Наш конфликт начался с самого моего рождения. Когда пришло время мне появиться на этот свет, папа не мог отвезти маму в больницу: он был в стельку пьян. Маму на чужом тракторе марки «Беларусь» повёз папин друг Александр Яковлевич, по деревенски Сан Яшин. Но отца прощает то, что он маму и меня из роддома всё же забрал сам, в отличие от моего брата, у которого жену с дочкой встречал из роддома друг.
Конечно, я не помню многого из своего раннего детства, но про тот скандал в первый день мне рассказывали много раз. Папа в порыве отцовских чувств распеленал свою доченьку и поцеловал, и тут у меня прорезался голос… Никаких попыток взять меня на руки ещё хоть раз отец больше не проявлял, видимо ему хватило одного.
Папа был большой и очень сильный, характер имел буйный, и по молодости порвал не одну рубаху на деревенских вечеринках, дрался он страшно и бил всех, помогало то что он левша. Его боялись мои одноклассники, мои подружки, его подчинённые, моя мама, моя бабушка – папина мама, мой брат, но почему-то никогда не боялась я. Бояться и подчиняться отцу у меня желания не было. После очередного скандала с отцовским рукоприкладством, когда под отцовские кулаки кинулась мама, плача и причитая, спасая и защищая меня, я подумала, что если он ещё раз меня заденет, я убью его. Взгляды говорят больше чем слова, скандалы по поводу моего воспитания закончились.
Но я всегда знала, что отец меня любит, я видела гордость и восхищение в его глазах когда закончила университет, когда преодолевала трудности в жизни. Куда бы меня ни бросала судьба, у меня был дом и отец, я чувствовала его защиту. Любовь отца была строга и суха, он обнял меня один раз в жизни, в день похорон моего мужа. Папа был моим сыновьям и отцом и дедом. Недавно младший сказал: «Ты как дед».
Папа умер, умер не по христиански, но он и не был христианином.