2.
Подруги познакомились почти тридцать лет назад, когда Тася заканчивала школу. Ей тогда было шестнадцать, Валюшке – двадцать шесть, но, несмотря на такую разницу в возрасте, подружились они почти сразу и, так случилось, на всю оставшуюся жизнь.
Тасина мать, Екатерина Сергеевна, работала директором большого винного магазина, а в конце шестидесятых это означало и доход выше среднего, и нужные связи – работники торговли в те годы вообще были особой кастой, приобщившись к которой можно было достать то, что тогда доставалось только «по блату»,- соответственно, Екатерина Сергеевна могла достать практически все. С мужем они разошлись, когда Антонине не было и трех лет, и отца своего она видела только на фотографии. Знала, что носит его фамилию, что звали его Василием, что работал он парикмахером, а на все остальные ее вопросы мать отвечала, что это ей не интересно и ни к чему. Мать ее была женщина крупная, властная, с громким «командным» голосом, привычкой командовать всем и всеми, и бывшая «на ты» со всем городским и областным начальством. Красавицей ее назвать было бы трудно, однако, недостатка в кавалерах она не испытывала, меняла их довольно часто, но законным браком так больше никого и не осчастливила. Любила ли она своего «Ваську-парикмахера», не любила ли она больше никого – дочь об этом так никогда и не узнала. Антонина же, судя по фотографии, была похожа на своего отца, того самого «Ваську-парикмахера», и перед ней все командирские замашки матери бесследно исчезали. Она любила дочь, баловала ее, потакала всем ее капризам, называла ее «Зайкой» и хотела только одного – чтобы ее дочь удачно вышла замуж и сделала ее бабушкой. Тоня тоже любила мать, ей нравилось, как мать жила – легко, весело, шумно, она никогда не видела ее озабоченной или печальной, она с удовольствием наблюдала за сменой кавалеров в ее окружении, и сама она хотела жить так же – легко, беззаботно, весело. Училась Антонина на тройки, но не потому, что была глупа, ей просто было не интересно. Гораздо больше учебы ее интересовало то, как она выглядит, и достаточно ли она привлекательна, чтобы какой-нибудь очередной мальчишка потерял из-за нее свой покой. К началу десятого класса таких, «потерявших покой» и мечтавших жениться на Тоне, было предостаточно. Особенно настырен был один мальчик из соседнего дома, звали его Антон и он был на год моложе Тони. Парень даже нравился Екатерине Сергеевне: симпатичный, учится хорошо, мать преподаватель, отец в райкоме партии работает, но хотелось ей для своей дочери чего-нибудь получше, повыше, что ли… Да и Тоня парня всерьез не воспринимала, посмеивалась над ним, позволяя ему иногда себя проводить, называла его глупым ребенком. Да он и был, по сути, ребенком по сравнению с ее другими кавалерами, которым было уже восемнадцать, а то и двадцать – двадцать пять лет. Чтобы дочь могла составить себе достойную партию, Екатерина Сергеевна решила, что она должна непременно поступить в университет, на факультет иностранных языков, и стала искать для нее репетитора. Одна знакомая и порекомендовала ей Валюшку – молодая, интеллигентная, знает два языка, преподает в техникуме, да и берет недорого. Так Валюшка в один прекрасный осенний день оказалась у них в квартире и была представлена Екатериной Сергеевной Антонине.
Квартира у них была небольшая – двухкомнатная, на втором этаже «сталинки» - но мебель была импортная, кругом хрусталь и фарфор, ковры на полу и на стене в Тониной комнате, большой телевизор, магнитофон, огромный холодильник и даже картина в красивой раме… Валюшка, или Валентина Павловна, как представила ее Екатерина Сергеевна, была поражена богатством обстановки, в которую она попала. А уж когда ее пригласили попить чайку перед занятиями и, накрывая на стол, Екатерина Сергеевна открыла холодильник, та на минутку просто потеряла дар речи: столько деликатесов в таком количестве в домашнем холодильнике она не видела ни разу в своей жизни.
Напоив Валюшку чаем и накормив деликатесами, мать отправила их заниматься, а сама собралась и ушла, как она сообщила, «по делам». Они договорились, что заниматься с Антониной Валюшка будет три раза в неделю, с пяти до семи часов вечера, и стоить это будет пять рублей за час занятий, то есть в месяц выходило больше ста двадцати рублей. Это были очень хорошие деньги по тем временам, и Валюшка старательно начала обучать Тоню английскому и французскому языкам. Языки Антонине не давались. Английский еще куда ни шло – она его в школе проходила, а французский в ее голове вообще не задерживался. Все попытки молодой репетиторши научить ее французскому произношению заканчивались гомерическим хохотом их обеих и предложением Тони в очередной раз пойти попить чаю. За чаем Тоня рассказывала Валюшке о своих ухажерах и свиданиях, Валюшка же постепенно рассказала Тоне о своей жизни. Родители ее жили в колхозе, мать была доярка, отец – конюх, колхоз был большой, крепкий, своя школа-десятилетка, которую Валюшка и закончила с золотой медалью. По окончании уехала в областной центр, поступила в институт, поселилась в студенческом общежитии. Казалось бы – вот она, самостоятельная жизнь, свобода, большой город, но, кроме учебы, экзаменов и поездок домой на каникулы, в Валюшкиной жизни как будто бы ничего и не происходило. Институт она окончила с красным дипломом, что давало ей право выбрать себе распределение на работу – она выбрала - машиностроительный техникум в этом же областном центре, где и преподавала по сей день. Два года назад умерла ее мать от осложнения после гриппа, а спустя полгода – и отец, не смог пережить смерть жены. Валюшка была поздним ребенком, долгожданным и единственным, и теперь она осталась совсем одна. Председатель звал ее в колхоз, предлагал работать в ее родной школе, но она отказалась. После окончания института жила в общежитии, а в прошлом году ей, как молодому специалисту, дали однокомнатную квартиру в новостройке, правда, до работы долго добираться, но это ее не пугало. Кавалеров у нее не было, на свидания ее никто не приглашал, и слушать Тонины рассказы об этой, не изведанной ею, стороне жизни, ей было безумно интересно. Для себя она такой жизни не представляла. Она никогда не считала себя привлекательной и даже не пыталась как-то себя приукрасить. Конечно, она не была такой яркой, как Тоня, но, если бы она поменяла прическу, воспользовалось какой-никакой косметикой и не носила бы постоянно бесформенные костюмы и платья неопределенно – незаметных цветов, то молодые люди обратили бы на нее внимание. Ростом она была сто пятьдесят пять сантиметров, метр-с-кепкой, как говорила Тоня, но стройная. Глаза голубые, но какие-то незаметные, размытые; брови и ресницы светлые, даже белесые, хотя ресницы длинные и густые, но опять же незаметные; волосы светло-светло-русые, прямые, густые, но туго сплетенные в косу, а коса – узлом на затылке. Некоторым дамам такая прическа добавляет шарма, изысканности, но Валюшку она просто превращала в старуху в ее двадцать шесть лет. Плюс бесцветный, какой-то бесформенный рот, эта робость во взгляде… Глядя на нее, невозможно было поверить, что она преподает иностранный язык в техникуме, что задает ученикам задания и ставит им оценки. Скорее ее можно было принять за тихую двоечницу, которая так и не нашла свое место в жизни. И если она учила Тасю английскому, то Тася, в свою очередь, учила ее выглядеть более привлекательно, и, надо сказать, репетиторша оказалась куда более способной ученицей, ведь что-что, а училась она всегда отлично. К новому году Валюшка уже подкрашивала брови и ресницы, красила губы в чуть заметный розовый цвет, расплела, наконец, свою косу, укоротила волосы до плеч и носила их распущенными. В гардеробе ее, благодаря наставлениям Таси и деньгам и связям ее матери, тоже произошли заметные перемены. Правда, робость во взгляде так и осталась, но при ее маленьком росте и тоненькой фигурке она была даже кстати, так как делала ее внешне моложе, и она выглядела немногим старше Таси.
Екатерине Сергеевне их дружба нравилась. Узнав, что французский ее дочь не осилит, она согласилась на один английский, плату не уменьшила и благосклонно относилась к тому, что Валюшка у них бывает гораздо чаще, чем три раза в неделю. Она считала, что Валентина Павловна хорошо влияет на Тоню, хотя трудно было понять, кто на кого больше влиял в этом тандеме.
На новый год Екатерина Сергеевна собралась поехать со своим другом в Грузию, а дочери разрешила пригласить друзей и устроить вечеринку с условием, что Валентина Павловна тоже будет приглашена. Разумеется, Валюшка согласилась, ведь они заранее обо всем договорились с Тасей, и та обещала познакомить ее с одним молодым человеком, приятелем ее теперешнего кавалера, по словам Таси, мальчиком симпатичным и очень скромным. Валюшка безумно волновалась. У нее ни разу не было свиданий, тем более «в слепую». Она то хотела, чтобы быстрее уже наступил этот день, то вдруг решала, что ни за что не придет на эту вечеринку, то, нервно хихикая, принималась в десятый раз примерять новое платье из блестящей тафты и черные туфли на шпильке, а то стягивала волосы на затылке в тугой узел и принималась плакать, тихонько всхлипывая, вспоминая мать, отца, колхозную школу и учебу в институте. Наконец, пришел этот день, тридцать первое декабря, и она, сложив в учительский портфель свой новогодний наряд, отправилась к Антонине.
Продолжение следует.