Третий мой класс, где учился Джейсон, был самый малочисленный. Всего четыре человека.
Вообще-то, записалась ещё и пятая – Анна Крисп, которая появилась на нескольких занятиях, а потом исчезла. Если постоянные ученики были в возрасте 16 – 17 лет, то Анне - 21. Это был её последний год в школе и последняя возможность получить среднее образование.
Позже выяснилось, что Анна несколько раз побывала в центре реабилитации наркоманов, но так и не смогла побороть пагубную страсть.
На последнем занятии ученики и я были свидетелями её неадекватного поведения. Она очень громко беспричинно смеялась, не в силах остановиться. Лицо её стало малиново-красным, время от времени она клала голову на парту, закрывая ладонью рот, потом опять поднималась, начинала что-то искать в своём рюкзаке, опять садилась, стучала руками по парте, словно хотела заглушить смех, который доставлял ей
боль.
Не понимая причины её поведения, я передала ей пропуск и предложила выйти из класса и успокоитья, попить водички. Это вызвало ещё больший приступ смеха. Остальные ученики сидели, шокированные происходящим. Продолжать урок было невозможно, поскольку голоса моего не было слышно.
Тогда Джефф попросил у меня пропуск, сказав, что ему срочно нужно в туалет. Конечно, я сразу отдала ему ламинированную карточку, а сама пристальней посмотрела на остальных. Я подумала, что это какая-то эпидемия или отравление.
Через пару минут Джефф вернулся с администратором, который забрал Анну с собой. Джефф сказал, что он сразу понял, что Анна находится под воздействием наркотика, поскольку уже наблюдал такую реакцию у своего одноклассника. Тут и Форест – другой ученик – сообщил, что его старшая сестра вела себя так же. «Она - наркоманка, и не хочет лечиться. Родители несколько раз пытались ей помочь, но она всегда убегала из центра. Сейчас ей 23 и она с нами не живёт. Мы даже не знаем, где она. Наркотики – это зло», - закончил Форест свою исповедь.
Я в очередной раз была удивлена откровениями американцев.
И вдруг голова у меня закружилась, пол накренился, и я, хватаясь за край стола, нащупала стул и опустилась на него. На лбу выступила испарина.
Джефф, первым заметил, как я позеленела, достал из сумки шоколад, быстро отломил кусок и передал мне. «Съешьте шоколад! Я всегда так делаю, когда мне бывает плохо».
Я была расстроена и растрогана. «Слишком много эмоциональных перепадов для одного урока», - подумала и взяла шоколад.
«У вас в России нет наркоманов?» - спросил Джефф удивлённо.
«Есть, конечно, просто мне, слава Богу, не случалось с ними сталкиваться. Среди моих учеников таких не наблюдалось».
«Значит у вас очень хорошая школа», - сделал он своё заключение.
«Или вы просто пока не знаете, что кто-то из них наркоман», - добавил Форест.
Я вспомню слова Фореста, когда года через три узнаю, что один из моих бывших учеников, ребёнок очень обеспеченных родителей, погибнет от передозировки в девятнадцатилетнем возрасте. Его поведение в группе было хамоватым по отношению к одноклассникам. И мне стоило огромных усилий, чтобы не схватить его за шкирку и не вытряхнуть из класса. Останавливал его двухметровый рост, и я ограничивалась едкими замечаниями. Сама же мысленно осуждала его родителей за невоспитанность их дитяти.
Позже я узнаю, что он пристрастился к дурману ещё в школьные годы, и родители этого не замечали. Им было просто некогда, им было легче откупиться.
Если бы всем родителям помнить, что детям от нас нужно время, а не деньги.
Недавно услышала киргизскую пословицу: «Ребёнок – как тесто: как замесишь – так и поднимется».
*****
Однажды Кент, увидев, как я в очередной раз копирую тексты, попросил, чтобы я сделала один дополнительный экземпляр и для него.
Пожалуйста!
После этого наши встречи стали иметь литературоведческий, а точнее психоаналитический оттенок. Так «Вишнёвый сад» мы с ним разобрали до вишнёвых косточек. Да простит нас Антон Павлович, но именно тогда нам в голову пришла мысль, что Раневская, вернувшись в Россию, была слегка не в себе. И её следует играть с бокалом в руках, к которому она время от времени прикладывается.
Пройдёт совсем немного лет, и я прочту в газете, что Татьяна Васильева по-новому трактует образ Раневской и гуляет по сцене, не выпуская бокала из рук.
Вопросы внутренней политики России волновали Кента больше, чем меня. Он строил предположения относительно нашего следующего президента, видя на этом посту Александра Лебедя. Жизнь рассудит иначе. Прогноз Кента не оправдается.
А я в это время скучала по дому, включая в это понятие сына, родителей и друзей. И с завидным постоянством видела один и тот же сон, о котором через двадцать лет я прочту у другого незнакомого мне человека. В этом сне я, так же как и он, возвращалась домой и шла по родным улицам, встречала родных и знакомых, которые задавали вопрос: «Ты, что, уже вернулась? Так быстро? А что ты там видела?» И я понимала, что не использовала представленную возможность, мало узнала и начинала сожалеть о поспешном возвращении. Просыпаясь, я успокаивала себя тем, что рано ещё возвращаться.
В ноябре я получу очередное письмо от сына с фотографией их класса. Всматриваясь в родные лица (я вела у них английский два последних года) я замечу незнакомого мне мальчика. «Новый ученик», - отмечу я для себя, а глазами лихорадочно буду искать среди них сына. Первый ряд – нет, второй ряд – нет. А где же Сашка? Неужели он их фотографировал? Ну, я же просила, чтобы он свою фотокарточку прислал! И, вдруг, взгляд опять вернулся к новичку. «Туфли - как у Шурика», - ещё не закончу я мысль, как меня осенит и бросит в жар: это же мой сын! Я не узнала его! Почему-то вырос нос, изменилась стрижка, он стал выглядеть старше, новая куртка. У меня даже сердце защемило, и конечно, покатились слёзы. ****
А пока мы с Марией едем на три дня в Сан-Франциско (сокращённо – Фриско) на семинар учителей английского языка. На другой конец страны, на четыре часовых пояса на запад, к другому - Тихому океану.
Предварительно списавшись с нашими коллегами из России, работавшими в других штатах, мы устроили себе там встречу, поселившись все вместе в одном отеле «Holiday Inn».
А ещё двумя днями раньше Мария узнала, что её земляки – физики из научно – исследовательского института два месяца уже работают в Сан-Франциско. Ей дали их телефон, и она договорилась с ними о встрече.
Город на меня произвёл самое приятное впечатление. Он мне понравился больше всех из увиденных в Штатах.
Во-первых, очень комфортная для прогулок погода – влажная, безветренная при температуре + 10-12 по Цельсию.
Достопримечательностью города является Cable Car – кабельный (или канатный) трамвай. Этот красивый трамвай без дверей возит пассажиров по холмам красивейшего города, доставляя им удовольствие, и доставляя их до места.
Рыбацкая пристань - ещё одна достопримечательность Фриско. Здесь находятся многочисленные рестораны и прилавки с морепродуктами. Сквозь умопомрачительно вкусные ароматы приготовленных блюд иногда пробивается не очень аппетитный запах тины и свежей рыбы.
Недалеко от 39 пирса можно увидеть калифорнийских морских львов. Они привыкли к тому, что их разглядывают и готовы позировать, нежась на солнышке. Они очень похожи на огромные маслянистые баклажаны.
С причала можно увидеть остров Алькатрас и знаменитую тюрьму на нём, а так же мост Золотые Ворота – визитную карточку города.
В первый же день мы соберёмся в номере Аркадия, учителя английского языка, который вместе с красоткой Аллой преподаёт в штате Мэриленд.
Узнав, что их нагрузка в школе составляет два часа в неделю, мы сильно удивились. Они нам и расскажут, что темой своего проекта выбрали фильм о Штатах.
Берут камеры: ходят – снимают. Показывают отснятый материал американским учителям в школе и просят тех прокомментировать, записывая их речь. И фильм готов! Молодцы!
Причём камеры они покупают в каждом городе, куда приезжают: отснимут – и сдают опять в магазин, якобы она им не подходит. Деньги магазины всегда возвращают без слов.
Тридцатисемилетняя Алла, внешне очень похожая на певицу Валерию, в этой практике пошла дальше: она стала и наряды покупать на два – три дня. Поносит – потом возвращает.
Её смекалка, изворотливость и наличие уймы свободного времени подстегнут к любовным приключениям. Она вскружит голову отцу двух дочерей, преподавателю для глухонемых, женатому на женщине с этим недостатком. Разрушит их брак, разведётся со своим мужем, оформит отношения с американцем, и не выполнит пункт нашего контракта – не отработает два года в России. За это ей придётся заплатить приличный штраф, выехать в Мексику, чтобы переоформить визу. Потом она привезёт в Штаты сына-подростка, который будет очень тяжело переживать разлуку с друзьями и не сможет наладить отношений ни с отчимом, ни с новыми одноклассниками.
Через день мы встретились с Машиными земляками-физиками. Внешне они были чем-то похожи друг на друга: оба в очках, одеты в поношенные костюмы, в которых здесь никто не ходит, китайские куртки, приобретённые на родине - сверху. Борис на голову выше Жени и курит «Беломорканал». Этот факт врезался в память по той причине, что Бориса остановил при нас полицейский, который заподозрил, что русский курит марихуану. Нам пришлось объяснить, что это папиросы, которые он привёз с собой, потому что привык именно к этой отраве. Он покажет пачку, полицейский сверит с буковками на папиросе.
Подобный случай произойдёт в июне в самолёте, на котором мы будем отбывать на родину. Группа уже подвыпивших хозяев жизни из России будет и дальше расслабляться по полной. Один из них закурит в туалете, что категорически запрещено, о чём свидетельствует знак – перечёркнутая сигарета.
Но нашим - закон не писан! И не нарисован!
Американская стюардесса, почуяв запах знаменитого Беломорканала, подумает то же, что и полицейский из Сан-Франциско. Она будет пытать нашего непутёвого соотечественника, куда он бросил окурок от марихуаны? Тот будет хлопать пьяненькими глазками, не понимая, в чём он провинился. Тогда она бросит клич по салону: «Кто говорит на его языке?» И мне придётся откликнуться.
Стюардесса попросит объяснить этому господину, что если он не покажет, куда он дел окурок, то она сообщит пилотам о чрезвычайной посадке Боинга, и курильщику придётся оплатить все вытекающие отсюда расходы.
Что в такой ситуации делает новый русский? Он тупо отрицает, что курил.
Тогда приходится ему долбить на родном языке, что это очень серьёзно! И лучше бы сознаться и показать, место захоронения злосчастного чинарика. Иначе ему всю жизнь придётся работать на Америку.
Стюардессе я объяснила, что это не наркотик, а наши российские папиросы. И попросила чудака показать пачку. Мгновенно протрезвев, он выполнит все указания. Окурок будет найден. международный конфликт - исчерпан. А курильщик даже спасибо не скажет.
В Сан-Франциско с нами произошёл интересный случай. Мы гуляли по вечернему городу, когда к нам подошли бичи с пустыми алюминиевыми баночками из-под колы, на дне которых были монеты. Они трясли ими, привлекая внимание прохожих.
Я бросила одному dime (десять центов), а другому quarter (двадцать пять центов), оба сказали «спасибо». Через несколько шагов нас догоняет первый и говорит: «Мэм, вы ему дали больше! Это не честно!»
Вот откуда он узнал, что нас с детства учили равенству и братству?
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2013/04/30/1069