ПО КАЗАНИ.
Иллюстрированный указатель достопримечательностей
и СПРАВОЧНАЯ КНИЖКА ГОРОДА.
Под редакцией профессора
Н. П. Загоскина.
Казань.
Типо-литография Императорского Университета. 1895.
** ** * ** **
ОГЛАВЛЕНИЕ.
КАЗАНЬ И КАЗАНСКОЕ ЦАРСТВО ДО ПОКОРЕНИЯ ИХ РУССКОЙ ДЕРЖАВЕ.
** ** * ** **
I. Древнейшая история края и возникновение Старой Казани..........3.
II. Основание Новой Казани и легенды, связанные с этим историческим событием....21.
III. Начало самостоятельного Казанского царства и краткая история его до покорения русской державе....32.
IV. Последние дни Казанской самостоятельности. Осада 1552 года и покорение Казани.........72.
** ** * ** **