4. В ритме бурной деятельности.
Предчувствуя, что описание наших злоключений в коридорах Дома Мистерий займет не одну страницу, я спрашиваю себя – а стоит ли посвящать читателя в эти скорбные подробности? Ведь ни до, ни после этого здания, в том числе в мрачных кругах ада Фактории и ужасных застенках СМП-731, мне не пришлось испытывать такого смешанного чувства омерзения и стыда за то, что я тоже принадлежу к роду человеческому, какое мне с друзьями довелось ощутить на нескончаемых этажах Дома Мистерий. Но, по зрелому размышлению, я решил все же оставить эти страницы в своей хронике, хотя не берусь утверждать, будто все нижеописанное изложено в той же последовательности, в какой происходили действительные события.
Сейчас, сидя в теплом помещении на старом, но очень удобном матросском гамаке, печатая главу за главой на новеньком компьютере с неограниченным выходом в Интернет, и обладая к тому же неиссякаемым запасом прекрасного портвейна, мне трудно погружаться в неприятные воспоминания о тех днях. Приключения в Доме Мистерий слились в моем сознании в один кошмарный клубок самых отвратительных событий, и даже портвейн не всегда помогает отделить одно от другого и восстановить детали воспоминаний. Тем не менее, раз уж я взялся за этот труд, то попытаюсь довести его до конца, не пропуская, по возможности, ничего.
Когда громадная дверь Дома с глухим стуком закрылась за нами, мы ожидали увидеть либо просторный вестибюль с тяжелыми абажурами под потолком, либо очередного вахтера с недоверчивым взором и новым пакетом испытаний для нежеланных гостей. Но на первом этаже не оказалось ни того, ни другого. Перед нами была темная сплошная стена из местами проржавевшего металла. Она тянулась вдоль всего здания в обе стороны от главного входа. От внешних сводов первого этажа металлическую стену отделял трехметровый коридор, покрытый скользким линолеумом. В углах коридора тускло перемигивались старые люминесцентные плафоны. Из крохотных окошек в коридор проскальзывали небольшие порции слабого дневного света. И все – больше ничего мы не увидели.
Компот и Майк подошли к темной стене и тщательно ее исследовали.
- Идите сюда, - позвал Компот через некоторое время.
Мы подошли к стене, и Компот провел рукой по чуть заметным продольным швам, в общем составляющим рисунок, подходящий к размерам стандартной двери.
- Это вход, - уверенно сказал Майк, подтверждая догадку Компота. Вынув из кармана миниатюрную складную измерительную рулетку, он всунул ее плоскую ленту в промежуток между швами и торжествующе посмотрел на нас – Смотрите, швы полностью сквозные. Я вогнал рулетку внутрь уже сантиметров на двадцать, а препятствия нет. Это дверь, без всяких сомнений.
Мы принялись колотить в дверь и кричать, но спустя несколько минут оставили это занятие ввиду его полной бесперспективности. Стена хранила молчание. Компот и Майк увеличили радиус исследований и обнаружили, что подобные отверстия в стене повторяются через каждые пять метров, но во всех них отсутствуют какие-либо ручки, глазки, камеры и прочие атрибуты обычных административных дверей.
Инспектор тем временем изучил окна и пришел к выводу, что они также идентичны: фактически это даже были не окна, а крохотные форточки размером пятнадцать на двадцать сантиметров. На этом объекты исследования закончились: больше в пустом коридоре не было ничего, заслуживающего внимания.
Повторив бесплодные попытки проникнуть за ржавый барьер еще у двух призрачных дверей, мы, не сговариваясь, сделали единственное возможное в данной ситуации – просто побрели по бесконечному коридору, надеясь, что обнаружим впереди хоть какие-то признаки жизни.
Но Дом Мистерий продолжал изумлять нас все новыми загадками. Когда мы прошли около пятидесяти метров, за стеной послышался мерный звук механизмов, походивший на приглушенный стук проезжающего железнодорожного состава либо старого лифта. Звук прекратился так же внезапно, как и возник, и никаких видимых изменений в здании за этим не последовало. Мы остановились, а Майк даже припал ухом к стене, но загадочное тарахтенье пока оставалось для нас тайной.
- Одно могу сказать, - пробормотал Майк с неожиданно сильным акцентом, пробивающимся у него всякий раз в моменты сильного волнения. – Там, за стеной, есть активность и есть люди. Только вот как туда попасть?
Мы продолжили путешествие по пустому коридору, и через некоторое время механический звук повторился снова. После нескольких повторов мы определили закономерность: таинственная активность за стеной происходила через каждые пятнадцать минут. Пока, однако, никаких практических результатов из этого открытия мы извлечь не могли.
После невероятно долгого хождения по прямой мы дошли до того места, где коридор делал поворот. Здесь, по нашим расчетам, Дом Мистерий выходил на реку. Инспектор и Майк нетерпеливо припали к первой форточке за поворотом и издали общий торжествующий возглас.
- Река, мы видим реку!
Мы по очереди заглянули в форточку и увидели зеленые волны реки. Полоска берега между Домом и водой отсутствовала: здание своей западной частью уходило в реку и заменяло в этом месте набережную. С крыши Дома почти на самую середину реки спускался тот самый покатый пандус, который мы заметили еще с улицы. Снизу он казался массой серого камня, тяжелым водопадом ниспадающей в воды реки, и с этого ракурса мы так же не могли разглядеть, есть перед ним лодочная стоянка или нет.
Инспектор оглядел нас и осведомился:
- Ни у кого нет камня или чего-то подобного?
- Зачем тебе? – спросил я.
- Надо разбить окно, - ответил Инспектор. – Может быть, у нас получится расширить отверстие и вылезти…
- Не получится, - сразу разуверил его Майк. – Форточка слишком мала для любого из нас. А стены тут в поперечнике почти метровой толщины, и вылиты из очень прочного железобетона. Это дохлый номер.
Инспектор с бессильной злобой стукнул по окну кулаком.
- Идем дальше, - сказал Майк. – В таких длинных коридорах должно быть что-то полезное для нас.
- Что именно? – спросил Инспектор.
- Поскольку снаружи никаких лестниц и лифтов нет, значит вполне закономерно будет поискать их внутри здания, - рассудительно сказал Майк. – Не зря ведь за стеной что-то шумит. Это может быть лифт либо эскалатор. Нам обязательно надо попасть за эту стену.
Мы возобновили шествие по коридору, дошли до северо-западного угла здания и повернули на восток. Тут нас ждала удача. Издалека мы заметили грязноватое пятно у внешней стены коридора и ускорили шаг. К нашему ужасу, пятно оказалось высохшей мумией в сером официальном костюме. Мумия сидела, опершись о стену и печально опустив подбородок на грудь. В правой руке мумия держала пожелтевшую стопку бумаг.
- Кто это? – с жалостью воскликнул Компот, приседая на корточки перед мумией.
- Не хочу вселять в ваши сердца тоску, но, думаю, это наиболее вероятный вариант нашего будущего, - отозвался Инспектор.
- Ну нет, - сказал Майк. – Если уж мы не сможем найти лестницу, то, по крайней мере, выйдем из здания обратно через проходную.
- И что потом? – спросил Инспектор. – Припасы подошли к концу, вернуться в горы не получится – в пути умрем от голода и жажды. А на ту сторону реки мы не проберемся. Так что лучше присядем рядом с этим беднягой и успокоимся…
- Подождите! – подал голос Донат. – Можно посмотреть, что это у него в руках?
Компот осторожно вытащил из ломкой кисти мумии стопку бумаг и подал ее Донату. Тот быстро пролистал бумаги и многозначительно на нас посмотрел.
- Знаете, что это? – спросил Донат с торжеством.
- Не знаем, - вздохнул Инспектор, безнадежно глядя на несчастную мумию. – Разве что завещание?
- Нет, это не завещание, - покачал головой Донат. – Это проект постановления. Смотрите – вверху название, а ниже, как положено, страницы разбиты на ячейки для подписей всех заинтересованных отделов. Я сам когда-то неделями обходил департаменты администрации с такой бумажкой в руке.
- А какой смысл обходить кабинеты?
- Ну как, работа администрации ведь в основном и состоит из такой вот бумажной волокиты. Сначала они придумывают для себя и других правила, а потом пытаются эти правила проводить в жизнь. Ну, или не пытаются – самое главное ведь запечатлеть мысли в бумаге, а уж как их потом будут исполнять, это другой вопрос. В конце года депутаты либо вышестоящая администрация утверждают список вопросов, по которым надо принять инструкции либо иные правовые акты, и с начала следующего года департаменты разрабатывают документы по таким спискам. Когда проект документа готов, отдел-разработчик должен согласовать его со всеми остальными департаментами, имеющими хоть какое-то отношение к теме документа. Вот и отправляют таких курьеров скитаться по отделам…
- Этот, видимо, так и не смог попасть внутрь, - с жалостью сказал Компот.
- Не знаю, не знаю, - задумчиво пробормотал Донат, разглядывая бумаги. – У него тут кое-какие департаменты уже поставили свои подписи. Название проекта настолько расплывчатое и глобальное, что, пожалуй, он должен был обойти всех.
- Может, те, что поставили свои подписи, находятся в других зданиях? – предположил Инспектор.
- Не знаю, не знаю… - повторил Донат. – У этого товарища, к тому же, порван рукав пиджака. А в стене, как раз между пазами, как мне кажется, висит клочок точно такого же серого цвета, как и его костюм.
- Верно, - сказал Майк, подойдя к стене и потерев в руках серый кусочек ткани. – Так что же получается, он пытался затолкать свой рукав между швами?
- Нет, - трагически проговорил Инспектор. – Он был внутри. А костюм он порвал, когда бежал изнутри здания сюда, в коридор. Тут он обессилел и упал…
Мы с нескрываемым волнением посмотрели на проржавевшую стену, теперь отдававшую холодом и страхом. После нескольких минут молчания Инспектор снова подал голос:
- Какие бы ужасы ни скрывались за этой стеной, мы все равно не сможем узнать, что так напугало беднягу. Ведь ни у кого из нас нет даже предположения, как эти двери отпираются.
- Одна идея есть, - сказал Донат. – Когда я работал в администрации, у меня был очень компетентный и опытный начальник. Только настолько замкнутый, что даже с нами, своими непосредственными подчиненными, не желал общаться. Он приходил на работу рано утром и запирался в кабинете, а уходил поздно вечером. С нами говорил только по внутренней связи, а бумаги… а бумаги ему приходилось подсовывать под дверь. Он их читал, делал, где надо, исправления и пометки, а возвращал нам их таким же образом – через дверную щель. По правде говоря, за все время моей работы я так ни разу его и не увидел, моего начальника. Я до сих пор сомневаюсь, а существовал ли он на самом деле, либо это был какой-то бесплотный дух?
- И что ты предлагаешь? – насмешливо спросил Инспектор. – Подсунуть эту стопку под дверь?
- Ну, ни у кого ведь нет других идей? – оглядел нас Донат.
Мы промолчали, а Инспектор развел руками и повернулся к внешней стене, с тем, чтобы тоскливо уставиться в тусклое оконце.
Донат подошел к ржавой металлической массе, присел перед ней на корточки и отработанным жестом отправил стопку пожелтевших бумаг в едва заметную щель над полом. Когда половина листа скрылась под дверью, Донат убрал руку, и остаток втянулся в щель самостоятельно, словно кто-то схватил его по ту сторону стены и мягко потащил на себя. Донат вскочил на ноги, а ржавая масса вдруг загремела и зажужжала невидимыми шестеренками и шарнирами, и дверь медленно съехала в левую сторону, исчезая в громадной массе чугунной стены.
Мы смотрели на этот процесс, словно зачарованные. Резко контрастируя с мрачным коридором, перед нами открылась самая обычная приемная – стоптанная полосатая дорожка на полу, стол, шкафы и несколько стульев. Кабинет быт пуст.
Мы переглянулись, и Инспектор первым решительно пересек таинственный порог. Остальные последовали за ним. Компот, шедший последним, был вынужден протискиваться в уменьшающийся промежуток между дверью и косяком, так как выяснилось, что дверь остается открытой только пятнадцать секунд.
Стопка бумаги с проектом постановления оказалась лежащей у наших ног – неведомый механизм провел ее под дверью и сплюнул на ковровую дорожку. Донат бережно поднял проект, отряхнул и прижал к сердцу, чтобы не потерять.
Пустая комната была лишена окон и слуховых отверстий, но из крошечных вентиляционных решеток под потолком потоком лился свежий воздух. По крайней мере, с вентиляцией в здании все было в порядке. Инспектор хлопнул по пустому столу и прошел к двери в противоположной стене. Дверь была наглухо закрыта, и все усилия Инспектора расшатать ее либо выбить пинками ни к чему не привели.
Донат попросил Инспектора подвинуться и попытался снова вставить стопку бумаг в щель под дверью. На этот раз этот номер не прошел – Донат с трудом протиснул в щель лишь треть стопки, затем бумага застряла, и ее с большим трудом вытянули обратно. Донат разочарованно покачал головой и, сев за стол, принялся разглаживать верхние листы постановления, съежившиеся в гармошку.
Компот и Майк, утомленные долгим хождением по коридорам, тоже оседлали тонконогие стулья. Мы с Инспектором не оставили попыток найти выход из молчаливой комнаты, но тщетно.
- Не понимаю, - пробормотал Инспектор, отпуская ручку двери. –Нас, получается, замуровали?
- Не думаю, - отозвался Донат, старательно приводя бумаги в порядок с помощью добытого в ящиках стола старинного пресс-папье. – Я начинаю понимать это здание. Это самая обычная приемная. Видите, на полках папки с входящими и исходящими документами? А в шкафу висит шейный платок секретарши. На тумбочке старый телевизор, а на краю стола небольшой горшок с засохшим кактусом. Я не удивлюсь, если под столом мы обнаружим сменную обувь секретаря. Это приемная, а в приемных принято ждать. Вот мы и ждем.
- Где же сама секретарша, и почему нас не спрашивают о цели визита? – спросил Инспектор.
- Этого я не знаю, - сказал Донат. – Возможно, прошло сокращение, а, может, секретарша в отпуске. В любом случае, нам придется подождать некоторое время.
- Какой смысл нас тут держать? – Инспектор стукнул кулаком в дверь и тяжело вздохнул.
- Да мы тут сидим минут пять, не больше, - усмехнулся Донат. – Это разве много? Чем начальник выше по должности, тем дольше его приходится ждать. Это необходимый элемент государственной службы. Говорили про одного начальника из столицы, который любого посетителя держал в приемной целые сутки, и только на исходе второго дня принимал. И самым большим, немыслимым оскорблением были уйти, не дождавшись. Такое случилось всего один раз – молодой парень, приехавший из провинции и отпросившийся на один день у своего начальства, был вынужден уехать, прождав всего восемь рабочих часов. Его неслыханный поступок стал впоследствии образцом дерзости, нелепости и неуважения к старшим. Хорошо еще, что приехал он по личному делу – в ином случае организацию, где он работал, попросту расформировали бы. Смысл в том, что все перестанут уважать такого начальника, который принимает посетителей сразу же после их появления или, еще хуже, начинает сам ходить по кабинетам и спрашивать у подчиненных, как дела. Чем дольше давишь других, тем больше уважения получаешь сам. Так всегда было и будет, и ничего тут не изменишь.
- И сколько нам еще ждать, философ ты наш? – спросил Инспектор.
- Сейчас увидим, - спокойно ответил Донат. – Я никак не могу определить по этой приемной статуса начальника. Судя по пыли на столе и засохшему растению, тут уже очень давно никто не появлялся. Возможно, это не просто приемная, а музейный экспонат, собирательный образ всех приемных мира. Тогда нам придется найти среднее арифметическое от времени ожидания в областных, центральных и местных органах управления либо просто – тупо дождаться, когда дверь сама откроется. Попробуйте поискать в шкафу чайник и стаканы – хоть чаю выпьем, чтобы время скоротать.
Я порылся в шкафу и действительно нашем потускневший стальной чайник с электрическим шнуром и несколько чашек. Тут же примостилась желтая пачка с несколькими пакетиками «Липтона» и даже несколько твердых, как камень, печеньев. Но в кабинете не оказалось ни капли воды, поэтому затея с чаепитием провалилась.
Спустя минут десять в здании началось уже знакомое мерное жужжание, и дверь, ведущая в недра дома, с металлическим звуком открылась. Мы издали радостный возглас и перекочевали в следующий кабинет. Нечего и говорить, что дверь за нами тут же захлопнулась.
В этом кабинете тоже было безлюдно. Мебель стояла немного по-другому, но по всем признакам эту комнату опять без труда можно было отнести к разряду приемных. И противоположная дверь снова оказалась запертой.
- Так, - озадаченно вымолвил Донат. – Приемная, ведущая в другую приемную. Это даже для меня что-то новое.
Мы бессмысленно прождали пятнадцать минут, после чего дверь открылась, и мы уже без всякого энтузиазма прошли в следующий кабинет. Тут, к нашему удивлению, нам впервые повстречались люди. Правда, мы тут же начали сомневаться, люди ли они или восковые фигуры.
Кабинет, аналогичный по размерам предыдущим, был уставлен столами, за которыми восседали молчаливые женщины-служащие с непроницаемыми лицами. Две из них неотрывно смотрели в покрытые слоем древней пыли журналы, а другие две глядели в пустые мониторы компьютеров, положив руки на пожелтевшие клавиатуры и застышие навеки мышки. На нас женщины не обратили ни малейшего внимания.
- Ну, наконец-то! – воскликнул Инспектор, своим голосом вызвав небольшой пыльный вихрь в центре кабинета. – Оказывается, тут есть живые души! Уважаемые гражданки, не подскажете нам, как пробраться к лифтам или лестнице, ведущей на верхние этажи?
Вопрос, обращенный ко всем служащим в кабинете, остался без ответа.
- Ты что, - одернул полицейского Донат и прошептал. – Никогда в администрации не бывал? Так нельзя говорить – куда-то в пространство. Так на тебя даже не посмотрят. Надо обращаться к конкретному сотруднику, и проявлять при этом полное уважение.
- Здравствуйте, - с легким наклоном головы пропел Донат, подчеркнуто адресно апеллируя к самой дородной и солидной с виду даме. – Мы из районного ведомства, пришли с проектом постановления. Не могли бы вы подсказать нам, как пройти к вашему руководству?
Однако и на этот раз нас ожидало фиаско. Женщина не шелохнулась даже при виде сунутого ей под нос проекта постановления.
- Нет, это уже безобразие какое-то! – воскликнул Инспектор и громко стукнул кулаком по столешнице. – Вы что, онемели? Тут посетители, а вы даже взглянуть на нас не удосуживаетесь?!
Дородная служащая впервые подала некие признаки жизни. Слегка повернув голову, она глазами указала на крошечную табличку на столе. Там было написано «Обед».
- Ну, и что же вы не обедаете? – спросил Инспектор. – Да и вообще, сейчас не обеденное время! Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?
И в поисках ответа Участковый посмотрел на другую служащую, высохшую и сморщенную, словно вяленая рыба.
Вяленая служащая так же, как и дородная, едва заметным движением головы указала на табличку на своем столе. Там оказалась более длинная надпись, гласящая: «Часы приема от 14.30 до 15.00 каждую вторую среду месяца».
- А что ж так часто-то? – окончательно вышел из себя Инспектор. – Давайте допишем! Каждую вторую среду четвертого месяца пятого года восьмого столетия! И еще не забудьте указать, в нашу эру или до нее!
- Успокойся! – осадил его Донат. – Еще, чего доброго, охрану вызовут!
Инспектор с трудом справился со своими эмоциями, и больше к восковым дамам мы не приближались.
Зато в следующем кабинете нам попался более чем разговорчивый чиновник. Он в одиночестве восседал за длинным гладким столом и сосредоточенно смотрел в разложенные перед ним бумаги. На лысине, своей гладью походившей на продолжение стола, выступили мелкие капли пота, а густые усы под мясистым красным носом шевелились от рабочего напряжения.
- Спросим его, вроде, выглядит более осмысленно - сказал Инспектор и с порога направился к лысому чиновнику.
Донат безуспешно пытался остановить его, бормоча что-то вроде «он же занят… с ними надо по принципу – не трогай – не пахнет…» - но Инспектор и слушать его не стал.
- Добрый день, уважаемый, - громко сказал Инспектор, подойдя к чиновнику почти вплотную. – Не подскажете нам…
Ничего больше Инспектор сказать не смог, потому что напряженный чиновник моментально вскочил, словно пружина, одернул черный пиджак и заорал на весь кабинет:
- Как вы смеете?! Вас кто сюда пустил?! Как вы ко мне обращаетесь?! Вы кто такие?! Почему вы меня отвлекаете?! Почему не соблюдаете субординацию?! Вы знаете, кто я такой?!!!
И так далее. Он кричал так громко и непрерывно, что нам пришлось заткнуть уши, но и это не особенно помогало – визгливый голос лысого чиновника проникал во все уголки тела, дробил на части мышцы и кости и превращал наши барабанные перепонки в труху. Он орал на протяжении всех пятнадцати минут, пока мы находились в его кабинете, и продолжал вопить, когда мы с несказанной радостью переместились сквозь съехавшую дверь в очередную комнату.
Как только стальная масса заглушила и похоронила голос ненормального чиновника, мы поняли, что снова оказались в пустой приемной, аналогичной тем, где мы уже побывали.
Затем кабинеты замелькали непрерывной чередой, и мы уже не пытались навязывать их хозяевам наши жалкие проблемы. Обитатели кабинетов были заняты чаепитием, вышиванием чтением, либо все той же имитацией бурной деятельности, какую проявляли лысый чиновник и восковые барышни. На нас все так же никто не обращал внимания. Снова несколько раз повторились пустые приемные.
Мы устали и присели на стулья отдохнуть в одной из таких приемных. Тут Компот, до этого молча взиравший на идиотизм Дома Мистерий, сделал важное открытие. Он взял со стола горшочек с высохшим кактусом и, открыв шкаф, продемонстрировал нам открытую пачку «Липтона».
- Вам это ничего не напоминает? – спросил он.
Утомленные нескончаемыми кабинетами, мы не понимали, к чему он ведет.
- Да это кактус и чай из самой первой комнаты, в которой мы были! – воскликнул Компот. – Посмотрите, здесь все то же самое, а на столе в пыли отпечаток бумаги – тут Донат возился со своим постановлением. Мы уже были в этом кабинете!
- Я тоже заметил, что идем мы уже как-то очень долго, - сказал Инспектор. – Здание, конечно, очень большое, но пусть меня убьют, если мы прошли уже если не два, то полтора таких дома. По идее мы сейчас уже должны были быть на той стороне реки, если бы все время шли по прямой.
- Но мы никуда не сворачивали, - непонимающе проговорил Майк.
- Вы знаете, что такое пятнашки? – спросил Компот. – И не надо смотреть на меня, как на сумасшедшего. У каждого в детстве была такая игра – пятнадцать косточек в плоской раме с одним просветом. Переставляешь их и в итоге выстраиваешь цифры от одной до пятнадцати. Выигрывал тот, кто сделает это за меньшее количество ходов. Так вот, это дом – тоже, как пятнашки. Во всяком случае, его первый этаж. Кабинеты внутри здания передвигаются каждые пятнадцать минут, и, когда они образуют новый узор, все двери автоматически открываются.
- Какая же энергия приводит в движение все здание? – спросил Майк.
- Это неважно, - отмахнулся Компот. – Главное, что таким образом, как я думаю, в итоге мы сможем добраться до центра здания. А так, вполне возможно, увидим лифт или лестницу на верхние этажи. Нам ничего не остается, кроме как кружить так по зданию либо искать выход наружу, как тот несчастный, у которого Донат забрал проект постановления.