- Нет, он ещё и обзывается! – разозлился Серёга первый. А Серёга второй установил на пирамиду ещё один кубик и помог подняться наверх одному здоровяку-гомосексуалисту. – Нагородил чёрт-те что и обзывается! Так кто они такие, насильники над божеством?!
- Да вот такие гуси, как этот ваш поп из ваших недопедерастов, у которых ни в жизни, ни после неё вообще ничего святого нет! – заорал Вергилий.
- Именно, - поддакнул Гефест и сбагрил дюжину зонтиков за дюжину мешков с песком дюжине пляжных аборигенов. – А ещё тут парятся насильники над искусством.
- Над искусством, - пробормотал Серёга первый, с интересом наблюдая за Серёгой вторым. Тот как раз почти достиг каркаса, на котором крепилось освещение. Он и тройка педерастических амбалов, стоя на последнем кубике рукотворной пирамиды, уже собирались взгромоздиться на ажурный переплёт, как там, наверху, нарисовался какой-то замшелый запущенный дед. В руках дед держал всего лишь швабру, но и её оказалось достаточно, чтобы, ткнув шваброй ближайшего к деду амбала, развалить всю конструкцию. Амбалы посыпались на песок, а Серёга второй присоединился к Серёге первому, и они оба сказали: - Ух, йо!
- Да, над искусством, - подтвердил Вергилий и цвиркнул окурком самокрутки в ближайшего пляжного аборигена.
- А, ну теперь понятно, почему местный чёрт не только голубой, но ещё и похож на Сердючку с Моисеевым, - молвил Серёга и тоже цвиркнул окурком своей самокрутки в какого-то трёхголового урода. – Сюда бы ещё разносчика полотенцев в виде Швыдкого…
Как предложил, так Швыдкой и нарисовался. Только разносил он не полотенца, а порнографические журналы. Из одежды на мохнатом чёртовом теле Швыдкой имел одну жилетку, а журналы не просто разносил, в менял их на души ещё живых наверху людей у тех местных покойников, которые каким-то невероятным образом успели данными душами разжиться.
- Эй, ты, председатель! – заорал Швыдкому Гефест. – Почём опиум для народа?
- Улю-лю-лю! – поддержал кузнеца Вергилий. – Театровед собачий!
- А это чё за харя? – ткнул пальцем в трёхголового Серёга. – То есть, хари?
- А – это, - отвлёкся от платонического глумления над «культурным» чёртом Вергилий. – Это Герион. Великан, в общем.
- Это он великан? – ухмыльнулся Серёга. Да и то: стоя на песке, урод едва доставал любой своей головой из трёх до половины высоты кузнечного помоста. В то время как местным «туристам» она приходилась в рост.
- Да, великан, - подала голос одна из голов карлика. К нему подкатили невысокий трамплин для ныряния, карлик на него поднялся и теперь смотрел на Гефеста и его гостей свысока.
- Батюшки! – ахнул Серёга. Да и было от чего: все три головы карлика имели поразительное сходство с тремя головами неких российских публичных людей из новых. Одна голова напоминала Довганя, другая – Стерлигова, третья – Немцова. Серёга на знал, как там в жизни, но здесь головы постоянно препирались, безбожно матерились и даже плевались друг в друга.
Тем временем педерастические амбалы возобновили сооружение пирамиды, снова поднялись почти до каркаса и снова получили сокрушительного тычка шваброй от неизвестного деда.
- А старик ещё ничего, в силе, - подал одобрительную реплику Гефест.
- Сдал твой папаша, заметно сдал, - возразил Вергилий. – Но есть ещё порох в пороховницах.
- А кто это? – поинтересовался Серёга, отвлекаясь от скабрезного трёхголового «великана».
- Зевс это, - кратко сказал Вергилий.
- Это… Зевс? – разинул рот Серёга. – Со шваброй-то?
- Ну, да. Ведь по мере христианизации времён с народами пантеон упразднили. Вот и пришлось богам с полубогами подаваться кому куда, для спасения остатков былой популярности. А старика каким-то Макаром в эту дыру засосало. Вот и мается он тут на вторых ролях в спектакле под названием «Божественная комедия», поставленном по одноимённому произведению сеньора Данте Алигьери.
- Паскудная доля, - пожалел Зевса Гефест, - хотя так ему и надо. Козёл…
- Чего это он козёл? – не понял Серёга.
- Да он его с родительского бугра два раза спихивал, - подсказал Вергилий. – Невзлюбил дюже сыночка за хромоту и безобразие.
- Какого ещё хромоту с безобразием? – продолжал тормозить бывший учитель украинского пения.
- Да вот такого! – ткнул пальцем в гарного кузнеца злостный сочинитель доисторических виршей.
- И ничего он не безобразный, - возразил Серёга. – И не хромой…
- Да тут много ваших бывших пластиков с ортопедами крутится, - туманно пояснил Вергилий, - некоторые оказались ничего, со знанием своего дела…
Тем временем трёхголовый снова привлёк к себе внимание. Это его головы так расшумелись – против прежнего-то – что все трое, Вергилий, Серёга и даже занятой Гефест уставились на Гериона. Каковой «великан» пытался говорить сразу по трём сотовым телефонам. Но так как рук у «великана» имелось только две, а говорить по своим делам желали одновременно все три его головы, то скандал промеж них поднялся просто безобразный.
- Я, мать вашу перемать, не для того делал предоплату при заказе фуры!.. – разорялась голова Довганя.
- Держи мой телефон возле моего уха, сучий огрызок! – орала голова Стерлигова.
- Фуру поставьте так, чтобы она была у меня на виду! – распоряжалась голова Немцова.
- Ты зачем убрал телефон, пидор мифологический?! – вопила голова Довганя.
- Алло, алло! – взялась отчитывать кого-то голова Стерлигова. – Я, ****ь буду, обязательно натравлю на вас моих адвокатов! Или без базара верните мне половину суммы за партию говядины, которую обязывались подогнать ещё вчера!
- Поставь телефон на место, ****ный секвестр! – орал Немцов.
- Так что вернёте предоплату или я вас в бараний рог согну! – надрывался Довгань.
- Какая ещё фура? – вконец заинтриговало Серёгу, и он встал на край кузнечного помоста. И увидел эту сраную фуру. Её сдавали задом к вышке для ныряния. На борту фуры красовались разные надписи и рисунки, по которым Серёга определил, что в фуре лежит мороженая вторичная говядина из дальнего филиала преисподней где-то в районе Австралии. Но не успела фура встать так, как хотелось всем трём головам карликового великана, к её кабине подшастнул какого-то гнусного вида малый и влез в кабину со стороны пассажира. Тотчас из кабины со стороны водителя вывалился служилый чёрт в водительской спецовке, а фура газанула с места в карьер и исчезла где-то в пределах искусственного горизонта третьего пояса седьмого уровня адской промзоны.
- Ах, ты, сука!
- Держи его, гада!
- Опять спёр! – заголосили три головы.
- Кого-то мне этот малый напомнил, - задумчиво пробормотал Серёга.
- Геракла? – уточнил Вергилий.
- Кого-о? – изумился Серёга. – Сдаётся мне, этот хмырь похож на гадёныша Кириенку…
- Точно, - выдохнул Гефест, не переставая ковать зонтики, - сейчас он на него и похож. По первости – когда многобожие отменили и Геракл устроился классическим чёртом в одну из промзон преисподней – он носил собственное обличие плюс хвост с рогами и копытами. Но потом сделал карьеру, обзавёлся связями и выкупил лицензию на индивидуальную творческую деятельность. С тех пор и чудит. А прикидываться любимыми персонажами из вашей верхней паскудной действительности – это не только ему одному нравится.
- Чем может Гераклу нравиться сучий потрох Кириенко? – потерянно поинтересовался Серёга.
- Дефолт помнишь? – подмигнул Серёге Вергилий.
- Слышал, но краем уха. Потому что тогда я был не здесь… то есть, не там.
- Так вот. Во время дефолта Кириенко умудрился опустить рубль в четыре раза в рекордно короткий срок. Знаешь, как его Геракл после этого зауважал?
- Иди ты!
- Да чё там. Щас вместе пойдём.
- Да, валите, а то до двенадцати хрен успеете, - напутствовал путников Гефест и с тем они, Серёга с Вергилием, отвалили.
- Теперь куда? – поинтересовался бывший учитель украинского пения, увязая в песке.
- Да вон к тем водяным горкам, - показал Вергилий на комплекс сооружений.
- Что, покататься решил? – удивился Серёга.
- Куды! – махнул рукой поэтический старец. – Тама спуск в следующую промзону должон быть.
- Ты чё дурака валяешь? – кротко спросил Серёга, имея в виду речевые особенности последней фразы экскурсовода.
- Никак нет, не валяю, - продолжил-таки валять ветхий перечник, - просто чичас нам надоть будет помаяться, поискать среди тех горок нужную.
- Нужную, это какую? – не понял Серёга.
- Погодь! – возразил Вергилий и принялся цепляться к местным покойникам, выспрашивая про какую-то нужную горку. И, надо отдать должное местным, они довольно быстро указали именно на то сооружение, которое требовалось путникам. Они подошли к хилой конструкции и некоторое время препирались с неким чёртом, пытавшимся взимать плату за вход на горку. Помимо характерных примет в виде рогов с хвостом, копытами и поросячьим рылом, данный чёрт имел ещё кепку-аэродром на голове, чёрные усики под рылом, полную пасть золотых зубов и южный акцент.
- Слуший, зачем билет нэ покупаиш? – горячился чёрт, энергично жестикулируя передними копытами. – Савсэм нэдорого вазму, э!
- Ща как дам в харю! – заорал Вергилий. – Вот это видел?!
С этими словами бывший римский поэт достал из своего портфеля какую-то бумагу и ткнул ею чёрта в рыло. Но тот не очень-то испугался и продолжил напрягаться насчёт платы за вход на якобы подведомственную ему водяную горку.
- Вот, сволочь! – изумился Вергилий. – Это же, вообще, общественное сооружение!
Он достал телефон, ткнул автодозвон и через секунду (условно говоря) чёрт испарился, а Вергилий с экскурсантом поднялись на жутко ходящую ходуном площадку.
- Вот, зараза, - нормальным голосом сказал бывший поэт, - раньше здесь стояла надёжная конструкция из чугуна, меди и алюминия. А теперь настроили, падлы…
Ругнув каких-то падлов, Вергилий пихнул Серёгу и тот поскользил на заднице по спирали вниз. Вергилий присел сзади за Серёгой и поскользил рядком.
- Блин, а где вода? – заорал Серёга, чувствуя процесс обжигающего по сухому в ржавых лишаях железу скольжения почти голой задницей.
- Какая в преисподней вода, соображаешь? – крикнул в ответ Вергилий. – То есть, она в преисподней таки есть, но не про нашу честь.
- Ну, козлы! – только и нашёлся, что сказать Серёга, и вывалился в какую-то чертовщину в виде самого заполошного строительства неизвестно чего. Кругом тарахтели ужасные механизмы, где-то что-то взрывали, с противным скрежетом работал бур, откуда-то доносилась пулемётная стрельба клепальной машины, а всё вместе – новообразовавшаяся чертовщина – вздрагивало от ударов какой-то особенно мощной сваебойки.
- Ого! – разинул рот Вергилий, с изумлением пялясь на невиданных размеров драглайн.
- Ты чё? – не понял Серёга. – Как будто первый раз сюда попал.
- Да тут раньше всё по-другому было, - почесал репу старец.
- Как было-то?
- Есть место в преисподней – Злые Щели,
Сплошь каменное, цвета чугуна,
Как кручи, что вокруг отяготели, - продекламировал Вергилий и снова почесал репу.
- Злые щели, - почесал свою репу Серёга, - есть место в преисподней… Глянь, какие люди! – завопил он. Он разглядел знакомые среди строительной кутерьмы фигуры. Обе они, коренастые, корявые и похожие друг на дружку, казались одинаково мужеского пола, однако таки разнились по родам. Во-первых, одна фигура имела жопу таки шире её выдающихся плеч. Во-вторых, в верхней жизни «прообразы» данных фигур являлись мужем и женой. И пусть там и тут они походили на гермафродитов, однако ж семейственность блюли промеж себя самую нежную. И даже имели общих детей.
- Да какие это люди, - удивился Вергилий, - местные черти это, вот кто. Только что-то новенькое я вижу: неужто это не два чёрта, а чёрт с чертовкой?
- Вот именно! – азартно поддакнул Серёга. – Ещё какая чертовка!
В общем, в нынешних разнополых чертях бывший учитель украинского пения признал московского мэра Лужкова с его предприимчивой супругой-миллиардершей Батуриной. Здесь, среди адского строительного грохота, ушлые супруги не тушевались ещё больше, чем наверху. Оба энергично мели хвостами, рыли копытами ирреальную землю и трясли рогами. Рядом с ними суетились черти пожиже типа Ресина с Шанцевым. И, пока они суетились, на месте ирреального строительного хаоса стали проявляться капитальные сооружения в виде сухих бетонированных каналов прямоугольного сечения. Эти каналы – числом всего десять – располагались концентрически по отношению друг к другу, а каждый следующий канал за предыдущим находился ниже его относительного общего горизонта. Поэтому, стоя на «берегу» первого, Серёга смог увидеть всю эту грандиозную картину чёртовского строительства и даже – при всей кажущейся безразмерности данного уровня промзоны – посчитать количество каналов.
- Фигня какая-то, - пробормотал Вергилий, снова принимаясь чесать репу, - на хрена весь этот шум с грохотом, ежели всё осталось по-прежнему?
- По-прежнему? – переспросил Серёга, переминаясь с ноги на ногу на первом «берегу» первого бетонированного канала, через каковые берега стали перебрасываться мосты, мостки, лестницы и прочие соединительные конструкции. Затем строительная техника вместе со строителями сгинули, а каналы наполнились невесть откуда взявшимися грешниками.
- Ну, не совсем по-прежнему, однако на хрена было переделывать обыкновенные каменные рвы в это бетонированное непотребство? – сказал Вергилий и направился к ближайшей ажурной этажерке, посредством которой можно было достичь дна первого канала.
- Много ты понимаешь в современной экономике, - менторским тоном возразил Серёга, направляясь следом. – Наверно, тут так же на хрена, как наверху было сносить «Интурист» с «Москвой», чтобы на их месте построить почти то же самое.
- Ну, ты, экономист хренов, - буркнул Вергилий и ступил на первую площадку вышеупомянутой этажерки. Следом ступил Серёга, этажерка, на которой ещё краска не успела просохнуть, треснула пополам и оба, поэт с музыкантом, рухнули вниз. Из-под них врассыпную кинулись какие-то аборигены, ругаясь по-всякому. Один из аборигенов оказался чёртом в виде таджика в тюбетейке с плёткой. Разобравшись с ситуацией, таджиковидный чёрт быстренько отделил от смешавшейся толпы двух вторичных путан, и огрел плёткой какого-то бледного хрена с украинским выговором. Очевидно, сутенёра-конкурента.
- Що робиться, га?! – возмутился конкурент. – Поныихали, черножопие, нема як робиты по-людски…
Тем временем таджиковидный отделил ещё троих путан, огрел плёткой другого бледного хрена и занялся делом: стал бдительно присматривать за своим вторичным товаром.
- Это к кому мы попали? – прокряхтел Серёга, отряхивая с себя обломки этажерки.
- Обольстители и сводники, вообще-то, - пробормотал Вергилий, - только я опять ни хрена не понимаю…
- А чё тут понимать? – ухмыльнулся Серёга. – Бедные таджики вовсю осваивают наверху новое прибыльное дело – сутенёрство. Ну, а ваши надзирающие черти – туда же. То есть, обезьянничают.
- Да, но куда делось производство? – продолжил разевать варежку бывший классик древней римской литературы.
- Да туда же, куда оно делось с предыдущего уровня, - снова ухмыльнулся бедный музыкант. – Ты, наверно, пока с кузнецом протрепался, и не заметил?
- Вообще-то, да…
- Да чё удивляться? – философски сказал Серёга. – Ничто ни на том свете, ни на этом не стоит на месте. Всё течёт, понимаешь ли, всё видоизменяется. Пошли, что ли, дальше, посмотрим, как тут?
- Пошли…
И они снова поканали налево, минуя группы путан, чертей-сутенёров и ещё каких-то скабрезных вторичных личностей обоего пола. Там и сям шныряли бесы, едва отличные от грешников кое-какими внешними данными. Кругом лепились ларьки, палатки. В сплошных круговых стенах канала, как внешней, так и внутренней, во множестве виднелись всевозможные витрины. Кое-где были присобачены плакаты с призывами арендовать тот или иной участок стены или даже всего канала. И реклама, сплошная реклама! Рекламировали, в основном, безопасный преисподний секс и прилагающиеся к нему аксессуары.
- Да, полная веселуха, - констатировал Серёга, наблюдая бьющую ключом «жизнь» в пределах бывшего классического рва, переделанного лужкообразным чёртом в бетонированное сооружение с такими удобными для рекламы поверхностями.
- Чёрт-те что, - сплюнул Вергилий и подканал к спуску в новый канал. Как подканал, так и отпрянул назад, невольно прикрыв рукой лицо.
- Ух, ты! – выразил своё отношение к новому месту Серёга. Он встал рядом с бывшим поэтом, нюхнул специфического миазма и также невольно отшатнулся.
- В общем-то, тут и раньше смердело знатно, однако внешне всё очень сильно изменилось, - пробормотал Вергилий и стал очень осторожно, памятуя давешний кувырок, спускаться в новый канал.
- Глянь, сплошные грязелечебницы, - махнул рукой Серёга на всевозможные вывески, указующие на присутствие в помещениях под ними специальных оздоровительных учреждений на грязе-минеральной тяге. – Только сдаётся мне, лечебная грязь так не воняет…
- Дерьмом это воняет, дерьмом, - объяснил Вергилий и, ступив на дно нового канала, снова погнал влево.
- Что, надувают здешних покойников? – заинтересовался Серёга. – Обещаю грязи, а кунают в обычное дерьмо? Ну, как в нынешней матушке Рассее с колбасой. Цену, то есть, берут как за европейский стандарт элитного качества, а всучивают такое, что не дай Бог…
Как только Серёга помянул Бога, так местность слегка подёрнуло рябью преисподнего землетрясения средней тяжести. Присутствующие бесы замерли в скрюченных позах, а Вергилий с покойниками распались на составные части и прах. Затем, правда, всё приняло прежний вид, однако бывший поэт не преминул выказать своё неудовольствие:
- Ну, ты, скотина, полегче, да?!
- Виноват, - сконфузился Серёга.
- Виноват он. Придурок…
- Да ладно тебе лаяться. Ну, забыл. Бывает?
- Кстати, насчёт дерьма и грязи, - стал объяснять Вергилий, присобачив на место последний фрагмент ветхого организма. – Здесь насчёт этого всё в порядке. Ну, в смысле грязи и прочих целебных минералов. А дерьмом пахнет с прошлых времён, когда здешних грешников кунали в нормальные вторичные экскременты, которые тут же с их помощью и специального оборудования производили.
- Ну, да, Лужок с его бабищей ещё те строители, - с готовностью поддакнул Серёга. – От экскрементального производства избавились, торговых площадок насооружали, а от запаха таки не избавились. Им бы, в общем, деньгу гребануть, а качество…
- Вот именно. Это как у вас наверху горнолыжный курорт рядом с вашей богомерзкой столицей построили…
- Вообще-то, не совсем у нас. Я ведь…
- Да какая хрен разница? Построили, в общем, курорт, на месте бывшей несанкционированной помойки. Сначала содержимое помойки сгребли в гору, затем подсыпали грунта, потом спланировали, понастроили подъёмников со вспомогательными службами и – будьте любезны. Теперь ваши представители так называемого среднего класса и прочая псевдоприкинутая шелупонь там вовсю тусуются. В Куршевель им, понимаешь, не по карману, однако выпендриться перед бывшими деревенскими земляками охота. Так не козла же им забивать по старинке? Вот и мечутся в пределах того курорта. Причём за нехилую входную плату. Иной рыло рылом, раньше путал такие названия как «слалом» и «сальмонелла», и уж тем более понятия не имел, чем горные лыжи отличаются от беговых, и – туда же. Там – на вашем курорте – давеча японцы побывали. Померили среду обитания ваших долбоёбов в пределах данного курорта счётчиками Гейгера и определили, что у них на свалке ядерных отходов в окрестностях Фукусимы трещит меньше, чем на вашем курорте.
- Чё-то я запутался, - сказал Серёга, то зажимая нос, то отпуская его. – Где связь между верхним горнолыжным курортом и здешним грязелечебным гадюшником? И вообще, кто здесь «лечится»?
- Связь такая, что вы, сучьё позорное, говноеды есть и засранцы тож! – рявкнул Вергилий. – Вам что ближнему на голову нагадить, что самому в дерьме сидеть, всё едино. А «лечатся» здесь льстецы.
- Льстецы? – удивился Серёга. – А я-то думал…
- Ну, да, для вас, козлов, лесть не такой уж страшный грех, за который так низко опускают. Здесь, пожалуй, весь ваш бывший партактив обретается. Начиная с районных инструкторов и кончая некоторыми генсеками. Поди, все начинали с того, что лизали задницу вышестоящему.
Как сказал, так парочка наткнулась на лысого в украинской сорочке горлопана. Горлопан, очевидно, только что принял грязевую ванну и не успел, как следует, после неё помыться. Лысина, в общем, у него местами чернела жирными пятнами. Кроме сорочки на лысом ничего не было надето, поэтому он являл взору любого желающего вымазанные в лечебной грязи ноги и даже часть гениталий. Лысый шёл вдоль грязевых лечебниц в виде ларьков и будочек, стучал по ним ботинком и орал:
- С меня плату? Да я вас всех в порошок сотру! Да я так сейчас гукну, что маму родную забудете!
«А это чё за хрен?» - подумал Серёга.
- Ш-што-о?! – заорал лысый и замахнулся ботинком на бедного музыканта.
- Да что ж ты, Никитушко, так расшумевшись? – братски приобнял горлопана Вергилий.
- А, старая сволочь…
- Никита Сергеевич, а вот сюда пожалуйте, на совершенно льготных условиях! – высунулась из очередной собачьей будки с вывеской грязевого санатория голова.
- На совершенно льготных, говоришь?
- Пошли отсюда быстрее, - шепнул Серёге Вергилий, и они рванули к переходу, соединяющему второй канал с третьим.
- Пошли, - согласился Серёга. Они с Вергилием проникли в какую-то временную щель, потому что недавно отстроенный переход оказался на ремонте, и вскоре гуляли по третьему каналу восьмого уровня промзоны в нижней преисподней. Здесь, в отличие от первых двух каналов, грешники не суетились и пахло почти прилично. Покойники, правда, здесь пребывали в количестве более чем предостаточном. И все они занимались какими-то своими делами, при этом не шумели, а некоторые даже шептались. Кто занимался своими делами в арендованных конторках, кто снимал целые офисы, а кто просто перетирал прямо на «улице». А на всех свободных пространствах пестрела реклама.
«Нотариальные услуги для кандидатов в демоны».
«Примем заявок на любую заштатную должность в нижнем аду!»
«Антиправовая консультация».
«Купим – продадим апостольское звание и место менеджера в верхнем аду!»
«Симон, Волхв и Компания. Юридическое сопровождение всех видов нечистых сделок».
«Экспресс-справка для сомневающихся бизнесменов при проведении сомнительных операций».
- Для всех сомневающихся, - бормотал Серёга, проталкиваясь сквозь толпу шушукающихся покойников. – Надо же… Слушай, а что это за хмыри?
- Святокупцы, - буркнул Вергилий, проталкиваясь рядом.
- Свято… кто? – не понял бывший учитель украинского пения.
- Да сволочь всякая! – отмахнулся Вергилий. – Раньше сюда спускали тех людишек священного звания, кто при жизни покупал или продавал церковные должности. Потом, когда времена и нравы заметно изменились, и стало модным покупать уже не церковные должности, а всякие министерские портфели с секретарскими папками, сюда стали гудеть нормальные чиновники. Потом – партийные деятели. И раньше они все здесь добывали ирреальную лаву с повышенным коэффициентом эффузии. А так как подобная лава имеет свойство утрачивать манихейство или иную содержащуюся в ней дуалистическую ересь, то её добыча велась самым антипередовым методом: грешника-добытчика опускали в технологическую кальдеру мордой вниз, он хватал лаву руками и зубами, дрыгал ногой, подавая знак, и после этого его за ноги же вытаскивал на поверхность напарник. Потом они менялись местами, и процесс добычи возобновлялся.
- Всего-то делов, - ухмыльнулся Серёга. – Лаву – зубами. То-то я смотрю: после этих кальдер кругом сплошные вмятины и даже дыры. Поди, когда здесь бетонировали, большая часть материала пошла за загородные дачи.
- На антизагородные дачи, - поправил Серёгу Вергилий, отпихиваясь от какого-то местного мазурика, пытавшегося подкрасться к Серёге.
- Вот реестр неучтённых душ…
- Что вы мне суёте? Это же чистая липа!...
- Позвольте, любезный, но место помощника смотрящего демона на втором уровне…
- Да на хрена мне загробная тень епископского кресла Синесия?.. – неслось вслед Серёге с Вергилием.
- Куплю все души имеющихся наверху всех ваших родственников и знакомых, - таки подсунулся вплотную к Серёге давешний мазурик. Вергилий тем временем вступил в бюрократические переговоры с управляющим чёртом, поэтому Серёга не смог так просто отлепиться от настырного покупателя. Впрочем, он и не хотел, потому что заинтересовался.
- Вот вы тут всё продай да продай, - начал кочевряжиться бывший учитель украинского пения, - а чем платить будешь? Ладно, мне в одном месте кованные самим Гефестом зонтики сватали, а что здесь вы можете предложить?
- Какие зонтики, господин Антипов?! – возмущенно взмахнул вторичными ручками вторичный выжига. – А место пятого менеджера в канцелярии самого… шу-шу-шу… в верхней преисподней не желаете ли?
- Вот ещё, - смутился Серега, - так я же еще не того…
- Все там… то есть, тут будем, господин Антипов! – снова взмахнул ручками ушлый покойник. – Так что воспользуйтесь, пока есть такая возможность!
- А интересно, как произойдёт акт купли-продажи? – спросил Серёга. Он довольно быстро оправился от заверения насчёт того, что все будем тут от самого того, кто уже тут обретался, и с интересом смотрел на ирреального предпринимателя. – Неужели вам будет достаточно одного моего слова и устного перечисления всех моих живых родственников и знакомых?
- Конечно! Даже умственного перечисления всех ваших живых родственников с вашими знакомыми будет достаточно! Ну, и какой-нибудь ваш личный документик.
- Какой ещё документик? – не понял Серёга.
- А вот!
С этим восклицанием покойник движением фокусника вытащил из внутреннего кармана Серёгиной куртки справку о регистрации, рядом с ними нарисовался какой-то вспомогательный бес, покойник многозначительно ему моргнул и бес материализовал из ниоткуда дубликат справки с кровавым отпечатком большого пальца бедного музыканта на ней.
- Ну, вот, дело сделано! – радостно сказал покойник. – Как помрёте, можете смело вставать на должность пятого менеджера…
- Моих три души близких родственников этого лоха и пять душ знакомых, - напомнил бес и сгинул.
- Какого пятого менеджера?! – зарычал Серёга и треснул покойника по шее. Тот согнулся пополам, у него отвалилась левая рука, но из правой он дубликата справки не выпустил.
- Нет, что делается, а? Я вам покажу лоха! Ну, вот как Бог свят!
После его слов в третьем канале повело стены, управляющий чёрт с гнусной волосатой харей и лысиной Волошина замер в неестественной позе, а покойники с Вергилием превратились в нормальный хлам. И, пока хлам снова не слепился в шустрящих обитателей преисподней, Серёга кинулся поднимать свою справку. Но она сначала попала в щель на хреново забетонированном халтурщиками чёрта-Лужкова «полу» канала, а потом и вовсе провалилась в бывшую кальдеру.
- Вот, блин! – пробормотал Серёга и сунул руку в щель. Хреновый вторичный бетон не выдержал веса ещё живого музыканта, и он провалился вслед за своей справкой в какую-то подземную (условно говоря) жопу.
- Вот, блин! – повторил Серёга и стукнулся головой о «потолок» какой-то норы, куда он только что провалился. Он хотел, было, засветить зажигалку, чтобы осмотреться в, условно говоря, подземелье, но скоро понял, что здесь, в подземелье, довольно светло и без его зажигалки. Больше того: здесь было не только светло, но и шумно. Шумели, то есть, какие-то покойники (или местные бесы?), убравшиеся в нору от суеты третьего канала. Серёга, нагнув голову, миновал один «подземный» поворот и оказался в хорошо освещённом помещении круглого сечения под куполообразным расписным всякими мифологическими ужастиками «потолком». В помещении имелся рубленный из цельного камня стол, крытый зелёным сукном, а за столом сидело четверо, судя по отсутствию рогов с копытами, грешников. И резались грешники в обычного подкидного дурака.
next
1) Швыдкой Михаил Ефимович, ярчайший представитель современной российской «культурной» элиты, был министром культуры, возглавлял ВГТРК, театровед по образованию
2) Ссылка для знатоков мифологии: Геракл в старину увёл у Гериона стадо коров, тем самым обеспечив себя ещё одним – из двенадцати - подвигом
3) Копер (разг). – строительная машина для поддержания сваебойного оборудования
4) Одноковшовый шагающий экскаватор с длиной стрелы до ста метров
5) Там же тот же
6) По неофициальным приблизительным данным, данная затея столичного мэра обогатила его и кое-каких людишек из ближайшего окружения мэра на общую сумму в триста двадцать миллионов долларов
7) Счётчик Гейгера при повышенном радиационном фоне характерно потрескивает
8) Никита Сергеевич Хрущёв, пидор кукурузный, в своё время лизавший товарищу Сталину задницу, а потом его же с хамской «благодарностью» обосравший. Именно с Никиты Сергеевича начался развал СССР
9) Симон-волхв, легендарная личность, просил апостолов научить его низводить на людей святой дух
10) Излияние жидкой лавы из недр земли на её поверхность
11) Религиозное неклассическое учение, подвергалось гонениям, как со стороны приверженцев Христианства, так и Ислама
12) Синесий – епископ Кирен в Египте, не веровал в воскресенье души
13) Один важный хрен из администрации козла Ельцина. Носил бороду и лысину. Гнида, как и все ему подобные из данной богомерзкой администрации