ДЕРЖАВИН – ГОРДОСТЬ ДЕРЖАВЫ
Гавриил Романович Державин (1743–1816) – знаменитый поэт России, продолжатель М.В.Ломоносова. Державин – предтеча А.С.Пушкина. Это подтвердил он сам, сказав после прочтения 15-летним Пушкиным на лицейском экзамене «Воспоминания в Царском селе»: «Скоро явится свету второй Державин: это Пушкин...».
В последствии Пушкин отдарился за эту похвалу и сказал в восьмой главе «Евгения Онегина»:
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил.
И, право не хочется, после этих известных слов – о стыковке Великого Поэтического Русского Пути – думать о том, что встреча юного поэта тогда, в Лицее, должна была состояться с Василием Жуковским, а судьба повернулась по-другому. Но перепало любви юному Пушкину и от Василием Жуковского. Осталась в литературной памяти историческая фраза Василия Жуковского, написанная им на оборотной стороне подаренного портрета Александру Пушкину: «Победителю ученику от побеждённого учителя».
В 2013 году исполняется 270 лет со дня рождения. Г.Р. Державина.
Духовные оды Г.Р. Державина – это великое наше богатство. Каждая ода – ступенька к славе. Громкую известность Державину доставила ода «На смерть князя Мещерского» (1779). Ода «Фелица» (1782-1873) о Екатерине Великой сделала Державина известным и любимым при дворе. Хочется привести две строфы из этой оды, чтобы потом вспомнились потом «кайсацкие» метафоры поэта.
ФЕЛИЦА
Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды!
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает,–
Она мой дух и ум пленяет,
Подай найти ее совет.
Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?
Меня твой голос возбуждает,
Меня твой сын препровождает;
Но им последовать я слаб.
Мятясь житейской суетою,
Сегодня властвую собою,
А завтра прихотям я раб.
Ода «Вельможа» (1794) – рисует идеал истинного величия. Правда, за положенную, но чрезмерную лесть в одах Державину приходилось даже публично отвечать. Например, в оде «Видение Мурзы» (1783) Державин, оправдываясь, объясняет, что поэт не безотчетно воспевал императрицу и деятелей ее царствования.
Но истинный поэт старался вырваться из канонов. Так, ода «На рождение в севере порфирородного отрока» своей игривой легкостью резко выделялась из массы обычных торжественных од, и отражала лучшие стремления своего времени. Ода «Властителям и судиям» (1780), была написана в подражание псалму и замечательна по смелости и силе. Она чуть было не навлекла на поэта немилость императрицы. Написание белыми стихами оды «На присоединение Крыма» (1784) для своего времени было такой смелостью, что Державин в особом предисловии вынужден был оправдываться и объясняться. Зато знаменитая ода «Бог» (1784) в ряду духовных од Державина явилась высшим проявлением его таланта. Она была переведена на немецкий, французский, английский, итальянский, испанский, польский, чешский, латинский и японский языки. И если даже не помнят других стихов Державина, почти все поэты примеряют на себя слова из этой оды: «Я царь — я раб — я червь — я Бог!» – ведь это целая судьба творца, весь смысл жизни поэта. Особенно важной новизной в одах Державина был «забавный русский слог».
Державинский язык удивительно звучен. Так, «Ода на смерть князя Мещерского» с С первых же строк поражает гулкими и звенящими строками, как будто воспроизводящими звон маятника, отмеряющего безвозвратно уходящее время:
«Глагол времен! Металла звон!..
Твой страшный глас меня смущает...».
Не менее неожиданна и концовка оды. Традиционная классицистская система ценностей всегда ставила общественные, государственные интересы выше личных. Державин, однако, заканчивает свои возвышенные размышления о бренности земной жизни удивительно личными, идущими из глубины души строками:
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою,
И с чистою твоей душою
Благославляй судеб удар.
Никто в то время из отечественных поэтов не говорил таким языком, каким часто выражался Г. Р. Державин, «соображаясь» с народным бытом, нравами и обычаями.
За свою жизнь Г.Р. Державин достиг многого: он был сенатором, министром, и дерзал спорить с царями. Но много было министров, сенаторов, статс-секретарей, а он все же был один – поэт Державин. Требовательный критик Виссарион Белинский писал: «Можно сказать, что в творениях Державина ярко отпечатлелся русский XVIII век». Однако, как всегда, добавил яду: «Лишенный всякого образования, не зная французского языка, Державин не был слишком причастен ни нравственной порче, ни истинному прогрессу того времени и в сущности нисколько не понимал его. Хваля добро того времени, он не прозревал связи его со злом и, нападая на зло, не провидел связи его с добром».
Что можно сказать на это? «Хвалу и клевету приемли равнодушно».
А время считает себя вправе поправлять и великих критиков.
За 47 истинно духовных од Г.Р. Державина, его подражатели и продолжатели – поэты написали венок стихотворений посвященных своему кумиру, подтверждающих, как его современники и потомки дорожили его поэтическим наследием. Так что, в стихотворении «Памятник» (1796, подражание Горацию) Державин предрек свою творческую судьбу – не ошибся. (Как после него в своем переводе «Памятника» и Пушкин).
Вот несколько подтверждений из державинского стихотворения:
Так! — весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь славянов род вселенна будет чтить.
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Неслучайно выбрана здесь география пямятных державенскому сердцу мест. Она напоминает далекие времена, когда в тех границах была древняя Булгария, о которой я написал роман-дайджест «Волжский царь». И, работая над его созданием, встретил родовые корни казалось самого наирусского поэта Державина.
Важно отметить, что Державин не только родился и учился в гимназии в Казани, но до конца жизни любил как и Россию, так и родину своих предков – Казань, где поставлен ему первый памятник. Вот его признание: «Звучи, о арфа, ты все о Казани мне!» Это отмечено и в заглавии его «Оды на всерадостное бракосочетание великого князя Павла Петровича», сочиненной «потомком Атиллы, жителем реки Ра» (1773). Вот откуда и «кайсацкие» метафоры.
Татарское происхождение льстило воображению поэта и «доставляло ему поэтическую прикрасу». Один из его предков, мурза Багрим, выехал из Большой Орды и поступил на службу к российскому государю Василию Темному. За честную службу ему были пожалованы земельные владения. От Багрима пошли другие поколения, и один из них получил прозвание Держава. Так называли монголы тогда свои великие владения. Тоже, поди, им было за Державу обидно, когда она распалась. И Казань осталась правопреемницей города Булгара – столицы Волжской Булгарии, бывшей улусом Золотой орды.
Свою службу Державин и начал в Казани, и вскоре дворянскому роду Державиных стали принадлежать земельные владения на берегах реки Меши.
К сожалению, стихи великого Державина давно не издавались. А современники должны знать о таких выдающихся классиках отечественной литературы.
Имя Державина, «отца русских поэтов», не забыто Россией, и оно будет жить, пока звучит на свете русская речь, пока думают по-русски и пишут и издают на русском языке замечательные стихи.
Борис Рябухин