ВТОРАЯ МОЛОДОСТЬ
рассказ
Казачка Соня была при атамане Абаканского казачьего войска бухгалтером, а по совместительству – любовницей.
Атаман Пётр Ильич Опанасенко, состоявший в законном браке сорок лет, женил двух сыновей, двух дочерей замуж выдал и к шестидесяти годом был ещё мужик – ого-го!
Узнав про Соню, его мудрая супруга сказала:
- Рано или поздно это должно было случиться. Закон природы. Стара я стала, Петя, для постельных утех. А семью сохранить ох, как хочется! Для детей, для внуков тебя при себе придержать.
Так что поступай, как знаешь, но держи всё тайное в тайне, при себе. Хорошо?
Атаман был рад.
Соня всячески угождала ему.
- Раньше каждому казаку, - говорила она, - полагался конь под седлом. Теперь им на смену пришли машины, и чем больше лошадиных сил, тем лучше!
У всех «Москвичи» или «Жигули», у тебя же должен быть «Джип» самой последней модели. Ты – на виду. Пусть уважают!
И появился у него «Джип»
Он – за рулём.
Она – рядом
Парочка – загляденье.
Он – в казачьей новенькой форме, она – в серебристых соболях на плечах… Ах!
Вторая молодость!
Днём на машине возит, ночью на руках носит.
Стихи собственного сочинения декламирует, поэтом стал:
«Соня моя, Соня,
Соня дорогая,
Будем жить, друг друга
Мы оберегая!»
И когда накопилась у казачки Сони солидная пачка посвящённых ей стихов,
- Петя! А не издать ли их отдельной книгой? – воскликнула она.
- Отчего ж не издать? – Сказал Пётр Ильич. – Издадим в лучшем виде! На мелованной бумаге, в твёрдом переплёте, с цветными фотографиями, где только ты да я!
Владелец частной типографии Степан Иванович Летягин, ветеран труда, очень обрадовался, когда атаман Опанасенко и его муза казачка Соня подъехали к нему на шикарном «Джипе» и сделали солидный заказ.
- Издай, Иваныч, мою книгу!
- Дороговато будет, - сказал Степан Иванович, составив калькуляцию.
- Ничего, как это в песне поётся? Мы за ценой не постоим! Деньги есть, правда. Соня?
- На такое дело никаких денег не жалко! – улыбнулась казачка Соня, тряхнув серебристыми соболями .- Перечислим через банк, да с избытком, чтобы ещё и на приличную презентацию хватило. С обналичкой поблем не будет?
- Обналичим, если надо, - согласился Степан Иванович.
- Вот и ладно. Изготовишь книгу на высшем уровне, угодишь музе моей, - в казаки тебя примем!
- Да какой из меня казак? - Возразил владелец типографии, - старпер я, из меня уже песок сыплется. – А за качество не беспокойтесь, на все сто процентов ручаюсь.
И через два месяца книга стихов «Нет сильней любви казачьей» была отпечатана тиражом 999 экземпляров и выдана атаману – шик-блеск, красота, приятно в руках подержать.
«Нет сильней любви казачьей
К милой родине моей.
Я – казак, а это значит,
Что горячих я кровей.
Не могу я жить иначе.
В сердце – милые края,
И со мной – моя казачка,
Соня милая моя!»
Прочитала эти стихи супруга атамана и произнесла в гневе праведном:
- Ну, Пётр Ильич, поэт ты мой влюблённый, всё я тебе позволяла, но такого не ждала, чтобы ты публично меня и себя на позор выставил.
- А что я такого сделал?
- Ах, он не понимает, дитя малое! Так-то ты свои тайны хранишь? Ну, так вот. Чтобы ты всё скорее понял, скажу тебе: срочно увольняй свою бухгалтершу, чтобы глаза мои её больше рядом с тобой не видели! Иначе ой как плохо тебе будет!
А книги – сожги! Чтобы ни одной не осталось.
- Как – сожги? Я уже и презентацию объявил. И день назначил.
- Никаких презентаций! – воскликнула супруга атамана.- Срочно грузи весь тираж на свой «Джип» - и за город!
На мусорную свалку!
В костёр!
И уволил атаман Абаканского казачьего войска свою бухгалтершу, наступив, так сказать, на горло собственной песне, и сжёг все книги на мусорной свалке, и вернулся в буквальном смысле и в переносном под крышу к очагу властной супруги своей.
И пришла разгневанная казачка Соня в частную типографию к Степану Ивановичу Летягину, и спросила, улыбнувшись:
- Где книги?
- Атаману выдал.
- Почему без моей доверенности?
- Так вы ж, вроде, вместе заказ делали?
- У меня книг нет. Значит, заказ не выполнен. А, значит, возвращайте деньги. Да, да! Иначе я вас с атаманом выведу на чистую воду, за растрату.
Да, да! Я вас как находящихся в преступном сговоре разоблачу! Я РУБОП на вас направлю, у меня там все знакомые.
По судам затаскаю!
До ниточки разорю!
Испугался Степан Иванович.
Что делать?
А делать нечего. Против скандальной крутой бабы не попрёшь.
Вернул он ей деньги.
Сидит в типографии, в расстроенных чувствах, у старенького ризографа, точно у корыта разбитого, делится со мною своей бедой, сокрушается:
- Никогда в жизни со мною такого конфуза не было! Так меня, ветерана, кинуть, точно лоха какого-нибудь! -
И книгу «Нет сильней любви казачьей» мне протягивает.
- На, дарю!
Дорогой, ну, очень дорогой экземпляр, единственный. Чудом сохранившийся!
Бери, бери!
Тебе как библиофилу дарю…
Не жалко.
.
Николай ЕРЁМИН г Красноярск