Глава 9
Ночью Егор спал плохо. То, что Черняк объявился в городе, всерьез обеспокоило его.
Проснулся он от того, что услышал какие-то звуки в квартире. Он вскинулся на кровати, прислушиваясь.
- Кто здесь? – крикнул он.
Прошло несколько секунд, но никто ему не ответил
.
Егор уже, было, решил, что ему что-то приснилось, как вдруг явственно услышал в зале тихие шаги.
- Кто здесь? – снова крикнул Егор, медленно вставая с кровати.
Он уже двинулся к двери, когда услышал, как с полок падают книги. Егор сглотнул тугой ком, не решаясь отворить дверь. Но тут опять раздался звук шагов, хлопнула входная дверь… Егор вышел в зал. В комнате никого не было. Он подбежал к входной двери и запер ее на все замки. Затем глубоко вздохнул, чувствуя себя смешным и нелепым. Он направился в спальню, и вдруг заметил какой-то листок бумаги, приколотый к книжной полке. Подойдя ближе, Егор включил торшер.
К полке была приколота канцелярской кнопкой записка. Ровным, каллиграфическим почерком, выполненным старославянским шрифтом, на листке мелованной бумаги Егор прочел: «Мне нужен «Изгой». Цену поднимаю до 2.500 рублей. Это хорошие деньги за книгу. Даю тебе три дня на раздумья, Егор!» И подпись «КЧ». Касьян Черняк!
Егор окончательно уяснил для себя, что этот человек не шутит… Что он пойдет до конца, лишь бы только заполучить книгу в свои руки и… сжечь ее! Но почему он не требует «Зеркало»?! Может быть, он ничего не знает о книге? Не знает, что «Зеркало» тоже находится у Егора? Но, судя по его осведомленности, он не может не знать этого!
Егор прошел на кухню и заварил себе чай, уже понимая, что заснуть ему не удастся… Пока чай настаивался, Егор вышел на балкон и закурил. Взгляд его упал на противоположную сторону улицы, и Егор вздрогнул, уронив сигарету. В тени акации стоял Касьян Черняк. Хоть Егор и не видел его лица, но почему-то знал, что тот улыбается… Черняк, хромая подошел к балкону.
- Не пригласишь на чай? – спросил он своим противным скрипучим голосом.
- Ты имеешь привычку приходить к людям без приглашения и брать то, что тебе нужно, не испросив на то разрешения, - ответил Егор.
- Ты не прав, Егор! – серьезно ответил Черняк. – Сперва я предлагаю деньги за то, что мне нужно. И только тогда, когда не нахожу взаимопонимания с владельцем, я иду на крайние меры. Только тогда!
- Поднимайся! – сказал Егор.
Он отпер дверь и впустил Черняка. Тот, не раздеваясь, прошел на кухню и уселся за стол.
- Ты принял решение относительно «Изгоя»? – спросил Черняк. Он даже не снял шляпу.
- Не торопи меня, - ответил Егор. – Ты сам дал мне три дня на раздумья.
- Однажды ты уже обманул меня!
- Потому что, ты сам хотел быть обманутым. Тебе зачем-то нужно терзать меня. Иначе, ты бы уже похитил книгу и оставил меня в покое.
- Я думал, ты умнее, Егор! – Черняк ухмыльнулся. – Я не могу забрать у тебя книгу, пока ты не прочел ее. Это же очевидно! А ты упорно избегаешь «Изгоя», заложив на середине. Книга лежит себе спокойно в тайнике, который ты вырезал для нее в страницах учебника «Политэкономии», и ждет своего часа. Да, я мог бы это сделать тогда, в Москве, потому что на тот момент ты еще не читал ее. Но я поверил тебе и не стал этого делать! А сейчас у меня уже нет такой возможности. Коль ты начал читать, я должен ждать того часа, когда книга будет прочитана. Честно сказать, мне даже хотелось, чтобы ты прочел ее. И понял сам, что эта книга не имеет права на жизнь. Что она опасна! Но ты идешь дальше, обещая книгу девушке из библиотеки… Что ж, пусть прочтет. Будет ли она довольна чтением, ты узнаешь от нее… Но имей в виду, у тебя только три дня!
- Черт возьми! – Егор сжал виски ладонями и, поэтому не видел, как вздрогнул Черняк при этих словах. – Да кто же такой этот Кондрат Федоров?! Кто дал ему талант писать так, как никто до него не писал?!
- Ну, по поводу того, что «никто», - это ты, пожалуй, перегнул… Были писатели и покруче, просто тебе еще не довелось их читать. Если хочешь, я кое-что расскажу тебе о его родителях… - вдруг сказал Черняк.
- Конечно, хочу! – Егор поднял голову.
- В 1782 году Леонид Серебровский владел в Пятигорске лавкой и небольшой мастерской по изготовлению и пошиву казачьей справы, которая досталась ему после смерти отца. Там, на водах он и познакомился с молодой женщиной из хорошей семьи, которая была старше него на десять лет, - Ириной Стрельниковой-Федоровой. У Ирины не было семьи, она была одинока и жила за счет тех средств, которые оставил ей отец, умирая. Леонид же, напротив, был на пути к процветанию. Ирина казалась ему хрупкой, красивой, покладистой и весьма способной к деторождению, что в то время было весьма немаловажно. После трех месяцев настойчивых ухаживаний Ирина приняла его предложение. Они обвенчались и провели свой медовый месяц в Европе, путешествуя по столицам. Вот там-то и выяснилось, что далеко не юный жених не знает, с какого боку подойти к женщине. И когда молодая супруга попыталась научить его, проявив инициативу, Леонид накричал на нее, стал обзывать ****ью за те отвратительные непристойности, которые она ему предлагает.
Через шесть месяцев, которые супруги провели в разных комнатах, Ирина объявила мужу, что ждет ребенка. От другого мужчины.
Леонид Серебровский счел такое заявление супруги оскорбительным для себя. Он стал избивать жену и остановился только тогда, когда понял, что следующим ударом он просто убьет ее. Но, даже полумертвая от побоев, Ирина отказалась назвать имя отца ребенка. Серебровский, руководствуясь одному ему понятной логикой, решил, что речь идет не о ком ином, как о дьяволе, ведь ребенок был плодом греха, а грех, как известно, имеет только одного отца: Сатану. Жизнь Ирины превратилась в кошмар. Убежденный, что в чреве его жены поселился дьявол, Серебровский постоянно избивал ее. Однажды, после очередного избиения, он дотащил женщину за волосы до ворот и бросил ее там, повелев, чтобы ноги ее не было в доме. На следующий день, когда Леонид открыл входную дверь, Ирина вся в крови лежала у порога, дрожа от холода. В тот же день у нее случились преждевременные роды: родился мальчик, и она назвала его Кондратом в память о своем отце, которого потеряла слишком рано, - впрочем, как и все в своей жизни. Серебровский хотел выгнать ее из дома, но решил, что скандал не слишком благоприятно отразится на его деловой репутации. Никто не станет покупать седла и упряжь у человека с дурной славой рогоносца. Он оставил Ирину, но загнал ее в холодную темную спальню в задней части дома.
Серебровский приобрел привычку читать до рассвета Евангелие, стремясь найти в нем утешение и унять бушующую в душе бурю. С помощью Евангелия он пытался разбудить в своем сердце любовь к мальчику, но не находил в маленьком Кондрате ни одной своей черты и не считал его сыном.
В десять лет Кондрат объявил, что хочет стать художником. Мальчик обожал книги, живопись и прочие материи, начисто лишенные какой-либо выгоды с точки зрения сильной половины человечества. В двенадцать – обнаружил небольшую избу-читальню Горячеводской слободе и использовал каждую минуту, чтобы приходить в это святилище книг и жадно проглатывать романы, стихи и труды по истории. И Серебровский окончательно уверился, что его пасынок - полный идиот.
Ирина, тем временем, медленно угасала, наблюдая, как ее собственная жизнь тонет в потоке лжи и одиночества. Она не любила мужчину, которому служила, но знала, что принадлежит ему, и возможность бросить Леонида и уехать куда-нибудь вместе с сыном казалась ей немыслимой.
Серебровский верил, что с Божьей помощью сможет стать лучше, но рано или поздно его кулаки вновь обрушивались на Ирину, и со временем он уже воспринимал это как нечто неизбежное: он владел ею, как владеет палач своей жертвой… Но я вижу, Егор, что утомил тебя своим рассказом?
- Нет. Нисколько. Я только начал приближаться к тому вопросу, который не давал мне покоя…
- И что же это за вопрос? – Черняк наверняка знал ответ.
- Кто был отец мальчика? Его настоящий отец… Тебе ведь известно это?
- Да. Но ты этого не узнаешь никогда! А если даже узнаешь… Ты не сможешь принять правду - отвергнешь саму мысль о его отце, как крамольную… Ладно. Я должен бы сказать тебе еще одну вещь… Касаемо творчества Федорова…
- Ну, так скажи!
- Слова мои здесь бессильны, увы! – Черняк поднялся, отодвинув стул. – Ты должен сам придти к этому. А для того, чтобы ты понял, что я хотел сказать, тебе нужно заставить себя прочесть «Изгоя» до конца. До последней точки! Вот тогда мы и поговорим.
Черняк ушел, не прощаясь.
А Егор еще долго сидел, выкуривая сигарету за сигаретой.
Продолжение следует -