«Я убит подо Ржевом,
Тот еще под Москвой.
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?
В городах миллионных,
В селах, дома в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу...
Я вам жить завещаю, –
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить…»*
Никто не хочет умирать! Никто не хотел лежать здесь в сырой земле! Но, мы должны были выстоять. У нас просто не было другого пути. Мы сделали это! Пусть даже не сразу, а через три года. Но мы победили эту фашистскую гадину. И в этой Великой победе есть и малая толика наших заслуг и пролитой крови, смерти моих товарищей. И, все глаза проплакавшей, моей матери. Когда ей принесли похоронку с известием о моей гибели. От нашего батальона, тогда, не осталось в живых никого. Ни меня, ни моих товарищей…
Никого! Меня убило разрывом снаряда, где-то минут через пятнадцать после начала наступления. Ваську, друга моего убило чуть ранее. Я еще успел увидеть, как он падает, подломившись, словно сухой стебелек. Моему другу осколком снесло половину челюсти и вырвало гортань…
Вот говорят: «Мать сыра земля»! А ведь правду говорят. Куда же еще мы придем, да все в нее родимую. Так щедро нашей кровью политой и нашими костями удобренной!
Слава Богу! Мы все-таки победили, страна поднялась из руин. И зажила пуще прежнего, всем на зависть. Видел я Парад победы. Да-да тот самый, когда фашистские флаги бросали под ноги наших Советских людей…
Мне, в принципе, сейчас все видно и все слышно, что делается на моей земле…
Хотя, надо сказать: «Да уж! Не ожидал! Когда шел под немецкие пули даже не мог и подумать, что меня так никогда и не похоронят, что пролежу в родной землице, страшно сказать, целых семьдесят лет, не похороненным. Ну не по-человечески это как-то…»
Пару лет назад был случай, обрадовался было я. Ходят, копают, какие-то люди. Ищут что-то. Ну, думаю вот оно: «Последнее счастье солдата»,- похоронная команда. Ан нет. Не команда и не похоронная. А так мародеры просто. Откапывают оружие, боеприпасы и все. Мать их раз эдак, вот же сволота уродилась!
Нет, ну конечно, если говорить, в общем-то, дело делается. И памятники поставили, и монументы Народу победителю видел я. И в Европе, и на Сапун горе, и на Мамаевом кургане стоят. Знамо дело, победители!!! Но, нельзя же, ведь так. Одна война в Афганистане, другая где-то там в Африке. Потом, вообще, на Кавказе войны пошли, без конца и без края…
В стране бардак творится, эти горе-землекопы, что делают-то? Оружие достают, ордена и медали из под земли. Отмывают, чистят, ремонтируют и продают. Были бы слезы у меня, честное слово, заплакал бы…
Поэта видел, Роберта. Силен человечище был. Когда я его стих, про нас, про ржевских услыхал, защемило что-то в душе. Хотел сказать «в груди», но ведь ее нет у меня. Одна только душа и осталась, не упокоенная.
Как сказал великий полководец Александр Васильевич Суворов: «Война заканчивается только тогда, когда будет погребен ее последний солдат».
Шестьсот тысяч моих товарищей полегли в схватке подо Ржевом. Да не спорю, многих откопали, памятники стоят, братские могилы…
А сколько нас еще по лесам и полям в землице лежит?
Кузнецов Николай aka kraft-cola18.04.13
Примечание автора:*
«Я убит подо Ржевом»,- Александр Трифонович Твардовский,1946 г.
http://youtu.be/yTLTXiz3ar0 «Я убит подо Ржевом»,- Исполнитель Иван Карпов, на стихи А.Т. Твардовского.