Поцелуй

Геннадий Кофанов
            Курортный роман. Нет, не роман, рассказик
   
   Мы очень поцеловались.
   Ф.М. Достоевский, "Подросток"
   
   Сегодня во что бы то ни стало я её поцелую, думает Иван Эдуардович, потягиваясь после сна.
   Яркое утреннее солнце сквозь зелень окружающих санаторий деревьев просачивается в окно санаторных апартаментов Ивана Эдуардовича и, слепя ему глаза, подтверждает, что наступающий день будет пляжным, как и планировалось. Намедни радио пророчило смену тёплой облачности на жаркую безоблачность.
   Вот на пляже он её и поцелует, даже невзирая на её кокетливые отнекивания.
   Жарко. Иван Эдуардович встаёт с накрахмаленной санаторной простыни и, подцепив ступнями шлёпанцы, делает несколько гимнастических движений, после чего в одних трусах шествует в душ. Скинув трусы и шлёпанцы, взбадривает себя контрастным - попеременно то студёным, то жгучим - водопроводным дождичком. Ах, хорррошо!
   - Вы кто? - спросила она.
   - Прекрасный принц на белом коне, - пошутил он, показав в улыбке свои здоровые белые зубы.
   - А я заколдованная царевна, - пошутила в ответ она...
   Это тогда, в день их знакомства, почти неделю назад...
   После душа, разрумянив кожу трением полотенца, Иван Эдуардович трусы не надевает. Надевает плавки. На пляже живописного пруда нет кабинок для переодевания, ибо пруд всего в нескольких шагах от корпусов санатория "Липминводы", поэтому обитатели санатория выходят на пляж уже в купальниках и плавках. На территории этого оздоровительного заведения три красивых пруда, но лишь на одном из них имеется песчаный пляж и лодочная станция, а два других хороши для любования и рыбалки.
   Иван Эдуардович, почистив зубы, бреется перед зеркалом безопасной иноземной, расхваленной в телерекламе, бритвой и любуется своей фотогеничной физиономией. Красавец! Ему бы не инженером на приборостроительном заводе, ему бы с такими внешними данными где-нибудь в Голливуде киноактёром... Всяких там Суперменов да Джеймсов Бондов... Не удивительно, что женщины ему так охотно отдаются... Вот только эта новенькая что-то больно долго ломается. Иван Эдуардович уже неделю её обхаживает, а она даже поцеловать себя не позволила. Слишком рано, дескать... Должно пройти ещё сколько-то там дней, прежде чем... Такая молодая, почти вдвое моложе Ивана Эдуардовича, а такая в этом аспекте несовременная... И имя у неё несовременное, старинное: Василиса.
   - Василиса? - удивился он. - Редкое, редкое... Я буду звать вас Василисой Прекрасной, ибо вы действительно сказочно хороши...
   Нет, чёрт возьми, что ни говори, но он действительно недурён! Ну разве дашь ему его сорок два? Ну, максимум тридцать с хвостиком. И чего она тянет? Другая бы на её месте уже давно наслаждалась бы с ним всеми прелестями неплатонического курортного романа...
   Иван Эдуардович, сжав губы и выпятив давлением языка кожу под нижней губой, соскребает лезвием с таким образом созданного возвышения наросшую за сутки щетину. Под самый корень её! Большинство женщин не любят, когда мужик при поцелуе колется...
   Его ухаживания она принимает, в принципе, благосклонно, с удовольствием принимает в подарок цветы, но от поцелуев шарахается, как монашка. Он ей явно нравится. А значит, она хочет его поцелуев. Почему же уклоняется? Боится показаться легко доступной? А может, она, так сказать, объект чрезмерно пуританского родительского воспитания? Но разве может в наше время девушка, которой уже за двадцать, оставаться девственницей?! А может, просто кокетничает, ломается, набивает цену... Целовать! Непременно целовать! Игнорируя её "не надо!", её отталкивания... Сама же рада будет! На пляже. Нет, лучше на лодке, это романтичнее. Да, возьму напрокат лодку, отплывём под сень красивых плакучих ив, и... Не забыть и презервативы, на всякий "пожарный" случай... Вдруг от поцелуев разомлеем, возбудимся...
   Иван Эдуардович смывает с лица остатки пены и внимательно осматривает результат работы бритвой. Прекрасно! Втирает в кожу ароматный крем, чтоб не щипало...
   Вечерами они гуляли по красивому парку и трепались. Корпуса санатория "Липминводы", что в развёрнутом виде звучит как "Липовские минеральные воды", - это не сталинские имперские дворцы с колоннами, шпилями, барельефами в виде орнамента из колосьев, плодов, серпов и молотов, скульптурами пролетариев и колхозников, и с прочим помпезным украшательством. Нет, это типовые брежневские коробки. Украшением этого санатория являются не корпуса, а окружающие их парк и пруды. О чём Иван Эдуардович с Василисой щебетали, любуясь этим парком и этими прудами? О том, как виртуозно солируют соловьи под оркестровый аккомпанемент цикад, или ещё каких скрипичных насекомых. О том, какая необыкновенно яркая луна и какое невероятное стадо звёзд пасутся над "Липминводами". О том, какие восхитительные благоухания источают цветущие акации, черёмухи и прочие ботанические элементы ландшафта... Типичный трёп, предваряющий курортный роман. Но иногда Василиса заговаривала о странном...
   - Ну почему же ты не даёшь, как раньше говорили, облобызать твои нежные губки?
   - Пока рано... Ну представь, что я заколдованная царевна, и что если меня поцеловать раньше времени, то я превращусь в кого-нибудь другого.
   - Ну мы же не дети, Василиса моя Прекрасная; зачем эти сказочки. Мы взрослые люди, хоть ты и молода... Ну, давай...
   - Нет, нельзя!.. Не обижайся... Не сейчас... Потом...
   Нет, сегодня на лодке не отвертится, думает Иван Эдуардович, облачаясь в кремовые шорты и белую короткорукавную футболку с легкомысленным изображением на груди мультяшных козаков-запорожцев. Что характерно: нет под этой футболкой выпячивающегося пивного пуза, типичного для многих его сверстников. Иван Эдуардович держит себя в хорошей физической форме. Если бы не эти небольшие проблемы с желудком, заставляющие его посещать санатории, то можно было бы употребить слово "здоровяк". Он видел, как, образно выражаясь, облизывались на него представительницы прекрасного пола, оздоравливающиеся здесь минеральными водами; с ними у него всё случилось бы очень быстро; но на фоне Василисы, прекрасной Василисы, все они не представляют для него сексуального интереса.
   Конечно, он ничего не сказал Василисе о наличии жены и сына, а своё кольцо - металлическое брачное свидетельство - на время курортного образа жизни переместил, как обычно, с пальца в кармашек бумажника. О её семейном положении не допытывался, дабы не спровоцировать аналогичные расспросы о самом себе. Врать Иван Эдуардович умел, но не любил.
   После диетического, но вкусного завтрака (как обычно, наш герой и его избранница в столовой расположились за одним столиком), Иван Эдуардович и Василиса, прихватив коврики для лежания и прочие пляжные принадлежности, перемещаются из корпуса к пруду. Солнце знойными лучами тащит быстро нагревающихся пляжников в освежающую влагу. Расстелив на песке коврик, Василиса сбрасывает зелёный пляжный халатик и остаётся в миниатюрном по площади салатном бикини. Впервые Иван Эдуардович видит её настолько обнажённой. Предыдущие дни были хоть и тёплыми, но облачными и располагавшими к прогулкам по парку, а не к загоранию на пляже. Иван Эдуардович, скидывая шорты и футболку, с восхищением пожирает глазами её стройное тело. Ах, хоррроша!
   Между её такими соблазнительными грудями наш герой мельком замечает некую тёмную кляксу - то ли татуировку, то ли большую фигурную родинку.
   Зеркальная гладь воды - перевёрнутый вверх ногами пейзаж - манит бултыхнуться в водоём.
   Василиса укладывает свою русую косу вокруг головы веночком, фиксирует приколками, чтоб волосы не сильно намокли, и вступает в размашистее зеркало, гофрируя его поверхность расходящимися от её красивых ножек волнами. Иван Эдуардович, не юный, но спортивный, с разгону врывается в жидкость, поднимая кусты брызг, и ныряет. Ясные детальные звуки надводного мира сменяются размазанными гулкими приглушёнными звуками мира подводного. Иван Эдуардович, проталкивая себя вперёд гребками натренированных рук, продвигается в толще влаги настолько далеко, насколько позволяет запас воздуха в его натренированной грудной клетке. Вынырнув и отфыркнувшись, как тюлень, с удовлетворением отмечает, что донырнул чуть ли не до середины пруда, довольно далеко от берега. Все дамы на пляже с интересом повернули головы в сторону спортивного красавца. Иван Эдуардович пальцами манит к себе Василису, мол, плыви сюда, дорогая. Она погружается до подбородка и плывёт.
   Вода прозрачна. При ближайшем рассмотрении оказывается, что тёмная клякса меж грудями подплывшей красавицы - это изображение лягушки, сантиметра три величиной.
   - Неожиданная татуировка, - замечает наш герой, вглядываясь в очень реалистичный накожный портрет земноводного. - Обычно девушки носят тату в виде бабочки, цветочка, рыбки или дельфинчика, иногда ящерки или даже змейки... Но чтобы лягушку - вижу впервые. Девушки обычно испытывают к лягушкам брезгливость, отвращение... Что символизирует это животное? В этом скрыта какая-то аллегория? Или тебе просто нравится, как они выглядят?
   - Это не татуировка, это... Это сделано другим... методом, - как-то неохотно, с трудом подбирая слова, поправляет она, не спеша, плывя рядом с ним обратно к пляжу.
   - Каким? - почти машинально спрашивает Иван Эдуардович, думая о том, как ему хочется овладеть её телом.
   Она задумчиво молчит полминуты. Затем вместо ответа задаёт вопрос ему:
   - Ты когда-нибудь думал о том, что кроме этого мира существуют и другие миры?
   - А, другие измерения, параллельные пространства? Слыхал такие гипотезы.
   - И что в этих других мирах несколько иные законы природы, которые, с точки зрения людей здешнего мира, выглядят сказочными волшебствами. И что чудеса в сказках, легендах и мифах здешнего мира - это отголоски древних знаний о тех других мирах...
   Ага, она любит фантастику, думает Иван Эдуардович...
   Сам Иван Эдуардович фантастику категорически не любит, ещё с детства, и даже считает явлением вредным. Ну, в самом деле, какую практическую пользу имеют небылицы?! Только засоряют мозг ложной информацией. Увлечение фантастикой, сказками - это эскапизм, уход от проблем реального мира в мир грёз, этакая разновидность наркомании, считает Иван Эдуардович. Вместо того чтобы заниматься благоустройством реального мира, а тут работы непочатый край, эти так называемые фантазёры тратят драгоценное время впустую, на сочинение миров нереальных и на поглощение подобных сочинений, в то время как реальный мир остаётся столь неблагоустроенным и проблемным, в том числе и из-за потери времени на бесполезные фантазии... Нет, Иван Эдуардович человек рациональный, здравомыслящий, практичный, поэтому фантастику...
   - Я тоже люблю фантастику, - врёт Иван Эдуардович, глядя на Василису честными глазами; как говорят великороссы, "на голубом глазу", или, как говорят украинцы, "позичивши очі у Сірка".
   Если я прикинусь её единомышленником, мне легче будет добиться от неё всего чего хочу, думает наш герой. Да, он не любит врать. Но когда так хочешь женщину, каких только, как говорится, мучных изделий не навешаешь ей на ушки. Женщина скорее испытает симпатию к мужчине с хорошим вкусом, нежели к мужчине без вкуса. Но что такое отсутствие вкуса и что такое хороший вкус? Отсутствием вкуса называется вкус, который отличается от твоего собственного; а хорошим вкусом называется вкус, совпадающий с твоим собственным. Стало быть, соври женщине, что тебе нравится то же что и ей, и она будет считать тебя мужчиной с хорошим вкусом.
   - Более того, я сам пишу фантастические романы, в том числе о волшебных параллельных мирах. Скажу по секрету: я довольно известный писатель-фантаст, - совершенно завирается Иван Эдуардович в стремлении к своей эротического характера цели. - Только мои книги издаются под псевдонимом.
   - Под каким? - с явной симпатией устремляет на него зелёные очи очаровательная пловчиха.
   - Ну... Эээ... Гм. Кхе. Дело в том, что я не имею права, согласно контракту с издательством, до поры до времени разглашать тайну псевдонима. Этого даже мои ближайшие друзья и родичи не знают. Извини.
   Боясь, что эта любительница фантастики продолжит расспросы на столь скользкую для него тему и быстро разоблачит враньё, Иван Эдуардович резко меняет предмет разговора:
   - А давай-ка покатаемся на лодке.
   - Давай.
   Они, истекая водой, выходят из водоёма на песок, обтираются полотенцами. Вместе с полотенцем Иван Эдуардович извлёк из сумки незаметно и упаковочку презерватива, быстро спрятав её под резинку плавок.
   Лодочник, оказавшийся особой женского пола пенсионного возраста, выдаёт им два весла. В дощатый причал тычутся носами, как поросята в свиноматку, несколько лодок, каждая из которых имеет собственное имя, написанное на борту красной малярной краской. Индивидуум, который подобрал и намалевал эти названия, обладал, видимо, чувством юмора. Но юмора чёрного. Названия следующие: "Титаник", "Офелия", "Княжна Степана Разина", "Чапаев", "Муму"...
   Василиса выбирает "Офелию", за благозвучность.
   Иван Эдуардович ставит на причал вёсла вертикально, просит её их подержать и переходит с причала в лодку, балансируя в закачавшейся "Офелии", затем принимает от Василисы одно за другим вёсла и пристыковывает их к уключинам. Наконец, взяв её за ручку, помогает переместиться туда же. Он садится за вёсла, она напротив. Сначала несимметричными движениями вёсел Иван Эдуардович разворачивает лодку кормой к причалу, затем симметричными движет её в сторону живописных камышей и плакучих ив.
   Гребя и вперившись зрачками в её большие зелёные очи, Иван Эдуардович декламирует наизусть поэзию. Вот, например, строки замечательного русского писателя - поэта и прозаика - Александра Фомича Вельтмана. Того самого Вельтмана, с которым А.С. Пушкин куролесил в Кишинёве. Вельтмана, которого Ф.М. Достоевский назвал своим учителем. Вельтмана, о котором старый Лев Толстой в беседе с молодым Максимом Горьким сказал: "Не правда ли - хороший писатель... Он иногда лучше Гоголя". Вельтмана, которого многие литературные авторитеты считали одним из лучших русских писателей, и который, несмотря на известность и популярность при жизни, после смерти оказался незаслуженно забыт. Вот эти строки:
   
   Она мутит мой дух давно,
   Она меня всё в омут тянет!
   Взгляните... то всплывёт, то канет
   На очарованное дно!
   Мои ли чувства не растают?
   Всплывёт... и воды заиграют!..
   Как колыбель под ней волна!..
   Вся в брызгах, как в шатре алмазном,
   Лежит раскинувшись она
   И возмущает дух соблазном!
   О, брошусь в воду!.. пыл огня,
   Быть может, холод волн потушит...
   Но я боюсь... в воде меня
   Русалка страстная задушит!..
   
   Как опытный донжуан, Иван Эдуардович знает, что стихи - хороший ключ к женскому сердцу, а через сердце и к другим женским органам, поэтому он вызубрил целый ряд небольших поэтических сочинений разных авторов и, так сказать, в борьбе за женское тело часто пускал в ход это эффективное оружие.
   Вёсла с плеском ритмично зачерпывают вещество, именуемое химиками H2O. С выскакивающих из жидкого зеркала деревянных ласт сыплются бриллианты. Над водой стремительно и виртуозно, как воздушные асы, шныряют элегантные невесомые стрекозы. Одна из них шустро совершает посадку на борт лодки, ухватившись за древесину цепкими коготками, но тут же мгновенно уносится, напуганная вынырнувшим веслом. Василиса щурится от солнца и смакует поэзию, которой охмуряет её наш герой.
   
   Плескаясь в ледяных волнах, Диана,
   Любовника, следившего за ней,
   Не так пленила наготою стана,
   
   Как я пленён пастушкой был моей,
   Что в воду погрузила покрывало -
   Убор воздушных золотых кудрей:
   
   И зной палящий не помог нимало,
   Когда любовь ознобом пронизала.
   
   А это - мадригал великого Петрарки (перевод Е. Солоновича).
   Между тем "Офелия" пересекает пруд и приближается к наиболее удалённой от пляжа части берега, где граница воды и суши декорирована занавесами серебристо-салатных плакучих ив и ширмами изумрудных камышей, за которыми можно исчезнуть из поля зрения других пляжников.
   Иван Эдуардович перестаёт грести, но лодка по инерции ещё плывёт, всё медленнее. И наконец, замирает, оказавшись в уютном закоулке водоёма, где существуют лишь шелестящая зелень, вода и небо.
   - Пересядь сюда, поближе ко мне, - негромко просит Иван Эдуардович, похлопывая ладонью по скамье, на которой сам сидит.
   - Только, чур, не целоваться, - предупреждает Василиса и пересаживается.
   Иван Эдуардович нежно гладит её голые плечи опытными пальцами и мурлычет ей на ушко, как она изумительно красива, опытным ртом. Против таких действий Василиса не возражает.
   Заслушавшись комплиментами, она даже склоняет русую головку с веночком-косой на его могучее плечо.
   Теперь пора, решает Иван Эдуардович, пылая от вожделения.
   Он обхватывает молодую красавицу в салатном бикини сильными руками, привлекает к себе и тянется жадными губами к её нежным девичьим устам.
   - Нет!!! Не целуй!!! - ужасается Василиса, отклоняясь и отталкивая Ивана Эдуардовича маленькими кулачками. Но разве может такая хрупкая девушка противостоять силе такого спортивного мужчины!
   - Нельзя!!! Я зако...
   Закрыв глаза, то ли для того чтобы не видеть ужаса на её прекрасном личике; то ли для того чтобы, отключив зрение, сосредоточиться на осязании; то ли подсознательно опасаясь оплеухи, Иван Эдуардович зажимает её ротик на полуслове страстным поцелуем.
   И в то же мгновение он перестаёт осязать Василису, будто она каким-то чудом выскользнула из его цепких объятий. И слышит тихий всплеск рядом с лодкой, будто за борт уронили кошелёк с монетами.
   Иван Эдуардович распахивает глаза.
   Василисы нет!
   Он, вертясь в лодке, осматривает всё пространство вокруг себя.
   Её нет, нет, нет!!!
   Иван Эдуардович с изумлением обнаруживает на дне лодки "Офелии" салатное бикини: лифчик и плавочки.
   - Василиса, ты где?! - негромко кричит сорокадвухлетний красавец-мужчина по имени Иван, по фамилии Царевич, продолжая озираться во все стороны. - Василисааа!
   Из-под левого весла в ответ звучит лягушачье:
   - Ква...
   
   Декабрь 2003 г.
   
   ___________________________
   
   Примечание:
   Впервые текст "Поцелуй" был опубликован в журнале "Непоседа" (Харьков) № 3, 2004 г.