В момент, когда опустится рука,
Звеня покрыв костяшки влажной пеленой,
Почувствуй, друг, что значит быть любимым,
Почувствуй, друг, что значит сильным быть
В момент, когда поднимится рука,
Что б вскоре опуститься,
Костяшками коснись ты потолка,
Запомнив, что значит сильным быть.
В момент, пока летит твоя рука,
Запомни, друг, что значит быть любимым,
Ведь где рука коснется потолка,
Там пеленой покроется звеня.
«напиши о том, как опускается рука» © by Софья
Гораздо сложнее писать о себе, чем со стороны. Гораздо проще изображать из себя жертву, чем быть жертвой. Проще морально. Хотя и доизображаться можно, но не о том. Почему с горки (дело в том, что в горку шел автор, и тут настигли его муки творчества)? Потому что высоко, а где начинает опускаться рука? В своем зените, или пролетев мимо головы? А ,может, не поднимаясь на миллиметр и не опускаясь на него же.
Привычный дом. Привычные балконы. Непривычный апрель со своими привычными переливами птиц, только в этом году переливаются не только птицы и вода по склонам, впадинкам и обочинкам, но и погода. Что-то новое, что-то старое. Что-то надломленное. Порцеляция в действии. Кто, куда и зачем – не поймешь. Мешаю события. События ли? Эксперимент? Возможно. Захотелось так написать.
Ну. А. Что?
Новый апрель, а с прошлого года, кажется, прошло только два понедельника, то ли вторника. Это конечно не важно. Когда человек начинает так говорить? Сбивчиво. Из стороны в сторону?
Кажется, это было в ноябре, мне тогда казалось, что хуже не может быть, а потом прошли мои два понедельника, два апреля. Три ноября. Хотя в апрелях не случалось ничего необычного. Совершенно. А вот каждый ноябрь был словно абзац сочинения: завязка, кульминация и заключение. Хотя заключение до сих пор где-то длиться. Почему–то самая длинная часть сочинения. Садись, Иванов, два.
Поднималась рука в завязке. В долгой- долгой завязке. Как в закваске, но не о том. Поднималась долго и мучительно. А потом мимолетное падение – кульминация. И удар костяшками по стеклу, краю стола или чего там под рукой оказалось, но явно не подушка. К сожалению. Черт. Боль не проходит и длится развязка. Самое интересное - что когда она закончится - снова начнется завязка. Не в том плане. Не в этой жизни. Ну. Не в привычной. Так скажем.
Начнется новое сочинение. Снова долго, а может и быстро, будет подниматься рука.
Так как опускается рука?
Все дело в ожиданиях. И надеждах, кстати. Надежда – это коварство. Особенно если без причинны. Смех без причины – признак дурачины => надежда - смех или насмешка. Над чем? А вот пес его знает, впрочем, не о том. Не теми словами и интонациями. Не в этот раз, так скажем.
Я люблю людей. Серьезно. Каждого поодиночке. Наедине. Возможно даже с самим собой, а не со мной. Ненавижу когда людей больше двух. Ненавижу людей. Ненавижу нечетное количество людей. Я всегда не у дел. Для меня это причина каждого падения, каждой разбитой костяшки. Каждого разбитого стекла. Или глаза. Хотя такого еще не случалось. Но непременно случилось бы, не говори мне мама: «не сдавай никогда сдачи, пригодится».
Чем сильнее человек, тем выше он поднимает руку. Кровь отливает от руки. Если долго поднятой держать. И становится светлой. Это фокус. Дайте человеку монету и отвернитесь от него. Попросите подержать руку у головы. Недолго. Чтобы без подозрений. Командуйте: «хватит» и разворачивайтесь. Белая рука с монетой. Поздравляю. Эти слова со мной не вяжутся. Эти интонации. Порцеляция – это не мое. Но так заманчиво. Черт. К чему я. Рука устает так долго держаться. А держится она надеждами. Везде. Хоть вверху хоть внизу. Вам кажется, что вы больше не можете держать ее поднятой, что пора уже потрясти ей хотя бы. Но вдруг кто-то мимо пройдет, а вы ослабили хватку. Или еще чего-нибудь ждете. Пес вас знает. А я нет. Не могу подогнать под эту модель. Но когда вы отпускаете руку. Момент, в который она летит, освобождение для вас. Свобода. Наслаждение. Руку может кто-то сбить.