Я бы уехал куда-нибудь где нет интернета, где не нужно носить костюм. Туда, где в магазинах стоят старые вентиляторы, а из колонок магнитофона слышится Боб Марли, и где для покупок дают белые пакеты кока-кола. Туда, где я бы работал на пляже за несколько десятков баксов. Где я бы носил немного выцветшие от солнца и соли оранжевые шорты.
Ты бы ждала меня дома, моя фрукты и вешая на окна светло-голубые занавески, стоя на табуретке, которую сделал я, а покрасила ты. Мы бы жили там среди песка, океана пальм и любви, и не до чего бы нам не было дела. Мы бы любили недостатки друг друга, умиляясь им и с нежностью прощая их.
Вечером мы бы ездили на стареньком белом слегка побитом Форде до ближайшего поселка и выпивали бы там в баре из сделанных из бамбука и обернутых волосистыми волокнами кокоса стопок. В баре играла бы приятная тихая музыка, а пальмы колыхались бы от океанского ночного бриза.
Обласканные ночной простотой, алкоголем и простыми и счастливыми людьми вокруг себя, мы бы танцевали: ты бы подобрала свою белую длинную легкую юбку и танцевала бы, прижавшись ко мне спиной и обхватив мою шею рукой, которая не придерживала юбку.
Твое слегка улыбающееся лицо с закрытыми глазами и чуть приоткрытым от тягучего удовольствия танца ртом было бы красивее, чем ранее весеннее утро, когда рассвет только только занимается и светло-розовое с голубоватым отливом небо еще не озарено лучами солнца, а лишь подсвечено им изнутри. Твое лицо выражало бы успокоенность и блаженство, ты была бы совершенно счастлива от наших простых обреченных на счастье отношений, чему вторило бы накрытое моей ладонью твое ровно бьющееся сердце, порой замирающее от удовольствия ночи.
В выходные мы бы катались на велосипедах по тропическому лесу, подсказывая туристам дорогу, улыбаясь их плохому английскому и хорошей жестикуляции и смеясь над тем, что внезапно начался дождь и измочил всех нас.
Мы бы нашли какой-нибудь прохудившийся жестяной навес и укрылись бы под ним. Твои заколотые промокшие волосы отдавали жасмином, благоухающий цветок которого был прикреплен к ним. Ты бы улыбалась и смотрела на небо, подставляя дождю руки и играя ими, словно лаская потоки падающей с неба воды.
Пробившийся луч солнца сквозь толстые, но такие непостоянные в тропиках облака, осветил твою голову, и я увидел тебя в профиль: устремленное к небу чуть смуглое лицо, улыбающееся одними глазами той милостивой улыбкой, которая пленяет душу, показалось мне прекрасным ликом, спокойствие и доброта которого по-новому влюбила меня в тебя и в нашу далекую от всего жизнь.