Одинокий человек, Или бремя связей
Тень! Знай свое место
Шварц
Несколько предварительных слов
Почему мы так уверены, что идет процесс создания граждан, хотя бы исторически?
Хотя бы, в конечном счете? Ну, как же, Спарта, Афины, Рим. И снова Рим, Париж, Лондон.
Может быть, вовсе и не граждан? Но скажем, подданных, исполнителей, служащих, или простых слуг. Сколько их, этих равнодушных лиц, озабоченных лишь безответственностью. Процесс катится, исполнители множатся, но только не Носители, эти-то нет, не плодятся. Носители – это мы сами, наше самоопределение: «Насчет себя он и не сомневался: вся власть будет у него» (Алданов, с.366). Но если процесс идет, значит, кто-то ведет данный процесс, куда-то. Тогда в чем задача исторического процесса? Если оставить в стороне диалектические зигзаги, то придется признать. Согласиться: выведение фауны частных лиц, следовательно, и частных дел. На деле, задача решается в обратном порядке: создание частного дела, затем частного лица. Историческое пространство постепенно заполняется частными лицами. Их немало, даже в Древнем мире. Скажем, тираны превращали государство в свое частное дело, сколько их преуспело, скатилось. Получается безличный процесс, были бы условия. Частный двор, частный квартал, частное предприятие. И, в самом конце, последний равелин, частное государство? скорее, все наоборот. На входе, в Историю, тесные рамки государства всеобщей зависимости = Царь + "Царские люди". А если поближе? «В России аналогом может служить слово «холопство», которое также выражало всеобщую форму зависимости» (Желтухин, с.122). То есть, «и крестьяне, и дворяне по отношению к царю были всего лишь холопами» (Там же). Превращение в служащих, очень это быстро происходит, все на службу! Затем, жестокое лицо частного государства, трость Фрасибула. Тиранам в противовес, парагвайские опыты иезуитов, советский опыт. А на выходе, всякий раз, неподдельная радость частного лица, скромные успехи упорного частника. Плюс, еще одно нудное частное приложение, «персональное самосознание», отдаленное отражение отделенного человеческого лица. И до чего же наглое выражение на этом независимом лице! «Уволить … в 24 часа», тяжелая трость уже не нужна, достаточно, просто уволить, пусть собирается, да подальше. Ничего, скоро упрется, стихнет.
«Он окончательно, до самой смерти удаляется в частную жизнь» (Струве, с.452).
все тот же Борис Чичерин, если проще, Борис Николаевич.
1.
Кто-то создает Исполнителя, что тут необычного, какой на них спрос! во все времена.
Но кто создает Носителя? Неужели кому-то придет в голову, создать Носителя, зачем? Если следовать принципу минимума, должны быть хотя бы два фактора: выбираем первый, Культура! Что-то близкое, ведь мы все считаемся носителями Знания. Каждый вспомнит, учи, учись! Но тогда второй фактор? Варварство, «школа и книга сыграли большую роль … в подготовке цивилизованного варварства» (Померанц, с.186). Задавая один фактор, мы определяем и второй фактор, автоматически. Создать из кого-то Носителя, зачем? Вот превратить себя самого в Носителя, это другое дело. Не столь давно: беседуют два человека, близких к политике. «Гавриил Харитонович, ну а если он что называется, решит идти своим путем?» (Шахназаров, с. 366). Вопросик? – в ответ: «Э, голубчик – ответил он, тихо посмеиваясь в обычной своей манере, – мы его в таком случае просто сбросим, и все тут» (Там же). Вот такой он, новоявленный Носитель, улыбка цветет на его добродушном лице, в руке тугой поводок. Но не железная, видать, оказалась рука, подвела в решающий момент. И кто кого сбросил известно теперь хорошо, хотя и подзабыто. Выбирая исполнителя?
Конечно, мы уверены, Матрешка, ни шагу за пределы дозволенного.
На деле, даем ему возможность решать, его дело решиться.
Носитель = осуществление врожденного желания .
Черный ящик, хотя кто-то может сказать, «Черный квадрат». Вот вы! Я? Да-да, именно вы, человек с самой квадратной челюстью в мире, вы-то что предпочитаете, «Черный квадрат» или «Красный квадрат». И чтобы ответил, если бы решил отвечать, человек с самой квадратной челюстью, если бы решился?
Почему-то Моисей водил племя сорок лет, потребовалось именно сорок лет.
И почему-то самому Моисею пришлось остаться в пустыне. Считается, племя вышло, пошло к земле обетованной, надо очистить ее от язычников, а вождь остался, не дано. Но может быть, наоборот, вождь уже вошел, взошел, ему идти дальше все равно, что спускаться, возвращаться на грешную землю, он заслужил. А племя пусть идет, пусть дойдет, и пусть поторопится. Мы уверены, можно сменить вождя, но не народ. А вот некий вождь рассуждал иначе, и даже стучал кулаком: если я не устраиваю партию, я найду себе другую партию. Партийная масса без партийной гвардии суть просто масса, партийное "мясо". Потом появилось, и пулеметное мясо, и даже пушечное мясо, появились и соответствующие мясорубки. Не странно ли?
Великий вождь в роли партийной мясорубки, руби Государь.
А нормативный смысл?
Нужен? Должен быть, ибо вне нормы, за пределами должного, кончается и порядок, любой порядок, даже самый элементарный. Таковой и был обозначен еще в 1862-м: «Отличительная черта русской истории … состоит в преобладании начала власти» (Чичерин). А современный культуролог, он какой смысл видит? Гипертрофия государственности! Автоматически выводится второй фактор: гипертрофия маргинализации. Начинаем с традиций, потом слова, вещи, постепенно доходим до людей, «их надо сбросить с перевала» = обесценить (Рашковский, с.32–33). То есть превратить человека в Маргинала. Обездоленный Маргинал, он вышел из тех же, из 60-первых. Лишенный опоры, никому не нужный, всегда виноватый? Бывало,
«стараясь остаться незамеченным, брал со столов куски хлеба» (Горбовский, с.106).
Автор останавливается, напрасно. Некрасов, а речь о нем, сохранил эту привычку "брать", брал он и в дальнейшем, но это уже не были куски хлеба. «Я достоверно знал всю историю пересылки денег Огаревым его жене, … Деньги пересылались через Панаеву, которая открыто жила с Некрасовым и находилась под совершенным его влиянием. Жена Огарева умерла в Париже в полной нищете … Оказалось, что она денег никогда не получала» (Чичерин, с.167). Маргинал всегда остается верным себе:
твердая походка, глаза блестят, ищут, рыщут, взыщут.
Судьба маргинала? Оставаться за пределами нормы, куда бежать?
Быть в пределах воли вождя, или Государя, матрешка. Может быть, я снова увлекся, преувеличиваю? Тогда слушайте: «Это сытое стадо было единообразным» (Неизвестный, с.3) Стадо = Аппаратчики ЦК. Это были «близнецы с абсолютно стертыми индивидуальными чертами». Никаких различий? Есть, все тот же минимум, «две породы», две группы. "И для себя я обозначил их как «красненьких» и «зелененьких»" (Там же). Впереди, разумеется, красненькие, кто такие? «как правило, крестьянский тип людей». Румянец, плоть, всего много: «Вырванные из своего нормального предназначения, посаженные в кабинеты, они стали столь же нелепыми, как комнатная борзая» (Там же). А зелененькие? «это какие-то затруханные интеллигенты». Юркие, нервные, почему? «пища не идет им впрок» (Там же, с.4). Ну, чем не матрешки? Они всегда находят друг друга, Государь и Матрешка = Начальство и Исполнители неразлучны. А если взглянуть на ЦК с этой точки зрения? весь ЦК мгновенно становится одной, единой, гигантской Матрешкой.
Ей «свыше предназначено править всеми людьми» (Там же).
Какая Матрешка без Маргинала.
2.
Шестидесятые-1 оставили потомкам (разумеется, этим они не исчерпываются):
; Идеология успеха (харизма).
; Повторение пройденного.
; Скорость.
Идеология успеха: Бисмарк + Победоносцев. После них, за ними: Ленин + Муссолини + Гумилев.
Железный канцлер, пара слов, за ними, в них признание успеха силы. Белый революционер, тоже два слова, но за ними признание силы успеха. «Внук приходского священника сменял и назначал министров» (Полунов, с.120). Не предел, в следующем правлении этим стал заниматься мужик. Что за этой идеологией? Если поточнее, это идеология личного первенства, должен быть первый, я должен быть первым. Почему? Да хотя бы потому, что я уже Первый, дан Я. И все остальные должны понять это, просто принять, усвоить эту данность. «Вот и извольте мне беспрекословно подчиняться! А я уж знаю, что будут делать» (Нагловский, с.84). Если верно, что «Устойчивую опору личность может найти только в самой себе» (Померанц, с.195), тогда Ленин имел такую опору, в самом себе. ОН мог смело потребовать «такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центрам города» (Анненков, с.470). Ибо он уже был в центре, был ЦЕНТРОМ: человека трудно сбить с ног, если за его спиной кто-то стоит. В этом, видимо, и кроется секрет успеха, надо просто занять нужное место и встать: «слово взял один из второстепенных сановников, худощавый человек с сухим, аскетичным лицом» (Полунов, с.118), выскочил из-за графской спины.
Тихий, скромный, книжник, аскет, а еще «злой гений России» = Победоносцев.
3.
Другой гений России, из Кронштадта, но рос в Царском селе, «в семь бегло читал и писал».
Щуплый, мягкий, и учился неважно. Состязание в беге, «упал в обморок от того, что другой мальчик перегнал его». Сел на лошадь, неловко, домашние видели, посмеялись, он едва не свел счеты с жизнью. Это Гумилев: «ложась спать, думал об одном: как бы прославиться» (Гарин, с.15). Вставал утром, пил чай, шагал в гимназию, в голове неизменно: «он воображал тысячи способов осуществить свою мечту» (Там же). Взял «Капитал», остыл. Париж, Сорбонна, «вернулся рафинированный эстет». Снова Питер, снова тоска. Поездки в Африку, попытки самоубийства, литературные проекты. И вдруг: Академия стиха, Цех поэтов, Мастер! И, наконец, новая программа, «появление нового художественного течения – акмеизма» (там же, с.36).
Слава, но как? безразлично, хочешь быть знаменитым, будь!
На этом все? если бы! Для начала определись, Слава или Власть.
Что касается Власти, начиная с Шестидесятых-1 здесь уже не просто, не только чистая идеология. За высокими лозунгами просвечивает не слишком высокая технология, высокие технологии порождение 60-2. Имея опору в самом себе, почему бы не стать опорой слабым и обездоленным. Жаждущие жаждут, обычно пропускают, что жаждут обе стороны, и сильные, и слабые. Следует второй шаг, не каждый сделает такой шаг, руководящая личность подбрасывает эту опору, самого себя, другим. Как? Дело техники, прогладить дитя по головке, догадается каждый. Основное, трансформировать себя, из опоры для себя, стать опорой для других. Тут без технологии, без технологической оснастки, скажем, без шаткой трибуны, не обойтись.
4.
Что там, в этой технологии, суть?
Чередование = Надежда + Страх. Кукловод выбирает (подбирает) лицо Матрешки. Вот это надежда, а это ненависть, а вот добрый, отзывчивый человек, откуда в нем ненависть? Снова наш 20-й век. Работники кино, собрались на актив, горячая пора, «громят космополитов». На трибуне, как полагается, обвинитель, в зале жертва. Жертва молчит, обвинитель не жалеет слов. Слова выхватывают: "вот они", низкопоклонники, среди нас, "призываю стыдиться". И завершающий аккорд: «Эй, Юткевич, космополит, положи на стол свой докторский диплом» (Спешнев, с.216). Юткевич = известный советский режиссер. Его обвиняет другой, не менее известный режиссер, Марк Донской. Но это невозможно! Смелый, решительный, дипломированный стрелок, «когда ухаживал за будущей своей женой Ириной, сбивал из пистолета яблоки с ее головы» (Там же). Все это Марк Донской! вот именно, именно поэтому. Он не может ждать, когда из него сделают жертву, когда он должен будет опуститься на колени, начать каяться. Как он ненавидит себя такого, кающегося. Нет, он будет нападать, страх? Страха нет, да и чего ему бояться? Страх перешел в ненависть. Зато его ненависть страшна, уничтожить жертву, или ненависть уничтожит тебя самого. Режиссер, постановщик, мировое имя, все мгновенно обесценилось. Странное? Марк Донской не волнуется, он спокоен, «Вот он кричит, дергается, впадает в транс, а, между прочим, нервная система железная» (Там же). Это его жена, о своем муже.
Что-то знакомое, «пишите правду, только правду, но не всю правду».
Это не ответ, совет, все тот же Железный канцлер.
5.
Один режиссер разнес другого, растоптал, шагай, отверженный.
А сам? Для этого ему самому пришлось стать Маргиналом, что им двигало? Гордость! Увы, гордость погнала его на трибуну, оттуда он мог метать гром и молнии. Лучше я встану, один против всех вас! Но на колени не встану. Сильному и гордому человеку, пасть на колени, стоять на коленях, никогда!
Но ведь пришлось.
Прошло несколько лет. Страсти улеглись, Донской и Юткевич снова дружны, вместе работают, что-то вытворяют. Но бывает, с подачи забывчивых людей, накатывается. Поминают прошлое, и тогда? «Донской зажмуривается, закинув голову, и валится нам в ноги» (Спешнев, с.216). Запрокинул голову, валится в ноги, зачем? Он стонет, «был подлецом», но один раз, «другие всю жизнь». Ну, как же, Марк! Но тот упорствует, один раз. Дело на публике, любопытные останавливаются, посмеиваются. «Но не удивляются», привыкли. Сколько было этих выходок, привыкли. Он снова Маргинал? Да, но на этот раз Маргинал = Шут.
Или юродивый, что для нас привычнее.
Напрашивается? Как часто нам приходится вскидывать голову, а потом опускать.
Неужели идеология успеха плодит маргиналов. Скорее? избыток маргиналов дал импульс к выработке идеологии успеха. «Как пленительно, между прочим, иметь дело не с артистами, а с куклами. Справедливо заметил когда-то Гордон Крэг: «О, если бы они были марионетками!» В марионетках Крэг видел будущее театра» (Спешнев, с.217). Марионетки, куклы, матрешки, ура! Энтузиасты, клятвы? забылись.
6.
выйти за пределы нормы, традиции, привычки, зачем?
Ему не везло, в молодости. Хотя способный, и ум живой, и «руки были золотые». Но вечная грубость, драки с товарищами, в учительницу «пустил чернильницей». Вот школа позади, получил «место школьного учителя», 56 лир, можете забрать свои лиры, ушел в эмиграцию. Временами было совсем худо. Как-то увидел двух туристок, из Англии, сидя на скамейке в саду, мирно закусывали. Насильно «отнял у них хлеб и сыр» (Алданов, с.41). Сам рассказывал, приврал? Но читал, много, без разбору. Где-то вычитал: «Революция это идея, доставшая для себя штыки» (Там же, с.44). Штыки, не помешали бы, чего только не взбредет! Но однажды: Прошу слова. Что-то знакомое? Вот как это было в северной державе: худощавый человек, лицо сухое. И тоже, прошу слова. Бледный, взволнован, почти кричит, о чем? России конец! «ведь в России хотят ввести конституцию»! Это Россия, это Победоносцев. А теперь Швейцария. Бледный человек, лицо худое, на щеках щетина, глаза блестят, заметен подбородок, выдается. Он кричит, Бога нет! Я докажу! Дайте часы, ему дают. Жду пять минут, если есть Бог, он поразит меня за богохульство. Это Муссолини.
Поднял глаза к потолку, наверное, и голову слегка запрокинул.
Полилась грубая брань, изумление публики. Никому не пришло в голову поинтересоваться: а есть ли дело Богу до какого-то там нищего эмигранта, высланного из собственной страны. Кем ты себя возомнил?! Ты не в силах подождать каких-то пять минут, не сможешь удержать внимание толпы, а грозишься самому Всевышнему. Имя твое – Безнаказанность. Тогда вот тебе миг от Создателя,
вот тебе твои шестьдесят лет, сгори, сгорел, долго болтался.
Разумеется, пять минут он не ждал, так, минуту, иначе впечатление пропадет.
«Положил часы на стол и сошел с трибуны» (Там же, с.43), на деле, видимо, наоборот, сначала сошел с трибуны, потом положил часы на стол. Эффект был, о нем заговорили. И жизнь стала чуть легче, и оделся получше. Но партийные аристократы? нет, не подпустят, «как я ненавижу!» Как-то взял книгу, наудачу: «Книга потрясла его» (Там же, с.45). Все сразу стало ясно, слава и богатство, вот куда тянет людей, всех! Жадность, опять жадность, но еще и трусость. И слова нужны, говорить нужные слова, слова-добродетели, почему? Макиавелли, «важен только результат». Вот здесь, первое условие успеха = Маркс + Макиавелли. Все люди коварны, хотя бы в быту, по мелочам. «А если это делать в большом, то успех обеспечен» (Там же, с.47; курсив автора – В.Л.). Озарение, оно порождает страстное желание: купить, хотя бы вон тот костюм, и нужно-то "169 лир". Вот тогда бы в партийный комитет вошел иначе, тогда бы поговорили, войду, началось восхождение, его эпоха подхватила ЕГО, большого Маргинала, я иду, к триумфу.
Успех = Идеология + Технология.
Можно перефразировать, Азарт + Расчет; 60-1 стали чередовать эту пару.
Когда оборвалась линия успеха, в 24-м, 45-м, 53-м?
Скорее, обрывал ОН, так было и раньше: «со смертью Петра I реформы оборвались» (Власть, с.109).
Пока Создатель исполнителей жив, бодр, силен, он стремится накапливать успех, умножать. Но как только приходит усталость, а такое неизбежно, начинается ожидание. Иногда такое ожидание затягивается, иногда же его растягивают. «Но уже тогда он производил впечатление человека совершенно конченого» (Нагловский, с.87). Это Ленин в 21-м. Ни напористости, ни силы. «А за спиной этого желтого истрепанного человека, быстро шедшего к смерти, кипела ожесточенная борьба» (Там же), соратники готовились, к уходу. Ждать, надо дождаться ухода. Бисмарк, Победоносцев, Ленин, Сталин, Франко, Димитров, Мао. Стоит ли утомлять перечислением, сколько их прошло. И каждого ждали, когда? ОН уходит, уйдет,
можно будет снова начать давний спор, между азартом и расчетом.
Кто-то "гнался за Богом", кто-то за Властью, кому-то не хватало имени в Истории. Но все они были "скороходами, гнавшимися за истиной" (Ерофеев), той самой, в последней инстанции. Этой инстанцией они определяли самих себя. Важнейшее условие успеха = Носитель конечной истины.
Тот самый человек, который говорит, «Я знаю».
7.
С легкой руки гениев + отдельные философы,
вся История превращается в подобие разговора двух человек, разумеется, на фоне толпы, под крики толпы. Разговор + Спор: каждый решился, достоин, быть первым, буду, в итоге один взошел, другой выпал.
Гумилев, приговорен. Горький порывался, просил. Ленин как будто согласился, помогу.
Расстреляли.
А если, в конечном счете? В конечном счете, в истории остались оба.
но на разных местах, с разными оценками, потомки воздали. Но интереснее другое. «Кулак » сжат, сбит, то есть, власть, уже в кулаке. И что же запускает Носитель? Да, селекцию! начинается она, не спешно, пожалуй, даже вяло. Но вскоре оживляется, набирает скорость, потом ее уже не остановить. Да и зачем? не останавливать, а направлять, правь. Гоголь как-то создал образ тройки, летит, что он хотел высказать? Само Время подчиняется Тройке? Но ни слова о том, кто ею правит. Если даны последние пределы, то сбудется и последняя свобода. Перед этой последней свободой мы все равны, все. Вот она возможность окончательной победы, а значит, и психологии победителя. Почему бы не допустить обратное, есть психология победителя, сбудется и полная победа! Но если такая психология, психология победителя есть?! Обязательно должен быть и другой полюс, без этого невозможно пространство действия. Какой смысл гнать, напрягаться, если никого не нужно обгонять. Если нельзя оглянуться назад, нельзя посмеяться, где эти, щупленькие эстеты, эти глупенькие эсеры? Безнадежно отстали! А на обратном, на втором полюсе, там, где корчатся эсеры, ведь и там какая-то психология смеркается, какая? «мировоззрение безнадежной борьбы и самопожертвования, но не мировоззрение победы» (Саркисянц, с.109). Тогда, что есть технология?
Получение определенного результата, нужного результата.
В данном случае, это создание маргиналов.
Государство для того и начало этот процесс = создание граждан, чтобы его завершить.
Тем самым завершить и себя, как совершенное государство.
Оно не может остановиться, пойдет до конца. До конца? Извлечь, вытащить, выбить. Всех, из всех их оболочек. Семейных, классовых, национальных. Пусть предстанут в чистом виде, голенькие. Предстанут, еще и проситься будут, примите в государственные люди. Вытряхивайся! Успех? Более всего = Россия + Германия. А мы сами? Те, кого называют обывателями? Какое сопротивление, в страхе перед маргиналом призвали на помощь Государство, сбросились в объятья. Государство не замедлило показать свою твердую руку, нам же обывателям. Очень скоро прояснилось, следом за Государством пришел Маргинал.
Устроился, начал править бал, широко, с размахом. В таком случае,
можно ли Александра Меншикова считать маргиналом?
8.
неизбежный вопрос, что такое деньги и что такое варварство?
С чего начнем? Оставим человека без карманов, так чтобы ничего не мог себе взять, спрятать, укрыть. Человек без карманов, как он чист. Но если одежда? Ведь еще есть одежда. Значит, завсегда можно завести какой-нибудь карман. Или карманчик, даже кармашек. Нет, тогда и одежду придется снять. Голый человек, на голой земле. Прятать нечего. Поначалу некуда, потом нечего. Вот и тогда начнется человек, настоящий человек. С ним и начнется человеческое братство. Раньше выговаривали царство, не так уж плохо говорили, царство труда, царство свободы. Если царство, кто-то царствует. А голый человек нет, не будет царствовать, будет просто жить в царстве. На земле, на какой земле? На обнаженной земле. Обнаженный человек – на обнаженной земле, продолжение друг друга. Живи, радуйся. В крайнем случае, земля всегда готова принять тебя, таким, какой ты есть. Так прими нас Земля, чего ждать, принимай. А если бы Земли не было?
Действительно, если бы можно было избавиться от Земли?
Но кто-то рассуждал трезво, а не лучше ли избавить Землю. Ну и взялись избавлять. Неужели и здесь деньги? Разумеется, нет, только люди, измерившие себя, сами себя. Точнее, наделившие себя громадностью. Еще точнее, сделавшие себя стандартом, «единицей измерения». И в результате обнаружившие, случайно? Что очень они велики, громадны. А как же они измеряли себя? Да вот таким простым способом: если я их закопал, я и есть самый большой, гигант. Отсюда и восприятие Октября, теми, кто были внизу социальной пирамиды: Трамплин, толчок, прыжок, и ты наверху, чудесное средство. Было в ходу: свет Октября. Но свет – это тот же Огонь. Огонь над Землей, стоять на Земле, Огонь взять в руки, держать, гори, освещай.
Понятно, здесь я лишь пародирую: Леонид Андреев + Максим Горький.
А как же повторение пройденного? Что ж, попробую повторить.
Раздеть, догола, голенькие.
И нет карманов. В карманах хранят, что? Да хоть носовые платки. Но чаще деньги. Не совсем верно. Деньги – в кошелек, кошелек – под одежду, скрыто. А тут голенький, как младенец, берите пример с детей. Не скроешь, не спрячешь свои денежки. Давай, показывай свои сбережения, и сам давай показывайся.
А что такое деньги?
Инструмент измерения. Кого, неужели Человека? именно его, человека, человечка, тебя вот родного. Но можно измерить физический рост, а разве у человека есть экономический рост?! Твоя стоимость, твой рост старина, сколько? Тысяча! А вот он десять тысяч. А тот и вовсе сто тысяч. Какое жуткое неравенство, я протестую! Странно, а как же Государь, к которому ты нас толкаешь. Он-то и вовсе за облаками. Идиоты, затем мы его и возвысили, чтобы стать равными. Перед ним мы все равны, равные. Да, возвысить одного, чтобы стать всем равными. Он так высоко, что мы становимся букашками, все равные букашки. Спрячь-ка дружок, свои кулаки, кулачки, клочки. Смотри, свистну, ОН тебя просто раздавит, пальчиком, букашку.
Свистнешь, говоришь, а если ОН тебя не услышит? Он же, вон где, за облаками.
Это тебя не услышит, а меня еще как! Это почему? слушай и запоминай: полномочный представитель. На этом равенство кончилось. Зато теперь никто не выскочит из наших сплоченных рядов. Все равные, все вместе, все идут одинаковым шагом, идем и придем вместе. Равные, рваные, рви.
Ирония – 2
и снова отклонение, в ту же сторону = небольшой этюд + притча.
Понятно, надо вернуться в 20-й век, который старательно противопоставлял себя веку 19-му.
Да, в 70-е получил распространение феномен «незаметного места», сколько их подобралось! Было бы очень интересно, дать описание подобных мест. Если не всех, то хотя бы некоторых, перечень? Возможно, когда-нибудь я займусь этим. Но пока вернемся к 60-м. Мы выяснили, чем отличаются 70-е, в этом их скрытый смысл = пусть длится настоящее, бесконечно, вечно, навеки. А 60-е, чем они отличаются, что они обещали? Пусть приходит будущее, лицо бурных 60-х – прекрасный лик светлого Будущего. Или, как выразился известный философ, "чаемая Россия". Оказалось, судорога, что и выяснилось в 68-м. Какой был восход, и какой оказался закат, откат, скат. Опять преувеличение? Ну что ж, слушайте, насчет восхода.
"С ног
на землю
тяжелое дерево сбили.
Это больно тайге,
это нужно Сибири!" (В. Костров).
Дальше соболя, иностранцы, девчонки из Братска. Еще мужчины, усы, шрамы, морщины. Кажется, все на месте, женское с женщинами, мужское с мужчинами. Но зачем же суровым мужчинам целовать друг друга, в эти самые усы и морщины? да, еще и гордиться этим! Вот так, совершенно открыто, не скрываясь, не стесняясь. А чего им стесняться, вот наши рубахи, под ними наши сердца. Смотрите, бьются! «Нежность сильных людей – это нужно Сибири» (Там же). А это уже неизбежность. Если делают больно, пусть даже тайге, пусть ради Сибири, настоящие мужчины примут боль на себя. Для избавления приходиться идти на противоположный полюс, боль вытесняется. Какая Сибирь без нежности, без мужиков, без хруста.
С ног – на землю – сбили, свалили, навал.
В "процессе поступательного движения" приходится иногда сбивать.
А разве у дерева есть ноги? Можно подойти, посмотреть, даже пощупать. Ног нет, вот так!
Но если ног нет, как же оно стоит? Ведь, чтобы стоять, нужны ноги. Да, стоящему нужны ноги, ногти, ножницы. Ну не когти же, в самом деле, вот так! Товарищ, дерево, ты стоишь? Стоит, да еще так стойко, что приходится сбивать. Собьем, показывай, где ноги? Сколько стоящих вещей, начиная с луны. Даже вода, и та может быть стоячей, это когда она покрывается ряской. Причем тут дерево, или замок, или столб дыма, не хватит ли придираться. Стоящий или не стоящий, вот как должен ставиться вопрос. Стоит, стоящий = имеет ноги. Ах, так, ну тогда получите, по ногам. А как еще можно сбить на землю стоящего. Откуда эта страсть, сбивать стоящего. Проще всего по ногам, головы-то нет. Даже если дерево = стоящий организм, головы это все одно не создает. Голова есть у думающего, но не у стоящего, выбирайте, стоять или думать. Приходится подразделять все организмы на стоящие и думающие (летающие, Бог с ними, не все же время им летать). А потому стоящих – по ногам, да на землю, больше все одно некуда. Насчет думающих? Нужно ли их бить по головам? Если есть один думающий, нужно ли его бить по голове? Вернее так, если есть одна голова, нужно ли бить по этой голове? Гладить, вопросов нет, обойдется, а вот бить, нужно ли?
Давайте, сначала заполучим эту единственную голову.
Не сложно, вот улица, а вот пивной ларек. Дама требует, и продавец тянется с кружкой пива. «Она, не отрываясь, выпила ее до дна. И чем больше она запрокидывала голову, тем большее уважение отражалось в глазах окружающих… » (Фокин, с.6). Окружающие = работяги. Удивление, кряканье, возгласы, всеобщее одобрение, настоящая массовка. Запрокинуть голову иногда труднее, чем решить уравнение второй степени. Но опустить голову иногда бывает еще труднее, чем запрокинуть. Выбирайте, запрокидывать или опускать. Вскидывать или склонять, выбирайте. На этом этюд можно завершить, небольшим уточнением.
Будем бить? Ответ известен, давно, зачем? бить, биться, добиваться.
Есть цепь, подцепил, пусть тянет, запрокидывает головенку, закатывает глазенки. Право, как хорош наш человек, когда он охвачен не нашей старательностью. Нужно ли ему мешать, отвлекать, завлекать. Он пусть бьется, катается. А вы, пожалуйста, «позаботьтесь об Анне Андреевне, поберегите ее» (Фокин, с.190).
«Чтобы обожествляли, надо вести себя божественно», что Анна Андреевна и делала.
Но ведь и раньше маленький человек был в центре, случалось, писали, говорили.
То есть о человеке малозаметном. Или вовсе незаметном, почему? уж слишком малозаметно было его место. И было ли оно это место, тоже вопрос. Пришлось отделить маленького человека от его незаметного места. Оказалось, человек как человек, не хуже больших людей. Да и самые большие люди могут падать с кресел, на которых сидят. Прямо на пол. Так может феномен большого человека в том, что ему не требуется место? Без всякого места он виден, замечаем, узнаваем. К нему прислушиваются, на него ориентируются.
Кто он? Вы не знаете, тогда смотрите, он вошел, ОН.
Бросьте тюфяк, на пол, для НЕГО. Захочу, лягу, а не захочу, встану. Буду сидеть или буду ходить. Да что тюфяк, причем тут тюфяк. Нужен знак «полной победы», таким знаком может быть только ОН, он сам. Его не было, и вдруг он есть. Его не могло быть – и все-таки теперь он есть. Небытие, ушел, сошел – и вдруг вышел из небытия. И ОН здесь, как хорошо, что есть углы, из угла – в угол, и снова, из угла – в угол. Так можно метаться, непрерывно, но при этом оставаться на одном месте, не сходить с места, пора!
Вот ОН просто идет, мелкие шажки, быстрее, еще быстрее.
Дикий голос. ОН решил, нет, не отдам: «дошел, больше не уйду» (Алданов, с.375)..
Неужели наметился обратный процесс. Снова усадить человека, снова на его незаметное место. На незаметном месте он и сам будет незаметным. И пусть живет своей незаметной частной жизнью. Пусть там что-то даже нарушает, позволяет. Лишь бы не всплывал на поверхность, так бы и плавал в глубине, в самой глубинке. А если пожелает сделать свое незаметное место очень даже заметным, частным порядком?
Вот вы, именно вы, вы поняли? вам дается частное место.
Сделайте так, чтобы вас было незаметно.
Попытка резюме – 2
Так чем был Великий Октябрь? Конечно, восстанием, восстание против вещей.
А если точнее, против универсальных вещей, против людей, швыряющихся этими вещами.
Да, это было Восстание против Денег, именно против денежного мира, денежной мечты. Еще против Скорости, которую дают деньги. А если точнее, против такой жизни, в которой определяющую роль играет безличный измеритель человека, это и есть деньги. А что значит определяющая роль? Ресурсы + Ориентиры = Поведение, все строится на основе денежных оценок. Не упадешь в ноги, не упросить, не разжалобить. Но ведь деньги, как таковые? не будешь же их бить, добивать, уничтожать! Кого-то надо ликвидировать, кого? Того, у кого их много, Носителя денег. Понятно, буржуй. Этот наглый бурш тащит свои проклятые деньги в нашу духовную обитель. Бей, буржуя! Может быть, все-таки подождем, пускай он еще поработает, создаст необходимый уровень комфорта и сытости. А там пусть убирается, за ненадобностью. Да, пусть убирается, а нам останутся: монополия, поставленная на службу народу + неслыханные богатства. Вот уж тогда заживем. И стала явью мечта: «Я явился на завод и начал осуществлять контроль» (Геллер/Некрич, с.55). Конкретно? «Я вскрыл несгораемый шкаф, чтобы взять на учет деньги. Но денег там не было» (Там же).
«…выиграли лишь те, кому нечего было терять – люмпены» (Лилина, с.53).
Лицо мира меняется, сотни тысяч, миллионы людей меняют образ жизни.
Гете: каждые пятьдесят лет. Теперь: различия обусловлены «сменой поколений» (Лилина, с.49).
Что влияет? Конечно, распространение грамотности, среднее образование, потом высшее, там наука. Но что влияет в наибольшей степени? Рост населения? Конечно, демографический фактор давит, особенно сильно давил в России. Конечно, новая техника и технология, особенно быстро менялась Европа. И все же, все же рискну утверждать: есть наиболее могущественные факторы того времени. Рамки? Примерно сто лет. Начало, Шестидесятые-1. Окончание, Шестидесятые-2. В эти сто лет работают два основных фактора:
; фактор Денег + фактор Варварства.
Можно вспомнить ветхозаветное, искушение хлебом + искушение властью .
И тогда Лицо/Лик времени: Масса воли (триумф заурядности) + Триумф веры (массовая заурядность). Или, перефразируя Евтушенко: Весь мир – частокол опечаток // Засевших в зубах // Портянки палаток, заборы тетрадок // И синие крылья дырявых рубах.
Литература:
1. Алданов М. Самоубийство. Собрание сочинений в шести томах. Т.6. – М.: Правда, 1991.
2. Ачильдиев С. Лучший правитель в истории России // Невское время. Мурманск, 2008, 30.04.
3. Борисов М. За спиной хама // Социс, 1993, № 6.
4. Власть и реформы. От самодержавной к Советской России. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006.
5. Горбовский А. Дубинка для слишком умных // Наука и жизнь, 1968, № 1.
6. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в двенадцати томах. Т.11. – М.: Правда, 1982.
7. Дэвис Н. История Европы. – М.: АСТ: Транзиткнига, 2005.
8. Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. – М.: Советский писатель, 1990.
9. Кабаков А. Заметки Самозванца // Знамя, 1991, №
10. Кантор В. Антихрист или Вражда к Европе: становление тоталитаризма // Октябрь, 2001, № 1.
11. Костров В. Сибирь // Юность, 1961, № 9.
12. Любомирова Н.В. и другие. Изменение сознания как социальный процесс. В кн.: Освобождение духа. – М.: Политиздат, 1991.
13. Михайлов Ф.Т. «Болевые» точки культуры. В кн.: Освобождение духа. – М.: Политиздат, 1991.
14. Неизвестный Э. Лик – лицо – личина. – М.: Минск.: Полифакт, Знамя, 1990.
15. Оскоцкий В. Под горностаевой мантией // Литературное обозрение, 1981, № 4.
16. Полунов А. Белый революционер // Знание-сила, 1992, № 2.
17. Рашковский Е. С точки зрения культуролога // Международная экономика и международные отношения, 1995, № 12.
18. Сдобнов С.И. Социалистическая собственность и социальный прогресс. – М.: Экономика, 1985.
19. Спешнев А. Портреты без ретуши // Дружба народов, 1991, № 4.
20. Струве П. Б. Патриотика.
21. (Федоров) История России XIX – начала XX века. Учебник / Под ред. В.А. Федорова. – 3-е изд., перераб. – М.: Издательство Московского университета, 2004.
22. (Фокин) Ахматова без глянца. – СПб.: Амфора, 2008.
23. Хронология // Знание-сила, 1992, № 2, февраль.
24. Чичерин Б.Н. Воспоминания. – М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2001.