КАЗАКИ ГРЕЧКИНЫ
АНДРЕЙ ШКУРО И ИВАН КОЧУБЕЙ
ЧАСТЬ 1. ПРОТИВОСТОЯНИЕ
С 1 января 1918 года на Ставрополье началось создание исполнительных органов советской власти. К новой власти большая часть казаков отнеслась враждебно, а некоторая часть – настороженно. Началась гражданская война.
Казаков на борьбу с большевиками поднимал полковник Андрей Григорьевич Шкуро, который в мае 1918 года в районе города Кисловодска организовал антибольшевистский партизанский отряд. В начале июля он соединяется с частями Добровольческой армии генерала Деникина, принимает участие в захвате Ставрополя.
Летом 1918 года, после 17 августа, когда генерал А.И. Деникин взял Екатеринодар, а на бахчах казацких хуторов уже созрели дыни и кавуны, станица Невинномысская находилась в руках полковника Шкуро. По поручению генерала Деникина он мобилизовал в Добровольческую Армию кубанских казаков ряда станиц и хуторов.
Однако снабжение боеприпасами в отряде было довольно скудным, основным боевым оружием, порой, становилась острая кавалерийская шашка.
***
Главком Красной Армии Северного Кавказа Сорокин Иван Лукич, а занимал он эту должность с 3 августа по 3 октября 1918 года, поручил командиру второй партизанской дивизии Дмитрию Кондрашову вырвать у белых стратегический объект: станицу и железнодорожную станцию «Невинномысская». Ведь известно, кто владеет железнодорожной веткой «Ростов-Владикавказ», тот хозяин положения! По железной дороге курсировали бронепоезда, то белых, то красных. К тому же, командующие фронтов любили руководить боевыми действиями из штабов на колесах.
Задача была не из простых. Полки партизанской дивизии Кандрашова не имели должной армейской выучки. Дербентский и Выселковский полки были организованы большевиками в предгорьях Кавказа из шахтеров хумаринских копей и рудокопов серебряных и свинцовых рудников, железнодорожников и рабочих депо, фронтовиков-солдат и некоторого количества казаков, лояльных к советской власти. Среди красноармейцев были бондари, плотники, сапожники, овчинники, шерстомойщики и рабочие других профессий.
Сорокин давал указания Дмитрию Кондрашову, бывшему сапожнику и фронтовику: «…Шкуро, захватив Невинномысскую, закрутил нам горло. Натянет еще раз и задушит. Сегодня ночью вы должны взять Невинномысскую! Вам придаются Дербентский, Выселковский, Крестьянский полки, конный Черноморский и... партизанский отряд Кочубея». [1]
***
Отряд Ивана Антоновича Кочубея в это время, после трех суток беспрерывных боев с белыми, пробился от Армавира к Ольгинской. Казаки не успели отдохнуть, как вновь был получен приказ: «…«Товарищу Кочубею. Главком приказал взять сегодня ночью Невинномысскую и уничтожить части белых. Вашему отряду в районе хутора Усть-Невинского переправиться, совместно с Отрадо-Горным пехотным полком, через Кубань.
У Невинномысских высот сосредоточиться к 3 часам 30 минутам. Ударить на станицу с юго-восточной стороны. Левый фланг охвата обеспечивается Черноморским кавполком. Фронтальный удар наношу я, условный сигнал – орудийный выстрел с высоты 216. Помощник командующего войсками фронта Кондрашев». [1]
Таким образом, бывшие однополчане Кавказского фронта первой мировой войны, кавалер орденов Святого Станислава 3-й степени, Святой Анны 4-й степени, награжденный Георгиевским оружием полковник Андрей Шкуро и кавалер Георгиевских крестов, бывший старший урядник Иван Кочубей стали заклятыми врагами.
Трудным и кровопролитным оказался бой за Невинку, много полегло белых и красных, трупы людей и лошадей плыли по шумливой, бурной Кубани. Но красные пересилили!
Главную роль в бою сыграла конница Кочубея, которая в решающий момент по мосту через Кубань ворвалась в станицу. Андрей Григорьевич Шкуро с большими потерями отступил в станицу Баталпашинскую. Образно, бежал полковник Шкуро от своего бывшего подчиненного, старшего урядника Ивана Антоновича Кочубея!
Многие казаки станиц Беломечетской, Суворовской и других, плененные красными, перешли в тот памятный день на их сторону, записались в отряд Кочубея, поддавшись его доходчивой до казачьего свободолюбивого сердца агитации.
Главком Сорокин в светло-серой черкеске и белой папахе въехал в станицу Невинномысскую к вечеру. Аркадий Первенцев писал: «…Под ним метался белоснежный полуараб, взятый из цирковой конюшни в городе Армавире. Главком въехал в Невинномысскую как победитель, и его личный оркестр, из серебряных труб, играл фанфарный кавалерийский марш. С главкомом были Гайченец, Одарюк, адъютант Гриненко и приближенные Сорокина: Рябов, Костяной, Кляшторный – эсеры-авантюристы, случайные люди в армии. Позади оркестра Щербина вел конвойную сотню, двести всадников, навербованных по особому отбору из полков, выведенных Сорокиным из-под Екатеринодара и Тихорецкой».
Вскоре со стороны Курсавки подошел бронепоезд. Он охранял специальный состав салон-вагонов, стоящий на запасном пути. Всю ночь в вагоне-ресторане Сорокин со штабом и командирами красных дивизий и полков поднимали тосты за торжество советской власти.
После этого боя Иван Кочубей был назначен командиром кавалерийского полка. Вскоре он снова отличился, принял участие в захвате станицы Воровсколесской, где размещался штаб белого генерала Покровского. Кочубей вывез из станицы все зерно, перегнал скот, овец и свиней в Суркуль – продовольственную базу красных. А потом Кочубей велел сжечь станицу Воровсколесскую и станичный храм, что казаки ему никогда не простят!
***
Шкуро продолжал вести мобилизацию казаков в Добровольческую Армию. В своих воспоминаниях он рассказывает о событиях в станице Беломечетской: «…От Кияна я взял направление на станицу Новогеоргиевскую, которую мы обошли в ночь со 2 на 3 сентября. Когда проходили ночью по хуторам, открывались окна и слышались оклики:
- Кто идет?
- Шкуринские партизаны, - отвечали мои казаки.
Многие хуторяне присоединялись к моему отряду, причем это были не только казаки, но и крестьяне. В Новогеоргиевскую я выслал офицерский разъезд с приказанием поднять станицу и, мобилизовав казаков, вести их в станицу Беломечетинскую, которую намерен был занять. Совершив громадный переход, в 6 часов утра 3 сентября я подошел к Беломечетинской, приказал тотчас же оцепить ее и не выпускать из нее никого. Одну полусотню двинул вперед в станицу, приказав ей занять площадь и ударить в набат. Когда полчаса спустя я въехал на площадь, она была полна народа, встретившего меня восторженными криками «ура».
От имени кубанского атамана и генерала Деникина я объявил призыв 10 присяг казаков и конскую мобилизацию; послал также эстафеты в окружные хутора, аулы, в станицы Отрадную и Карданикскую с приказанием мобилизоваться и собираться в станице Беломечетинской. Затем собрал стариков на совет. Они настаивали в один голос на необходимости возможно скорее овладеть станицей Баталпашинской, ибо лишь в этом случае подымется дружно весь Баталпашинский отдел.
К утру 4 сентября уже был сформирован в станице 1-й Кубанский партизанский полк. Командиром его я назначил есаула Логинова, приказав ему оставаться с полком в станице, продолжая формирование и готовясь к встрече могущих прибыть из Невинномысской красных отрядов. Две сотни прибывших из Новогеоргиевской казаков я также придал Логинову; ему же оставил и поврежденную пушку, еще годную, однако, для производства 2–3 выстрелов.
Между прочим, в Беломечетинской удалось захватить многих комиссаров, возвращавшихся со съезда в Баталпашинской; среди них был обнаружен и военный комиссар всего Баталпашинского отдела, казак Безедин. Из допроса комиссаров выяснилось, что в Баталпашинской войск мало и там ничего еще не известно о начатом мною движении. Посаженный мною на телефонной станции офицер продолжал вести переговоры с Баталпашинской телефонной станцией и принимал телефонограммы, как будто ничего не случилось…» [41]
5 сентября на рассвете Шкуро дал команду атаковать Баталпашинскую. Гарнизон станицы, состоявший из 800 красноармейцев, не сдержал натиска белой кавалерии, стал спешно оставлять позиции. В результате преследования половина красноармейцев была зарублена.
А.Г. Шкуро: «…Старики пришли ко мне с хлебом-солью. Отовсюду спешили освобожденные баталпашинские офицеры, уже переодетые в черкески и с погонами. В их числе оказался уважаемый войсковой старшина Косякин, которого я назначил атаманом Баталпашинского отдела. Тотчас же был мною подписан приказ о всеобщей мобилизации, разосланный эстафетами во все станицы; туда же мною были разосланы офицеры для заведования мобилизацией». [41]
Захватив, почти без боя Баталпашинскую, Шкуро сформировал из казаков два Хоперских полка. Далее он писал: «…Тем временем десятка два казаков моего отряда, бекешевцев по происхождению, без всякого с моей стороны приказания поскакали в свою станицу, атаковали ее, выгнали красных и донесли мне об этом по телефону.
Около 8 сентября Логинов стал доносить из Беломечетинской, что на него наступают красные со стороны Невинномысской. Один из красноармейских отрядов сжег Мансуровский черкесский аул. Это произвело впечатление электрической искры на черкесов, которые начали всюду восставать и вступать со мною в связь. Из них я стал формировать 1-й и 2-й Черкесские полки…» [41]
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
ИСТОЧНИКИ:
1. Первенцев А.А. Кочубей. Роман. Современник, 1987.
2. Сербиненко В. Комбриг. Ставропольская правда. 29.03.2002 г.
3. Какурин Н.Е., Вацетис И.И. Гражданская война. 1918 г. Военная литература.
13 апреля 2013 г.
Гор. Благодарный
Владимир Пузиков