– УРА! – грянула пятиэтажка с балконов.
Причиной восторга был Вася-Кришна. Он зигзагами вплывал во двор. Голова его имела все тот же лысопостриженный вид. В остальном на Васю было любо-дорого смотреть. В руках палка копчёной колбасы, одет в красные, как пожарная машина, трусищи, футболку со смелой надписью: «Собирайтесь, девки, в кучу!» Вдобавок ко всему Вася охально горланил:
Я, бывало, предлагала
На скамейке вечером!
Не подумайте плохого –
Из стакана семечек!
Ноги Вася-Кришна переставлял с трудом. Через каждые два шага останавливался, блаженно улыбался, кусал колбасу и пытался продолжить движение, заводя по новой: «Я, бывало...» За Васей бежала здоровенная, голодно оскалившаяся собака.
На балконе третьего этажа, не веря своим глазам, стояла жена Васи – Светка. Крепкая во всех женских частях деваха. На её рассиявшимся лице читалось – неужели это ты, Вася? Это был он.
Вася, притомившись от ходьбы, сел посреди двора на травку. Собака тут же вцепилась в колбасу. Вася был иного мнения на предназначение мясного продукта. Схватился за него двумя руками. Терзаемая голодом псина повалила Васю на живот, поволокла вместе с колбасой, зеленя травой надпись: «Собирайтесь, девки, в кучу!»
Четыре месяца назад дом уже имел счастье наблюдать подобную по рисунку и накалу страстей схватку. На месте пьяного Васи был совершенно трезвый Вася, на месте истекающей слюной собаки – Светка. На месте колбасы – задняя, килограммов на двадцать, говяжья нога. Вася тащил ее к помойке, а Светка, ругая его: «Долбанушка!» – пыталась вернуть ногу в лоно семьи.
Но если сейчас в колбасу с разных концов жадно вцепились существа одинаково смотрящие на нее, тогда взгляды были взаимоуничтожающие. Две идеологии рвали ногу в противоположные стороны. Одна хотела пустить на борщи и котлеты, другая – выбросить к чертям свинячим.
– Долбанушка! – кричала Светка. – Жрать-то что-то надо!
– От мяса у тебя дурные желания.
Перед этим у них состоялся интимный разговор. Вася-Кришна повесил категорический «кирпич» на интимные отношения.
– Мне этим заниматься позволительно только для зачатия потомства! – заявил супруге. – Просто так не положено. Если тебе уступлю – после смерти мучиться буду! Попаду в низший уровень, где стану обезьяной или другой скотиной...
– Мучиться он, как сдохнет, будет! А я сейчас не мучаюсь?! – свирепела Светка. – Ты обо мне, долбанушка, подумал? Работать не хочешь! Меня не хочешь! По дому палец о палец ударить не хочешь! Ты уже сейчас хуже обезьяны! Долбанушка!
– Мясо жрать не надо! – рассердился на оскорбления Вася.
И побежал на балкон. Где выхватил из ящика говяжью ногу и сбросил на землю.
Светка хотела вышвырнуть Васю следом, да побоялась – за это время мясо могут уволочь. Сорвалась возвращать добро домой. Вася обогнал Светку на втором этаже и первым успел к ноге. Схватил и поволок заднюю часть священного животного в сторону мусорных баков. Светка быстро настигла Васю, начала вырывать супы и тефтели.
– Светка, держись! – громко поддерживали соседи из форточек. – На измор бери! На измор!
Вася-Кришна не ел мясо, да все же мужик – перетягивал щи и беф-строганы в помойку. На что Светка безжалостно – а что теперь жалеть? – пнула мужа в интимно-чувствительное место. И хотя Вася на нём поставил крест, боль там еще не отсохла. Вася отпустил говяжью ногу и схватился за боль.
– Ура! – закричал двор.
Гуляш и пельмени были спасены.
Зато в поединке за колбасу верх одержал Вася. Пёс в пылу перетягивания не рассчитал – жадность сгубила – так сжал челюсти, что перекусил мясную палку. В пасти остался кусок, но Васин край был значительно длиннее.
Собака отбежала переваривать, а Вася, уставший от борьбы, тоже решил подкрепиться, куснул отвоёванное.
– А как же харе кришна? – спросили соседи.
– Идёт он в харю раму! – пьяно оскалился Вася.
Достал из заплечной сумки початую бутылку винища, хлебнул из горлышка.
– Пей, Вася! – поддержал дом. – Пей!
Вдруг балконы заблажили:
– Беги! Вася! Беги!
Во двор вошли парни в оранжевых балахонах. Как Вася-Кришна, лысые.
Из подъезда мчалась к Васе Светка.
Опять началось перетягивание. Светка рвала Васю в дом за ноги, оранжевые мужики за его душу боролись, ухватившись за руки.
Разрываемое на части румяное от винища яблочко раздора ёрничало:
– Мишка за Сашку, Сашка за ляжку – хрен вам, а не Машку!
– Светка, держись! – болели балконы.
Один в поле кашу не сваришь. Оранжевые мужики вырвали Васю, оставив в руках у Светки одни кроссовки. Стянули с Васи красные трусищи, в швах по их религии гнездятся злые духи, – футболку с охальной надписью. Вася сначала кричал: «В харю раму! В харю!..» А потом, когда его завернули в оранжевое и понесли, запел: «Я, бывало, всем давала...»
– Долбанушки! – Светка швырнула в оранжевых кроссовками.
– Долбанушки! – поддержали балконы и обезлюдели.