ДОКТРИНА НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА.
Рассказ.
«— Не прижимайся!
— Я и не прижимаюсь.
— Не, ну я чувствую, ты коленками трешься.
— Да педали я кручу!
— Ну и крути… педали…
— Слушай, если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком.
— Не, ну чё сразу пешком? Ты просто не прижимайся!».
(«Каникулы строгого режима»)
Последнее время ему стало казаться, что он стал хуже слышать. Он через слово слышал то, что говорил звонивший в его мобильном телефоне и без конца переспрашивал жену. Уже давно ему приходилось делать звук в телевизоре громче, как только что-либо привлекало его внимание. От постоянных своих просьб повторить сказанное и оттого, что не все понимал, Денис испытывал постоянное легкое раздражение, что вносило напряженность в его общение с другими людьми в последнее время.
Казалось бы, нужно обратиться к доктору за помощью и все проверить. Это было очевидно любому другому, но не ему. У него было свое отношение ко многим вещам в жизни, и оно отличалось от традиционного. Иногда эти его особенности в реакции на происходящее могли показаться странными, но для него ничего странного в его поведении не было.
У него было готово объяснение на все, что он делал в своей жизни. Денис был уверен в том, что проблемы были не в его ухудшении слуха, а во всем том, что давало повод так думать.
Телефон был новый, но эконом класса. Уже после его приобретения он вычитал в отзывах других владельцев, что в этой модели был слабый звук в динамике. В этом он и сам смог убедиться, когда стал использовать гарнитуру из комплекта телефона, чтобы освободить руки при объезде несметного количества ям на дороге, выросших после затяжной и суровой зимы. Служебные звонки то и дело отвлекали за рулем, провоцируя его на ДТП. Звук в наушниках гарнитуры был отличный, и он без труда разбирал все, о чем ему говорили звонившие. Значит, дело было не в его слухе, а в недостатке модели телефона, решил он.
Телевизор был неудачным с самого начала. Изображение было нормальным по качеству, а вот звук был глухим из-за дешевых динамиков, которые давали слишком узкий диапазон средних частот, лишая полноты звучания все то, что демонстрировало ему телевидение. Кроме того, качество звука на всех каналах трансляции было дранным, хотя и отличалось звучанием между разными каналами. Видеоизображение очень часто опережало звук по качеству, поэтому по телевизору качественно звучала лишь реклама и зарубежные фильмы, где про звук не забывали, а наоборот, хорошим качеством привлекали зрителя. Так он объяснял себе, когда вынужденно уменьшал громкость во время рекламных пауз и демонстрации боевиков.
Жена еще в юности перенесла серьезное заболевание, которое повредило ей слух. Она всегда плохо слышала одним ухом. И это было веским доказательством тому, что теперь и у Дениса появились проблемы со слухом, если он стал слышать хуже ее. Но и здесь у него был свой аргумент. Дело в том, что последний год по его вине отношения у них расстроились, что ввергло жену в длительный период депрессий и сомнений. А в такие периоды она говорила либо слишком тихо (как бы сама себе), либо срывалась на истерический крик, забывая начистую о среднем уровне звучания своего голоса.
Однако самым веским аргументом для Дениса было его нежелание обратиться к врачам за помощью. Он не любил их и не верил их профессионализму. Он просто боялся доверить им свое здоровье, а значит свою жизнь, которой с некоторых пор стал дорожить.
Признаться самому себе в том, что это и есть его основная причина того, почему он не признает свое ухудшение слуха в последнее время, он не желал. Ему было комфортнее находить виноватых в его проблеме в числе тех, кто не мог оспаривать его аргументы.
Так было у Дениса и тогда, когда его идеальное зрение перестало быть идеальным. Он очень долго сопротивлялся столь очевидному факту и не желал надевать очки. Но даже тогда, когда он все же их надел, то долго не мог к ним привыкнуть. И потом, когда уже к ним привык, то очень долго не хотел менять на новые свои очки. Просто он не желал признать того всем очевидного факта, что зрение у него ухудшается и далее.
У Дениса была выработана своя теория на подобные случаи. Он свято в нее верил и следовал ей неукоснительно во всех случаях, когда дело касалось его здоровья. А теория это была в следующем…
Человек сам по себе совершенен, как творение природы, но жалки и несовершенны его попытки исправить или повторить природу в ее творчестве. И взяв на вооружение эту мысль, как неоспоримый факт, Денис был убежден в том, что организм человека лучше всяких докторов справиться с любой проблемой в его работе.
И дело даже не в том, что доктора не зная всей сложности и глубины всего происходящего в организме, грубо и непродуманно начинают вмешиваться в этот план спасения, нарушая и мешая его реализации. Они наносят непоправимый моральный урон организму, как системе.
Своими действиями они дают сигнал организму в том, что он может не напрягаться более на протяжении всей жизни человека по поводу подобных проблем. Ведь после вмешательства докторов, организм знает, что уже есть те, кто и без него справится с нарушениями в работе его системы. А значит, ему уже не зачем самому заниматься данной проблемой.
Другое дело, если помощь оказана не кардинальная, а лишь как незначительная поддержка. Такой подход лишь активизирует действия организма, придает ему уверенности в своих силах. Так себя чувствует начинающий велосипедист или пловец, который испытывает на себе больше моральную поддержку и страховку со стороны опытного тренера, нежели его активное участие.
В соответствии с медицинской доктриной Дениса, активная поддержка его слуха и зрения лишь расслабляла его организм и поощряла ускорение всех процессов, связанных с приходом осени в его жизнь. А вот его пассивная реакция, наоборот, активизировала бы организм на поиск новых альтернативных решений, которые позволили бы компенсировать ухудшение работы его органов чувств без вмешательства извне в систему организма.
Только существование этой доктрины могло объяснить непосвященному странное поведение Дениса в вопросах собственного здоровья. А вот, что касается его поведения дома, разумного объяснения жена не могла найти несколько месяцев. Неудовлетворенное любопытство и неизвестность доводили ее до состояния панической истерики и глубокой меланхолии одновременно.
Сложное психологическое состояние ее усугублялось временной потерей двигательной активности, как и предрекали ей врачи, оказывая скорую помощь в момент получения травмы. Денис, наоборот, получил ускорение своей жизненной активности, взяв все дела жены по дому на себя. Подобное перераспределение лишь усложнило напряженную ситуацию. Жена Дениса была всецело предоставлена своим горестным думам, а Денис отныне лишался свободного времени для участия в обсуждении итогов этих дум.
Ситуация в их семье перешла в стадию напряженного ожидания с момента открыто вызывающей измены Дениса годом ранее. До этого они с женой жили обычной семейной жизнью, как обычно живут супружеские пары на не первом десятке лет. Букетно-романтический период у них давно перерос в подобие дружбы и сотрудничества очень быстро, не дав обоим до конца насладиться прелюдией брака сполна.
Прошли годы. Долгая дружба мужчины и женщины в браке полностью уничтожила влечение и страсть молодости, сменив ее на уважительную терпимость в ожидании старости. Все бы так и протекало до того дня, пока их не разлучила бы мрачная злодейка. Но тут случилось непредвиденное.
Как-то раз, размышляя о сути прожитой им жизни, Денис внезапно осознал, что утратил в ней непредсказуемость, которая зажигает кровь до состояния свечения в глазах. Его внезапно испугала перспектива того, что он может уже никогда не испытать движения бурлящей жидкости в своих сосудах до самого того момента, когда она остановится и застынет в нем.
Он очень испугался такой перспективы. Ему стало страшно, что он может остаться своей душой в недвижимости паралича покоя и предсказуемости. Размышляя далее, он понял, что уже давно самостоятельно отказался от беспокойства чувств. Он сознательно променял все свои чувства на комфорт и предсказуемость, на покой и размеренность, на тишь и стабильность.
Ранее он страшился одиночества, которым его окатила трагедия внезапной утраты. Страх этот толкнул его на шаг, который гарантировал победу над одиночеством. Одиночество холодило спину ужасом и парализовало сознание до состояния кролика перед пастью удава.
Оставаясь один, он замирал в трансе, из которого могло вывести лишь присутствие людей. Теперь же подобный ужас сковал его от мысли, что он уже завершил свой путь мужчины, и далее до своей кончины может жить бесполым созданием, лишенным чувств и эмоций, которые вызывает присутствие рядом женщины.
Та женщина, что выбрал он для своего спасения от одиночества, незаметно потеряла свой пол. Денис испытывал свою ответственность за это. Но это не спасло его от ужаса того, что и он стал адекватной парой ей. И он решился на шаг, который бы вернул ему пол, но забрал бы стабильность, покой. Шаг этот мог вернуть одиночество, страх перед которым, хоть и стих, но не исчез совсем.
Он выбрал большее зло и поспешил на борьбу с ним. И победил. И вернул страх одиночества. И хоть Денис себя готовил себя к такому исходу, но сил собрал недостаточно, чтобы сделать последний шаг за рубикон, после которого уже не будет возможности вернуться назад. И он замер. И стал ждать.
И она заметила его ожидание. Вот только понять то, что задержало Дениса перед последним решающим шагом, она не смогла. Она просто не знала, до какой степени в нем еще жив тот страх, который в свое время их прижал друг к другу и удерживал столько лет. Это длилось так долго, что она уже сама забыла, отчего им пришлось прижаться тогда, отчего они жмутся друг к другу теперь, уже забыв леденящий холод своего одиночества.
Теперь Денис уже вернул себе мужественность. Он даже сделал небольшой дар женственности ей, и она приняла его с благодарностью, начиная вспоминать свое женское начало. Но вместе с мужественностью, к Денису вернулись чувства, какие он ранее испытывал к женщинам и от которых давно отказался в угоду победы над своим одиночеством.
И чувства эти, возрожденные в нем его потрясли тем, что отныне они были для него важнее самой жизни. Отныне он уже был не согласен на покой без одиночества. Ему был как воздух необходим и тот ветер, что приносит новые дозы его, но и возвещает всем о приближении грозы.
Ему необходим был не только воздух, чтобы дышать, но и озон. Тот озон, что не только наполняет свежестью воздух после грозы, но и очищает легкие и поднимает нечто вроде крыльев за спиной. А тогда уж не страшны и вспышки молний в черном небе, и пощечины ливневых струй на лице, как не страшно одиночество, когда ты уверен в себе и в своих силах на столько, чтобы не стать одиноким в толпе людей.
Всего этого не испытала она, его жена. Она лишь осознала его измену ей, но не могла узнать всего того, что он познал, решившись на нее, рискуя всем, что долго собирал. Вот отчего она была в неведении, и не могла понять его и то, отчего он замер в ожидании. Ей было непонятно, что ожидание ему нужно лишь для того, чтобы собрать силы для последнего шага. Того самого, что перенесет его за рубикон в «точку невозрата» к былому.
Он видел и знал, что интуиция ей подсказывает, что он в ожидании. А еще то, что ожидание это непростое, а судьбоносное для их совместной жизни, для их прошлого и будущего, что отныне станут одним целым.
Денис же уже постиг причину всему происшедшему в их жизни. Ответственность – вот ключ и разгадка ко всему, что случилось с ней и с ним. Это он и только он взял в полной мере ответственность за свою и за ее жизнь, лишив свою супругу главного в ее жизни. Он лишил ее ответственности за свою жизнь, сполна забрав ее всю себе.
И только теперь он понял, что тем самым лишил свою женщину самого главного в ее жизни. Он лишил ее индивидуальности, ее эго, ее «Я». Это он превратил ее в рабу своего «Я» и своего эго, лишив ее возможности отвечать за свою жизнь. И вот теперь она беспомощна в том, чтобы сделать свой выбор пути. В том, чтобы решить самой, что для нее важнее и что нужнее, чтобы не потерять себя окончательно. Вот отчего ей так страшно лишиться его, не любя и не будучи любимой им.
Это всего лишь страх отвечать самой за свою жизнь. Страх нести бремя ответственности за себя и свою судьбу, лишившись его ответственности за нее. А ведь Денис лишь только нарушил свою "доктрину невмешательства", вторгнувшись ненароком в систему ее жизни. Он лишь желал ей облегчить судьбу и принял на себя ее ответственность. Если бы он знал раньше о том, что этим лишил ее сил нести ее самостоятельно!
«Мы путаем ответственность и стресс.
Ответственность начинает сопровождаться стрессом лишь тогда, когда вы не чувствуете в себе достаточно сил, чтобы нести ее».
(Аллен Карр. Лёгкий способ бросить курить).