К месту встречи он приехал раньше назначенного времени. Случайно. Влад опаздывать не любил, и не прощал этого другим. Поэтому и выехал заранее, застраховавшись от простоев в пробках. Мало того, что дороги неухоженные, узкие, уже давно не справляющиеся с потоком машин, так их ещё и перекрывают для вечно спешащей «верхушки». Но, видимо, что-то сбойнуло у них там, наверху, и чуть было приостановленный, транспортный поток возобновил движение под раскалённым солнцем. Это дало возможность примчаться без задержек, и теперь, выбрав самый уютный столик, Влад потягивал холодную минералку и с интересом осматривался вокруг.
В этом ресторане он был впервые. Не потому, что обходил стороной подобные заведения, а потому что ресторан был новый. Чего только не было в этом здании за последние два года! Не справившись с кризисом, одни предприниматели разорялись, уступая место другим. И вот один новоиспечённый нувориш преподнёс купленные по случаю квадратные метры на день рождения своей супруге. А та, подумав немного, захотела устроить здесь ресторан, хотя до этого ярко-синей неоновой вывеской Carlo Pazolini приглашал всех примерить новую модельную обувь.
Владу здесь нравилось. И несмотря на то, что не он выбирал место встречи с будущими заказчиками, мысленно одобрил их вкус. Покуривая в прохладной тени террасы, неожиданно почувствовал какой-то дискомфорт и инстинктивно потянулся за тёмными очками. Ещё со студенческих времён Влад всегда прибегал к их помощи в неудобных ситуациях.
За тёмными стёклами он почувствовал себя лучше и продолжил рассматривать бурлящую вокруг жизнь. В данный момент эта жизнь сосредоточилась в проходящих мимо женщинах. Одни деловито шагали, пытаясь занять размашистой походкой весь тротуар, другие – легко, почти не касаясь земли, порхали на тоненьких шпильках, а о третьих не стоило и говорить. Первые – привлекали показной успешностью, вторые – поражая красотой и ухоженностью, будили совсем другие, не «рабочие», мысли. И только третьи, перегруженные сумками, пакетами и свёртками, плелись по раскаленной плитке с унылым выражением лица и не вызывали абсолютно никаких эмоций. Их озабоченный вид не позволял определить возраст, представить род занятий.
И, наверное, первый раз в жизни он их пожалел. Мысленно. Конечно, он не вскочил и не бросился тут же помогать хоть одной из них, но что-то его всё же задело, тронуло, и он торопливо закурил ещё одну сигарету.
Пытаясь прикинуть на глазок возраст проносящихся мимо девушек, поймал себя на том, что невольно всматривается в лица с надеждой увидеть лицо дочери… Надо же, как быстро жизнь пролетела! Она, должно быть, уже совсем взрослая, моя девочка. Но его тут же покоробило от таких слов. «Своими девочками» Влад обычно называл милых подружек, даже не пытаясь запомнить имя хоть одной пассии. Девушки менялись, и было очень удобно оставлять их безымянными. Наверное, по этой причине они и не могли оставить заметный след в его душе. «И что мне в имени твоём?» – любил перефразировать он классика в ответ на случавшиеся, хоть и редко, притязания отдельных особ…
Ход мыслей прервал телефон. Звонил один из заказчиков, и, «дико извиняясь», просил перенести встречу на поздний вечер, а ещё лучше, на завтра. Влад чуть было не подумал, что вот откуда возникшее чувство дискомфорта, и за секунду мысленно перебрал десятки вариантов того, что последует дальше. Все это было – увы! – не в его интересах. Но на том конце провода настойчиво пытались убедить в обратном, уверяя не в окончательном "нет", а лишь в задержке обсуждения контракта.
Когда рухнул Союз, и на граждан огромного постсоветского пространства, наконец, свалилась долгожданная «свобода», не все сразу поняли, что до истинной свободы ещё очень далеко, и любому художнику придётся каждый раз заново подтверждать свой талант, творчеством оправдывая выбор. Влад твёрдо стоял на земле обеими ногами и не витал в облаках. Он почти уже не мечтал снять собственную «Сагу о Форсайтах» и соглашался на любые проекты. Последнее же предложение привлекало именно предоставлявшейся свободой не только в выборе темы, но и в способах её воплощения на экране.
Наконец, Влад облегченно вздохнул и подозвал официанта, чтобы заказать выпивку. Однако, вспомнив, что сегодня он за рулём, передумал, и только попросил чёрный кофе и новую пачку сигарет. Жизнь продолжалась! – и плевать он хотел на нелепые случайности, которые в последнее время всё чаще преследовали его. Ну, что ж, завтра так завтра, и он вернулся к прерванному занятию.
"О!" - только так и успел подумать Влад о прошедшей мимо женщине, в которой каким-то непостижимым образом соединились все три ипостаси из его условных «разбиений». Но такого быть не могло! Влад недоумевал, и очевидно, поэтому, влекомый какой-то необъяснимой силой, вскочил и бросился вслед за незнакомкой. Догоняя её, он рванул на себя ручки пакета, и со словами «Вам помочь?» предстал перед ней. Пакет оказался тяжелей, чем можно было предположить по той лёгкости, с которой она несла его. Влад на секунду растерялся, но тут же поспешил стащить с лица солнцезащитные очки, и, мысленно готовя расхожее клише – «Весь свет померк, и я сражён!» – каким он пользовался в подобных, сотни раз разыгранных мизансценах, вдруг осекся и замолчал.
Это была она, его бывшая жена, которую сначала любил неистово, потом также ненавидел, а расставшись, столько лет пытался вычеркнуть из памяти.
И как только он мог не узнать её!
"О!.." - всего лишь произнесла она и потянула пакет назад.
Влад не знал, что сказать. Случайность! Именно та мимолётная случайность, о которой подспудно мечтал так давно. Не решаясь признаться в этом даже во сне, он обрекал себя на невозможность встречи с бывшей женой. Чёрт бы побрал эту теорию вероятностей, которая наконец сработала!..
Но как же она хороша! Он смотрел на эту женщину, знакомую и незнакомую одновременно, смотрел не отрываясь, и никак не мог взять в толк, почему она дёргает за ручки и что-то говорит, говорит ему беззвучными губами… Он, взрослый, успешный, состоявшийся мужчина, стоял, как дурак, посреди улицы и не знал – первый раз в жизни! – что делать дальше… И тогда она прекратила дёргать, развернулась и быстро пошла в сторону метро.
***
В городе бушевала буря. Была ли она случайной?
Дождь хлестал в лобовое стекло с таким остервенением, что «дворники» не справлялись. Потоки воды низвергались на крышу автомобиля с мощью Ниагарского водопада. И самым ужасным было то, что ни вблизи, ни вдалеке улучшения погоды не предвиделось. Свинцовое небо было напрочь затянуто облаками, таящими в себе угрозу, вплоть до смертельной, а на вид – совсем не опасных, и даже привлекательных, с точки зрения поэтов.
Буря не утихала третий час кряду, поток машин, задержанный внезапно свалившимся на середину дороги деревом, беспомощно и покорно стоял в вынужденном бездействии и – страдал. И если сейчас водители просто молчали, понимая бесполезность причитаний, то в уме каждый придумывал тираду, которую он – это ясно! – обрушит на первого попавшегося под руку по прибытии на место.
Казалось, стекающая вода смело смешивала различные цвета всех стоящих автомобилей, и также смело окрашивала их этой единственной для всех – дождевой! – краской. Тусклый свет надвигающихся сумерек делал очертания машин нечеткими, своенравно менял их абрис, начисто лишая всякой индивидуальности… А люди? Не лишал ли дождь индивидуальности их самих? Не менял ли черты характера? Или, хотя бы, не заставлял посмотреть на мир по-иному?…
Взглядом, то ли затуманенным брызгами дождя, то ли затянутым поволокой воспоминаний, он неподвижно смотрел сквозь стекло машины… Но вдруг порывисто выскочил под дождь, подставив лицо очищающим струям, раскинув – будто хотел обнять мир – руки… Влад так и стоял под дождём, пока не промок насквозь.
Потом, мокрый, плюхнулся на сиденье, рванул с места прямо по тротуару, в объезд стоящих в заторе машин, – теперь он знал, о чём будет его следующий фильм.
***
В бешеном ритме пролетели ещё несколько недель. Контракт был подписан, практически все «нетворческие» вопросы были уже решены, сценарий продвигался к концу.
Его холостяцкая квартира опять наполнилась шумом и громкими, за полночь, разговорами, в клубах дыма и споров было не продохнуть. Он едва расслышал звонок мобильника, засуетился, взглянув, кто звонит ему в такой поздний час, и тут же начал пробираться к балкону, чтобы никто не помешал разговору с Ней, по сути, так и оставшейся для него – единственной…
Когда Влад вернулся в этот балаган, все вдруг смолкли, ожидая каких-либо объяснений. Но он только слегка улыбнулся и, взяв в руки гитару, негромко запел:
Ах, мимолётность встреч случайных,
Иль случай мимолётных встреч…
Спешим мы, как всегда, облечь
В красивость фраз пустую речь,
Стремясь избегнуть дней печальных…
01.07.2011