Года два назад мне позвонил один знакомый, бывший сослуживец. Он начал шёпотом рассказывать что-то, при этом я его понимал, как говорится, через слово, и понял только, что он просит меня по старой дружбе выручить его и даёт достаточно чёткие, но странноватые для меня инструкции. Ещё расслышал слова «жена» и «терапия», «две недели», тихие маты и пришептывания. Я человек по натуре мягкий и сострадательный, поэтому бросив все свои дела, которых, кстати, у меня на тот момент и не было, оделся и пошёл в ближайший магазин за покупками.
Стояла прекрасная весенняя погода. Солнце весело светило откуда-то сверху, щебетали птицы, душе хотелось праздника и хорового пения. Вечерело.
Мой товарищ любил выпить, за что и предавался обычно гонениям и всяческим репрессиям со стороны своей жены. Конечно, нужно отдать должное жене – другая бы на её месте плюнула, собрала вещи и уехала к маме, или ещё куда, но тут был совершенно другой случай. В упорстве с этой женщиной мог посоревноваться разве что какой-нибудь молодой пёс-питбуль или боксёр. Жена кстати, была о-го-го – килограммов сто чистого веса, по моим самым скромным предположениям, звали её Тоней. Тоня! – в этой Тоне запросто можно было утонуть как в мягком диване. Так что товарищу, звали его, кстати, Александром, Сашкой, стало быть, приходилось ой как, не сладко. Я уже был у него в гостях, поэтому понимал, что по приходу в гости, на КПП меня ожидает личный досмотр со стороны его жены. В своё время я неоднократно приносил с собой мерзавчики разных мастей и калибров, так что доверием уже точно не пользовался. Поэтому я тщательным образом к этому подготовился, по инструкции товарища купил палку варёной колбасы, но попросил продавщицу её порезать по пластикам и ссыпать в пакет. Продавщица стрельнула на меня глазами исподлобья, оглядывая меня с ног до головы, но колбасу всё-таки порезала. Проносить тайком колбасу мне ещё никогда не доводилось. Распихав всё по укромным местам, я зашагал к дому, в котором жил Сашка.
Когда я позвонил в дверь, то из-за двери высунулось круглое лицо Тони и начало меня сканировать.
- Это Витёк пришёл, мы с ним по телефону говорили! – раздался Сашкин голос откуда-то далеко из глубины квартиры.
- Ааа… - промычала Тоня, открывая дверь.
Она бесцеремонно похлопала меня по карманам, и, убедившись, что запрещённых продуктов я через границу не перевожу, я наконец-то был великодушно пропущен внутрь. Колбаса благополучно лежала в пакете, засунутом за ремень в районе поясницы.
Надо заметить, что с того момента когда я в последний раз видел Тоню, её внешность заметно изменилась. На Тоне был чёрный халат с бело-розовыми цветочками, в японском или китайском стиле. Халат, правда, едва касался полами, так как был явно узковат, но широкий пояс держал его на мощном торсе. В свой мозжечок, или куда-то в его область, Тоня воткнула две длинные спицы, но на японку всё равно была очень мало похожа, хотя в борьбе «сумо» у неё, скорее всего, были бы хорошие шансы. По мере передвижения по квартире, в мои ноздри проникли какие-то неизвестные запахи, по всей вероятности растений, или это пахло от Тони, я точно не понял.
Сашка же сильно сдал, когда я увидел его худое лицо с глазами побитого дворового пса, то я проникся глубоким сочувствием. Надо же так, до такой жизни докатиться!
- Привет Витёк! – обрадовано воскликнул он.
- Привет Сашок – сказал я – ну как ты?
- Да вот… нормально – промямлил он, испуганно посматривая в сторону жены. Я пристроился рядом с ним на диване.
Когда Тоня пошла на кухню, Сашка зашептал:
- Ты принёс?
Я утвердительно кивнул головой, и по измождённому Сашкиному лицу пробежалось что-то похожее на улыбку. Я же одобрительно похлопал его по костлявому плечу. Сашок начал было что-то мне рассказывать шёпотом, на ухо, но из кухни послышались тяжёлые Тонины шаги, и мой товарищ замолк, потупив взгляд в пол. Тоня зашла, размахивая полами халата, и поставила перед нами, на небольшой столик большой разнос с какими-то зелёными листьями, коричневыми корешками и чашками с чаем.
- У нас ужин! Кушайте, пожалуйста! – зычно произнесла Тоня и величественно приземлилась на диван, который жалобно скрипнул под её толстым задом.
Я долго всматривался на поднос, но ужина там не увидел, только зелень, чай и непонятные хреновинки.
- Антонина, а где же сам ужин, а? – хохотнул я.
Тоня злобно сверкнула на меня исподлобья и погрозила мне кулачищем.
- Это у нас диета такая! – пролепетал Сашок:
– вторую неделю – с дрожью в голосе добавил он.
- Поняяятно… - ответил я.
- Мы уже пятнадцать килограммов скинули, на двоих – промычала жующая Тоня.
Я не стал уточнять, пропорциональные потери в весе каждого, но мне показалось, что все пятнадцать килограммов потерял Сашка. А у Тони накопленного жира хватило бы, пожалуй, на целый год.
Я потянул один кусочек зелёной ботвы и попробовал его пожевать – трава-травой. Ещё на подносе лежали кусочки чего-то похожего на грибы, по вкусу дерьмо-дерьмом.
К счастью, время близилось к вечеру, и неяркое освещение зала позволяло нам многое. Я потихоньку нашарил рукой пакетик с колбасой, и начал извлекать из него пластики.
Трапеза наша представляла собой следующую картину:
Тоня ела так – ботва, ботва, ботва, ботва, чай.
Мы ели так – ботва, ботва, колбаса, ботва, чай – чтобы сильно не распространять колбасные запахи.
Чай, кстати сказать, был не очень, горьковатый, хина короче.
Как водится в наших районах, у нас по вечерам частенько отключали электричество. Так вот произошло и на этот раз – свет вырубили, и мы остались сидеть в темноте. Пока Тоня что-то мычала, наша трапеза мгновенно изменилась – колбаса, колбаса, колбаса, колбаса. Жизнь медленно налаживалась, мой друг компенсировал две недели сплошной ботвы и чая. Мы уже почти доели всю колбасу, но судьба преподнесла ещё один сюрприз – дали свет. Тоня посмотрела на нас и как говорится, застукала на месте, с колбасой во рту. Она сразу всё поняла, её злости не было предела, она заорала что есть мочи, как африканский бегемот! Не знаю, что она бы со мной сделала, но к моему счастью, свет снова отключили. Я не растерялся, и когда через пару минут снова дали свет, я уже выходил из подъезда на улицу.
Вечер встречал меня свежим воздухом, шуршанием зелёной листвы, шаркающими по дворам бабками, детскими криками. Я оглянулся, задрав голову на окно покинутой квартиры. В окне стоял тёмный силуэт Тони, как олицетворение Мировой фитотерапии и диетологии, и грозил мне обоими кулаками. Судьба в очередной раз мне улыбнулась – я ушёл целым и невредимым от этой страшной женщины.
С тех пор я к этому товарищу больше никогда не ходил, и ни разу не видел, ни его, ни Тоню. Жив ли, здоров ли Сашка, и сколько килограммов в весе он потерял за двоих – не знаю, но к фитотерапии и чаям отношусь с тех пор с большой осторожностью, поёживаясь от неприятных воспоминаний.