Конкурс - Лёгкой брагой снежных хмелей - Лонг-Лист

1. И у меня есть ангел
Елена Скоборева
Кто бы мог подумать, что за окном сейчас январь. Смешно. На градуснике +9°С. Да уж, ни чего не скажешь – стужа…
 Воробьи шумно взлетели с куста сирени, на котором уже начали распускаться почки.
Яркое солнце, пробиваясь сквозь стёкла окон, чётко вырисовывало слой пыли на мебели и нити паутины в углах стен. « Да. Я знаю, что надо заняться домом.», как-бы оправдываюсь перед солнцем. Но усталость и лень настолько обволокли моё тело, что вряд ли возьмусь за уборку в ближайшие дни. Зимой вся природа отдыхает, впадает в спячку. Выжидает. Накапливает энергию, чтобы выплеснуть её с полной силой, когда придёт весна.
Вот и я, стоя у окна, рассматриваю январское утро, такое не похожее на зимнее. Но я-то знаю, что до весны ещё очень далеко. И не тороплюсь, не спешу, а просто созерцаю. И от этого на душе спокойно. И размеренно течёт время.
Два кота, изрядно проорав брачные песни, не нашли иного занятия, как развалиться во всю длину возле куста винограда и с довольным видом, слегка прищурясь, греться под всё ещё тёплым солнцем.
Воробьи, большим шумным шаром переместились на сливовое дерево, чётко разместившись каждый на своей веточке и затихли.
Лёгкая тень на секунду сделала двор серым. Я посмотрела на небо. На нём появилось облако. Белое. Большое. Потом ещё одно и ещё. И вскоре небо покрылось белоснежной рябью, так напоминающее море.
- Как хочется снега, - почему-то подумала я. В распахнутую форточку залетело белое пёрышко. – Вот тебе и снег! – рассмеялась и отдёрнула занавеску, чтобы оно могло свободно лететь. Пёрышко не спеша сделало круг, другой, и медленно приземлилось на ковёр, прямо возле ног. Я нагнулась и взяла его в руки. –Какое ты красивое! Такое лёгкое и очень пушистое.- прошептала и дунула на него. Пёрышко поднялось над руками и снова опустилось на ладони. Оно было правильной формы, настолько симметрично, что казалось нарисованным, а может сделанным кем-то на заказ. И только маленькое красное пятнышко едва виднелось слева. – Ты мне нравишься, - сказала я ему, - сохраню тебя, как память о зиме. Я просила снега, а прилетело ты! – улыбнулась и положила пёрышко в один из бокалов в запыленном шкафу…
В этот день снег не пошёл. Не пошёл он и на следующий день. В этом году снега не было вообще. Зато, вопреки всем желаниям, начались затяжные дожди. При тёплой погоде, они превращали мою жизнь в ад. Жила я на окраине города. Невысыхающие лужи образовывали целые озёра, а дороги – размытую грязь, в жижи которой обувь мягко утопала, скользя.
Дни сменяли друг друга. Вот уже и февраль.
Приходя с работы домой, я отмывала обувь от налипшей грязи, заваривала чай со смородиновым вареньем и включала свою любимую музыку. Она тихо лилась из динамиков, а я согревалась горячим чаем и закрывала глаза от усталости. Мне рисовалась зима. Белая. Тихая. Пушистый снег падал хлопьями. Морозный воздух наполнял пространство свежестью. И луна заставляла своим светом искриться белые сугробы. От света луны в комнате становилось так светло, что не было необходимости включать свет. Один белый фонарь на весь мир…
В один из таких вечеров, я настолько окунулась в свои мечты, что не заметила, как сквозняком открыло форточку. В комнату ворвался свежий ветер, всколыхнув занавески.Но мне было так уютно и спокойно в кресле. Я согрелась, и мне не хотелось делать лишних движений. Едва слышно лилась любимая музыка, и это успокаивало меня.
- Просто сквозняк, ведь так и не заклеила окон из-за тёплой погоды.- подумала я и взяла пульт от телевизора. Начала без всякого умысла переключать каналы. Новости. Самоубийства. Политика. Пожар. Забастовки…Удивительно, как люди терпят такое? Почему в жизни так много зла? Почему бы вдруг не стать добрее, оглянувшись вокруг однажды утром? И просто вот так, запросто, простить все обиды и всё. Повернуться к миру лицом, а не тем, чем обычно…
Я выключила телевизор. Ничего кроме негатива и досады за всех нас от него не получила.
Пришлось встать, чтобы закрыть форточку, из которой изрядно дул холодный ветер.
- Не торопись закрывать! – вдруг услышала я. По спине пробежала дрожь. Ведь точно знала, что в доме никого нет и я совершенно одна.
- Не закрывай пока, - повторил голос.
Так и осталась стоять лицом к окну. Поворачиваться боялась.
- Ты друг или враг? – спросила я, глядя в окно. И после минутного молчания услышала: -Я твой друг и даже больше…
Больше. Кто может быть больше, чем друг? Так сложилось, что друзей у меня нет. Или уже нет. Близкие… Их очень мало. Да и время разлучило нас, и находиться здесь они просто не могут. Поэтому я, обуреваемая интересом, резко обернулась назад.
На том месте, где только что сидела, обосновался довольно-таки немолодой человек, лет пятидесяти. Закинув ногу на ногу, и облокотившись на перила кресел, он спокойно
смотрел на меня.
– Ну, здравствуй, - после затянувшейся паузы сказал он. Затем встал, и направился ко мне. Я потопталась на месте и ответила только кивком. Мой случайный гость только улыбнулся мне в ответ.
 - Меня нечего бояться,- сказал он,-я здесь, чтобы тебе было лучше. Вот и всё.
Он стоял напротив меня, не двигаясь, улыбался. Опасности я не чувствовала. Он повернулся, и зашагал по комнате, осматривая её. Следя за его передвижениями, я заметила, что он хромает на левую ногу.
- Ты ранен?
- Да, - ответил он, не оглядываясь.
- Могу я тебе чем-то помочь?
- Не думаю,- ответил гость, уставившись на одну из картин, висевших на стене.- Хотя…,- он сделал паузу и повернулся ко мне лицом. Наши глаза встретились. И странно, я не испугалась. Даже возникло такое впечатление, что я ждала этой встречи годами.
- Можешь,- сказал он,- если знаешь точно, чего хочешь.
- Чего хочу?- неуверенно протянула я.- Да ничего,- и села на диван.
- Так я и знал, - со вздохом сожаления подытожил он. – Я и не сомневался в этом. Ты ничего не хочешь. Так?- И не дожидаясь моего ответа, продолжил:- Я и пришёл к тебе, чтобы выяснить всё… - и резким движением оказался возле моих ног.
- Послушай, так нельзя!- начал он,- я не могу смотреть, как ты уничтожаешь себя!
Он с досадой посмотрел на меня и продолжил:
- Ты молодая, красивая!
Я иронически улыбнулась.
- Не язви. Ты самая красивая из тех, кого мне довелось увидеть здесь. Не такая, как все, кто обитает рядом с тобой.
- В смысле?- спросила я. Он обнял мои руки.
- Ты – особенная. Ты – неземная. Ты думаешь не так, как все. Делаешь всё, не так, как все. И именно из-за этого у тебя проблемы. Ты не подходишь под их измерение,- сказал он, переводя дух.
Я не могла понять, почему этот человек так вцепился в меня. Почему вместо того, чтобы ограбить, он жалеет меня и делает комплименты. Но, тем не менее, мне было приятно. За столько лет и вдруг мужские руки, и пусть таким странным образом сжимают мои ладони.
-Ты не представляешь, насколько ты прекрасна!
- Ну и ну! Прекрасна! Да я уродина, на которую никто не обращает внимания. Я -стареющая женщина, у которой нет будущего. Вот и всё.
- Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты не осознаёшь всего того, что происходит с тобой сейчас! Ты самая лучшая. Ты самая желанная. Ты- это всё, что есть у меня сейчас!- он принялся осыпать мои руки поцелуями.
- Но я даже не знаю тебя!- в отчаянии воскликнула я.
Он поднял на меня свой взгляд, полный слёз.
-Прости, - прошептал он, - прости за всё…- он всхлипывал, от рыданий как ребёнок.
-За что?- недоумевала я.
-За всё,- ответил он, плача,- за то, что не смог защитить тебя, когда надо было. За то, что не был с тобой, когда нужен был. За то, что в трудную минуту, оставил тебя, не поддержал…
-Постой, я не знаю кто ты и зачем. Но, знаешь, ты такой милый и искренний со мной, что я тебя прощаю. Правда, я тебя прощаю и даже, может быть…люблю!
В порыве эмоций, я крепко обняла его. На пиджаке, я увидела белое пёрышко, точь-в-точь такое же, какое поймала вечером и где-то спрятала. Но где, не помню. Он плакал, а я смотрела на пёрышко.
-У тебя перья на плече, совсем, как у ангела. Ангел. Ты- мой ангел…-шепнула я ему прямо в ухо. Он резко оттолкнул меня в сторону.
-Да! Да! Ангел! От тебя ничего не скроишь! Не утаишь!- и он тут же занялся новыми рыданиями.
-Прости, что я не был с тобой. Что ты так и не знала счастья до сих пор.- И тут перестал плакать и вытер слёзы.
Ангел… Ну надо же! Ангел! Кто мог подумать, что такое может случиться со мной. Об ангелах только слышала. Читала. Но никогда не думала, что смогу встретить его вот так вот, запросто, у себя в комнате. Я была в полной растерянности. Мне нужно было время, чтобы осознать всё происходящее. Но времени не было. События разворачивались слишком быстро.
-Если и впрямь ты простила меня… А ведь ты простила, так?
Я кивнула в ответ.
-Значит…,- продолжил он,- я могу…,- и тут же поправил себя,- обязан помочь тебе.
-Я не нуждаюсь в какой-либо помощи. Я вполне состоятельна и …
-Состоятельна!- перебил он меня.- Да с такой зарплатой, как у тебя, пенсионеры и те не выживут!- он с участием посмотрел на меня.
Я не ждала помощи ни от кого. Мой маленький мир строила годами и была в нём хозяйкой, ни кому не разрешая указывать мне. А тут такое! Гнев подобрался так близко. Как вдруг мой гость возьми и спроси:
-Слушай, я так голоден! У тебя есть что-то пожевать?
-Надо посмотреть в холодильнике,-сказала я и мы пошли на кухню.
-Да…-уныло протянул он, и со вздохом добавил,- банка варенья на ужин меня ну никак не удовлетворит. Ну что ж, будем действовать.
Повернулся и оценивающим взглядом прошёлся по мне.
-У тебя найдётся приличный наряд для ресторана, в который я намереваюсь тебя пригласить?-спросил он с иронией.
Я гордо удалилась из кухни и через пару минут вернулась в брючном костюме, цвета спелой вишни.
-Да, в этом только на базар можно. Поехали!-сказал он и взял меня за руку.
Мы очутились в большом магазине.
-Девушка!-мой спутник щёлкнул пальцами, обращаясь к одной из служащих.-нам бы что-нибудь этакое, гламурненькое, для дамы. У нас, знаете ли, банкет.
Служащая, лет тридцати, с ухмылкой удалилась. Я стояла посреди зала, как на эшафоте. Мне не нравилась вся эта затея по той простой причине, что я не люблю оказываться в центре внимания.
Через несколько минут с десяток молодых особ вышли на показ эксклюзивных моделей. Они ходили взад и вперёд по залу, безучастно демонстрируя новую коллекцию одежды.
-Не нравится, да?- спросил он. Я безразлично пожала плечами. Но тут вышла девушка в зелёном платье. Лёгкий шёлк юбки плавно струился мягкими складками. Я засмотрелась.
-Нам вот это, будьте добры!- быстро сориентировался мой спутник, заметив мой интерес, и указал пальцем на зелёное платье из лёгкого шёлка.
-Но это только сорок второй размер, а ваша дама…- ответила служащая, ехидно ухмыляясь в мой адрес.
-Наша дама-всем дамам дама!- сказал он, и платье мигом перелетело ко мне, оставив голую манекенщицу ахать среди зала, прикрываясь занавесками. Я не сдержалась от хохота и закружилась возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон. Платье идеально сидело на фигуре.
-Отлично,- сказал он и подал мне руку, щёлкнув при этом пальцами.
Мы сидели в ресторане, где то и дело услужливо шныряли официанты.
-Тебе тут нравится?
Как мне могло не нравиться тут, если меня никто сроду не водил в ресторан.
-Сейчас будет всё, как ты любишь,- сказал он, загадочно улыбнувшись. И, действительно, зазвучала моя любимая музыка, из еды на столе появились блюда, которые никогда не представлялось случая попробовать, а так хотелось.
-Ешь, не стесняйся!
--Да ты и впрямь, волшебник!
-Нет. Я не волшебник. Я- больше! Твой ангел!- ответил он и весело подмигнул мне.
Я решила, что пусть всё идёт, как идёт. Надо наслаждаться жизнью, если подворачивается шанс.
-Вот, молодец! Давно бы так!- воскликнул он, набрасываясь на блюдо с креветками.
По очереди допивая дорогое вино, какое-то эксклюзивное, бог знает какого года, мы шли по грязной дороге, обнявшись, то и дело спотыкаясь. Изрядно пошатываясь и пытаясь обойти очередную лужу, смеясь, скользили по грязи.
-Слушай, а вечерок удался, не правда ли, мадам?- со смехом проговорил мой провожатый, подхватывая меня, едва не упавшую в очередную лужу, за руки.
-Вполне!- дружески ответила я и принялась дико хохотать, когда он вместо того, чтобы удержать меня, сам поскользнулся в грязной жиже и, как начинающий фигурист, которому только что выдали новые коньки, пытался удержаться на ногах. Ещё несколько диких движений, и он полетел в лужу, а я за ним.
Мы барахтались в грязи, как два жука- ногами кверху. Было жутко весело. Пытаясь поднять меня, он снова и снова падал в грязь, а я в свою очередь летела вслед за ним.
Наконец, мы успокоились. Лёжа в грязи, не переставали хохотать над всем происходящим.
Звёзды ходили ходуном, как будто решили подшутить над нами.
-И, всё-таки, скажи, почему ты хромаешь?-спросила я, когда мы уже сидели в креслах, уставшие и довольные.
-Это долгая история. Я и пришёл к тебе, чтобы всё исправить,- как бы думая вслух, ответил он тихо.
-Исправить что?- не унималась я. Он погладил меня по волосам и сказал:- Всё то, что натворил когда-то. Но это было по молодости, по незнанию. Ну, в общем, я пошёл против нашего закона. Против того, что не может быть нарушено. Одним словом, был наказан.
-И когда тебе стало плохо, ты вдруг вспомнил обо мне,- как бы продолжая его мысль, сказала я.
-Я вспомнил свои обязанности, свою работу, если хочешь…- ответил он, тяжело вздохнув. Я рывком убрала его руки с моих плеч.
-Обязанности, это получается - я! Твоя работа, это - тоже я!
Он только кивнул в ответ и потупил взгляд, как провинившийся школьник. Он не мешал мне. Выжидал, когда пройдёт моя нервозность. Но тщетно. Я разозлилась не на шутку.
Значит все эти годы мучений, годы неудач и потерь, это результат чей-то там ошибки! Моя одинокая жизнь - это не что иное, как глупая ошибка, которой можно было избежать? Я метнула на него гневный взгляд, и этого оказалось достаточно.
-Я же исправлюсь,- оправдывался он,- но…
-Всегда и везде «но»!- мой голос сорвался на крик.
-Я устала, понимаешь? Больше так не могу! Не хочу!
Мы стояли друг против друга: я – гневная и обессиленная, он – виноватый и усталый.
Он щёлкнул пальцами. И погас свет. И всё закончилось. Будто-бы и не начиналось…
Подошла к окну. Прямо над балконом повисла полная луна. Её свет одиноко падал на двор, освещая постройки и деревья.
Кругом царила тишина. И только белый снег хлопьями летел вниз.
Снег. Как долго я тебя ждала!
Он летел, кружась, засыпая вечернюю грязь и лужи белым пушистым слоем.
-Всё прошло,- невольно подумала я. Всё позади. Вчерашней грязи не видно. Она бережно укрыта снежным покрывалом. Дорога, вчера ещё грязная и унылая, от снега была похожа на чистый лист бумаги.
Начать всё сначала. С чистого листа. А почему бы и нет? Ведь и у меня теперь есть ангел. Теперь я в этом уверена, как никогда. Он всегда будет со мной. Он обещал…
Я обернулась назад. Луна бросала свет на шкафы, полные пыли. И вдруг, в одном из них свет усилился, яркой вспышкой осветив хрустальный бокал на высокой ножке. На дне бокала лежало белое пёрышко. Оно излучало серебристый свет, отражаясь в хрустале, словно северное сияние. Я взяла его в руки. Оно было ослепительно белым. Красное пятно исчезло навсегда.
Сильно дунула на ладони. Пёрышко поднялось вверх, скользнуло в открытую форточку и смешалось со снегом, дикий танец которого, похоже, был последним в этом году.

2. Гори, ёлочка, гори
Альфира Леонелла Ткаченко Струэр
      Пушистые снежинки осыпали всю улицу. Ветерок пошаливал за окном и гонял их по всему тротуару, наметая в небольшие сугробы. Вот в одной витрине загорелись огоньки и весело побежали по стеклу. На улицах в каждом салоне и магазине уже начинался праздник.
     На втором этаже нашего цеха видно, как украшают маленькую ёлочку… Ох, горит… Горит ёлка.  Она самая красивая у нас.
     А вот историю, какую я хочу сейчас поведать вам, что случилась перед самым Новым годом в нашем цехе, вы услышите.
     Итак, сидим мы за машинками, вдруг…
-Ой, а…  ? – воскликнула Галя и оглянулась на своих девчонок, - А мы что, так и не сдадим наш фасон?
- Какой? – спросила мастер, она у нас самая главная по шитью фасонов, - Ведь мы вчера сдали  «Тайфун».
- Да?!... А я ещё не до шила боковой. А вон и воротники лежат, - Галя повернулась  к Тане и посмотрела на воротники, которые мы должны были пришить к курткам.
    Воротники чёрной горкой возвышались на столе и ждали своего часа.
- А, это,… Это не тот фасон, - ответила мастер и оглянулась на бригадира.
    Вдруг из под стола раздался вздох. Галя посмотрела и перевела удивлённый взгляд на Таню, та на Ингу, она на Веру: «Что такое? Кто вздыхает?»
    Вздох повторился, уже громче и из под стола показалась голова Домовёнка. Он осторожно выкарабкался из своего убежища и начал вздыхать:
- И что это за народ! – сказал он, - Уже который день слежу  и сижу в их цехе, а они, словно только о себе и думают. Мне куртку надо на Новый Год, тёплую, с мягким воротником, с разными там кнопочками, а они?... Ждал, ждал и решил сам себе сшить её. Она у меня в вашем потоке, –  он посмотрел на девчонок и завздыхал.
   Машинки трещали и гудели, воротники мелькали в руках девчонок и словно по мановению волшебной палочки удачно ложились на рассечки.
- Вот это я люблю, - сказал Домовёнок, довольно рассматривая куртку, которая на руках Инги перевернулась и легла на стол, - Вот я сейчас примерю её.
   И он начал надевать куртку на себя. Просунул одну руку в рукав, а он…
- Ой, а что это такое? Здесь защипы!
- Ну, не горюй Домовёнок, мы сейчас поправим твою курточку, - Инга громко позвала, - Кто рукава шил?
- Я, а что? – сказала Вера, она у нас рыженькая, весёлая, но с характером, - Ой, а я так не шью?! Это кто же так шил? Весь рукав в защипах и воротник уже торчит в правой стороне? Да тут вся куртка, смех, да и только. Вы посмотрите на неё!
    Все девчонки сбежались посмотреть на куртку, которая только что сошла с конвейера и легла на стол Инги.
    Куртка лежала и ничего не подозревала. А что она могла знать: Кто-то же шил её. И теперь будет носить.
   Что это было за изделие? Весь цех хохотал над «умехой» швеёй. «И кто же это так нашил рукава? А воротник-то смотрите, уже вкос пошёл и оторвался. А кнопки-то, кнопки-то!...  Ха-ха-ха…» - смеялись девчонки над курткой фасона «Тайфун».
   Она же, куртка сидела на Домовёнке как на чучеле. Всё кругом топорщилось, воротник оторвался, как  только он попытался надеть её на себя, кнопки слетели и болтались, карман повис на одной ниточке, словно его совсем не пришивали, а наклейка висела уже почти вверх тормашками. Клапана давно валялись на полу, и Домовёнок  уже не радовался своей куртке.
   Он смотрел на окружающих и почти не плакал:
- Не ругайтесь на меня. Я давно у вас живу. Вы только не знали об этом. Я смотрел, как вы шьёте на своих машинках, и запоминал всё, а потом, ночью вылезал из своего убежища и садился шить. Но я не умею это делать. И вот…, - он показал на свою только что сшитую куртку.
    Весь цех хохотал над ним, а потом посадили к себе за стол и дали большой кусок торта.
- Не печалься, Домовёнок, мы научим тебя шить, - смеялись до икоты девчонки и подливали чай в чашку.
    Вот такая история приключилась в нашем цехе.
    А внизу, охранник наряжал маленькую ёлочку, которая засверкала разноцветными огоньками, и посыпали конфетти на тротуар возле фабрики.

16.12.2012 года

3. Снежный монолог
Вера Шкодина
Снег летел  и думал: вот всегда так -  падаешь ночью, когда ничего не видно. Он падал долго и уже устал.
Цеплялись за бока какие-то кусты, противно проваливались под ним  мутные лужи, покорно подставляли жесткие макушки измученные холодной осенью деревья.
-Конечно, жизнь моя не лишена значения,- думал он, любуясь искрящейся пуховой шапкой на пригорке. – Но быть слепой силой в руках какого-то сумасбродного  циклона,  пусть даже северо-восточного.. Так ведь совершенно разучишься уважать себя.
Сейчас много говорят о чувстве собственного достоинства, а в сущности, все зависит от самого себя…
И чем тебя больше..
И он с удовольствием осмотрел заполненные им овраги, припушенные инеем, остуженные мелкие речонки, леса, упакованные в белоснежную обертку.
-А ведь управляет мною все тот же ветродуй. И,  в данном случае,  говорить о каком-то содержании просто неприлично.
Одно слово – ветер.
Конечно, родился он под крылышком  самого Ледовитого.
И уже только одним рождением обеспечил себе известное положение. А что я? Простой снег. Сын  легкомысленной, неразборчивой тучки, которая  даже по имени не помнит моего
эфирного папашу. Дочь знойного юга!
Стоило ее поманить пальцем, вот и появляются потом на свет подобные  мне, без роду и племени!
Ох, уж эта загадочная, вечно манящая, звездная жизнь избранных!
А мы, вечные труженики, требующие непременного толкача в спину. Инертная масса!  Как  это  противно сознавать!
Но дано ли им, этим занятым высокими материями, любимчикам
движущегося мира, знать вот это тихое земное счастье – укрыть кого-то, успокоить  это зеленое озеро, или вон ту сварливую, вечно шипящую речку, или старый овраг, изрытый половодьями и временем… Ну и что с того, что завтра я уже не увижу масштабов своей работы, когда весь улягусь на поседевшую землю.
А потом и потемнею, потрескаюсь и покроюсь новым, неведомым молодым снежком.
А в оттепель неприметно растаю весь, и, без громких слов, незаметно уйду светлыми струями в небо.
Но я все  же знаю, что согрел, сохранил, укрыл и  напоил  кого-то за свою короткую жизнь. И это – мое. И этого никто у меня не отнимет…

4. Женька-баламут
Вера Шкодина
Этот Новый год мы встречали,как обычно.
Праздничный стол прямо проседал от блюд. Закуски, салаты и заливные пестрели и раздражали.
Запахи из кухни завораживали..
      Женька, как обычно, опаздывал.
Илья нервно ходил по комнате и поглядывал на часы. Алешка, хозяин квартиры, ворчал:
«Вечно впритык является, баламут!»
Женьку любили и прощали заранее. Он был весельчак и заводила.
Хозяйка, улыбчивая и уютная Оленька, успокоила: «Да придет твой вихрь залетный, куда денется.  Холостой ведь, безответственный, одним словом». И ушла на кухню.
       Время приближалось к заветному рубежу.
Дверь распахнулась. В клубах морозного пара появилась сначала улыбка,  типа чеширского кота, потом сам Женька.
«Ура!» - взревели мужики.
        На шее у вошедшего висела внушительная связка воблы, а из портфеля возникла целая батарея запотевших бутылок с пивом.
Когда вошла хозяйка, закуски запихивать было некуда.
Женщины еще покопались, а мужская половина с раздутыми животами только отпыхивалась и к еде не притронулась.
       Видя отчаяние хозяйки, организатор беспорядка выдвинул идею: празднование перенести прямо под елку. Настоящую, заснеженную, в соседнем бору.
Взвились и помчались.
       Женька был гаишником. Добрались без потерь.
Выбрали большую ель, всю в снегу. Постелили полог, разожгли костер..
Шашлыки дымятся. Закуски расставлены, бокалы подняты.
  «Женька, где ты там копаешься! – орет Илья.
Тот появляется на вершине  пригорка с автомобильной запаской.
«Иду!» - вопит.
Садится верхом и несется вниз: «Ура!»
И бах! Врезается прямо в ель. Снег срывается с дерева и укрывает всех и вся.
И вот сидят под елью снежные бабы. С полными бокалами снега.
Закуски погребены. Костер шипит. Шампуры торчат из сугроба и дымятся.
      Алешка падает на снег и дико хохочет. Женщины вот-вот заплачут.
Разгребли шашлыки, закусили со снежком.
В качестве компенсации Женька посадил женщин на запаску  и с гиканьем протащил их пару улиц по заледенелым тротуарам.
 В городе потом  пошли разговоры, мол, допились гаишники, баб каких-то на  колесе катали..
А ведь на улице ни души не было.
Ох, уж этот Женька-баламут!
Но как без него?

5. Первое выступление
Вячеслав Вишенин
                В молодости я смутно представлял себе, что такое обычный  «Голубой огонек». Ну, то есть,  новогодний вечер  для сотрудников одной какой-либо организации. В моем понимании, это был вечер-концерт для  людей, которые сидят за столиками, сервированными только шампанским и фруктами, и смотрят выступления артистов. Все это происходит в атмосфере тепла и доброты, чинности и благородности, элегантности и красоты. А само действо сопровождается легким и непринужденным конферансом, яркими и красочными номерами выступающих, ну и, конечно же, бурными аплодисментами зрителей. Во всяком случае, для меня  все выглядело именно так, как я привык видеть по Центральному телевидению. В таком  глубоком убеждении я находился до того момента, пока сам не стал участником одного из таких «голубых огоньков»,  или, как сейчас модно говорить, новогоднего корпоратива.
                Дворец Культуры, в котором я тогда работал,  был   подшефным  у нефтеперерабатывающего завода. Завод платил работникам Дворца зарплату, а Дворец  проводил мероприятия, необходимые для поднятия жизненного тонуса и хорошего настроения заводчан. Это были различные конкурсы,  концерты к праздничным датам, соревнования между цехами, а также вечера отдыха, в том числе и новогодние «голубые огоньки». 
                Как-то, в преддверии  праздника,  художественный руководитель нащего Дворца  предложил мне, тогда еще начинающему артисту,  выступить на новогоднем  вечере с каким – либо номером. Я покопался в своих бумагах и нашел подходящую, на мой взгляд, юмореску. Вообще-то, она была написана ко Дню Святого Валентина, но я несколькими росчерками переделал ее в новогоднюю. Я показал юмореску худруку, тот остался доволен и включил меня в программу вечера. Я был очень польщен, так как никогда ранее не выступал на подобных мероприятиях,  не знал, как они проходят, и считал , что мое выступлении должно произвести фурор. Поэтому,  стал тщательно  готовиться к вечеру.  Дома я прочитал  юмореску всем родным вместе  и каждому в отдельности по несколько раз. Они убедили меня, что юмореска отличная и читаю я ее « на уровне». Все свободное время я  репетировал перед зеркалом  множество  раз в день. Читал текст на разные голоса и с разными интонациями. Отутюжил свой выходной костюм и до блеска начистил ботинки. Я с нетерпением ждал новогоднего вечера  и был в полной боевой готовности.
                Наступил праздничный вечер. Фойе второго этажа нашего Дворца  украсили яркими гирляндами. Окна расписали зимними пейзажами. В центре зала поставили огромную елку с пятиконечной звездой на верхушке. Вокруг елки расставили и  празднично украсили  столы.  Всевозможные закуски, салаты, десерт и горячительные напитки говорили о том, что вечер обещал быть долгим. Играла легкая музыка. В зал стекался заводской люд...
                …С начала вечера и до того момента, когда меня объявили, прошло не больше часа. Но то, что я увидел, выходя к зрителям, поразило меня. Народ был пьян. И не просто пьян, а пьян, как гооврится, "в стельку". Как  они могли это успеть за столь короткое время  – я не смог понять. Некоторые столы   уже были сдвинуты друг с другом, тут и там слышны были громкие голоса, смех , пение.  Иными словами,  началось «единение народов».  Мужчины подсаживались к дамам, и наоборот, осмелевшие дамы  заигрывали  с  робкими мужчинами. Причем, на многих  столах  еда уже   отсутствовала. Складывалось впечатление, что заводчане перед праздником  не только долго воздерживались от спиртного, но еще и неделю голодали.
                Итак, конферансье объявил  мой номер. Но должного впечатления это почему-то не произвело. Вместо того, чтобы принять позы, соответствующие внимательному прослушиванию юмористического  монолога, народ  оживился и повскакивал с мест.  Мужчины потянулись на перекур. Кто-то просто вышел подышать на воздух.«Ничего – ничего, сейчас я их  удивлю и рассмешу», - предвкушал я. «Сколько времени займет твой номер?» - спросил меня конферансье. «Три – четыре минуты» - «Отлично! Пойду рюмочку пропущу и закушу, а то маковой росинки с утра во рту не было», - ухмыльнулся  довольный ведущий и присел за  ближайший стол.
                «Добрый вечер, друзья!» - бодро начал я. На мое приветствие  несмело ответили пара человек. Еще трое просто оторвались от тарелок и осоловевшими глазами посмотрели на меня, но не произнесли ни звука. Остальные на мое появление на сцене даже  не обратили внимания.  «Новый год – это замечательный праздник…» - уже не так бодро,  но еще довольно уверенно продолжал я. Уж очень хотелось мне поведать народу свою историю. В новом костюме и лаковых туфлях я был  очень импозантен. За каким –то столом раздался смех. «Вот! Первая реакция!!» - подумал я, но..глубоко ошибся.  Один мужчина с раскрасневшимся лицом рассказывал анекдот в лицах,  все остальные громко смеялись. А тот вошел в раж  и принялся рассказывать еще и еще. Причем его голос слышали далеко не только за его столом. «… А в праздник принято дарить подарки!» - не унимался я. Ведь я столько готовился к этому вечеру,  чтобы так просто сдаться.  Я был молод и полон сил. «Буду идти до конца».
                Однако,  захватить внимание отдыхающих мне никак не удавалось. Заводчане непринужденно болтали между собой, произносили тосты, поздравляли друг друга с наступающим, обнимались и лезли целоваться. Иными словами, они делали все, кроме одного – они  не слушали меня.   «И вот однажды под Новый год…» Еще несколько человек поднялись из-за столов и шатаясь  пошли на перекур. Им  было уже совсем хорошо. Хорошо настолько, что они нестройными голосами затянули что-то из русского застольного, типа: « …и за борт ее бросает в набежавшую волну…»  А один из них, проходя мимо меня,  громко икнул. Я собрал последние силы. «… Молодой парень Гоша решил сделать своей любимой девушке пода …»  Ко мне подошла подвыпившая парочка . Мужчина обнимал женщину за талию и что-то шептал ей на ушко. «Извините…» - обратились они ко мне, видимо приняв за ведущего вечера. «Извините, а нельзя музычку погромче прибавить? А то мы хотим танцевать, а музыка совсем тихо играет…» .
                Я понял, что эту партию я проиграл. Проиграл, как говорят, в одну калитку. Но ведь уходить надо красиво... «Ладно, -  я кивнул парочке, – будет вам музычка». Я подошел к микрофону и со всей язвительностью, которую только смог вложить в голос, произнес: « Спасибо за внимание, уважаемые друзья! А сейчас – дискотека!!» Как ни странно, раздались аплодисменты, на этот раз адресованные именно мне. Только не ясно  за какую фразу: за то, что я закончил, или за то, что объявил  танцы.
                Я пробыл на сцене меньше минуты. Я произнес три предложения. Но и этого мне вполне хватило. Хватило, чтобы понять, что больше с юмористическими рассказами  на сцену я  не выйду.  Я знал, что я не стану ни Петросяном, ни Задорновым. Что весь этот ужас я испытал первый и последний раз. Я спустился со сцены и зашел за кулисы.  Сзади меня догнал обалдевший конферансье, на ходу дожевывая кусок колбасы:  «Что случилось? Ты же сказал, что четыре минуты…Я даже не успел…» - «Извини, друг,- перебил я ведущего, -  так получилось. Закончил чуть раньше.. Но ты не переживай, все прошло нормально. Публика – супер!!! »

6. Зачем вам моя зима?
Анна-Мария Ситникова
 
              Зима. Для детей – время волшебства, долгожданных подарков, пока ещё существующих Дедов Морозов, колючий снег в лицо от такого скоротечного, но такого захватывающего дух спуска с ледяной горки на санках, и покрасневшие носы, и мокрые рукавички, и дикий восторг от попавшего за шиворот снежка. Ровные кружочки конфетти, превратившие обычный сугроб в большущую гору мороженого, и смешной снеговик, вызывающий громкий лай дворового ничейного Дружка…
               Романтика мерцающей бриллиантовой пыльцы в свете вечерних фонарей, тонкий звон разбивающихся под ногами льдинок, кружевные накидки на городских неприметных липах, превратившие их в сказочные декорации под серебристой луной. И манящий аромат кофе в маленьком уютном кафе, и разноцветные огоньки, словно подмигивающие из-за диковинных узоров на стёклах окон; её замерзшие пальцы в его тёплых надёжных ладонях, отражение нежности в глазах, волнующее биение сердца – зима для влюблённых…
               Очищение. Покой. Время забыть прошлую суету, сказанные сгоряча обидные слова. Простить. Прислушаться к давно забытому звону рождественских колоколов, поднять глаза к небу, сыплющему на уставший город белую манну. Помолчать, замерев рядом с дремлющей заснеженной мудрой елью. Вновь пообещать себе несмотря ни на что стать лучше и добрее и поверить в это. Поверить в чудо – благодатная зима для не теряющих надежду…
                Желаю вам не увидеть в пришедшей зиме просто предсказанные синоптиками минусовую температуру и предупреждение о гололедице, в падающих снежинках  -бесформенную грязную массу на дорогах, мешающую машинам, в застывшей реке - лишь преграду для переправы, в новогодних подарках – бесполезную трату денег, в пушистых зелёных ёлочках-красавицах – ненужный мусор, в улыбках людей – притворство.  Серость. Одиночество. Неверие…  Зачем вам моя зима?

7. Холодная зима
Светлана Барашко
Отчего снега не холодные, а немного теплые? Да, они не страдают холодом, они придерживаются чести белизны, но при появлении надежды появляется и белый флаг холодного, стеклянного праздника, появляется древний белый мир, в который влюбляется рассвет от трезвости опьянения. Да, холод сам по себе не страшен, страшна холодная, ледяная жизнь, жизнь зимняя, не согревающая вообще, жизнь без зимних дум, во главе которых находится властелин, который  куда-то запропастился.
Ну, когда же появится этот властелин? Он нужен обязательно, поскольку нужны зимние думы для того, чтобы согреться, чтобы почувствовать всю приятность и абсолютную незаменимость зимы, чтобы улучшить свою жизнь зимней порой. 
Зимними вечерами думы превращаются в кирпичики мыслительной деятельности и даже жизни, происходит даже некая их материализация, их превращение в нечто необыденное и новаторское. 
Зима… Холодный, колкий ветер мчится во всю прыть, кажется, что он просто собьет с ног. Его завывание напоминает нечто кусачее и лающее, нечто злобное и душераздирающее. Метель вприпрыжку несется  ослепительно быстро и создается впечатление, что у нее есть душа-энергия, которая желает овладеть человеком или даже вселится в него.   
Вот уже и перестало мести, выпало очень много снега, появилась феерическая белизна и вместе с тем и звонкая красота, красота чудотворной, роскошной зимы.  Группируясь в белокрылом полете, изнеживаясь во сне, снег расхлябано пришел  в очаг Земли,  и теперь снег живет дома- ему не надо премудростей гостевых визитов.
Холодно… Но  думы остаются, пожалуй, не мрачными и болезненными, а, напротив, позитивными и очень оптимистичными. Они словно драгоценный  клад, который надо беречь. Только куда делся их властелин?

8. Новогодняя ночь
Любовь Олейникова
В сумеречной вечерней сини стучит, грохочет, торопится скорый поезд. Несмотря на новогоднюю ночь, он полон пассажиров. Одни в предвкушении приезда уже топчутся с чемоданами в тамбуре, другие пораньше укладываются спать, ничего не ожидая от новогодней ночи в вагоне.
Галя всматривается в сгущающиеся сумерки за окном. Скоро и ее станция. Первый раз Новый год она будет встречать не дома. Тихонько улыбаясь, словно боясь вспугнуть нечаянное счастье, Галя вспоминает летние каникулы. После первого, самого трудного курса в институте, мама отправила ее к бабушке для поправки здоровья и укрепления сил. И та уж постаралась вовсю. После месяца на свежем вольном воздухе, да с парным молоком по утрам, да купания в речке и прогулок в сосновом бору, Галю было не узнать. Бледный худощавый городской ребенок превратился в розовощекую крепкую девушку. Она старалась помогать бабушке во всем. И с грядками в огороде, и со строптивой козой Машкой, которая все время пыталась показать свой гордый нрав и самостоятельность. Как уж она умудрялась обрывать веревку и убегать подальше от дома, оставалось неведомым. Но проделывала Машка это с завидной регулярностью. И с такой же регулярностью Гале приходилось прочесывать окрестности в поисках непутевой козы. Вот в один из таких вечеров и встретилась она с Мишкой.
- Да иди ты, иди, - слегка подстегивая козу хворостинкой, Галя пыталась сдвинуть с места строптивицу.
- Что, не слушается? – высокий загорелый парень смотрел на Галю с улыбкой.
- Да вот, никакого сладу с ней, - Галя почему-то заговорила бабушкиным голосом.
- Давайте я помогу, - парень сделал шаг навстречу.
А Машка, едва услышав эти слова, самостоятельно и бодро потрусила по дороге к дому.
- Михаил, - улыбаясь, парень протянул руку Гале. Она со странным чувством смущения и радости подала ему свою ладошку, - Галя.
Август пролетел как один день. А потом были письма, долгие телефонные разговоры, ожидание встречи. И вот, наконец, осталось всего несколько часов.
Мишка не спеша шел по тихой деревенской улице. Дома к приезду Гали было уже все готово. И красавица елка обживалась в своем новом наряде, пряча под пышной лапой подарок для Гали. И гусь на кухне дожидался очереди в духовку. И пироги уже источали сдобный ароматный дух, который шлейкой тянулся из открытой форточки вдоль всей улицы. Мишкина мама очень старалась к приезду гостьи. Она видела глаза сына и была рада за него, несмотря на легкую щемящую грусть под сердцем.
- Мам, ну, я на вокзал, - Мишка подошел к матери и чмокнул ее в щеку.
- Иди, сыночек, иди.
- Ну и морозище! – Мишка натянул перчатки на руки и, задрав голову, посмотрел в темнеющее небо. Самые яркие и от того первые шустрые звезды уже таращились на землю. Словно высматривали, все ли в порядке? Все ли ждут встречи с Новый годом?  До вокзала было рукой подать, минут десять ходьбы, а до поезда еще минут сорок. Но Мишка торопился, боясь опоздать. Дорога пробегала по деревенской улице, потом через небольшую, насквозь просвечивающуюся березовую рощицу и выходила прямо к небольшому зданию железнодорожного вокзала. Здесь останавливались не только электрички, но и некоторые скорые поезда. Деревня находилась в очень красивом и удобном месте. Лес, речка, еще нетронутые цивилизацией, хотя и до нее было совсем недалеко. Чудное место. Волшебное. Задумавшись, Мишка не заметил, как оказался уже в рощице.
- Кви-ить, кви-ить... - Мишка от удивления замер. Птичка? Да откуда под Новый год!? Колокольчик? Оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, Мишка от удивления не мог прийти в себя.
- Кви-ить, кви-ить... совсем рядом, прямо на плече... Медленно, очень медленно, поворачивал Мишка голову. Березы застыли, ни ветерка. Легкий звон окружал уже со всех сторон. Стало совсем светло. То ли от снега, то ли от поднимающейся Луны, то ли от... Звезды замерли совсем низко. Рукой можно дотронуться! Нереальность происходящего Мишку не испугала, но заставила замереть, дыхание чуть слышно.
- Какой он светлый! - Самая яркая и веселая звездочка заглянула Мишке в глаза. И в самую душу.
- А помните, как он в прошлом году олененка вытащил из проруби? - Большая важная звезда повисла прямо перед Мишкой. Он машинально протянул руку, хотел дотронуться.  Зазвенела будто смехом, отлетела. - А я тебя карапузом помню. Однажды летним вечером прямо из-под носа у кота в траве маленького воробышка поймал и принес отцу. Тот его в гнездо под крышу посадил.
И я видела... и я помню... и я..., и я..., и я...
Холодная синяя звезда молчала, разгораясь все ярче и ярче. Будто звон нарастал, будто ветер стонал.
- Ну что, выбрали? Его? - Синий свет залил рощу. Зазвенело вокруг будто тысячи — Да-а!.. Одаряем тебя...
- Одаряем любовью красивой и в жизнь! Светом солнечным, запахом скошенных трав! На крутых поворотах ты крепче держись! Помогу! Детский смех не смолкает пусть в доме твоем! И друзья будут рядом! Я знаю! Я тебя не оставлю в беде и в бреду... помогу! Одаряю теплом и дровами в печи! Я хочу чтоб ты жил! Чтобы счастье дарил! Я тебе помогу! Я тебе подарю эту песню в ночи! Ты ее разучи! Ты ее сохрани!
Одаряем тебя,.. одаряем тебя,.. ода..., од...
Через пелену затихающего звона Мишка услышал далекий гудок тепловоза. Налетевший ветер растрепал ветви старой березы, и Мишку осыпало снегом с головы до ног. Острые колючие снежинки, попавшие за шиворот, заставили вздрогнуть. Очумело мотая головой, Мишка оглянулся по сторонам. Вдали виднелись дома деревни, уже смотревшие светящимися глазами окон в ночное небо. Впереди... А там уже свистел-звенел гудок приближающегося поезда. Мишка рванул на вокзал.
Вглядываясь в лица встречающих, Галя не сразу узнала Мишку. А тот подбежал, подхватил, закружил. Еще боясь поцеловать, вдыхал теплый аромат ее кожи. Нежно смотрел в глаза, и смеялся, смеялся... А вместе с ним смеялись и радовались в немыслимом своем далеке звезды, густо-густо усеявшие небо.

9. Новогоднее чудо
Касатка Тата
Как-то,  31-го декабря,  когда моей маленькой дочке  Дусеньке было лет пять,  мы с ней смотрели по телевизору какую-то предновогоднюю передачу.  Там рассказывалось о том,  что когда-то давно-давно,  в древние времена,  в деревнях было такое поверие  -  что если ребёнку накануне праздника залезть внутрь печки и там попросить  Деда Мороза о желании  -  оно обязательно сбудется...
 Посмотрели мы эту передачу  -  да и ладно,  я и внимания-то не обратила... пошла  по своим делам,  подарок дочке мною уже был заготовлен...  Через какое-то время подхожу к кухне и в приоткрытую дверь вижу  -  дочка открыла электро-духовку,  засунула туда голову и отчаянно громко шепчет:  "Дедушка Мороз,  я хорошая девочка,  пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста,  подари мне домик Барби! Я его очень-очень хочу!" 
 Так.  Я онемела.  Подарок-то для дочки у меня был заготовлен совсем другой!!!
 Я себе представила это детское разочарование...  Аж сердце заболело. 
 Да и дочка ведь в то время болела сильно... 
 И дело-то уже к вечеру!  Срочно бросилась звонить мужу.
 А надо сказать,  что в начале 90-ых настоящий  Домик  Барби был большим дефицитом,  такие вещи продавались только в фирменных магазинах,  а их на всю Москву было тогда всего-то  -  три,  и выбор там был совсем небольшой,  да и стоил домик очень дорого!  Да что всё это по сравнению с детским горем! Рассказала я мужу эту нашу печальную историю,  надо отдать ему должное  -  всё бросил и помчался в магазины.  Позвонил с дороги:  в одном - нет,  в другом - нет...  Оставался один,  совсем далеко от нас,  на проспекте Мира  -  последняя надежда,  да и время поджимало...  "Беги,  - говорю, - сломя голову!"
 Но чудо таки произошло!  Купил он там наш вожделенный  Домик в последний момент!
 И вот раздаётся звонок в дверь.  Открываю.  Заходит муж с огромной коробкой в руках,  в подарочной обёртке,  с бантиком  -  и так озадаченно-удивлённо говорит  -  "Так странно,  подхожу сейчас к подъезду,  а там  Дед  Мороз стоит с этой вот коробкой.  Что в ней  -  ума не приложу.  Он мне говориит:  "А вы не знаете, случайно,  девочку  Дусю из 271-ой квартиры?"  Я говорю  -  знаю.  А он:  "Как удачно,  у меня тогда к вам просьба большая  -  вы не могли бы ей передать от меня подарок,  а то времени-то у меня осталось очень мало,  а надо всех деток успеть поздравить"...  Ну,  я и взял." 
 Главно дело,  так естественно и убедительно говорил  -  я и сама чуть не поверила.  Смотрю  -  у дочки глаза загорелись,  схватила она эту коробку,  вся дрожит,  часто дышит,  прямо невменяемая,  сразу в коридоре стала срывать бумагу...  И как завизжит!  Какая же это была огромная радость.  Даже не радость  -  настоящее детское счастье!  Я на всю жизнь запомнила то мгновение. 
 И дочкины восторженные глаза.
 Прошло много лет.  Моя  Дуся уже взрослая,  закончила институт,  замуж собирается... И вот как-то недавно вдруг говорит она мне  -  "Мам,  всё хочу тебя спросить,  пролей свет...  скажи честно  -  а это правда тогда  Дед  Мороз мне  Домик принёс?  Или вы как-то сами догадались?  Но ведь...  о моей мечте же  никто не мог знать!  Я никому не говорила."
 "Не знаю,  -  ответила я.  -  Сама всю жизнь удивляюсь."
 Я ведь ей до сих пор не сказала,  что подслушала тогда её горячий шёпот в электро-духовке.  И не скажу.  (Да и муж теперь не с нами,  живёт далеко,  спросить у него самого не представляется возможным...)  Хоть и выросла дылда,  и всё понимает,  а вижу  -  в самой глубине души ещё верит в  Деда  Мороза!  И в то  чудо.  Да и пусть живёт с этим ощущение по жизни.  Каждому,  и даже взрослому,  необходимо иметь его в душе.  А оно ведь у моей дочки  -  на самом деле было!

 2013

10. Снежное... с нежностью...
Наталья Зотова 2
Снег – неизбежная прелесть зимы...
Как жду я его появления... или явления...
Когда по спящему городу бродит снегопад...

Мы с собакой выходим в ночь. Прямо у дверей подъезда расстилается белоснежный ковер. К утру он почернеет, превратится в грязные лужи – дворники уничтожат его как заклятого врага.
А пока... Никто не может помешать нам насладиться этой прелестью. Мы идем в ближайший сквер. Мягкой поступью снегопад следует рядом. Пушистый, невесомый снег обнимает за плечи, касается губ... Как нежны его объятья. А прохладные поцелуи рождают улыбку...
Пес, как ошалелый, носится по снегу, кувыркается в сугробах, черная спина становится белой, морда зарывается в снег пО уши. Набегавшись, ложится и скоро сам превращается в небольшой сугроб.
А я стою неподалеку, обратив лицо вверх... к нему... долго... жданному. И словно слышу нашептываемые мне слова. Чем-то знакомые, может, где-то прочитанные. Но каждое из них сейчас – мое.

Небо белесое серой холстиной
Город накрыло – то явь или нЕбыль...
В сонной истоме изогнуты спины
Спящих мостов, убаюканных небом.

Улицы, скверы тихИ и пустынны,
Нету машин или редких прохожих.
Кажется, все в этом мире застыло,
Стало на сонную сказку похоже.

Ночью по городу бродит неспешно,
Снежною нежностью все укрывая,
Кто-то заботливый, кто-то нездешний,
Тот, кто пришел из далекого края.

Ходит, трясет он холстиной дырявой,
Снег просыпая на город уснувший,
Пряча изгибы деревьев корявых
И просветляя заблудшие души.

Мрачному городу, лик обновляя,
Снег возвращает былую невинность.
Словно очистить от скверны желая,
Он снегопадом к нам ночью явился.

...

К окнам моим припадает и манит,
Дышит прохладой в оконные щели:
-Долго ждала ты – теперь без обмана
Будут тебе и мороз, и метели.

-Всех усыпил я, чтоб нам не мешали.
Неба холстину порвавши на клочья,
Сшил для тебя белоснежные шали,
Будем кружиться с тобой среди ночи.

...

Я выхожу в эту снежную зАмять –
Вновь возвращаясь к порогу родному...
Ночь и зима – это детская память –
Папа на санках везет меня к дому...

Вот и не сплю я ночами такими,
Хоть ненадолго себя побалУю,
Я, как и в детстве, лицо запрокину,
Нежные снега ловя поцелуи.

...

Утром за город уйдет мой избранник,
В чаще лесной или в поле приляжет,
Возле реки или сельских окраин,
В голых садах понавешает пряжу.

Выбелит тьму он из сумерек ранних,
Дыры в холстине слегка перевяжет,
К городу вновь пошагает, упрямый,
В окна заглянет – вернулся я – скажет.


Декабрь 2012г.

11. Прощание
Наталья Зотова 2
Зима не желала покидать город.
По ночам последним усилием она затягивала ледком лужи, выглаживала тончайшей наледью асфальт. А днем рыдала от жалости к самой себе. Холодным колючим дождем плакали низкие тучи, весеннее солнце рвало их в клочья. Черный снег в кружевах из тающих льдинок исчезал, растекаясь грязными ручьями на дорогах.
Лелька любила зиму и снег. Она радовалась, что зима еще длится. Но грустила, что уже без снега. Без завораживающей белизны и чистоты. Теперь снова долгое ожидание первых снегопадов, кусачего мороза...

Она привыкла гулять зимними ночами – из-за Джека. Её пес соглашался на прогулку только при свете дня и глубокой ночью. Не выносил сумерек, как, впрочем, и сама Лелька. Кто у кого перенял такую нелюбовь, сказать трудно.
Во время этих прогулок странно-легко слагались стихи. Будто кто-то неведомый диктовал Лельке нужные слова, полностью выражавшие её состояние. Покоя и умиротворенности. Особо блаженное настроение приходило к Лельке во время снегопада.
Обычно они выходили в два-три часа ночи. Разбредались по домам последние прохожие, затихали во дворах автомобили. Даже собачников-полуночников уже не было. Наступало их с Джеком время. Можно отстегнуть поводок и не спеша бродить по набережной и скверам.
Лелька отпустила Джека и медленно шла вслед за ним посреди дороги, обходя застывающие лужи. И думала все о том же – как жаль, что кончилась зима. Последние дни марта, скоро апрель. Запрокинув лицо, остановилась. Небо было уже не тем зимним, серовато-белесым, а темно-темно синим, до черноты.
И вдруг пошел снег. Прямо из ниоткуда, из кромешной тьмы над головой летели к Лельке огромные хлопья. Пушистые мохнатые белые шмели падали на плечи, садились на протянутые ладони, касались щек и стекали по ним слезами.
Лелька замерла от неожиданности и услышала свой собственный шепот:
-Спасибо, спасибо... Я поняла, ты прощаешься. Нам было хорошо с тобой. Слушай, я только что придумала для тебя:

Ты прощался со мною... Я знаю...
Этой ночью на сквере пустынном
Мотыльков белоснежною стаей
Ты кружился как в вальсе старинном.

Она огляделась. И засмеялась. От удивления, восторга, благодарности. Чудеса! Снег падал только на дорогу, где она стояла, и на кусочек сквера, где в неменьшем изумлении стоял Джек и слизывал с морды снежинки.
Снежные шмели летели на свет фонаря, под которым остановилась Лелька. Они поблескивали, переливались всеми цветами радуги и выстилали вокруг нее узорный ковер на мокром черном асфальте. А за ним, в десятке метров от Лельки, не было и намека на снегопад.
Прощание длилось минут десять. Снег прекратился внезапно, как и начался. Мокрая куртка, мокрая собака и грязное месиво под ногами – все, что осталось.
И никто, кроме Джека, не видел этого свидания. Никто не поверил бы, что  такое случается.

Апрель 2013г.

12. Перед Рождеством
Николина Вальд
      На окраине небольшого городка проживала девочка шести лет по имени Даша. Своего родного отца она никогда не знала, так как он оставил её маму задолго до её рождения. А обиженная на весь свет мама не раз приговаривала:
- Эх, если бы я не оставила себе этого ребёнка, то мой Вася был бы сегодня со мной.
       К её маме часто захаживали в гости мужчины. Даше они всегда приносили дешёвые конфеты или леденцы. За это они выпроваживали Дашу на улицу, так как им с мамой нужно было в это время поговорить об очень важном деле. Когда они уходили, на столе оставались пустые бутылки из-под водки или вина и разбросанные по столу куски хлеба, сала и солёных огурцов. Когда появлялись гости посолиднее, Даша могла найти после их ухода на столе остатки колбасы, ветчины и кислой капусты. Но что бы ни оставалось, Даша всегда была довольна, так как могла что-то поесть. А её мама становилось после этих визитов немного добрее и не вспоминала Дашиного отца.
      Правда иногда случалось и непредвиденное. Приходили в дом какие-то злые тёти, которые начинали сначала кричать на маму, а потом кидались на неё с кулаками. Начиналась драка, во время которой соседи вызывали участкового милиционера.
       - Всё-таки дяди лучше, чем тёти, – рассуждала Даша. – Дяди приносят поесть и называют маму и меня хорошими любимыми девочками. А тёти все злые, прибегают в дом без спроса да ещё маму обзывают гулящей, а меня - байстрючкой.
       Соседские дети Дашу почему-то избегали. Они были одеты в красивые костюмчики и платьица. У некоторых родители имели машины. Из их домов часто доносилась громкая музыка, и сквозь окна можно было видеть силуэты танцующих.
       - Прочь от нас, грязная нищенка, - кричали ей соседские дети, когда она случайно появлялась на их пути.
 А иногда ей вслед могли полететь косточки или огрызки яблок.
       Единственным её другом был приблудившийся в их дом рыжий щенок-дворняжка. Он был ещё подростком и, поэтому, сразу потянулся к девочке. Последняя делилась с ним кусочками колбасы. Мама вначале ворчала на Шарика, как на лишнего едока, но потом перестала. А когда подросший щенок грозно зарычал и обратил в бегство Дашиного обидчика, мама даже стала его подкармливать остатками обеда. С этих пор Даша и Шарик стали неразлучны.
      Однажды в их краях появилась сморщенная  безногая женщина-инвалид в нищенской одежде. Она сидела на углу с сумкой и просила у проходящих мимо людей:
       - Люди добрые! Подайте Христа ради сирой и убогой, и вам тогда воздастся сторицей.
       Подавали хорошо. К вечеру за ней приезжали двое бритоголовых мужчин на дорогой иномарке. Они вначале относили в машину сумку с деньгами, потом брали саму тётку и, усадив в машину, уезжали. А утром её снова привозили на это место, и всё повторялось.
- Бабушка, – спросила однажды подошедшая к ней Даша. – А кто такой Христос?.
       - Иисус Христос, это наш спаситель. Он всегда помогает нам, сирым и убогим. Кто нам подаст, тому всегда сторицей воздаётся.
       - Бабушка, а где он живёт?
- А это ты лучше в церкви узнай.
       Церковь находилась не слишком далеко от их дома, но Дашина мама её никогда не посещала, поэтому и Даша не знала туда дорогу.
- Мама, расскажи мне про Иисуса Христа, – попросила Даша вечером маму.
       Но мама сама толком ничего не знала и не смогла ей рассказать.
       Наступил Сочельник. Все соседи пекли калачи, варили сочиво и узвар. Из домов доносились такие вкусные запахи, что у Даши от них слюнки текли. По улицам бегали дети, пели колядки, но мимо Дашиного дома они пробежали, даже не заглянув вовнутрь.
       Вместо колядующих в их доме появилась тётка, которая пару дней назад сильно побила Дашину маму. С некоторым пренебрежением она протянула маме курицу и положила на стол свежевыпеченный калач, источавший тонкий аппетитный запах. Рядом с калачом тётка поставила банку с сочивом.
       Вот тебе калач, сочиво и курица. Погуляй завтра всласть и накорми ребёнка, чтобы она не рыскала днём по мусорным кучам. Но если ещё раз узнаю, что мой Степан заходил к тебе, убью. Так что, лучше разойдёмся миром, в канун Рождества грешно ругаться. Да, вот тебе от Иисуса Христа подарок, - обратилась она к Даше и протянула ей цветной кулёчек с конфетами и печеньем.
       Люди выходили весёлые и разнаряженные из освещённых рождественскими огоньками домов и направлялись в церковь: одни - пешком, другие - на городском транспорте, а третьи - на собственных автомобилях.
- Мама, а когда мы в церковь пойдём? – робко спросила Даша.
       - Нельзя мне туда идти! – запричитала мама. – Грешница я! Грешница! Не складывается у меня личная жизнь. Эх, завтра на Рождество зажарим в печи курицу и посидим немного за столом, как нормальные люди.
       - Мама, пойдём в церковь, – начала упрашивать её Даша. – Иисус очень добрый, он всех прощает. Только говорят, что нужно открыть для него своё сердце.
       - Сердце?.. Нет у меня сердца больше, как и правды нет! Истоптали мне сердце сапогами. Напаскудят, кобели поганые, а потом убегают. А какие мне слова наперёд говорят!  Никуда не пойдём, дома останемся!
И она, упав на диван, забилась в истерике.
- Мама, не плачь! Возьми лучше мой рождественский подарок, а мне Иисус другой подарит.
       Между тем за окном уже начинали замолкать голоса проходящих мимо дома людей и колядующих детей. Как только мама заснула,  Даша, тихонько накинув на себя свою старенькую одёжку, проскользнула на улицу. Её верный друг Шарик побежал за нею вслед. Даша очень хотела попасть в церковь. Она не знала туда дороги, но ноги интуитивно несли её в нужном направлении. Накануне Рождества выпал обильный снег, и по обочинам дороги лежали большие сугробы снега. Было морозно, мела позёмка. Но Даша шла вперёд, не чувствуя холода. Мелкие колючие снежинки щекотали лицо и оседали на её старом платке. Изредка горящие уличные фонари кое-как освещали дорогу. Даше оставалось идти уже немного. Ноги её совсем задеревенели, но она шла и шла, не останавливаясь. Вот уже впереди она увидела золотые церковные купола. Надо только перейти большую дорогу, и она сможет войти в церковь и увидеть Христа...
       Вдруг из-за поворота на большой скорости выехал чёрный автомобиль. Отбежать Даша не успела. Люди в Мерседес-Бенсе, видимо, тоже спешили в церковь. Сильным ударом Дашу отбросило далеко в сугроб. Увязая по уши в рыхлом снегу к ней рванулся Шарик.
       Даша не чувствовала боли. Более того, перед ней возникли красивые картины и образы, именно такие, о которых она всё время думала и мечтала. Она видела свою добрую маму, которая ставила на стол приготовленную курицу. В доме было тепло и светло. Вокруг было много красивых игрушек. В углу стояла наряженная ёлка, а около неё много таких кулёчков, как вчера подарила ей приходившая в их дом тётя. А она и мама были в красивых платьях. К ним в дом пришёл её папа с большим букетом красных роз, которые он вручил её маме. А потом протянул ей в подарок красивую куклу, а Шарику большую упаковку с колбасой. На столе горели красные зажжённые свечи, и всем присутствующим в доме было тепло и радостно.
       Из церкви доносилось пение. Девочке почудилось, что поёт хор ангелов в белых одеждах, с белыми крыльями за спиной. Но вот из хора отделился один ангел, лицо которого очень напоминало Даше лицо почившей два года назад бабушки.
       Ангел подлетел и приземлился прямо возле Даши и сказал:
- Летим со мной вместе!
- Куда? - спросила Даша, - я не могу подняться.
       - К Иисусу в дом! – ответил ей ангел. – У него много таких детей как ты, и они все ждут тебя.
       Подхватив легко как пушинку Дашу, он взлетел с ней в небо. Перед входом их встретил Святой Пётр, который, отворив золотыми ключами врата рая, пригласил их обоих войти.
       К ним подбежали дети-ангелы, такие же как Даша. Взяв её под руки, побежали с ней вместе к Богородице. Богородица ласково поцеловала девочку и повела её к престолу, за которым сидел её сын Иисус.
       - Здравствуй, дитя моё, – ласково поприветствовал её Иисус. – Что твоя душа желает?
       - Я бы очень хотела, чтобы у всех детей на Рождество было дома так же хорошо и празднично.
- Будь по-твоему, дитя моё, – ответил Иисус.
       Тем временем мороз крепчал, метель усиливалась. Спешащие в церковь прихожане не замечали умирающую девочку. А ей было так тепло, так хорошо среди добрых ангелов...
       Внезапно морозный воздух и предрождественскую торжественность разорвал пронизывающий жуткий вой собаки. Это заплакал Шарик...

13. Снежная душа
Александр Асмолов
   К вечеру пошел снег. Поначалу робкий, он едва кружил над городом, но, заметив привлекательную женщину, припустил. Она так обрадовалась этому, что сняла перчатку и протянула ладонь ему навстречу. А снежинки, словно маленькие пташки, вились вокруг, не решаясь опуститься. Тогда женщина остановилась и замерла, словно прося милостыню. Осмелев, снежинки опускались на теплую ладонь и таяли. Другие едва касались ее лица, словно изучая на ощупь. Самые отчаянные вспорхнули на длинные ресницы. Это было так забавно, что женщина рассмеялась. Неожиданно и очень искренно, как ребенок.
   Снежинки падали на теплые щеки и тут же таяли, впитывая в себя их аромат. Те же из них, что беззвучно ложились на чувственные губы, исчезали под  ее дыханием, оставляя влажные следы, словно от поцелуев. Пушистые смельчаки касались ее шейки, оставляя неприметные бусинки на тех местах, где когда-то блуждали ненасытные жаркие губы. У нее даже закружилась голова от нахлынувших воспоминаний. А тут, как на грех, целая капелька скатилась под блузку, и, найдя ложбинку меж двух белоснежных холмов, покатилась дальше. Вниз. Туда, где кроются все сокровенные тайны.
   Женщина даже обернулась, не видит ли кто. Однако, мысленно махнув на все рукой, подняла голову, подставляя счастливое лицо навстречу летящим снежинкам. Ей было невдомек, что снегом был я. Давно утративший телесную оболочку и превратившийся в небесное создание, я увивался вокруг красавицы, наслаждаясь каждым прикосновением. Всю неистраченную нежность я отдавал ей. Для меня это был подарок судьбы. Мужчины не умеют признаваться в любви, им не дано говорить о возвышенном красивыми словами, потому женщины не всегда понимают их.
   Мне с грустью вспомнилась ранняя весна, когда я барабанил в девичьи окна и льнул к стеклу, стараясь выведать их тайны. Потом жарким июльским ливнем налетел на стайку девушек, которая бросилась врассыпную. И лишь одна, не испугавшись, раскинула руки для объятий и закрыла глаза. А я с размаха налетел на нее, отчаянную, окатив с головы до ног, не оставив и сухой нитки. Коротенькое платье, намокнув, словно исчезло вовсе, выставляя напоказ высокую грудь и крутые линии бедер. Но я уже мчался за другими, что с визгом, поснимав туфельки и подобрав платья, прыгали через лужи, прячась под балконами и козырьками домов. Лишь оглянувшись, я увидел ту, что осталась стоять посреди непогоды с безвольно опущенными руками, а по мокрым, прилипшим к спине волосам текла вода, и от ресниц на щеках прорисовались неровные черные линии. Тогда для меня все было лишь игрой.
Прошло время. Я стал совсем белым, но что-то понял в этой жизни.  Теперь я падаю к ногам единственной неповторимой женщины, которая пройдет и оставит глубокий след. Мне повезло. Иных просто не заметят. Холодная метель налетит, закрутит. Кто-то забьется в щели, кто-то прилипнет к остывающим во дворах машинам и остынет ледяной коркой, остальные соберутся в сугробы, да так и останутся до весны. Прошлогодним снегом.
   Мне повезло. Я кружусь возле ненаглядной своей красавицы, изнывая от желания. Знаю, что погибну, исчезну навсегда, но это пустяк по сравнению с тем мигом блаженства, когда я буду таять от прикосновения к ней. Я падаю и таю. И в этом коротком слове таю, для меня слилось два очень важных слова. ТА, которую ЛЮБЛЮ. Что моя никчемная жизнь! Я тебе отдам больше. Вот, посмотри на свою ладонь. Там - моя сНежная душа.

14. Несбывшееся
Александр Скрыпник
                1.
Обледенелый  сад за окном, порхает робкий и несмелый снежок, зима еще только примеряется – наступить ли? Вечно она задерживается: то в декабре, то в апреле…  Подперев кулаком подбородок, смотрю на белый лист с мигающим курсором – может, с названия начать? Так поди его придумай, когда текста нет…
 Вот: надо бы съесть чего вкусненького! – смотришь, мозги заработают.
 В холодильнике пластиковый пакет… так,  очередной дурацкий йогурт… банка с подернутыми призрачной дымкой плесени солеными помидорами – и все. И хорошо, и не надо!..
« Стены замка по углам покрыты  мхом от вечной сырости. Почему-то высоченные  потолки и холодно. Не горят светильники, не греет камин – осенний день. Пока гулко и пусто, но вот вдоль балюстрады  высокой галереи проходят неясные фигуры мужчин и женщин…»
 Ага - это память услужливо подсовывает проход героев захаровского «Обыкновенного чуда»!  Вот бы…
  Звонок. Лисинецкая.
 То есть как это – когда литстудия? как обычно…
 Фролова? думаю, будет… Тогда ты не будешь?
 Оп-па!  ведь вроде лучшие…
 Кем оказалась? ну, это уж слишком…   со всеми поссорила…
Угукаю периодически, сам смотрю на монитор и явственно ощущаю звенящую пустоту в голове… Мобильник.
… Извини – по мобильному. Перезвоню.
 Фролова. На грани нервного срыва
 Знаешь, что вычудила эта?!..
 уже не подруги? Понятно-понятно…
 с такими-то друзьями, как наши «двое из ларца»…
 как - маргиналы?… даже так? Я бы… ну, да, натерпелся…

                2.
На сей раз  отключаю телефон и тупо стою у холодного окна –   что ж за текст без вдохновения, без новогоднего настроя… Кстати –какой у нас нынче  предпраздничный десерт? На дверце холодильника магнитиком дед Мороз с мешком подарков… старинный оберег, не вдохновляет… а в светящихся недрах?  Так…  мороженый гусь – не грызть же?..  спиртное – не открыть заранее, скандала не оберешься… оливки! вскрыть , горсть надобрать и закрыть аккуратно… так… смотришь – урон и не заметен вроде.
Ну-с…
«Стены замка содрогаются от тяжелой поступи…  Нет, это не крестоносцы в полном облачении – Гувернантка Принцессы. Грудь колесом и башмаки сорок четвертого размера…
 и Принцесса – дура, и Гувернантка – солдафон в юбке…»
 Звонок в дверь.  Фокин и Фомкин, «двое из ларца»…
«Хортица», на этот раз на черносливе.
Не дозвониться… да… что-то с телефоном.
Не-не… сегодня без меня! – мне писать еще…
Понимаю, что всем… ну, разве по чуть-чуть…
Почему зашли? Стервы достали? Либо они, либо литература?
А почему, собственно, в такой плоскости?
Нет-нет… пропускаю…
Это не альянс – мезальянс…
кто не с нами – против нас?
…мало волнует. Кто я?
 и – ни ногой больше? Да, собственно…
Хлопнула дверь.

                3.
Мандарины – значит, Новый год. Это – с детства, намертво впечаталось. Чищу отслаивающуюся кожицу и стараюсь проникнуться…
« Коли сказка, то хорошо бы колоритного этакого Короля. Либо проникновенного неврастеника, как у Эраста Гарина, либо домовитого тирана, как у Евгения Леонова… И чтобы капризничал: - Снова  ласточкины гнезда в шоколадном соусе! Видеть не могу больше этот соус!..»
Ловлю себя на мысли, что со страхом жду звонка и раздражаюсь – в конце-концов! Почему ко мне все? – ведь есть председатель!
Звоню Игорю, председателю ЛИТО.
Ирина, жена – как хорошо, что позвонил! Мы измучились здесь!
Значит, опять запил…
Ночевали у соседей… я понимаю, но… что могу?
Психотерапевт? Меня послушается? – ох, не знаю…
Ну, да… последняя надежда… хорошо.
« А, может, Король пьющий? Как легко бы выписалось… только нет, было уже у меня… сейчас проверю… Да, таки было!»
 Снег повалил. Уличный фонарь и в световом колодце снежный вихрь - заметает сад…
 Казалось бы: ну какой праздник может быть в одиночестве ?  но и среди людей праздник гаснет…

                4.
Мигающая гирлянда отражается на темном стекле окна – дочкины игрушки . Распаковываю праздничные навороченные свечи и плечом прижимаю к уху телефон. Чувствую, как брови становятся домиком…
 Праздничный сюрприз – к нам приедет руководство областной писательской организации…
… нет? а, не только… еще и председатели районных ЛИТО!
… здорово! Конечно, встретим хлебом-солью, так сказать…
… председатель? Что-то с телефоном.
Твою ж… кому встречать?! как сшить драное одеяло нашего ЛИТО?
Вот  бы жить в деревне!.. С рождения и до смерти, никуда не выезжая. Несколько дворов и обо всех все известно. И чтобы самая большая проблема – никак корове не отелится…
 Отрешенно смотрю на искристые сугробы в раме окна и чувствую, как куском рафинада в кипятке распадаются и истончаются
 стылый замок
Принцесса с Гувернанткой
пьющий Король
откуда-то нарисовавшийся коварный Посол…
Но это  теперь не имеет значения – мне уже в пояс кланяется Нина…

15. Дедушка Мороз
Анна Эккель
Ну, вот и славненько, день прошёл. Зоя очень не любила праздники и особенно Новый год. Все растекаются по семьям и друзьям, а у неё ни того, ни другого не было. Нет, конечно же, когда-то семья была, но это больше всего и нагоняло печаль-тоску. Тяжёлые воспоминания по-прежнему рвали сердце. Боролась с праздниками, как могла: не включала телевизор, чтобы не видеть и не слышать празднично-радостных передач, не выходила на улицу, чтобы не встречать веселых людей, идущих в гости. Она просто вычеркивала из своей жизни этот день. Даже к окну не подходила. Старалась придумать себе какое-нибудь занятие, которое могло бы её отвлечь. Когда же наступал вечер, она с облегчением пораньше ложилась спать. Завтра наступят будни, и всё вернётся в свою колею.
     Но сегодня был противный Новый год. Уснуть точно не удастся.
Открываются соседские двери, начинается беготня по этажам, раздаются веселые детские голоса, хлопушки, позже вездесущий бой курантов, крики «Ура»! Потом все вываливают на улицу на всеобщее дворовое гуляние с петардами, песнями и весёлыми криками. Сущий ужас.
В эту ночь Зоя решила не маяться без сна в постели, а тоже встретить праздник. Подумала, что уютнее всего будет на кухне. Раздвинула шторы, и свет от уличных фонарей залил пространство. Ну, и хорошо, не нужно включать свет – и так видно всё, словно днём. Она принесла пакет и положила его на стол, который стоял посередине кухни. Стала вынимать угощение. Сначала появилась стеклянная бутылочка пепси-колы, потом батончик сникерса, три хиленьких мандаринчика и в последнюю очередь со дна осторожно вытащила маленькую веточку от ёлки – сегодня нашла её около подъезда. Кто-то из соседей расщедрился и купил настоящую, большую зелёную лесную красавицу. Когда её протискивали в дверь, веточка отломилась и упала. Зоя увидала её совершенно случайно, веточка совсем уже была затоптана. Нагнулась и подняла, отряхнув её от налипшего снега, осторожно положила в пакет. О, получился полный праздничный набор.
Веточка была такой крохотной, что вазой ей послужила бутылочка из-под глазных капель, но она всё равно пахла лесом.
Так, что ещё? Необходимо надеть что-нибудь из новых вещей. Но она лет десять ничего себе не покупала. Потом вдруг вспомнила и после некоторых усилий вытащила из кладовки шуршащий пакет, в котором была мальчуковая майка, новая. Зоя надела её на себя. Как раз, правда, мослы торчат. Слышала, что такие майки в моде и у неё есть название "алкоголичка". За стеной послышался бой курантов. Зоя рванула к столу, налила колы в стакан, из её груди вдруг нечаянно вырвались сокровенное:
- Хочу счастья! – и она залпом выпила. От пузырьков зажмурилась на секунду, а когда открыла глаза, то чуть не закричала от неожиданности. За столом напротив неё сидел мужчина. За окнами взрывались петарды, и от этого кухня окрашивалась то в один сказочный цвет, то в другой. Зоя стояла словно окаменевшая, с пустым стаканом в руке, пытаясь разглядеть лицо гостя. Послышался бархатный голос:
- С Новым годом, с новым счастьем, Заинька.
- Вы кто?
- Ну, кто может прийти в Новый год, а? Дед Мороз я. Ну, что ты как неродная. Присаживайся, угощайся. Правда, особо нечем, как я погляжу. А чего бы тебе хотелось?
- Мне-то? – не веря ушам и глазам своим, переспросила Зоя.
- Ага, тебе.
- Ну, я не знаю, так сразу не соображу. А Вы что, настоящий?
- Настоящий. И хватит стоять статуей, давай к столу. Сейчас угощать тебя буду.
Зоя осторожно, бочком присела на краешек табуретки и втянула худую шею в плечи. Сразу стала похожей на взъерошенного воробушка, впечатление усиливали короткая стрижка под ёжика и худоба.
- Что ж ты косищу-то свою остригла? Не жалко было?
Зоя на автомате провела рукой по коротким волосам и ответила:
- Так за косу-то денег дали, а потом на шампуни не надо тратиться.
- Понятно. Ну ладно, что кушать-то будешь, решила?
- А что, могу просить всё что хочу?
- Ага.
Она сглотнула слюну и спросила:
- А можно бабушкин салат «Оливье»?
- И всего-то?
- Ну, тогда ещё бокал настоящего шампанского и зефир в шоколаде. Можно?
- Можно.
Перед ней на столе появилась большая хрустальная салатница, горкой наполненная вожделенным салатом и искусно украшенная зеленью (в неё была воткнута большая серебряная ложка), ну и все остальное: бокал шампанского и коробка зефира в шоколаде. Зоя с широко открытыми глазами сначала посмотрела на стол, потом на Мороза, тот кивнул головой и, довольный произведённым эффектом, сказал:
- Ну что, приступай.
Она не стала соблюдать этикет и, пододвинув салатницу к себе, начала жадно есть.
- Зоя!
- А? – не отрываясь от трапезы, промычала она с полным ртом.
- Зоя!
- Что? – она подняла глаза на Мороза.
- Ты так не части – на голодный желудок плохо может быть. Поняла? Ты помедленнее, прожевывай как следует.
Она внезапно положила ложку на стол и из её глаз покатились крупные слёзы.
- Ты что? Я обидел тебя?
Зоя молча отрицательно покачала головой.
- Нет. Просто мне бабуля так говорила. Вот и вспомнилось.
- Ладно, не расстраивайся. Ты давай запей, не давись,- и Мороз пододвинул бокал с шампанским. - Ты мне вот что скажи. Ты учишься?
- Не-а, работаю.
- Родня хоть какая-то есть?
- Не-а. Ой, есть, совсем забыла.
- Кто?
- Братья и сёстры.
Мороз подозрительно посмотрел на Зою.
- И много их у тебя?
- Много.
Мелькнула догадка:
- Сектанты, что ли?
- Не - таджики.
- Не понял. Объясни.
- Ну, я работаю в ЖЭКе. Подъезды мою. Они тоже. Когда узнали, сколько я получаю денег, то обняли меня и с тех пор называют "сестрой".
- Понятно. Ты допивай шампанское-то, с зефиром это вкусно.
    Прошло время. Отсверкали петарды и фейерверки. Народ разошёлся по теплым и уютным квартирам с обильными столами, за которые сели вместе с родственниками и друзьями. А в крохотной кухоньке, подложив под голову руки, за столом спал человечек, одинокий и ненужный никому во всей Вселенной.
Зоя спала крепко, как они и рассчитывали. В шампанское было подсыпано легкое снотворное. Да и много ли ей надо? Мороз проговорил в никуда:
- Давай поднимайся, уже спит.
Через несколько минут в кухне появился крепкий парень с толстым пледом в руках и вопросительно посмотрел на Мороза, который, не поворачивая головы, сказал:
- Вовремя успели. После праздников эти уроды убили бы её, тем самым освободив себе жилплощадь. Квартирка – дрянь, зато отдельная и в Центре, а это хорошие деньги. А теперь фиг, что получат. Вовремя родной дядька-то вспомнил о единственной племяннице. Молодец, что с нами связался. Ну, ничего, Заинька горюшко своё уже всё выхлебала, теперь к десерту – к счастью приступай. Дядька у тебя богатый и одинокий. Ждёт тебя не дождётся. Эх, девонька, заснула ты в снежной России, а проснёшься в летней Австралии. Всё. Пакуй девчушку и поехали. Заказ выполняли.
     В утреннем свете первого дня нового года на полу резко выделялся белый квадрат визитки, на которой читались три золотые буквы «С» с затейливыми вензелями. Ниже, помельче давалась расшифровка: «Спаси Себя Сам». Частное Предприятие».

16. Метель
Наталья Рыжих
- Говорят, скоропалительные браки редко бывают удачными. Чтобы хорошо узнать человека, нужно пуд соли с ним съесть. Но если двое познакомились в новогоднюю ночь – это благоприятный знак, я на собственном опыте убедился.
Мой собеседник посмотрел в окно, за которым хлопьями валил снег, и продолжил:
- Вот такая же погода стояла и тогда в последний день уходящего года. ..Была у меня невеста Леночка, в пединституте училась. Виделись мы с ней не так уж и часто. Она домой в деревню раз в месяц ездила – живем-то мы в такой глубинке, что целый день добираться. Иногда я вырывался в город к ней. Перед Новым годом позвонила Лена:
- Еду 31-го последним автобусом, встречай.
 Я вечером на своем УАЗике выехал.Тем временем погода поменялась, ветер усилился, метель разыгралась нешуточная.
Не пойму до сих пор, как получилось: то ли замечтался я, задумался, то ли судьба вмешалась, но не вписался мой УАЗик в крутой поворот и увяз в глубоком снегу.
Кругом пустынно, помощи ждать неоткуда, а тут еще на телефоне аккумулятор разрядился. Я попытался лопаткой откопать, да куда там! Одному не справиться. А время идет, вот уж совсем стемнело. Страшно стало, решил уж было, что придется ночевать там. Куда идти, если ни зги не видно.
- Вот и встретил Новый год, - подумал я, молитву вспомнил. Вдруг услышал сквозь завыванье вьюги собачий лай. Забрался повыше, присмотрелся – вроде огоньки вдалеке. И как же я забыл, что неподалеку деревенька- три двора! Решил я сквозь пургу прорываться пешком к людям.
Добрел, весь в снегу, как Дед Мороз. Стучу в первый попавшийся дом.Открыл дверь здоровый колоритный старикан с бородой.:
- А вот и жених пожаловал! Проходи, гостем будешь!
Я ничего не понял, но в комнату прошел. За празднично накрытым столом сидят двое похожих друг на друга крепких молодых мужчины и девушка, судя по всему, их младшая сестренка.
- Вот, жениха тебе привел, Танюшка! А Игоря своего забубенного из головы выброси! – грозно произнес  старик, оказавшийся на свету не таким уж и пожилым, как показался вначале, а затем, обратился ко мне:
- Как же ты в такое позднее время в наших краях очутился, мил-человек?
- Ну зачем ты так, папа?! Не слушайте Вы его, такое сказать может, что со стыда сгоришь! – девушка покраснела и выпорхнула из-за стола в другую комнату.
Я рассказал о своем несчастье и о том, что невесту так и не встретил.
- Не кручинься, парень. Беды твои – пустячные! Девушка не пропадет, чай не в лес приехала. Там теперь и родственники, и знакомые в райцентре есть, на худой конец, в гостинице Новый год встретит. Точно такая хлесть и в нашей хате есть. Танюшка-то чего не в духе? Тоже жениха с последнего автобуса не дождалась.А я, честно говоря, и рад. Не ко двору он нам: пьяница и лодырь, ничего хорошего в нем не вижу! Если от моей младшенькой отстанет, я даже перекрещусь!
Оставайся, встретим Новый год, а наутро мои ребята машину из сугроба на руках поднимут. Видал, какие они – крепыши, орлы! Наша порода, богатырская. Да и ты, парень, от них не сильно  отстал.Зовут-то тебя как? Иваном? Хорошее имя, тебе подходит. 
Сел я за стол, выпил с новыми знакомыми за уходящий год, расслабился, успокоился:
- Будь что будет!
Вот и полночь приблизилась. Танюшка успокоилась и к столу вышла. Разлили шампанское. Едва наши с ней бокалы соприкоснулись, ушлый старикан тут как тут:
- С кем Новый год встретишь, с тем его и проведешь!
Но сыновья – на страже, перевели все в шутку и Татьяна только рукой махнула: не обращайте, мол, внимания!
Так хорошо посидели, уютно, по-домашнему, посмотрели «Огонек»…
Вышел я с ребятами покурить. Метель утихла, небо разъяснилось. Отправились с лопатами к машине. Легко и быстро освободили от снежного плена. Я попрощался и поехал восвояси.
Леночка лишь пятого  утром домой появилась. Вид потрепанный, на шее – синяки. Я поинтересовался: - Чьи же это зубки?
Она раздраженно огрызнулась:
- Не твое дело!
Во мне сразу будто что-то перевернулось. Брезгливый я на этот счет. Мы сухо распрощались и с этого момента прекратили отношения .
Повез я через несколько дней мать в райцентр на рынок. Случайно встретили там тех братьев, с которыми Новый год отмечал. Стоим, курим, треплемся «за жизнь». Глядь, идет Леночка под ручку с щеголеватым парнем. Один из ребят под ноги плюнул:
- Видал, как бывший Танюшкин хахаль нос задирает? Бессовестный человек! Она же его только к Рождеству дождалась, да и то потому, что деньги потребовались, вот о зажиточной невесте и вспомнил. Он же тут с подругой в баре зависал: потасовку устроил, посуду побил. Хозяин, естественно, потребовал ущерб компенсировать.
Заявился Игорь в деревню и стал деньги с будущего тестя требовать, да с таким гонором, словно уже член семьи, и ему помогать обязаны. Знал, подлец, что нас дома нет и заступиться некому. Отец заартачился,а тот его- за грудки.
 Но у нашего хозяина  не сорвешься! Он мигом обидчика скрутил и ремнем своим с во-о-от такой бляхой так отхлестал, что тому мало не показалось. Теперь он дорогу к дому нашему навсегда забыл.
Вовремя Танюшка поняла, что к чему, а то бы с таким прохвостом жизнь связала. Впрочем, отец бы своего родительского благословения все равно не дал.
- Вот с Иваном, которого к нам на Новый год Господь направил, я бы хоть сейчас свою любимицу благословил, - говорит.
Решили мы с мамой с рынка братьев домой подвезти, да к деду с Танюшкой в гости заглянуть.
А через неделю я в ту деревеньку перебрался. Зарегистрировались мы с Татьяной вскоре, да так с тех пор и живем в ладу и согласии.
 Я часто думаю, что если бы не метель, может, так бы и не встретил я свое счастье.    

17. Ключи от детства
Виктор Панько
    Баба Маня готовилась к празднику загодя. Ходить самой в магазин за покупками ей неудобно: уже несколько лет беспокоят грыжа и поясница, поэтому даже не очень далекие расстояния за пределами огорода  даются ей с трудом. Сказывается и обычная старческая усталость – бабе Мане далеко за семьдесят. Муж у неё давно умер, дети поразъехались, она - сама. Телевизора или радиоприемника у неё нет, но скучать ей не приходится. Печку - растопить, курей, гусей, козу, собаку и кошку – накормить-напоить. Перед домом  - убрать, там – подмести, там – постирать,  кукурузы – налущить,.. Борщ – сварить.  И - так далее. Но это – обычная привычная  работа, а подготовка к предстоящему празднику – совсем другое дело.
     Сколько баба Маня себя помнит - Рождество и Новый год приносили ей и всем окружающим радость, улыбку, доброжелательность и оставляли после себя светлое воспоминание. К праздникам готовили всегда самую лучшую еду, накапливали денежек для раздачи колядующим детишкам, готовились зазывать за праздничный стол взрослых родственников, соседей, да и всех, кто случится, прохожих. А сколько радости доставляли эти праздники ей в детстве! Наверное, вся эта радость – от красоты, от музыки, от добрых слов, светлых и прекрасных, от праздничных нарядов, от веселой и почему-то щемящей мелодии колядок, которым – сотни и сотни лет.
    Баба Маня месила тесто для выпечки калачей и традиционных «гусочек». В печи уже горели дрова, руки делали привычную работу, а она  вспоминала всю свою жизнь, довоенное детство, войну, голодовку, колхоз, работу в виноградарской и табачной бригадах, замужество, радости и горести.
    Вспоминала, сравнивала, размышляла и вдруг поняла, что,  как ни крути, самым приятным, самым счастливым, самым задушевным событием во всей её жизни за все прожитые ею уже около восьмидесяти лет были вот эти зимние праздники.
    Сколько добрых пожеланий звучало в те дни: счастья, здоровья, благополучия, богатства, начиная от слов: «Пане господарю, можна колядовати?» и   кончая: «Дай Бог Вам счастья, здоровья!»
   Подходят дети к окну, становятся полукругом, и, получив разрешение колядовать или «гейкать», поют такую трогающую за сердце мелодию.

Добрий вечір Вам, пане господарь,
Гей, Коляда, пане господарь!
Ми прийшли до Вас під Вашу хату,
Гей, Коляда, під Вашу хату.
А в Ваші хаті землі змащені,
Гей, Коляда, землі змащені.
Землі змащені, столи вкладжені,
Гей, Коляда, столи вкладжені.
А за тим столом всі святі стоят,
Гей, Коляда, всі святі стоят.
А на край стола – святий Николай,
Гей, Коляда. Святий Николай.
Святий Николай книжечку читав,
Гей, Коляда, книжечку читав.
Книжечку читав – дві сльози впускав,
Гей, Коляда, дві сльози впускав.
Де сльозинка впала, там керничка  стала,
Гей, Коляда, там керничка стала.
А ту кернеченьку сам Господь копав,
Гей, Коляда, сам Господь копав.
Сам Господь копав, імя Маня дав,
Гей, Коляда, імя Маня дав.
А за цим словом бувайте здорові,
Гей, Коляда, бувайте здорові.
Не самі собою, а з дітьми й жоною,
Гей, Коляда, а з дітьми й жоною!
       З Святим Рожеством !

    Дети поют под окном снаружи, а в доме все собрались, тоже под окном, и слушают, слушают. А когда заканчивается, и надо выносить колядникам калачи и деньги, дети в комнате наперебой: «Я понесу, я, я…».
    «Все это сегодня не так, как было, -  думает баба Маня, – время теперь поменялось. Но что-то и сохранилось от прошлого. Вот и ко мне в эти праздники, может быть, кто-то придет колядовать. Дать им особенно нечего, но вот испеку несколько гусочек, сберегла для этого случая немного денег по лею, подготовилась и, считай, месячной пенсии нет. Нет, да не беда, будет в следующем месяце. Зато праздник на душе».
    И совсем не приходило ей в голову, что слишком уж поменялись времена. Настолько сильно, что одни колядующие сегодня искренне желают  хозяину дома здоровья и счастья, а другие произносят эти слова, посмеиваясь и кривясь. Что одни подтверждают добрыми пожеланиями своё уважение к обычаям и традициям предков, уважение к старшим, а другие - лишь используют представившуюся им возможность попасть без приглашения  в чужой огород с совсем другой целью – разведать, где что плохо лежит или что-нибудь украсть прямо во время пожеланий счастья, благополучия и крепкого здоровья.
    Запомнились бабе Мане все зимние праздники в каждый год на протяжении всей её нелегкой и долгой жизни.
Запомнились и в этом году. С радостью встречала она колядников, выслушивала поздравления, благодарила за  внимание. Давала, что приготовила, а приготовила – что могла.
     Последними пришли двое незнакомых подростков. Колядовали, как положено. Дала им  по три лея. И не обратила внимания на то, что, когда уходили – как-то странно они засмеялись. Совсем не по-праздничному.
    Собралась закрывать калитку – а замок и связка ключей исчезли.
    Пропали все ключи: от дома, от сарая, погреба, от всех замков, все до одного.
    Это значит: надо менять замки, покупать новые, нанять мастера, а на это уйдет не меньше, чем ещё одна пенсия.
    Хотела баба Маня проклясть воров самыми страшными проклятиями за то, что испоганили ей такой дорогой и долгожданный праздник, да не смогла.
    Села, бессильно опустив натруженные руки, и заплакала в голос.

18. Дочка Деда Мороза
Любовь Казазьянц
Снега намело! Идёт Демидыч по зимнему, родному посёлку, любуется снежными елями. На душе празднично, радужно. «Зимушка-зима! Скоро Новый год, Рождество - наш любиый прздник. Пора приближается наряжать ёлку, дом украшать снаружи иллюминацией. Хорошая традиция! Детишек соберу, порадую подарками, как всегда. Интересно, что на сей раз, жёнушка новенького придумает из кулинарии? Пироги у неё удаются лучше всего. Конфетами надобно запастись, шоколадок накупить. Детишки соседские любят их пуще пирожков, предпочитают фигурный шоколад, с орехами, мармеладом и всякие печенья. Да, жаль, что Б-г не дал нам с Марусей деток, а то жили бы припеваючи! Ну, что тут поделаешь… На нет и суда нет.» Так думал Анатолий Демидович по дороге домой, шёл не спеша по заснеженной тропинке.
Как вдруг, послышался детский плач или кошачье мяуканье из соседнего заколоченного дома. Точно не разобрать то ли кошка, то ли ребёнок! Вначале отогнал беспокойную мысль, да и кому надобно в заброшенный дом залезать, да ещё зимой, жуть, как холодно. Но Анатолий снова услышал плач ребёнка уже яснее и ближе. Демидыч пробрался вплотную к дому, попытался заглянуть внутрь. Да ничего не видать, потемнело уже, а фонаря поблизости нет. Прислушался. И точно, из дома приглушённо слышится детский плач. Демидыч очень удивился, но оторвал от окна прогнившие доски, открыл одну половину рамы и увидел посреди комнаты завёрнутого в одеяло ребёнка. Он был ошеломлён находкой. Кое-как перелез через окно, весь в снегу, подошёл к живому свёртку. И действительно, увидел плачущее дитя. Подхватил ребёнка на руки и, прижав к груди, стал успокаивать. Ребёнок, почувствовав тепло, быстро успокоился. От прилива эмоций, Демидыч почувствовал озноб, поднял глаза вверх и глубоко выдохнув, прошептал:
-Господи! Неужели ты услышал наши молитвы! Девочка, мальчик – всё равно. Благодарю тебя, Господь! – прокричал он во весь голос. – Вот Марусенька обрадуется!
Бережно завернул ребёночка в одеяло, да ещё сверху прикрыл тулупом, обнял. И той же дорогой вышел из заброшенного сырого помещения. Ребёночек притих, видимо заснул по дороге. Вошёл в хату, не снимая сапоги, негромко позвал жену.
-Маруся, подь сюда, гляди, какой подарочек принёс!
Жена подошла и как увидела ребёночка, разрыдалась.
-Ты где такое чудо добыл? – со слезами в голосе спросила Маруся. – Ну-ка, дай глянуть!
Жена нежно взяла ляльку на руки.
-Спит, ангел! Девочка или мальчик? – не отрывая взгляда от малыша, спросила женщина.
-Мне откуда знать. В соседском заколоченном доме нашёл. Тихо плакал малыш.
-Понятно. – В избе было натоплено. Маруся бережно развернула ребёнка, увидела, что девочка, светленькая, волосики светлые, шёлковые, пелёнки чистенькие, распашонка новенькая, малышка ухоженная, совсем не худая, а даже пухленькая. В одеяле к ленточке привязана записка: «Девочку зовут Анюта, 1год и 5 месяцев. На прикорме, коровье молоко – можно, аллергии нет. Совершенно здорова. Сохраните, у неё на шее серебряная цепочка с крестиком, колечко с изумрудом.» Девочка открыла голубые как небосвод глазки.
-Ах, ты моя бедняжечка! Бросили кровиночку! Ты не бойся, маленькая овечка, мы о тебе позаботимся. Ты попала в надёжные руки, правда, Толичка! – Женщина радостно и с теплом глянула на мужа. – Очень хорошо, значит Нюточка теперь наша, никто её искать не станет.
Маруся старательно перепеленала девчушку в свои пелёнки, какие нашла дома, сняла дорогое золотое колечко, укутала девочку потеплее и, улыбаясь, добавила:
-Ну вот, Дед Мороз есть, а теперь и Снегурка у нас сыскалась!
Девочка прямо, как в сказке, росла не по дням, а по часам. Справляли Новый год и Рождество счастливыми родителями. А односельчанам сказывали, что девочку привезли и оставили им на воспитание родственники, которые укатили за бугор. Так и стали жить поживать, да добра наживать. Да только это не конец истории, а начало.
    Прошло четыре с половиной года. Анютка выросла.  Ей исполнилось пять лет. Девочка бойкая, смышленая, пригожая. Подружек у неё – куча. Все её звали «дочкой Деда Мороза». Ведь папой у неё стал деревенский Дед Мороз, который каждый год устраивал детям посёлка новогодний праздник. Толика она называет «папа», а Марусю – «мамулечка».
Наступило долгожданное лето. Прибегает она какая-то домой встревоженная.
-Мамулечка, там во дворе какая-то тётя странная. Смотрит на меня, зовёт, плачет. Но я не подходила к ней. Ведь ты же наказывала к чужим не подходить и не разговаривать. Правильно?
-Да, доченька, конечно, так и есть. Молодец, что делаешь, как я учила. Что за женщина тебя преследует? Она молодая или старая? – спросила Маруся.
-Ну-ну,… не старая.
-Пойдём, посмотрим.
Маруся взяла дочурку за руку и вышла во двор. Во дворе стояла молодая женщина.
-Вам кого? – спросила Маруся.
-Вас, - утвердительно ответила та. – Меня зовут Марина. Можно с вами поговорить?
-Конечно, пойдёмте в дом. А ты, куколка моя иди, погуляй, мне с тётей поговорить надобно. - С этими словами хозяйка завела незнакомку в дом. Усадила гостью на диван.
-Слушаю вас.
-Дело у меня к вам серьёзное. Вот только не знаю, с чего начать, - растерянно проговорила гостья.
-А вы начинайте с самого начала.
-Хорошо. Живу я в городе с мужем. Здесь у меня живёт тётка. Так вот, бес меня попутал, нагуляла я ребёнка, каюсь, влюбилась не на шутку. Думала, с мужем разведусь, детей с ним у меня не получалось завести. Вот и стала встречаться с другим. Поначалу всё было благополучно: мы встречались на его квартире. А потом, как заметил, что я в положении, он меня, как водится обманул, бросил. Вот я и осталась с ребёночком никому ненужная. Приехала к тётке с Анютой. Упросила девочку оставить ей. А она заболела, попала в больницу и какие-то люди мою кровиночку бросили на произвол судьбы.
-А что ж это вы, милочка только сейчас спохватились? Ведь время прошло достаточно!
-Понимаете, я за границу уезжала. А теперь вернулась, буду жить здесь по соседству. Я всё понимаю, ни на что не претендую. Я вам очень благодарна, что вы мою дочурку, можно сказать от смерти спасли, приютили, приголубили, полюбили. Очень я перед нею виновата. Отбирать её у вас не собираюсь. У меня ещё сынишка есть от второго мужа. Прошу только разрешите навещать Анюту.
-Что ж, этого я вам запретить не могу. Но не говорите ей, кто вы. Зачем травмировать ребёнка.
-Ой, спасибо вам огромное. А это вам, возьмите, пригодится для Анюточки. – И она вручила Марусе увесистый пухлый конверт. Повернулась и ушла.
Дома Маруся открыла синий конверт, там была огромная пачка долларов. А Нюточка вскоре узнала, что у неё теперь две мамы, чем была очень счастлива. И зажила дочка Деда Мороза ещё лучше и радостнее.
16.12.2012 г.    

19. Мелкие радости
Таня Белова
Если вы решили вдруг отдохнуть от работы, заполучив больничный, и растянулись для этого среди улицы на свежераскатанном гололёде, то, придя в травмпункт, вы с удивлением заметите, что кто-то пожелал этого – сильнее и справился с делом успешнее и раньше вас. Оказывается, рабочий день в травмпункте начинается в полночь, и длится сутки – без перерыва и выходных.
Рентген, вправление, выпотрошенный кошелёк, и вот вы обретаете латы, позволяющие почувствовать себя средневековым рыцарем. Наконец-то вы свободны от ваших служебных обязанностей.
И если доставили вас в больницу с ветерком по буеракам, свидетельствующим о заботе мэра о своём народе, и ваши сломанные кости расплылись по телу и вонзились в жизненно важные органы от неимоверной тряски, то домой вы будете возвращаться своим ходом. Пусть даже это глубокая ночь – костыли вам в руки или гипс в зубы, и вперёд с песней – обследовать колдобины  в кромешной тьме - собственноручно!
Тем же, кому повезло, и его оставят на время лечения в больнице, - нужно вспомнить: обо всех своих заначках, друзьях, сослуживцах, одноклассниках, любовницах или любовниках, ибо сумму, нужную на операцию – люди нашей страны в руках никогда не держали и до столька даже не считали в самую бессонную ночь!
Время пребывания в лечебном учреждении покажется вам страшным сном и пыткой, в ожидании няни, которая должна подать вам утку, но почему-то решила, что люди опорожняются раз в неделю… Но, любой сон – кончается. Вас всё-таки выпишут под домашний надзор кота Барсика или попугая Кеши. Надзор, который нужно будет прерывать продлением больничного.
В следующий приход в больницу вашим глазам могут предстать следы заботы о человеке! На 40 метровом пути  от ворот больницы до её дверей полтора метра будут расчищены до самого асфальта, на остальных же 38 с половиной метрах - можно будет учиться кататься на коньках…
В очереди уже на не срочный рентген вы будете, к примеру, 28-ым. И как негласно принято, - всегда найдётся кто-нибудь больнее вас и тот, кому нужно скорее других и очередь ваша сначала будет не приближаться к цели, а отдаляться. Зато всегда будут находиться те, кто будут развлекать и веселить. Сначала встретятся две кумушки, которые расскажут заворожённой очереди в подробностях обо всех известных им случаях из жизни травмированного населения планеты и почти вековой медицинской практики хирургов СССР. Может забрести продавец билетов и позвать всех на балет или на Канары.
Затем отыщется дама с ребёнком, который за время стояния, дважды уронит ушибленную мать, заберётся сзади на инвалидную коляску с беспризорной старухой и настучит ей пластмассовым молоточком по голове. Потом сбежит, престыдясь, и найдётся где-нибудь в другом крыле больницы весь в соплях и луже.
Затем под истошные вопли матери он будет водружён на место, откуда тут же сбежит в другое крыло, куда переманит сердобольную часть очереди, желающую не столько успокоить бьющуюся в истерике женщину, сколько побыть в тишине. А посему – искать ребёнка будут долго. Зато у вас будет время поразмыслить о себе.
По всемогущественному закону подлости именно на вас аппарат «устанет», и отдыхать будет ровно 40 минут, если конечно медперсонал не забудет, что они уже давно прошли. Но после долгожданного обследования – вас снова ждёт сорокаминутное ожидание – уже проявленных снимков. И оно снова перетасует очередь. Вы увидите, как те, кто были после вас – получат свои конечности, и уйдут к своей вожделенной цели – врачу-больничнопродлевателю, - а вы по-прежнему будете томиться на месте, пока ваш возмущённый разум не кинет вас на баррикады, и выяснится, что вашу фамилию прочитали так, что вы сами её – не узнали…
Доктор внимательно рассмотрит снимок, и если повезёт, и ломать неправильно сросшуюся кость не придётся, вы снова пойдёте пережидать своё счастье свободы - дома, морально готовясь к возвращению на своё рабочее место, на котором пригрелся подсиживающий вас сослуживец, и телесно предвкушая страдания по разработке застоявшихся, задеревеневших суставов и сухожилий.
И вот гипс снят, но вы увидите, что его крепость заменила сама конечность. Она даже превзошла его и стала неподвижнее гипса. И те телесные страдания, о которых вы слышали от друзей по несчастью, окажутся в тысячу раз сильнее ожидаемых. Нежные прикосновения рук прекрасных массажисток будут адекватны ударам кувалдой, а лёгкие растягивания – дыбе, разрывающей вас пополам…
Но, как-то постепенно, со временем  вы обретёте возможность снова быть человеком. Страх упасть, сковывающий вашу волю перед выходом из дома пройдёт, и выход перестанет казаться вам изгнанием из рая, а приход каждой зимы уже не будет страшнее извержения Везувия. Ко всему человек с годами привыкает, и лишь дождь будет напоминать о прошлом занудным нытьём когда-то поломанной конечности в бессонную ночь…

20. Прощание с детством
Александр Мецгер
Многие считают, что одиночество, это когда остаёшься один. Но есть и другое одиночество: это когда вокруг тебя находятся люди, а тебе не с кем  даже поделиться о своём наболевшем, вспомнить прошлое. Такое одиночество испытал Сергей Сергеевич Одинцов, когда умерла жена. Он всё чаще стал вспоминать своё детство, школу и друзей. Каждую ночь ему снился двор, в котором он прожил лучшие свои годы. Своими снами Одинцов поделился с дочкой.
- Съездил бы на родину в рождество,- предложила она,- может на душе легче станет.
Сергей Сергеевич недолго собирался. Уже на следующий день он со спортивной сумкой ехал на автобусе в родной город. Сердце учащённо билось, и мысль не давала покоя: встретит ли он кого -  нибудь из старых друзей, узнает ли кого?
Вокзал изменился до неузнаваемости. Огромное новое здание с большими окнами, суета возле касс и столпотворение  - угнетающе действовали на Сергея Сергеевича.
- Всё изменилось,- с горечью подумал он,- куда теперь ехать? Он даже не помнил номер автобуса.
Выйдя из здания вокзала, Одинцов остановился на автобусной остановке. К его удивлению, к нему подъехал старенький ЛАЗ и остановился. Двери открылись, и какая-то неведомая сила подтолкнула его в салон.
Окна были покрыты изморозью, и в салоне царил полумрак. Присев, Сергей Сергеевич огляделся. Сзади сидела старушка с кирзовой сумкой в руках. Такой сумки Одинцов не видел уже более тридцати лет.
Ещё несколько пожилых людей сидели на заднем сиденье.
Вдруг автобус остановился. Старушка оказалась контролёром.
- Вам выходить,- сообщила она Одинцову. Возьмите билет и не опоздайте на последний рейс.
В замешательстве Сергей Сергеевич взял билет и вышел. Автобус уехал, а Одинцов остался стоять на заснеженной остановке.
Было такое впечатление, что он не уезжал никогда. Те же здания и даже деревья, как будто застыли в ожидании, когда он вернётся. Мимо проехал автомобиль. За ним ещё несколько. Только сейчас Одинцов пришёл в себя.
Он быстро двинулся в сторону дома, где прошло его детство.
Идти предстояла мимо многоэтажки, потом парка и детской площадки.
Сергей Сергеевич стал вспоминать: здесь, на углу, стояла бочка с квасом. Детвора выпрашивали у родителей мелочь, чтобы за три копейки купить стакан  кваса. Самые богатые могли позволить себе мороженое за тринадцать копеек.  Проходя через парк, Одинцов узнавал места, где играл с ребятами в войнушку, с пистолетами и автоматами, вырезанными из дерева.
Позже они играли на этой поляне в футбол резиновым мячом. Каждая улица собирала свою дворовую команду. Это было почётно – попасть в такую команду. Пройдя парк, Сергей Сергеевич вышел к детской площадке. Снова сердце защемило. Эту площадку он строил со своими друзьями. Теннисный стол, турник, грибок, песочница – каждая мелочь всплывала в памяти. Здесь они проводили вечерами время. Здесь он учился играть на гитаре.
Знакомый проулок, где жил его друг и дальше дом с коммунальными квартирами, в котором прошло  детство Сергея.
Одинцов хотел войти во двор, но сила, которая подтолкнула его в автобус, теперь не пускала. Вдруг из двора выбежала детвора и, смеясь, стали кидать снежки. Что-то очень знакомое было в этих детях, но рассмотреть детали Сергей Сергеевич не смог.
Тяжело вздохнув, он стал вспоминать, как пошёл в первый класс с бабушкой за руку. В новой школьной форме, Сергей гордо нёс портфель, и ему казалось, что все вокруг обращают на него внимание. По знакомой дорожке, Одинцов двинулся в сторону школы. Всего три квартала, а казалось, что он шёл несколько лет. Каждый двор напоминал ему,  о каком - нибудь приключении.
За тем двором они воровали яблоки, в следующем - жил его одноклассник. И так воспоминания провожали Сергея Сергеевича до самой школы.
Чем ближе он подходил, тем сильнее сжималось сердце. Дышать становилось всё трудней.
Школьный двор, в котором они играли в «красное и белое», здесь проходил урок физкультуры. Дальше одноэтажное здание начальной школы. Ступеньки, на которых не одно поколение учащихся сфотографировалось.
У Сергея Сергеевича тоже хранилась эта фотка. Здесь училась девочка – первая его любовь, воспоминания о которой и сейчас волновало его сердце.
Какая-то невидимая сила вновь повела Одинцова. Старый летний кинотеатр, куда они перелазили через стену, чтобы посмотреть индийское кино. Позже он сам крутил фильмы здесь на стареньком кинопроекторе «Украина». Все ребята тогда завидовали ему, ведь Сергей мог достать обрезанные кадры с плёнок. Плёнки тогда часто рвались, и пока киномеханик их склеивал, из зала доносились свист и крики: «Сапожник!»
Пройдя кинотеатр, Сергей Сергеевич вышел к пивнушке. Так тогда называли места, где торговали разливным пивом. Пивные кружки,  на тот момент, были на вес золота. Огромные очереди выстраивались в этом месте в ожидании, когда они освободятся. Запах от таких  пивнушек  распространялся на целый квартал.
Вот и железнодорожный мост. Одинцов помнил, как его начинали строить. Тогда сюда привозили землю с мест, где проходили бои во время войны. Ребята, полные пазухи, набирали патронов, чтобы потом бросать их в костёр.
Хорошо, что милиция вовремя кинулась, и обошлось без жертв.
Вот и училище, прозванное «бурсой», в котором он учился. Здесь ученикам давали бесплатное обмундирование и трижды кормили. Для того времени это было большим подспорьем многим семьям.
За мостом располагались многоэтажки, где уже повзрослевший Сергей Сергеевич гулял с новыми друзьями. Здесь он впервые попробовал вино.
Вдруг Одинцов увидел, как из одного из домов выходит парень. Он пригляделся и узнал Сашку Коваля. Тот совсем не изменился, такой же черноволосый и молодой.
- Коваль, Сашка!- крикнул Одинцов.
Парень обернулся и приветливо замахал рукой. Сергей Сергеевич не мог поверить. Он бросился обнимать старого друга.
- Ты совсем не изменился,- взволнованно проговорил Одинцов,- как это возможно?
- Да, ты тоже не сильно изменился,- улыбнулся Сашка,- рассказывай, как ты?
Сергей Сергеевич вкратце пересказал свою жизнь и всполошился:
- А, как ты? Как Люба?
С  Любой Одинцов познакомил Коваля, когда они учились в «бурсе».  Когда-то это была его девушка. Но при первом же знакомстве  Люба предпочла Сашку. С тех пор они не расставались.
Коваль повёл Сергея Сергеевича домой. На пороге их встретила Люба. Она была удивлена приходом Одинцова. В комнате ничего не изменилось с тех пор, как Сергей Сергеевич был здесь в последний раз. В другой комнате был слышен детский смех.
- У меня дочка и сын,- с гордостью заявил Коваль.
- У нас,- поправила его Люба.
Одинцову так не хотелось уходить, но он чувствовал, что пора и честь знать.
Друзья обнялись  на прощание,  и с тяжёлым сердцем Сергей Сергеевич вышел на улицу. Пройдя несколько метров, он остановился.
- Куда теперь идти?- думал он,- где та остановка, на которой меня  высадили?
Сзади послышался шум останавливающегося транспорта. Одинцов оглянулся. Знакомый автобус стоял с открытой дверью, словно приглашая его войти.
В автобусе  Сергей Сергеевич увидел знакомую старушку. Он отдал ей билет и сел к окну.
- Что это было?- думал Одинцов,- словно я вернулся в своё детство.
Пока он сидел в задумчивости, автобус привёз его на вокзал,  к месту,  откуда забрал несколько часов назад.  ЛАЗ  так же внезапно исчез, как и появился.
Одинцов одиноко стоял в не знакомом месте. Здесь всё изменилось: новые многоэтажки, широкая автострада…
- Я увидел то, что хотел увидеть,- подумал Сергей Сергеевич,-  если бы я увидел то, что есть на самом деле, то это принесло бы мне  боль и разочарование. Пора отправляться домой.
Одинцов двинулся в сторону вокзала. Какое-то неудовлетворённое чувство не покидало его. Он всё увидел, но хотелось узнать, что же произошло с его друзьями, где сейчас они?
Лишь только Сергей Сергеевич переступил порог вокзала, как остановился, как вкопанный. В кресле он увидел женщину, она, как две капли воды, была похожа на мать девочки, с которой его связывала многолетняя  настоящая дружба. Только ей он раскрывал свои сердечные секреты. Она была ему, как старшая сестра, хотя и была моложе на два года. Сергей Сергеевич, смущаясь, приблизился к женщине. Незнакомка распахнула огромные глаза и посмотрела на Одинцова.
- Простите, вы не Климова?- чуть не запинаясь, спросил он.
 Удивление промелькнуло в глазах женщины.
- Это моя девичья фамилия,- ответила она.
Сергей Сергеевич словно прозрел: «Конечно, это была Татьяна. Не могла её мать сейчас так выглядеть, через столько лет».
- Таня, я Сергей Одинцов,- воскликнул он.
Удивление в глазах Татьяны переросло в радость. Она вскочила, и они обнялись.
Почти час они расспрашивали друг друга о близких знакомых  и одноклассниках, и не могли наговориться.
- Ты не поверишь,- стал рассказывать Одинцов,- встретил Коваля. Он совсем не изменился. Был у него дома в гостях.
Татьяна удивлённо посмотрела на старого приятеля.
- Ты не знал?- спросила она.
- О чём?- не понял Одинцов.
- Несколько лет назад в его доме произошёл пожар,- стала рассказывать Татьяна,- он и вся его семья сгорела.
- Как же так?- удивился Сергей Сергеевич,- я всего пару часов назад с ним разговаривал.
Татьяна, молча, пожала плечами.
В этот момент к ним подошёл высокий солидный мужчина.
- Серёжа, познакомься с моим мужем,- представила она мужчину.
Одинцов встал, и они крепко пожали друг другу руки.
Когда Татьяна удалилась, Одинцов понял, что это была последняя ниточка, которая связывала его с детством. Теперь она была оборвана.

21. Продавец стеклянных шаров
Вадим Деминский
Если кто еще не знает, объясню, железнодорожные прожектора созданы, чтобы подчеркнуть магию падающего снега.
В ту предновогоднюю ночь, данная осветительная аппаратура полностью оправдывала свое назначение. Снег падал тихо и ярко, как в аккуратно встряхнутом стеклянном шаре.
Под лучами прожекторов, по засыпанному снегом лесному перрону, брел продавец именно таких шаров.
Он был одет в длиннополый армейский тулуп, завязанным на узел белым гражданским шарфом и в шляпе, почти превратившейся в сугроб.
Параллельным курсом, неся в зубах кусок ватрушки, шла мохнатая псина  по кличке Ветошь, оставляляя на снегу цепочку незамысловатых собачьих следов.
Конечно, стеклянными шары были только по названию, а так, прозрачные пластиковые шарики, залитые непонятной жидкостью и ценой за штуку вместе с коробкой, рублей двести, но все это перечеркивала одна немаловажная деталь- снег внутри падал как настоящий.
Два поезда с разных направлений, только что подошли к вокзалу и продавец торопился.
Он сбивал стоптанными сапогами пушистый снег, оставляя за собой две полосы, одна от ног, другая от огромной сумки на колесиках, доверху набитой коробками с шарами.
Он знал, что его товар был особенный.
Если приблизить такой шар к глазу и посмотреть на падающий снег близко-близко, то покажется, что улетаешь куда-то в звездное небо.
В каждом стеклянном шаре было по зимнему саду и чудесному пряничному домику, с трубой на черепичной крыше, с меловыми стенами, опоясанным изумрудным забором палисадника. И домиков этих в сумке продавца, накопилось уже целая сельская улица и уютный переулок.
Звенели колокольчики, Новый Год стучался в дверь, а сумка с новогодними сувенирами была все так же тяжела, как и в ноябре.
Продавец шел как можно скорее, но за пару минут достиг только головы состава, где
лихие железнодорожники в куртках с белыми отражающими полосами простукивали молоточками еще теплый подвижной состав.
Он прибавил шаг, потому как видел, что сонные пассажиры, одетые в спортивные костюмы уже выпрыгнули на пустой перрон и неторопливо оглядевшись, сбивали ногами снежный пух.
Наконец владелец сумки подоспел к шипящим вагонам и без особого энтузиазма начал предлагать свой товар ежившимся, сонным пассажирам.
Получив в ответ улыбки, покачивание головы и стандартный вопрос «а пиво есть?», он брел к следующему вагону, а потом к следующему и так далее…
Рядом с тамбуром третьего вагона стояла пышногрудая проводница и тряпочкой протирала, желтые поручни.
– Мадам предлагаю вашему вниманию прекрасный новогодний сувенир! – обратился он к проводнице в синем форменном костюме и приподнял край шляпы. От шляпы отделился порядочный снежный ком и упал на сумку.
Продавец достал верхний, без коробочки, прозрачный шар и, протерев его от снега, предложил.
 – Если шар потрясти и загадать…
– Ну и что будет? – весело поинтересовалась проводница. Она говорила и одновременно протирала выступающие части вагона.
– Например, начальник поезда всю поездку до меня докапывается, и если я загадаю желание, то он что… от поезда отстанет?
– Попробуйте… – не уверенно посоветовал продавец и протянул ей шар. Снег в нем встрепенулся и завертелся вихрем.
– Ну -ну… – престала вытирать проводница. Она задумчиво подержала шар в руках, тихо покачала его и тут же вернула.
– Иванова!!! – вдруг гаркнул сверху седовласый начальник поезда. – Стоим… прохлаждаемся, а в вагоне бардак и…
Он поправил фуражку и тихо продолжил – ... Аня, зайдите ко мне, после отправления… пожалуйста.
Начальник исчез в тамбуре, а ошарашенная проводница, протерев махающую хвостом Ветошь, пробормотала – ...Аня? ... Глазам своим не верю...
Вдоль седьмого вагона прогуливались высокий парень и хрупкая девушка.
– Настенька, не нужно так убиваться, там нам будет хорошо… – успокаивал девушку молодой человек в клетчатой кепке. Он держал в руке мобильник и при каждом шаге энергично им размахивал.
– Меня Оля зовут – грустно ответила девушка и отвернулась.
– Прости Олечка… – стукнул себя телефоном по лбу парень – ну никак не отвыкну от имени своей бывшей женушки.
Она растерянно смотрела на окна вагона.
– Девушка… – вежливо обратился к ней продавец – скоро Новый Год…  Купите, вот этот стеклянный шар. Если его хорошенько встряхнуть и загадать желание, он принесет удачу…
– Ты сам-то веришь в эту дурь? – недружелюбно спросил парень. Он перестал махать телефоном и шмыгнул приплюснутым носом. – Че ты нам тут втираешь… жулье вокзальное?
– Все-таки, попробуйте… – предложил продавец девушке и протянул свой товар. – Загадайте желание.
Девушка встряхнула шар и вздохнула.
– Хочешь, я его самого хорошенечко встряхну – осведомился парень и, получив отказ, отошел.
– А хочешь… – снова подошел он и вдруг спросил тихим голосом – … вернемся?
– Да… – сказала она и улыбнулась.
Продавец схватил сумку и понесся дальше.
Поезда еще не тронулись, но уже прогудели «последнее прости». Он так ничего не продал и все никак не мог забыть слова хмыкающего парня.
Он жулик? А на самом деле?
Или он все время обманывал людей, обещая невыполнимое, а значит он на самом деле жулик. Или глупец, который не понимает, что вот оно, точнее она, целая сумка счастья и если только, загадать желание и потрясти ее, то…
Он остановился, посмотрел на собаку и, изобразив штангиста в рывке, приподнял сумку. Ветошь от удивления выронила ватрушку.
Если бы собака воспитывалась на солнечном Кавказе и умела говорить, она непременно сказала бы «Вай, дарагой!»
Продавец, покряхтев и задумавшись на минуту, нежно обнял и как следует, встряхнул сумку. Снежные вихри забуянили в сумке и в небе моргнули прожектора.
Постояв еще для верности пару секунд, он шмякнул «волшебную» поклажу на снег и медленно покатил сумку на колесиках.
                *****
Поезда прибывали и убывали, на перроне менялись пассажиры, товар брали в руки, смотрели на летевший снег и… снова возвращали.
Снегопад усилился.
Продавец напрасно,  раз десять подряд возил сумку вдоль вокзала, туда -сюда, но товар никто не покупал.
- Вот тебе и удача -  сказал он вслух – вот тебе и счастье привалило.
Он махнул рукой и сказал Ветоши.
- Пошли, что ли домой, сегодня не наш день…
Собака радостно замахала хвостом и тут же проглотила ватрушку.
 «Враки все это»- думал продавец, перетаскивая сумку через сугробы - «никакие стеклянные шары не принесут счастье. Если нет его в жизни, то и не будет.
Счастье не поймаешь,  не рыба все-таки.
Но и я не жулик. Я же верил. Я по-настоящему верил».
Он шел домой, покачивая шляпой в такт движения, а думы как снежные бури все крутились в голове.
Он со вздохом вспомнил о своей прошлой жизни, такой не похожей на сегодняшнюю, с улыбкой подумал, что на праздники приедут из города внуки и будут баловаться с Ветошью и кататься с горки.
Думал о своей дорогой супруге, что сейчас, наверное сварила его любимый красный до невозможности борщ и ждет его возвращения, чтобы поцеловать его у порога и налить рюмочку другую. Думал, как прекрасен сейчас его, засыпанный снегом сад и, как красив он будет в мае.
Снегопад еще больше усилился, но продавец уже подходил к построенному своими руками,  пряничному домику, домику с дымящей трубой на черепичной крыше, с крашенными меловыми стенами, опоясанным изумрудным забором палисадника…

22. В духе хокку Зима
Инна Димитрова
Как свеж морозен собачий лай!
Как хрустлив бег спешащих шин!
Как искрист вечерний полумрак фонарей!
Зима…

23. Январь
Надежда Лайне
Жили-были Тыхорек и Полосатик.
Тыхорек обычно молчал, любил вишневое варенье и по четвергам лейтяйничал, искренне веря, что после среды наступает суббота. И что сыр любят кошки, а не мышки, потому что в его далеком- далкеом детстве (он всегда начинал с этого свои рассказы, хотя был не так уж стар, но был и не молод) кошка Ромашка ела сыр и изюм, не притрагиваясь к мясу и рыбе.
Кошка ушла гулять майским вечером и не вернулась, отправившись по дороге на Луну, потому что вот такие они, кошки, непредсказуемые.
Полосатик любил соленое, болтал без умолку и повторял несколько раз слова, быстро-быстро. Поэтому имя Тыхорька звучало у него, будто пулеметная очередь: "Тыхоректыхоректыхорек". А еще он любил вязать.
Вот и сегодня Полосатик вбежал в их коробку, отдуваясь и фырча: "Тыхоректыхоректыхорек" - выдохнул он.
Тыхорек молча поднял глаза.
"Там, не поверишь, не поверишь, рыжая кошка, кошка сидит".
Тыхорек продолжал молча смотреть.
"Твоя кошка, Тыхорек, что ушла по дороге на Луну! Луну! Луну!"
Тыхорек кивнул, свернул газету недельной давности и встал, поправляя свою дурацкую шапку с ушами и перчатки с симметричными дырками на указательных пальцах.
"Тыхоректыхоректыхорек... Может ей молока? Молока?"
Тыхорек покачал головой и показал указательным пальцем на стол, где лежал холщовый мешочек, в котором хранились орехи и сухофрукты.
"Но там же только изюм, изюм, изюм..."
Тыхорек еще раз показал на стол.
"Понял, сейчас принесу. Уже несу. Ты выходи, выходи, а я несу!"
Тыхорек снова поправил свою шапку и вышел, попав в снежное царство. Он зажмурился и замер, ослепленный белизной полудня. Мороз сразу же укусил его за нос и Тыхорек поежился, сжал кулаки, спрятав тем самым пальцы с дырками.
Кошка Ромашка, проснувшись в мае, долго сидела на окне, думая. Ей не хотелось есть, не хотелось гонять птиц, не хотелось ласкаться. Даже дерево у балкона не манило ее.
Ей вспоминались ночи, когда большая головка сыра появлялась на небе. Тыхорек называл ее Луной, но Ромашка знала, что на самом деле все намного интереснее.
Просидев до вечера в раздумьях, Ромашка вздохнула, стукнула хвостом и спрыгнула вниз.
В конце концов, она кошка, что гуляет сама по себе. И каждая уважающая себя бродячая хотя бы раз в жизни должна выйти за порог, найти приключения и познать жизнь. Не смотря на то, что они и так самые умудренные из всех живущих на земле.
Соседский мальчишка заметил Ромашку на дороге: она мелькнула ярко-рыжим пятном и пошла на север, высоко подняв хвост.
И только Тыхорек знал, что она направилась на Луну.
Тыхоек наконец-то открыл глаза. Первое, что он увидел - рыжий комок на дороге, спокойно сидящий. Рыжий комок с седой полосой на морде. Затем он услышал тяжелое дыхание Полосатика, который очень торопился. И, скорее всего, разбил что-то, когда торопился. Хотя что там было уже разбивать? Они пили из алюминиевых кружек, ели из таких же тарелок и уж точно не коллекционировали фарфоровых кукол.
"Вот, вот, вот!" - протараторил Полосатик, протягивая маленький пакетик. "Тут всего грсточка, но ей хватит. Хватит же? Да? Да?"
Тыхорек кивнул, снял перчатку с правой руки и взял несколько изюминок.
"Замерзнешь же! Ну! Ну! Замерзнешь! Мерзнешь!"
Тыхорек промолчал. Он сел на корточки и протянул кошке изюм.
Она, мурлыкнув, сорвалась с места.
- Это точно Ромашка, - сказал Тыхорек. Он улыбался.

24. Мой сибирский вояж
Владимир Зангиев
  Сам я житель южный. Весь свой век в южных регионах нашей необъятной России обитаю. Но жена моя родом из Сибири - в Томске она родилась. Там у неё родня многочисленная до сих пор проживает. И вот, однажды, решили мы в отпуск на её малую родину съездить. А чтоб для пущего эффекта: зимой под Новый год поехали. Супругу мою в малолетнем возрасте
вывезли на юг, так что, она уже толком не помнит про Сибирь. Приоделся я в самые тёплые вещи - пальто напялил с синтетической подкладкой, ботинки на рыбьем меху...
  Когда погружались в Минводском аэропорту в самолёт, на улице было плюс
пятнадцать. Даже жарковато мне показалось в своём пальто и я расстегнул его. При посадке в Новосибирске объявили, что снаружи температура минус пятнадцать. "Ничего себе!-подумал я.- Разница аж в тридцать градусов". Благо, что встретил нас дядя жены со своей машиной. Да и парЫ алкогольные после наших проводов ещё не совсем испарились из моего организма и подогревали изнутри. В автомобиле я разомлел и уснул. Ночью добрались до
Томска.
  Наутро отправились мы вдвоём с Николаем по городу побродить, ознакомиться. Много наслышан был я о томском Доме охотника - знаменитом памятнике деревянного зодчества.
Побродили вокруг, позаглядывали в окна, поцокали языками для порядка. Николай чувствует себя - ничего: физиономия красная на морозе, он ещё и ворот расстегнул. Сибиряк – не мёрзнет! А мороз, надо заметить, со вчерашнего дня окрепчал - около тридцати на термометре. Я переминаться стал с ноги на ногу. Стынет тело с непривычки. Тут ещё "дипломат" в руке. Его я прихватил для солидности - интеллигентный вид обладателю
придаёт и вполне умещает в себе пару бутылок водки и закуску. Чувствую, не могу больше холод терпеть. "Пошли,- говорю Николаю.- Озяб я совсем..." Вообщем, пока дожидались автобус да добрались до дома, я уже был в полувменяемом от мороза состоянии,- совсем не чувствовал своих окоченевших членов. Когда пришёл, наконец, в себя, выяснилось, что
отморозил на руке, в которой держал "дипломат", палец. Господи, не успел приехать в эту Сибирь - уже понёс потери.
Дня три приходил в себя: не выходя из дома, праздновали с Николаем мой приезд.
  А тем временем циклон над Сибирью крепчал, мороз на дворе превысил 35-градусную отметку.
  Пригласила нас к себе тётя моей благоверной. Отвёз нас на своём "Жигулёнке" Николай к ней. Посидели-покалякали, пельмени на вечер сообща полепили. В конце дня хозяин дома появился. Он врач-терапевт и после дежурства в больнице вернулся. Тут хозяйка, Нина Романовна, вспомнила, что для полноты стола не все продукты в доме имеются. В магазин надо идти. Я вызвался сопровождать её. Магазин не далеко - в десяти минутах ходьбы.
Диковинные там, в этой Сибири, магазины: прямо над входной дверью выводится труба,которая нагнетает горячий воздух сверху на головы входящих с улицы покупателей. Хорошо!
Приятно! Сразу согреваешься с мороза. Потолкались мы среди толпы, закупили что было надо и вернулись домой. Снял я пальто с себя, шапку. Принялся свитер через голову стягивать -в квартире натоплено, жарко. Ненароком ухо себе рукой задел, а оно болтается словно тряпочка - мягкое такое и вовсе не ощущается, как щека после анестезии когда зуб выдёргивают. Удивился я, впечатлением поделился с жениной тётушкой.
  Она взглянула на моё ухо и всплеснула руками:
- Господи! Ухо-то побелело совсем. Отморозил ты его.
  Забеспокоились хозяева. Антоныч извлёк из аптечки пук ваты, щедро набрызгал в него медицинского спирта, приложил к моему уху:
- Держи так, пусть кровоток восстановится.
- Ладно,- говорю,- и так отогреется, тепло ведь в квартире.
- Примочку держи, тебе говорят!- напустилась жена.- Иначе потом ухо совсем отвалится.
- Тьфу, ты, пакость!- стал сокрушаться я.- Называется, в гости приехал. В Сибирь.
Неужели домой вернусь изуродованным?..
  Но ничего. Обошлось. Во время первую медицинскую помощь оказали. Потом только кожа облезла на ухе.
  Вот теперь, спрашивается, как мне воспринимать эту Сибирь? Нет, я, конечно, уважаю великого Ломоносова, который прямо утверждал, что богатство российское Сибирью прирастать будет. Однако, мне-то лично что с того? Я только пострадал от Сибири. Пару раз вышел на улицу и отморозил то палец, а то ухо.
  В третий раз отправился на вокзал обратный билет на автобус до Новосибирска брать.
Я уже учёный стал, горький опыт приобрёл общения с сибирской природой. Тщательно подготовился к выходу. Дед жены моей уделил свой овчиный тулуп, валенки со своей ноги на меня напялил, треух на голову нахлобучил.
- Точно теперь не замёрзнешь,- говорит.
  И действительно, вышел на улицу - красота! Абсолютно холод не ощущается. Иду, радуюсь жизни. Только прохожие всё оборачиваются почему-то на меня, пальцем тычут. Ну, да ладно. Главное, что тепло мне. Вошёл в здание вокзала, сижу - жду своей очереди. Все и тут на меня пялятся. Наделённый таким вниманием расслабился я, совсем свободно ощутил себя. Закинул ногу на ногу, болтаю этак непринуждённо ступнёй в валенке. А валенок огромный, размера восьмидесятого будет, никак не меньше. Освоился, совсем непосредственно
себя почувствовал, оглядывать принялся окружающих. Посетители все в шапках песцовых да лисьих, женщины в шубках, мужики - в пуховиках импортных, у всех на ногах унты щёгольские одеты...
  Вернулся назад,гляжу, Николай с работы пришёл. Встречает:
- Боже! На кого ты похож. Форменное чучело. Так теперь и в деревне не ходят.
- Батя твой нарядил меня так,- стал я оправдываться.- Зато тепло и на сей раз ничего себе не отморозил.
- Только то и оправдывает!..
  Вот такие остались у меня тёплые воспоминания после моего незабываемого вояжа в Сибирь.
На собственном опыте ощутил смысл поговорки: чем большая Сибирь, лучше маленький Ташкент.
Правда, когда летняя жара очень уж донимает своей нестерпимостью, ох
как хочется снова очутиться на севере. Опыт теперь я имею как там ещё чтоб чего-нибудь себе не отморозить.

25. Осторожно! Любовь!
Елена Зорина
    Чтобы вы подумали, увидев предупредительную надпись: «Осторожно! Л….!»? Многоточия не было, просто эта часть слова была засыпана снегом. Ну, что там ещё могло быть, кроме слова «любовь»?  Раздумывать над надписью долго не пришлось: мягкий толчок, шуршание и темнота. Автоматически выключила зажигание. Несколько минут ошеломления. Стук в боковое окно автомобиля вывел из ступора. Моргая, смотрела на мужика, который улыбался и делал мне какие-то знаки руками. Спустя некоторое время, дверка приоткрылась:
- Не бойся, всё хорошо! - голос глубокий и успокаивающий.
- Вот попали! Хорошо ещё, что не в середину! Сейчас откопаю, проедешь вперёд!
Вперёд? Это куда? Соображалка работала плоховато…
Посветлело и, наконец-то, дошло – снегом накрыло! Лавина!
Мужик за стеклом поманил вперёд. Переключив передачу, тихонько сдвинулась с места, проехала несколько метров. Стоп!Впереди бампер машины. Накинула куртку и вышла. Позади, насколько видно, снег. Впереди – то же самое!
- Между двумя угодили! Ты как? Отошла? В первый раз попала? – улыбка добрая, и глаза смеются.
- В первый, - протянула неуверенно. – К подруге в гости еду.
- Что ж она не предупредила о лавинах?
- А я без оповещения еду. Секретом.
Хохотнул:
- Да кто ж  так делает? А если б я тебя не увидел?
Подумаешь, умный какой!
- Куда торопилась? Надписи видела? Везде натолканы – «Осторожно! Лавины!»
Доходит:
- Так, это слово «лавины»?
- А что же ещё? – смотрит удивлённо, а потом заливисто хохочет: - Вот бабы! Везде им любовь мерещится!
На «бабу» обижаюсь, смотрю сердито:
- И нечего так веселиться!
Растерянно моргает:
- Да, ладно, чего ты? Скоро нас откопают, трактор уже работает.
Поёживаясь, смотрю на берег моря, потом на скалы:
- А ведь могло и столкнуть…
- Ну, да! Я почему и испугался! Думал, засуетишься и хана!
Противная дрожь пробежала по телу. Заметил, тронул мою руку:
- Всё уже позади, не бойся.
Резко поворачиваюсь и иду к машине. Слёзы по лицу. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Догнал. Обнимает. Бормочет что-то. Смотрю ему в лицо:
- Кофе хотите?
- Кофе? Какое кофе?
- Горячее. У меня термос и бутерброды.
Опять смеётся:
- Запасливая, как будто знала! А у меня есть коньяк, давай чуток под кофе?
- А поедем как?
- Да тут ехать десять минут осталось! Пока пробьют дорогу, всё развеется.
Через несколько минут мы пили кофе и уничтожали припасы, аппетит прорезался зверский…и не только на еду…его руки были тёплыми, дыхание жарким, а губы нежными…
          К подруге я попала поздно вечером. Мой спаситель оказался лучшим другом её мужа и соседом по площадке.
         Надо ли говорить, что надпись не обманула? Накрыла всё-таки любовь лавиной. Мы поженились через полгода.

26. Снежок
Елена Зорина
  Ещё вчера на улице светило солнышко, термометр показывал минус три и снег весело хрумкал под ногами. Ближе к ночи подул ветер, над городом потемнело, а утром стало ясно, что в школу мы не пойдём. Буран за окном рычал не страшно, но все дороги переметены, отменены занятия в школах и закрыты детские садики. Родители дали нам с братишкой наставления и ушли, вернее, поползли  по снегу, проваливаясь по пояс, на работу. Я Лёха, мне девять лет, брат Санька младше меня на год, но по росту мы одинаковы, и нас часто называют двойняшками. Рисуя пальцем на стекле окна, я сказал:
 -Сань, а слабо выйти на улицу и добраться до первого подъезда?
  Брат покрутил головой:
-Если родители узнают, хана!
-Подумаешь, в первый раз что ли? Давай на спор – кто первый доберётся, тот и главный на весь день!
-Ладно, - кивнул Санька. – Только ты, Лёха, не мухлюй!
-Больно надо, - я презрительно фыркнул.
Собрались за 15 минут. На улице ещё темно, дворников нет, никого нет. Вдвоем открыли тяжёлую дверь и «поплыли» по снегу на край крыльца. Отсчитали до трёх и нырнули на дорогу. Я шёл, не оглядываясь, стараясь дышать равномерно, и, конечно, пришёл первым. Залез на крыльцо первого подъезда и оглянулся, Саньки нигде не было. То есть совсем нигде, ни следа.
-Сань! – растерянно крикнул я. – Ты где?
Вдалеке послышался слабый отклик-вскрик. Вьюга пела свои песни и поспешно заметала мой след. Стараясь не упасть, я пошёл назад, постоянно окликая брата. Метров через тридцать голос Саньки стал отчётливее: «Сюда, Лёха, я здесь! Не упади, здесь подвальное окно!»  Я уже увидел тёмный провал и осторожно пролез по пояс внутрь:
-Сань, ты чего тут?
-Принимай! – прямо в руки мне ткнулся чей-то влажный нос, и сразу запахло молоком и сеном, как в деревне у бабушки.
-Руку дай, - брат стоял на ящике и пытался вылезти наружу. Приглядевшись, я взял щенка в левую руку, а правую протянул Саньке.  Мы сидели у стены дома, загораживая щенка от ветра, и глядели друг на друга.
-Дурак! – первым начал я. – А если бы упал неудачно, сломал бы ногу или руку?
-Сам дурак, - беззлобно ответил брат.- Я тебя звал, а ветер навстречу, слова относил в сторону. Я сам сначала не понял, что это щенок плачет, а потом споткнулся и упал прямо возле окна. Ну, и услышал этого…Он там один живой, маманя его и два щеночка умерли, наверно от холода и голода.
-Да он крошечный, глаза не открыты ещё, думаешь, выкормим? – я осторожно прижимал к себе тельце и понимал, что ни за что никому его не отдам. – А мама с папой думаешь, согласятся?
Санька мотнул головой:
-Не знаю…Ну, не бросать же его здесь!
До квартиры мы добрались быстро. Нашли старую куртку и устроили там щенка. Он слабо пищал и тыкался в руки, мы не знали, как его накормить. Наконец, сообразили и, намочив в молоке уголок полотенца, насытили Снежка. Он был беленький и пушистый, как снег по которому мы пробирались на улице. К возвращению родителей мы готовились тщательно – сделали все уроки, убрались в комнатах, даже пыль протёрли. Делали всё молча и сосредоточено. Вечером с волнением посматривали на часы и вздыхали, поглядывая друг на друга и на щенка. Пришли родители. Удивлённо глядя на нас, отец спросил:
-Не подрались?
Мама удивилась ещё сильнее:
-Убирались?
Перебивая друг друга, и глотая окончания слов, мы за минуту выложили им все наши приключения.
-Тааак, - протянул отец. – Проблемка!
-Вы с ума сошли? – возмутилась мама. – А если бы с вами что-то случилось? Никакой ответственности! Как вам можно доверять?
-Да, - поддержал её отец, - как вам можно доверить воспитание животного, если вы не держите обещание?
Мы наперебой заговорили:
-Мы ответственные! Очень! Мы теперь очень! Только не выкидывайте Снежка! Пожалуйста!
Мама прошла в комнату и увидев Снежка, заохала и побежала кипятить молоко. Папа посмотрел на нас:
-Никаких двоек – это раз! За щенком смотрите вы – это два! Ещё раз выйдете в буран без спроса, найду ремень – ясно?
-Так точно! – в один голос ответили мы.
Это было пять лет назад. Теперь Снежок взрослый мохнатый пёс, метр с небольшим в холке. Он умный и очень любит всю нашу семью, но меня с братом больше всех. Я смотрю на него и вспоминаю, как мы его воспитывали. Нелегко это давалось. Когда Снежок особенно шалил, мы садились напротив и строго говорили:
-Никакой погрызенной обуви – это раз! Все свои дела делать на улице – это два! Ещё раз зайдёшь в спальню к родителям, наденем поводок – ясно?
И пёс согласно кивал:
-Гав!

27. Женский невроз в полярную ночь
Феликс Цыганенко
Эта удивительная встреча произошла в ресторане Мурманского морского вокзала. В ожидании заказа я осмотрел небольшой уютный зал и встретился взглядом с расплывшимся в улыбке мужчиной. А присмотревшись, невольно вскрикнул:
- Валера…  Скрипин!
- Он самый, -  отозвался высокий и грузный мужчина, некогда курсант Ленинградского арктического училища. Скрипин быстро подошёл к столу и мы крепко обнялись. А когда присели, долго и восторженно рассматривали друг друга. С чем ещё можно сравнить трогательный момент встречи через…   двадцать три года?! Учились ведь в одной группе, а в какое интересное время? Когда сила, задор и энергия переполняли нас, хоть на Северный полюс пешком! Не зря ведь поступили в арктическое училище.
После ЛАУ я получил направление в Мурманское морское пароходство,  а Валера устроился к мурманским рыбакам. По началу он трудился на промысловых судах, а затем – на плавбазах. Чтобы ловить рыбку в Баренцевом море или в Северной Атлантике, надо иметь отменное здоровье, крепкие мужские и человеческие качества!  Извечная формула добытчиков – «рыба ищет глубже, а человек – где рыба», применима и в условиях студёных полярных морей. И надо признать, что для Скрипина рыбацкая доля явилась настоящей школой мужества!
А я вспоминал, какой нескладный был Валерка в училище: высокий и сутуловатый курсант. На турнике висел как сосиська, не в силах  подтянуться, хотя бы разок! Забава для курсантов, на физподготовке все весело смеялись. Правда, в сводном батальоне, когда готовились к параду в Петергофе, с гордо подянятым носом Валера вышагивал в первой шеренге! Понятно, что шеренги формировали с учётом роста курсантов.
Теперь оставалось только удивляться метаморфозе с однокашником по арктическому училищу. Мы обменялись адресами и номерами телефонов, обещая не пропадать.  Однажды зимой, во время трескучих морозов и полярной ночи, Валера пригласил меня в гости. Супруга Марина и дочь отсутствовали по делам, а мы, как и положено, засели на кухне.
- Поскольку недавно с отпуска, - доложил Валерий Иванович, - то привезли с юга домашнее вино.
При этих словах он достал полную трёхлитровую банку жидкости  вишнёвого цвета.
Понятное дело, что за хорошим мужским разговором, когда за окнами темно и холодно, а в кухне тепло и комфортно, вино незаметно убывало. Мы даже не услышали, как пришла супруга, но когда в проёме кухонной двери показалась дородная фигура Марины, я интуитивно почувствовал опасность. Так и случилось! Валеркина жена грозно подошла к столу, осмотрела банку и что в ней осталось. Лицо Марины тут же приобрело пунцовый оттенок, словно разъярённая тигрица, она схватила стеклянную посудину и  запустила оную в голову моего друга, Валерия Ивановича Скрипина! 
- Это так распорядился подарком! О том, что у тебя жена и дочь - напрочь забыл, сволочь ты эдакая!
Но что удивительно, так это никакой ответной реакции со стороны северного рыбодобытчика! Привык, видать, братишка. Валера спокойно полез под стол за улетевшей банкой, которая, к удивлению, не разбилась. Я протиснулся бочком в прихожую и хотел было уже улизнуть… от греха подальше. Но тут услышал голос приятеля из под стола:
- Стой, куда же ты? Тут ещё вино осталось…
Находясь на четвереньках, Скрипин призывал меня вернуться, тогда как Марина продолжала бушевать на кухне. Однако, упаси боже – присутствовать при семейном скандале. Так что,  открыв входную дверь, я быстренько вышел вон, оставив приятеля на растерзание супруги.
Выдержка у Валерия Ивановича - позавидуешь! Устоять против такой атаки, не каждому дано! Как объяснил потом приятель, обострение нервной системы у Марины случалось, чаще всего, в полярную ночь, при полыхающем северном сиянии! В это время у них наступал паралич даже в интимной жизни, как признался Скрипин в порыве откровенности. Выражаясь спортивным языком, супруга уходила в глухую оборону. Как-то нехорошо получалось, выражаясь языком тружеников моря: рыбку стране, деньги жене, а с интимом - проблема! Валера подозревал, что Марине необходимо сменить место жительства, где нет вредных для её нервов полярной ночи и северного сияния. Не прижилась она в Заполярье!

Но вот самого Валерия Ивановича, это редкое по красоте явление природы, напротив, вдохновляло на мужские подвиги. В разгар полярной ночи, в перерывах морских походов, мы иногда устраивали "мальчишник" в моей однокомнатной холостяцкой квартире на Кольском проспекте. Когда доходили до нужной кондиции , Скрипин мечтательно вспоминал изречение: «Пить надо с женщинами, чтобы потом к ним не бегать».
- Будет сделано, Валерий Иванович, исправимся. Кстати, этажом ниже живет официантка из ресторана «Гольфстрим» и давно в гости просится. Непременно познакомлю, - пообещал я коллеге и однокашнику.
Поддержка и солидарность в морской профессии - не последнее дело. Тем более, что Скрипину предстоял очередной длительный промысловый рейс...
Прошло несколько лет, в течение которых мне не суждено было встретиться с Валерием. Он ловил рыбку в северной Атлантике, а я кувыркался в океане, следуя на Кубу или в Канаду. Но когда вернулся в Мурманск, выяснилось, что супруги Скрипины продали квартиру и перебрались на родину Валерия, в Белоруссию. Я понял, что подальше от северного сияния, полярной ночи и снежной метели! Таков он: моряк, рыбак, мой товарищ и коллега, Валерий Скрипин: семья для него - прежде всего!

28. Первый снег наступившей зимы. рассказ о любви
Татьяна Домаренок
Она сама не понимала, как влюбилась в него. Почему это произошло именно сейчас, когда в ее доме все было, казалось бы, спокойно и хорошо. Подрастал любимый сын, муж не устраивал истерик и мирился с ее отсутствием в связи с частыми командировками. Видимо, он понимал, что и ее вклад в бюджет семьи очень нужен, особенно сейчас, когда появилось столько расходов: новая машина, недостроенная дача. Вот и сегодня днем, он, как всегда, проводил ее на вокзал и посадил в поезд, правда, забыв при этом чмокнуть на прощание в щечку. А она даже не заметила этой его оплошности.
И сейчас, и тогда все ее мысли были о другом человеке. Под стук колес, сидя у окна купейного вагона, Светлана думала о нем, о том, кого так сильно любила. Михаил работал в соседнем отделе. Много лет она встречалась с ним в коридоре, мимоходом здоровалась, и ничего не происходило. А тут! Как могли пару вскользь сказанных  слов и один только взгляд пробудить в ее сердце такое чувство любви и преданности к этому женатому мужчине.
Женатому… Но сотрудницы из его отдела уже давно шептались о его, якобы, не сложившейся семейной жизни, о скандалах и раздорах в отношениях с женой. Светлана вспоминала, какой грустный и понурый вид частенько был у Михаила. Конечно же, сейчас ему нужна помощь и поддержка!
Женщина смотрела в темнеющее окно, и ее сердце трепетно билось, она жила ожиданием встречи с любимым. Ведь Михаил уже там, он уехал на два дня раньше, и он , конечно же, знает, что сегодня приедет она. Светлана достала из сумочки маленький сувенир, брелок с Дедом Морозом. Подержала его в ладони, как бы стараясь передать этому твердому комочку тепло своей руки. Этот сувенир она купила в подарок для Михаила, и как хорошо, что вскоре он возьмет его в свою руку и ощутит ее тепло…
Как быстро летят дни! Вот уже и Новый год на носу. И эта предновогодняя командировка ее так радует! Ведь лучшего подарка ей не надо. Вот только если бы пошел снег. Хотя на календаре двадцать второе декабря, а снега еще нет. Но он будет, обязательно будет, снег укроет землю под Новый год – верила Светлана. И, возможно, это произойдет уже скоро, на днях, в этой командировке!
Женщина улыбнулась. Посмотрела на часы. Уже подъезжаем. Встретит ли он? Наверное, нет. Он знает, что Светлана едет не одна, а с Людмилой Ивановной. Он не захочет лишних разговоров на работе. Но там, в гостинице, она была уверена, он обязательно найдет ее, узнает у администратора номер ее комнаты и придет!
В приоткрытую дверь вагонного купе заглянула молоденькая проводница:
- Следующая остановка Березовка! Вот ваши билеты! – она протянула использованные билетные квитки.
Накинув пальто, поправив макияж, женщины направились к выходу…
Но, как же она не смогла заметить в окне вагона самого главного! Только сойдя с последней ступеньки, Светлана взглянула в темноту зимнего вечера и чуть не воскликнула от радости. Снег! Первый снег! Вот он ложится на землю прямо у нее перед глазами! Какое счастье, что он падает именно сейчас, перед встречей с ним! Светлана смотрела на маленькие белые пушинки первого снега, падающие с темного неба на землю, и в душе у нее все ликовало и пело. Она даже не заметила, как они дошли до гостиницы, как поселились в ней. Все пролетело, как один миг. И только открывая дверь в свою комнату, женщина почувствовала, как сильно бьется ее сердце, поняла, что устала, и ей нужно немного полежать, чтобы отдохнуть.
Разложив вещи, умывшись и разобрав кровать, Светлана включила электрочайник. Она достала брелок, положила его на тумбочку рядом с книгой Моруа «Превратности любви». Почему она взяла с собой в командировку именно эту книгу? Ведь ее она прочитала еще в юные годы. Но, Светлана помнила, как много дала ей тогда эта книга. Ей очень захотелось вновь пережить те трепетные ощущения своей молодости, и потому именно этот томик она достала сегодня утром с книжной полки и положила в свою сумку.
Светлана посмотрела на часы – уже полночь, пора ложиться. Ведь завтра тяжелый день. Но, сердце женщины не перестает учащенно биться, она ждет его и надеется на скорое свидание. Не выдержала, прилегла в кровать, включила ночник, взяла книгу.  А глаза не могут читать, все мысли заняты им, Светлана с нетерпением ждет любимого, поглядывая на дверь и прислушиваясь к любому стуку и шороху в коридоре…

В тот день, когда ты мне приснился,
Я все придумала сама.
На землю тихо опустилась
Зима, зима, зима.
Я для тебя не погасила
Свет в одиноком окне.
Как жаль, что это все приснилось мне.
( песня «Зимний сон», исп. Аслу)

… за одиноко  светящимся в ночи окном гостиницы провинциального городка все падал и падал снег, первый снег наступившей зимы. К утру он укроет землю ковром из миллионов блестящих перламутровых снежинок. Снег будет искриться и хрустеть под ногами, и обязательно подарит всем-всем-всем людям, кто увидит его, выйдя из дома, ощущение счастья, радости и надежды на все только хорошее и светлое, чистое и доброе, что обязательно произойдет в наступающем Новом году.
 


29. 5. В ледяной купели
Люба Рубик
    Где-то в Генштабе и Ставке готовился и зрел план окружения Армии Паулюса, впереди был «котел», поражение врага, а пока шли бои с переменным успехом, наверное, больше для виду, чтобы усыпить бдительность врага, чтобы он сюда как можно больше сил подтянул. Советские бойцы то наступали, то отступали по тонкому льду Волги.
Осенью 43-го отступал и 1882-й полк. Бежали поредевшие батальоны по чистому снегу и были отличной мишенью для врага, засевшего на высотках  волжских утесов. Фашист снарядов  не жалел, так что река стала для многих могилой - полыньи зачернели от берега до берега.
В одну из них с двенадцатью бойцами угодил Алексей с Уткиным. Ледяная купель обожгла тело, они хватались за края полыньи, и только приготовлялись для прыжка на нее, как прицельный огонь заставлял прятать голову за ледяные глыбы.
 Сорок пять минут продержал враг бойцов в ледяной купели. Сил не было на поверхности воды держаться: окоченели руки, все тело в судороги сводило, уже водою захлебывались. Мокрая одежда и снаряжение неумолимо тянули ко дну.
Но тут наши пулеметы и артиллерия заработали, подавили  ту огневую точку, что на мушке держала бойцов.
Спасательная команда вытащила солдат из водяного плена. Но мороз так сковал одежду, пока санитары тащили, что в санбате резать пришлось.
Там быстренько спиртом оттерли, дали его глотнуть, только тогда Алексей смог сказать про ранение: осколок  выше колена в мякоти застрял. Минутное дело - вытащили, зашили, перевязали и через пару деньков на формирование дивизии попал.
А там снова разведка, донесения, отступления и наступления, бои за каждый город, за каждое село, за каждый дом и высотку...

30. Подарок
Рауза Хузахметова
          Зима выдалась снежная, морозная, красивая. Снегу навалило столько, что на нашем участке  воспитатели построили нам и горку, и снежный домик, и  снеговиков.  Каждый вечер, выходя на прогулку, мы  катались с этой горки, играли в снежном домике, ковыряли маленькими лопаточками сугробы,  поджидая – когда за нами придут родители. Я тоже играла вместе с другими детьми. Но когда шел снег, я подходила к высокой летней веранде, на крыше которой стоял огромный прожектор, освещавший нашу детскую площадку, и долго смотрела - как падают с неба снежинки. Мне казалось это сказкой.
          На утренник к нам пришли дед мороз  и снегурочка. Они поздравили нас с новым годом, поиграли с нами в разные игры, а мы пели для них песенку про елочку и танцевали танец снежинок. На мне было  белое платье, сшитое мамой, и  связанные ей короткие белые носочки с зелеными помпонами. Я была очень нарядная,  и утренник  казался мне особенно праздничным. Дед мороз  каждому подарил  по мешочку с конфетами и ушел к другим деткам.
Все разворачивали конфеты и ели их, а мне очень хотелось показать подарок дома маме, папе, сестрам, показать – какой он красивый – и прозрачный мешочек, и шоколадные конфеты с нарядными фантиками. Было очень трудно удержаться, чтобы не достать хоть одну конфету, но желание показать подарок дома было сильнее.
          С трудом дождавшись, когда за мной зайдет сестра, я быстро оделась, взяла подарок и вышла из садика. На улице было уже совсем темно, тихо, морозно. Еще слыша музыку праздника и находясь в приподнятом настроении, я  шла за сестрой по узенькой тропинке  среди высоких пушистых сугробов, сжимая в руке свой подарок, как вдруг тонкий пакет из слюды лопнул, и конфеты в одно мгновенье оказались в снегу. Не сразу поняв, что произошло, я попробовала подобрать конфеты  с тропинки, но  все они упали в пушистый сугроб. Пытаясь хоть что-то вернуть, я с  отчаянием и ревом искала в снегу конфеты, пока пальцы не окоченели. Так ничего и не найдя , мы пошли домой, и  до самого дома морозную  тишину  оглашал мой отчаянный рев.
          Уже взрослой я иногда вспоминала этот случай, и мне было жаль, что я так и не попробовала этих красивых шоколадных конфет. Но  однажды   мой взрослый сын, поздравляя меня с новым годом, улыбаясь, протянул мне   подарок – мешочек с конфетами – обыкновенный детский новогодний подарок, какой дарят детям в садиках и школах, и какие теперь можно купить перед новым годом в любом магазине.  Я  испытала такую радость - как будто мне вернули тот самый подарок, который  я обронила  когда-то в сугроб. Я  с восторгом разглядывала  и разворачивала каждую конфету и уже больше не жалела о том подарке, который мне  не достался в детстве.
          А еще с тех пор я очень люблю смотреть – как идет снег. Особенно,  когда на улице уже темно, и только в свете фонарей видно – как летят снежинки, эти маленькие красавицы  – то медленно и торжественно, собравшись в хлопья, как бы обнявшись, то быстро по одной. Подхватываемые ветром, они легко поднимаются  вверх, как бы радуясь возможности продлить свой полет  и,   закружившись в быстром танце друг с другом, исчезают во тьме. И мне кажется, это самый красивый танец, которым зимняя Природа предлагает полюбоваться нам – людям.

31. Синоптий Пог и Новый год
Виктория Вирджиния Лукина
Профессор волшебной метеорологии Синоптий Пог витал-обитал в облаках. Во-первых, потому что был рассеян, а во-вторых, потому что жил в летающем замке среди циклонов и атмосферных фронтов.
Замок его был воздушным и неприметным, однако имел просторную гостиную с вертолётной площадкой, дюжину сезонных спален и обсерваторию, напичканную биноклями, барометрами и телескопами. Однако, в своей работе он непременно  использовал и всевозможные ненаучные приспособления. Например, батарею причудливых бутылок на балконе, на все голоса «трубящих» и «свистящих» от залетавших в них ветров, или древовидный фикус в пробковой бочке, который при повышении влажности воздуха чихал всё чаще и чаще. А ещё – чудо-спиннинг для ловли грозовых разрядов и радужных мостов… и полупрозрачные клавиши на подоконнике - для маэстро-дождя, исполняющего фортепианные симфонии.
 В канун Нового года,  долговязый длинноносый профессор ссутулился у окна с мощнейшим биноклем в руках. Дело в том, что с наступлением осени, он объявлял войну вирусам, проникающим в атмосферу из космоса, и поэтому ежедневно завешивал стерильными марлевыми туманами все досягаемые тучи и облака.
- Тэк-тэк-тэк… - пробормотал мистер Пог, выпуская из курительной трубки  кольца антисептического  дыма:
- Стоять! Не двигаться! Ты куда, сопливый микроб, собрался? Тут тебе не пройти! Кру-уугом! Шагом марш в космические дали!
- Дорогой! - в обсерваторию заглянула Сисиноптия – пухленькая улыбчивая жена профессора.  - Сегодня Новогодняя ночь, а по твоей милости ещё не было ни единого снегопада - все небо завешено противовирусными марлями! Если ты не позаботишься о белоснежности зимних праздников, я сама что-нибудь придумаю – из подручных средств. И нечего ухмыляться, мы учились с тобой в одном университете, и в графе «осадки» у меня всегда стояло «отлично»
- Сиси, милая, какие осадки? Лучше присыпь ещё пару раз сахарной пудрой рождественский штоллен.
- Сахарная пудра? Что ж, спасибо за подсказку!
Она отправилась на кухню, пожимая плечами и жалуясь хорошенькой оранжевой утятнице:
- Что за человек! Из года в год – одно и то же! Он «сражается» с воздушно-капельными инфекциями,  а мы должны из подручных средств создавать новогодний микроклимат в отдельно взятом городке. Кстати, не знаешь, где мы сейчас зависли?
Утятница звякнула крышкой что-то типа: «Кря-кря» и толкнула холодильник. Тот скрипнул дверцей и распахнул морозильную камеру, а Сисиноптия Пог уже пшикала из пульверизаторов апельсиновой и лимонной водой. Ароматные брызги от холодного дыхания морозилки стали превращаться в снежинки, крупинки и иголочки, и подгоняемые ревущим феном, через вытяжку над плитой, вылетали на улицу. Следом отправились вихри кокосовой стружки, пригоршни белоснежной муки и щепотки сахарной пудры, просеянные сквозь старинное волосяное ситечко. Потом миссис Пог ловко срЕзала с тюлевой занавески низку лилейных снежинок, добавила горсть марципановых снеговиков и со счастливой улыбкой воскликнула:
- Пусть под чудесным снегопадом сбываются мечты! Ура!
- Ура! – эхом воскликнул Синоптий из обсерватории.
Его неподвижно-сгорбленная фигура казалась почти сросшейся с телескопом, а глаза горели огнём: наконец-то к марлевым заслонам, самодовольно гарцуя на Синей Лошади, приблизился самый опасный враг – барон фон Грипп.
Мистер Пог от волнения даже стал покашливать и шмыгать носом, но потом схватил самодельный арбалет и выстрелил в противника эвкалиптовой стрелой с ментоловым наконечником.

                * * *

А в это время, прямо под волшебным метеорологическим замком, в Доме Малютки, кто-то тихонько всхлипывал:
- Как плохо быть одиноким в новогоднюю ночь! Не с кем поделиться шоколадной конфетой, некому похвалить моё новое платье и коралловые бусы - им теперь самое место на ёлке, или в аквариуме, или… на заборе!
Директриса Дома Малютки смахнула слезинку и вышла на порожек. Бородатый сторож с бакенбардами в пол лица, часто-часто моргая, подошёл к ней и смущённо произнёс:
- Ну, чего уж слёзы лить? Мечты то сбылись!
- Да, сбылись! Просто чудо какое-то - усыновили и удочерили всех наших воспитанников! Я так рада!.. но мне больше не о ком заботиться, некого брать домой на праздники, некому дарить подарки. Понимаете, я в своё время тоже выросла в этом Доме и, у меня на всём белом свете никого нет.
- Эка невидаль - я тоже всю жизнь один! А замуж за меня пойдёте? Собачку заведём, поросёночка…нет? Тогда давайте я Вас удочерю!  – он рассмеялся и посмотрел вверх: с неба сыпался удивительный снег, пахнущий апельсинами и лимонами, сладковатый, с кокосовым ароматом, а снежинки соединялись в узорчатые белые палантины и ложились на крыши, на дороги, на голые деревья.
- Как красиво! – воскликнула директриса, любуясь внезапным сказочным снегопадом. – Надо же, крошечные снеговики сыплются с неба, а касаясь земли, превращаются в больших! А там, смотрите: Синяя Лошадь летит, а за ней - человек в доспехах, с копьём… наверное, с костюмированного корпоратива.
- Точно, летит! - сторож прищурил один глаз – как бы прицеливаясь и, раскинув руки, неуклюже побежал навстречу летящему, пронзённому эвкалиптовой стрелой, барону фон Гриппу.
Словно боевая ракета, барон сбил с ног своего спасителя, и какое-то время они, распластанные и неподвижные, лежали на земле. Директриса с тревожным видом склонилась над ними, намереваясь пошлёпать по заросшим щекам сторожа и сделать искусственное дыхание довольно привлекательному «пришельцу» Её коралловые бусы коснулись его лица, и он открыл глаза:
- О, прекрасная, кто вы? Откуда я свалился? И что это за эвкалиптовый аромат? Чувствую себя родившимся заново, спасибо, дорогие, за радушную встречу!
- Поднимайтесь, я вас угощу шоколадной конфетой – ведь скоро наступит Новый год!
- Правда?! Какая чудесная новость! Должен сказать, что у вас очень красивое платье!

                * * *
В праздничной гостиной сверкала яркими шарами пышная ель, горели свечи, играла музыка, в бокалах пузырилось шампанское, а стол был накрыт, как минимум, на сто персон.
Синоптий Пог был одет в свой лучший костюм – ярко-фиолетовый, украшенный шёлковой тесьмой и пуговицами-звёздами, а его сияющая синеглазая жёнушка Сисиноптия нарядилась в золотой корсет и юбку, напоминающую белый пион.
- Что-то гости задерживаются! – сказал профессор, поднося к глазам театральный бинокль. -  Дорогая, я ведь марлевые повязки с облаков забыл снять!
- Всё твоя рассеянность, - ласково проворчала миссис Пог, - скорее бери спиннинг и поддевай их, пусть наконец начнётся настоящая зима – с вьюгами и метелями, с морозами и снегопадами! Ой, - она расхохоталась, - а я позабыла вертолёты гостевые разослать!
Сиси вынесла на площадку любимую, на все случаи жизни, утятницу, приоткрыла её крышку и выпустила на волю стайку сиреневых бумажных мотыльков. Кружась и хихикая, они  стали увеличиваться в размерах, пока не превратились в круглые вертолётики и,  жужжа пропеллерами, разлетелись в разные стороны.
Спустя полчаса на вертолётной площадке снежке негде было упасть. Первыми появились под руку директриса и барон, за ними – мэр города с супругой, тёщей и бабушкой, следом - мальчики и девочки со своими названными родителями… и влюблённые пары, и музыканты, и актёры, а на последнем вертолёте прибыл сторож – в новой стёганой телогрейке и начищенных до блеска ботинках.
Когда часы пробили двенадцать раз, все стали поздравлять друг друга с Новым годом и приговаривать: мечты сбываются, сбываются!
Мэр предложил превратить опустевший Дом Малютки в Дом Детского Творчества, новоиспеченные мамы и папы пообещали дарить своим малышам заботу и любовь, а те в ответ – послушание, уважение и тоже – любовь! Барон фон Грипп уговорил мэра сменить ему документы на имя барона фон Здрава, заверив, что отныне станет ярым пропагандистом здорового образа жизни, а его спутница, задумчиво поведя ресницами, призналась, что всегда мечтала заняться моржеванием.
Сторож всё это выслушал со светлой улыбкой, а затем вышел на опустевшую вертолётную площадку и, вздохнув, еле слышно пробормотал слова, которые, шутя, сказал своей начальнице:
- А замуж за меня пойдёте? Собачку заведём, поросёночка…
- Кря-кря, - ответила забытая всеми утятница и вдруг накренилась, раскололась на множество осколков, завертелась воронкой и превратилась в милейшую тётеньку с симпатичным ротиком, как у уточки. – Да-да, я согласна!
Оглушительно взорвались хлопушки, многоголосьем певучих горцев исполнили туш фигурные бутылки на балконе, старик-фикус чихнул лишь один раз – из-за пролитого на пол лимонада, а чудо-клавиши на подоконнике, под перезвон хрустальных бокалов, самостоятельно сыграли Танец Феи Драже.
- С Новым годом! – одновременно произнесли мистер и миссис Пог,  чмокнули друг друга и обменялись подарками.
Синоптий получил новый бактерицидный телескоп с мягкой подставкой для подбородка, а Сисиноптия - радиоуправляемое ситечко для просеивания сахарной пудры с встроенным гороскопом на ближайшие сто лет.
А за окном дышали морозом снежные облака, мела метель, стелились юркие позёмки. Сказочная ночь, в веночке из ёлочных гирлянд, осторожно ступала по снегу - на цыпочках, чтобы не спугнуть разноцветные чудеса, а Новый год летел рядом - в серебристых санях, запряжённых синими лошадками.
Праздник заглядывал в каждое окошко, в каждый почтовый ящик, в каждое сердце. Звучали красивые тосты и добрые пожелания, искрились бенгальские огни и россыпи фейерверков, звенели бубенчики на елях и соснах, а волшебный летающий замок, пританцовывая, направлялся к городам и посёлкам, в которых ещё не все мечты сбылись и не все вирусы капитулировали.
32. Белла
Виктория Вирджиния Лукина
Морозный день клонился к закату. Заснеженные аллеи лесопарка едва подрумянились от алого зарева, а сутулые сугробы уже стали кутаться в синие тени. Солнце коснулось верхушки древнего ясеня на большом холме и постепенно опустилось в объятия густого, припорошенного снежной сединой, ельника.
Мир погрузился в сумерки и, только густая хвоя светилась на фоне дремлющего солнечного круга.
- Спи, солнышко, спи, - баюкали столетние ели, зная, что даже самому могучему исполину жизненно необходимо душевное тепло. - Тш-шш... это будет наша тайна!
 Белла открыла окошко и залюбовалась утренним снегопадом. Свысока зимний пейзаж напоминал россыпь новогодних открыток. Справа, в парке - веселилась детвора, звенели бубенцами сани и карусели, искрился каток, полыхали салюты. Слева, в лесу – снежные бабы хороводили на полянах, вдоль петляющей лыжни пестрели разноцветные флажки, лиственницы помахивали бумажными фонариками, а за сосновым частоколом, словно пряничный домик, сверкала чудо - витражами, крошечная церковь.
- Бом-мм! Бом-мм! – известил колокол о начале утренней службы, и из больницы, спрятанной в гуще вековых деревьев, к маленькому золотому куполу устремились сокровенные мольбы всех болящих.
 Белла лишь однажды, в период безысходного одиночества и пугающего обострения своего недуга, заглянула в этот храм - дождливой сентябрьской ночью, пронизанной грозовыми вспышками и канонадами грома. Ураган тогда выкорчёвывал берёзы, гнул орешник до самой земли, а стволом расколовшейся надвое осины вдребезги разбил церковное окно. Из кромешной лесной тьмы, взгляд Беллы выхватил мерцающие лампады Алтаря и золотистое дрожание свечей. Она осторожно юркнула в обрамлённую осколками раму и попала в тёплый, спокойный, окутанный ароматом ладана, мир. Икона Святой матери Софии не отпускала её до рассвета, и Белла, озарённая её притягательным светом, молила лишь об одном - чтобы Бог послал ей детей.
 - Мама, - пискнул детский голосок, - Новый год уже наступил?
- Он наступит в полночь. - Белла подошла к колыбели и склонилась над тремя проснувшимися малышками.
- А подарки, мам?
- Подарки будут завтра утром, под еловой веточкой, на столе. Дети, я вас сейчас покормлю, а потом уйду ненадолго. Не скучайте, возьмите с полки маленький гербарий и нарисуйте угольками на бересте понравившиеся в нём листья.
 
Выскочив из дома, Белла помчалась к большому холму. Она не могла унять дрожь во всём теле, панически боясь приближения приступа. Она чувствовала, как от прикосновения невесомых снежных крупинок вся, словно рассыпается на тысячи зубастых морозных чудищ, а потом вновь становится собой, но уже - огромной, до самых облаков, жаждущей чужих страданий и душевных мук. Белла пробежала мимо ледяной горки, вдоль маленькой лыжни и по скользкой тропинке, усыпанной мандариновыми корками.
- Смотрите – белка, серая белка! – прокричали мальчишки ей вслед, а она ловко вскочив на дерево, запрыгала с верхушки на верхушку и… скрылась из виду.
 Ясень встретил её молча. Искорёженный наростами и ранами, испещренный путаными бороздами, знаками и символами, он величественно упирался в самое небо, а на его ветвях пестрели тысячи чужих судеб, завязанных узлами: шёлковыми, верёвочными, холщёвыми… бурыми, серыми, алыми.
Белка тоже повесила на замшелую кору свой тонкий берестяной узелок и взмолилась:
- О, священный и всемогущий! Избавь меня от проклятия, ведь ты – дерево мировой оси! Я не могу больше ранить людские души и не хочу быть чьим-то кошмаром! Новый год – не лучшее ли время для добрых перемен?
- О-хо-хо, - проскрипел ясень, - в мозаике жизни не может быть пустот. Если ты покинешь своё место, его должен занять кто-то другой. Сегодня, в волшебную новогоднюю ночь, я постараюсь помочь тебе, но тебе придётся пожертвовать самым дорогим…
Белла всё поняла: три бельчонка, три её маленькие дочки в опасности! Такой ценой ей не нужна свобода! Какая же мать согласится на это?
 Она кинулась бежать обратно, но зловещая призрачная сила уже настигла её и стала буквально рвать на части, а потом склеивать в невероятные сущности: в гигантскую слизкую медузу, в летящего зелёного ящера, в оскалившуюся гиену и в белую ледяную жабу, жующую мандариновые корки.
 Белла зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, увидела перед собой лицо измученного человека с тусклым взглядом и опухшим помятым лицом. Он запрокинул голову и, захлёбываясь, стал пить прямо из бутылки белесую жидкость, потом выругался и бросил бутыль в своё отражение на зеркальной дверце. Стеклянный осколок рикошетом рассек ему висок и щёку, он упал на пол и стал бить себя кулаком в грудь, рыдать, хрипеть и грозить зелёному ящеру, который ходит за ним по пятам, и жабе с гиеной, хохочущих и не желающих оставить его в покое, а потом:
- Бом-мм! Бом-мм! – ударил мудрый колокол, извещая о начале вечерней службы.
 Карета скорой помощи отъехала от корпуса наркологической клиники, расположенной на окраине лесопарка, оставив в палате мужчину с разбитым лицом.
- Алкогольная интоксикация, галлюцинации, кратковременная потеря сознания… белая горячка - белочка, короче! – доктор распорядился о капельнице и вышел из палаты.
 Светло-серая испуганная белка сидела у изголовья больничной койки и была абсолютно невидимой никому, кроме «больного» Он не отпускал её, бормоча жалобы и стенания на свою судьбу.
- Ты пойми, жаба, я ведь никому не нужен, да и не верю я больше никому – она меня предала, бросила, а я любил её больше жизни…сына забрала, сердце мне разбила… Знаешь, гиена, лучше бы ты меня загрызла в самом начале, потому что эти болотные, с зелёными пятнами, ящеры меня всё равно доконают.
Мужчина с трудом приподнялся и, глядя на неё через плечо, пробормотал:
- Белочка?! Настоящая, лесная? Это очень-очень плохо... уйди и ты, уйдите все!
 Белла вздохнула, думая о том, что так и не успела приготовить новогодние подарки своим малышкам... о том, что солнце опять, наверное, нашло приют на снежных перинах добрых тётушек-елей... О том, что будущим летом хорошо бы собрать большой гербарий, а старому ясеню - подарить рукоделие, не похожее на скучный, блеклый узелок... шляпу связать, что ли, ведь совсем лысая у старика макушка! А ещё она подумала о том, что хорошо бы найти новое гнездо, желательно в дубовом дупле, с детской комнаткой, выстеленной камышовым пухом и балкончиком, на котором малышки смогут читать книжки и рисовать лесные листики: осиновые, липовые, калиновые...
 - Кленовые!
- Дубовые!
- Нет, каштановые!
Белла оглянулась и увидела на подоконнике своих бельчат. Они протягивали неумелые берестяные рисунки «горячечному» пациенту и спорили-спорили…
- Ещё белочки?!! – еле слышно прошептал он.
- Я – Вера!
- Я – Надежда!
- Я – Любовь! – звонко пропищали лесные гостьи, запрыгивая в приоткрытую форточку. - Нас так мама назвала в честь трёх дочек святой Софии - тех, что изображены на чудесной иконе! Теперь мы будем приходить к тебе вместо мамы до тех пор, пока ты не вернёшься к себе, понимаешь? Не бойся, сегодня Новогодняя ночь и древний ясень дарит всем подарки!
 Мужчина закрыл глаза и уткнулся лицом в подушку. Он вспомнил дом своего детства: с низкими окошками, глядящими в синеокие заросли барвинка, с рядком рыжих чернобривцев у скрипучего деревянного крыльца и маленьким шалашом в глубине сада. Он ощутил аромат укропных зонтиков и помидорной ботвы, горячих пирогов с вишней и сушёной травы на сеновале, прикосновение тёплых маминых рук и крепкое рукопожатие отца. Он увидел свою любимую удочку со сломанной катушкой, и разобранный мотоцикл в сарае, и зарытый под грецким орехом клад из десяти позеленевших монеток, а ещё – баюкающую его, бабушку – припорошенную снежной сединой, совсем махонькую, родную, в цветастом байковом халатике.
« Спи, солнышко, спи, - сказала она. – Тш-шшш... это будет наша тайна»
 Приглушённый бой курантов разбудил его. Он отдёрнул штору и загляделся на чудо-церквушку в окружении сосен. Падал тихий снег, вдали рассыпались фейерверки, летали за окном серпантины и бумажные фонарики, а по деревьям прыгала белка и трое бельчат. Похоже, они играли в догонялки, но вдруг замерли, помахали ему еловыми веточками и... исчезли.
 А Новый год уже вступил в свои права, развеял по морозному воздуху подозрения и обиды, хмель и навязчивые видения. Его невидимые первые мгновения уже принесли добрые перемены: чуть-чуть укрепили Веру, подарили слабую Надежду и посеяли драгоценные семена Любви везде и всюду. И ничего, что - в снег. Их совсем несложно найти, согреть и пересадить в благодатную почву... ведь если даже самому могучему исполину жизненно необходимо душевное тепло...
 * * *
Примечание: Икона Святой матери Софии – икона святых великомучениц Веры, Надежды, Любови и матери их, Софии.

33. Чудо
Евгений Михайлов
            Оля Ведерникова, женщина средних лет, давно и несчастливо живущая в браке с мужем Николаем, и сама толком не могла понять причину почти постоянного душевного дискомфорта, испытываемое ею. Вроде бы и неплохой мужик Николай – малопьющий; не бита и не матерёна она им, а вот не глянется он ей и всё тут!
            Говорят, что женщина любого встреченного ей мужчину инстинктивно сравнивает с тем, кто был у неё первым. И вот тут сравнение было не в пользу  смирного Николая, потому что сердечный друг Олиной молодости всегда из кожи лез, доказывая свою крутость, и схлопотал милицейскую пулю во время одной из своих дерзких выходок. Рана оказалась смертельной.
            После этого Оля не сразу вышла замуж. Оглядывалась, осматривалась.
Любви к Николаю она не испытывала. Думала: стерпится, слюбится.
Не получилось. Короче говоря, жили Ведерниковы вместе, детей растили, но романтики в их жизни не было. Хотя Николай и испытывал влечение к жене, принимая это за любовь. Он всегда скучал, оставаясь один, даже ненадолго.
Ему всё время хотелось обнять и потискать Ольгу. Её ладненькое тело возбуждало в нём страсть. Оля уступала требованиям мужа, не испытывая никакого удовольствия. Странно, что о разводе она и не помышляла. Её страшила перспектива в одиночку воспитывать двоих детей.
             Женская душа, запутавшаяся и измученная, металась, как птица в клетке. Нездоровье души передавалось и телу. Болезней становилось всё больше и больше. Как говорится, от пародонтоза до геморроя – весь набор.
Постепенно главное место в Олиной жизни заняла непрекращающаяся война с болезнями.
              Применение большого количества медикаментов привело к коллапсу иммунной системы. Теперь уже организм женщины не мог рассчитывать на собственные силы и ждал помощи извне. Круг замкнулся.
               Оля часто задумывалась о причинах своих болезней, ища их не в себе самой, а вокруг себя. Всё в её понимании сводилось к неблагоприятным внешним факторам. Однако, к её удивлению, радиационный фон в квартире был нормальным. Испарений формальдегида тоже не обнаружилось. Какие-то проходимцы провели и очищение квартиры от вредных энергетических сущностей (за немалые деньги, конечно). Однако положительных результатов это не принесло. Не помогли и занятия по методике Порфирия Иванова, а также посещение секты солнцепоклонников. Творец всего живого тоже почему-то не реагировал на слёзные мольбы отчаявшейся женщины.
                Тут Ольга , насмотревшись псевдонаучных телепередач,  прониклась очередной гипотезой, выложив её перед оторопевшим мужем.
- Знаешь, Николай, - начала она, - я думаю, дело в том, что ты отсасываешь у меня жизненную энергию. Ты, конечно, не виноват. Это происходит непроизвольно. Но я заметила, что особенно плохо себя чувствую, когда мы вместе.
                - Что ты предлагаешь? – нахмурился Николай.
- Прежде всего – полностью прекратить интимные отношения. И вообще, хорошо бы нам пожить врозь.
Николай остался верен себе. Бить и материть жёнушку не стал. Но слово за слово, так и разгорелась нешуточная ссора. Ничего хорошего не услышали о себе в тот вечер супруги.
                Николая особенно взбесило то, что курс на полный разрыв отношений женщина взяла аккурат накануне его дня рождения. Сильно хлопнув дверью напоследок, он отправился в гараж.  Фиолетовая «шестёрка» завелась не сразу. Прогревая мотор, Николай ещё не представлял себе, куда же он поедет.
                Неожиданно он вспомнил, что двоюродный брат Василий, живущий в деревеньке Кривой Лог, ещё до Нового года звонил и приглашал поохотиться на зайчишек.
- Решено, поеду к Ваське! – повеселел Николай, - Через несколько дней эта дура одумается. С работы отпрошусь, не забыть бы завтра шефу позвонить из деревни.
                Подъехав к банкомату, он, порывшись в карманах, не обнаружил  банковской карточки и вспомнил, что ещё до ссоры отдал её Ольге. Как же теперь заправиться-то?
Счётчик показывал уровень горючего  где-то на полбака. До Васькиной деревни было километров девяносто.
- Хватит туда и обратно, - решил Николай, - в случае чего, Васька заправит.
                Выехав за город, он с неудовольствием увидел всё усиливающуюся позёмку. Когда «шестёрка» свернула с трассы на просёлок до Кривого Лога, пурга накрыла её сплошной пеленой. Скорость резко упала, мотор ревел на пониженной передаче, а через несколько минут совсем заглох. Николай обследовал бензобак и с грустью убедился, что он пуст.
- Значит, врал датчик-то! – пробормотал обескураженный мужик.
                Он уже проклинал себя за необдуманный выезд.
- Надо было утром ехать. Чего торопился, дурак! – ругал он себя – Здесь, на просёлке, на ночь глядя, вряд ли кого-нибудь встретишь.
До деревни оставалось ещё километров двадцать, поэтому он решил возвращаться на трассу и купить у кого-нибудь литра три-четыре бензину. В багажнике нашлось пустое ведёрко, но тут же оказалось, что пурга успела напрочь засыпать просёлок. Перед Николаем лежала сплошная снежная целина. Пурга с завыванием бросала ему снег в лицо, В сумерках  было совершенно непонятно, куда идти.
                Оглядевшись, Николай увидел вдалеке какие-то огоньки и с облегчением перевёл дух.
- Жильё! – обрадовался он – Надо идти туда. Если бензина не раздобуду, то хотя бы переночую в тепле.
                Заперев машину, он двинулся в путь. Снег лежал выше колена. Николай быстро выбился из сил, а огоньки призывно маячили, но не приближались. Пурга неожиданно прекратилась, а мороз стал усиливаться.
Николай несколько раз отдыхал, садясь прямо в снег, но вскоре поднимался, боясь замёрзнуть, и плёлся дальше. Силы быстро таяли.  В эти тяжёлые минуты он вспомнил о Боге. Чуть не плача, молил он  о божьей помощи.
                Неожиданно начался  небольшой подъём, и Николай увидел впереди на пригорке дом с ярко освещёнными окнами. Когда он подошёл поближе,  то не поверил свом глазам – перед ним был дом его детства.
Откуда он здесь? Бред какой-то!
                Дальнейшие события повергли Николая в шок. Поднявшись на крыльцо, он увидел в дверях… свою мать, умершую несколько лет назад.
Он попятился. Женщина двинулась к нему, протягивая руки.
Николай не выдержал и, схватив за грудки существо, поразительно похожее на его мать, закричал: - Кто ты?  Что это всё значит?! Моя мать умерла!
Женщина легко освободилась от захвата и сказала ему: - Успокойся! Всё будет хорошо. Иди в дом. Погрейся.
                Николай почему-то повиновался и, войдя в дом, оказался в пустой комнате с единственным креслом у окна. В углу комнаты топилась печь, бросая на стены яркие отсветы. Придвинув кресло поближе к печи,
он уселся поудобнее, чувствуя проникновение божественного тепла в каждую его клеточку. Сквозь дрёму, он увидел свою Ольгу.  Она подошла к нему и поцеловала почему-то в лоб.
- Умер я, что ли? – успел подумать Николай и провалился в глубокий сон.   
                Нашли его через три дня с помощью специально обученных собак-спасателей. Он успел довольно далеко отойти от своей машины, заметённой снегом по самую крышу, и замёрз в пятидесяти метрах от трассы.
                Оля на похоронах поплакала немного, впервые назвав мужа уменьшительно-ласкательным именем Коленька. Когда она целовала бездыханного Николая в лоб, то не могла отделаться от ощущения, что это с ней уже было совсем недавно.
                Многие заметили, что, несмотря на свалившуюся беду, она как-то странно похорошела. Такой бодрой и свежей она себя давно не чувствовала.
Исчезло то невидимое и неведомое, что поглощало все её силы. Она была уверена, что эта трагическая ночь стала для неё поворотным пунктом к чудесному выздоровлению.  Только об этом она никогда никому не говорила  и не скажет.
                Январь 2013г.