- Ну, это, тово, - невразумительно поддакнул Серега, уже подумывая о том, что зря он затеял этот разговор. Ему было как-то не по себе слушать столь откровенные богохульства. Даже заключив сделку с дьяволом, даже не являясь искренне верующим, Серёга всё-таки испытывал страх перед лицом того, кого он привык считать богом. Вернее, перед лицом главного действующего лица той книги, о которой так непочтительно сейчас высказывался Вергилий.
«Ему-то что? – трусливо соображал бывший учитель пения. – Он давно уже покойник, и к месту его уже давно определили. А мне, того… Ну как аукнется всякую ересь слушать?»
- Ты зря так переживаешь, - неожиданно утешил его Вергилий. – Ты тоже, считай, уже в определённом месте.
- Чего? – машинального переспросил Серёга.
- Ладно, не паникуй, а лучше послушай дальше, - снисходительно возразил великий старец, невесть от чего впавший в болтливость.
- Не хочу я ничего слушать! – взмолился Серега. – Итак, всякой ерунды наслушался… А кто же тогда бог?
- Бог-то? – нехорошо усмехнулся Вергилий. – Враг рода человеческого.
- Чур меня! – завопил Серега. – Что ты несёшь, окаянный!?
- А что? – деланно удивился Вергилий. – Того не делай, этого не возжелай, кого ни попадя возлюби. А если чуть что не так…
- Заткнись, пожалуйста! – взмолился Серёга. – Меня здесь мутит от одного присутствия, да ты тут со своими россказнями. Если не знаешь про бога, лучше не ври…
«Это он специально, - осенило бывшего учителя пения, - мозги промывает. А как же иначе? Вот если бы я попал в рай, да где-нибудь в раю этого старого хрыча в кущах встретил, интересно было бы послушать, какие бы он мне там песни пел? А тут – конечно... Чего ему, сидя в аду, за бога агитировать, который, наверно, первый не пустил этого сочинителя в свои угодья…»
- Я всё знаю, - веско заявил Вергилий и выпрямился, намереваясь продолжить путь в поисках офиса.
- Ну, так расскажи, - предложил Серёга. – Мы пойдём потихоньку, а ты рассказывай, а?
Он вдруг вспомнил про «двойника» и решил, что лучше слушать всякие богохульства от этого, в общем-то, безвредного старика, нежели общаться с проклятым бесом то ли седьмого разряда, то ли категории.
- Бог есть мироздание, - важно заявил Вергилий. – И он всегда в двух ипостасях…
«Ну, поехал, - подумал Серега. – Однако хрен с ним, пусть врёт. Когда мы с ним треплемся, этот, вроде, не появляется…»
Бывший учитель пения боязливо огляделся, но э т о г о не увидел, одних лишь складских сотрудников, которые озабоченно шныряли туда – сюда по проходам. Все они, в отличие от офисных коллег, никому и ничему не улыбались. Напротив, выражение их лиц носило некую торжественную суровость.
А Серега потрусил рядом с проводником и даже сам взял его под руку.
- … В каждой из них он является исключением самого себя из противного и в процессе постоянного взаимосамоисключения выступает гарантом космической гармонии. Но чистая гармония невозможна, если появляется третья сила в виде совокупного разума биологического происхождения. Тем более, если этот разум не пытается искать путей к поддержанию гармонии, но ищет способов её разрушить. Один из таких способов – непродуктивная фантазия биологического разума, вторгшаяся в пределы созерцательной деятельности создателя и вступившая в постоянный контакт с мирозданием, после чего мироздание пошло по пути гибельных для себя метаморфоз. А ирреальное постространство, где до сего обретался символ Бога, стало приобретать самые уродливые формы. Поэтому сейчас просто невозможно определить, где кончается логичная деятельность бога-мироздания, а где начинается нерациональная деятельность бога-символа. Поэтому…
Серега, схватившись за рукав хламиды Вергилия и семеня рядом с ним в неизвестном бедному музыканту направлении, давно уже не слушал этого чёртового сочинителя, который пустился в такие заумные дебри, откуда сам рисковал нескоро выбраться. Тем более что свои построения Вергилий базировал на какой-то псевдонаучной теории, или, если быть приблизительно точным, – он просто болезненно мистифицировал, принимая свои антинаучные фантазии за продуктивную логику. А может, он просто начитался откровений современных писателей про код да Винчи и ангелов с демонами? Или, как он сам вскользь заметил, проник в творения современных модных писателей на суггестивном уровне?
- … Поэтому, - продолжал разоряться Вергилий, очевидно оседлавший своего любимого коня, - мы наблюдаем в данный момент нашего вторичного бытия полный абсурд как в деятельности совокупного бога, так в деятельности того, условно говоря, консорциума, который возник в процессе взаимопроникновения чистого разума и разума биологического, вследствие чего…
«Консорциума», - эхом отозвалось в голове бывшего учителя пения. Он и понятия не имел, что Вергилий употребил это слово в его «первозданном» значении. Впрочем, бедного музыканта меньше всего заботило значение очередного незнакомого слова. Зато новое слово, возникшее в его голове уже чисто по собственному желанию, ему было знакомо до боли.
«Бред», - подумал бывший учитель, когда звонкое иностранное слово отзвучало в его бедных мозгах. Как подумал, так и накаркал. Из бокового слева стеллажа, радом с которым бежали Вергилий и Серега, выкатился здоровенный электрокар. На его рогах громоздился нехилый контейнер, и этим контейнером Серегу отшибло от Вергилия и потащило к стеллажу напротив. Если бы просвет между поддоном контейнера и цементированным полом складского помещения не был столь экономично маленьким, бедного музыканта могло подмять под рога и раскатать в блин. Но не случилось, и бывший учитель пения, скользя подошвами дешёвых китайских полусапожек по полу, «поехал» впереди электрокара. В его голове одновременно возникли две мысли: «Откуда он взялся?» и «Вот теперь мне точно крышка». Однако крышки снова не получилось, потому что когда вынырнувший из самой гущи складированных товаров электрокар «довёз» бедного учителя украинского пения до другой груды данных товаров и прижал Серёгу спиной к неровной грани стеллажа, в этом месте чудесным образом образовался коридор. И они, электрокар и Серёга, покатили по нему.
«Проход, - машинально констатировал бывший учитель пения, мостясь на концах рогов электрокара и для этого широко расставляя ноги. – Но очень узкий: соскочить некуда».
Он хотел разглядеть водителя кара, сидящего в открытой кабине, но ему помешал контейнер. Серёга и так, и сяк приспосабливался для того, чтобы высунуть голову из-за краёв контейнера, и в какой-то мере ему это удалось. Но, не рискуя свалиться с рогов и продолжая цепляться руками за рёбра контейнера, далеко высунуться он не смог, а потому смог разглядеть лишь локоть водителя в синей форменной спецовке. Однако Серега был почему-то уверен, что это снова «двойник». Тот не заставил себя долго ждать и послал своему «протеже» мысленный сигнал:
«Ты там как, хорошо едешь?»
«Спасибо, не жалуюсь», - ответил Серега. Он вскарабкался на контейнер и лёг на него ничком боком к кабине, крепко схватившись за края специального ящика, маркированного и опломбированного. Лёжа таким образом, он видел и водителя кара, эту богопротивную рожу, похожую на Серегину, и путь, который прокладывал электрокар. Сейчас бывшего учителя пения мало волновали возможные чудеса иллюзорного свойства, и его уже не удивил тот факт, что электрокар наехал на него оттуда, откуда на бедного музыканта могло лишь что-нибудь упасть. То есть, свалиться на голову в виде плохо положенного на стеллаж ящика или иного предмета. На худой конец, на него мог свалиться и сам стеллаж, но не разверзнуться для того, чтобы из столь монументального сооружения выскочил этот нехилых размеров кар. В общем, как бы фантастически не выглядел данный наезд, Серегу он уже не удивил. Его также не удивлял и несколько необычный путь, прокладываемый складской машиной прямо поперёк стеллажей. Поэтому в том месте, где катился электрокар со зловредным водителем и бедным музыкантом, образовывался новый проход, перпендикулярный стройным рядам стеллажей, протянувшихся от входа в складское помещение и куда-то вдаль. Серёга краем глаза наблюдал процесс вышеупомянутого образования и видел, как в месте предполагаемого столкновения с очередным стеллажом стройная форма складского ряда начинала стремительно деформироваться и принимать очертания наезжаемого на неё объекта, затем деформированное место резко увеличивалось в размерах и бесшумно взрывалось. Там тотчас образовывался проход, а над ним ещё какое-то время метались то ли обломки тары, то ли обрывки упаковки, то ли разрозненное их содержимое. Они медленно, противно законам пиротехники с физикой, разлетались в разные стороны, при этом они мерцали, а, удалившись на некоторое расстояние, просто гасли.
«Фигня всё это, - прикидывал Серёга, лёжа на контейнере и наблюдая, как электрокар прокладывает проход через стеллаж, на большой скорости выскакивает в перпендикулярный коридор и на той же скорости «врезается» в новый стеллаж, - лишь бы чудовища не мерещились, ноги не отваливались и из головы всякие мысли не вылезали…»
Подумав, Серега очень испугался: а вдруг этот хренов бес почему-то седьмого разряда подслушал его мысль и назло устроит что-нибудь эдакое?
«Обижаешь, - услышал бывший учитель пения, - я не повторяюсь».
«И на том спасибо», - огрызнулся Серёга.
В это время кар «выскочил» из очередного стеллажа в том месте, где по какой-то причине собралось сразу четверо складских деятелей. То ли они выясняли промеж себя специальные «логистические» отношения по поводу компенсации брутто за счёт сэкономленного нетто, то ли обсуждали новый циркуляр касательно очередной стандартизации тары, но затеяли это совершенно не вовремя и угодили под раздачу. Вернее, под массивный каток в виде электрокара с солидным контейнером на его рогах. Четверо складских, в одинаковой униформе для среднего складского персонала, с «ценниками» на нагрудных кармашках и какими-то одинаковыми значками (Серёга успел их заметить) не успели даже вздрогнуть, как их одной компактной кучей на большой скорости сшибло к чёртовой матери. Серёга увидел сцену рокового удара, словно в замедленной съёмке. И в ещё большем замедлении он смог «любоваться» на результаты столкновения и дальнейшие последствия.
- Круто! – с невольным восхищением и очередным приступом ужаса тихо воскликнул он, когда вышеупомянутая группа складских деятелей в прямом смысле этого слова распалась на фрагменты в виде голов, рук, ног и даже отдельных кусков туловищ. Весь этот анатомический театр, согласно законам инерции, стал двигаться в направлении движения электрокара и вверх. При этом образовавшиеся в момент столкновения фрагменты начали хаотично перемещаться в плоскости, перпендикулярной оси движения. Одновременно началось вышеупомянутое замедление «съёмки», а электрокар к тому же пошёл на взлёт. Серёга развернулся на контейнере поудобней и принялся наблюдать за тем, что осталось от складских сотрудников. Они все, и электрокар, и анатомический театр, теперь уже парили в голубовато-сером пространстве между верхним окончанием стеллажей и невидимого потолка. Какое-то время ничего необычного по сравнению с тем, что уже случилось, не происходило. Однако эта временно образовавшаяся монотонность действия очень скоро закончилась. А именно: стали видоизменяться фрагменты «вторичных» покойников. Во-первых, вместо кусков однообразной форменной материи появились лоскуты и целые составные части похоронных нарядов. Среди них можно было угадать и куски современного костюма для богатых усопленников, и части нарядов исторической старины. В частности, Серёга разглядел шляпу с плюмажем и пару рукавов с кружевными манжетами. Ещё он отметил, что «исторические» костюмы, вернее, их составные части, выглядели гораздо веселей частей костюма для сегодняшнего покойника.
Во-вторых (и это логично), заметные из-под одежды части тел приняли свой закономерный вид согласно сроку давности первого успокоения. То есть, одни превратились в голый скелет, другие – в слегка подпорченную плоть.
«Я это уже где-то видел», - вспомнил Серёга и продолжил наблюдение. К тому времени бывшие складские служащие, распавшиеся на части, сформировали некое подобие журавлиного клина и, разве что, не курлыча, полетели впереди электрокара. И, если бы не торчащие из разноцветного барахла кости и прочие могильные принадлежности, картина получилась бы вполне весёленькая.
«А склад-то не из маленьких», - прикинул Серёга, отвлекаясь от оригинального клина, порхающего метрах в десяти от контейнера, на котором возлежал бывший учитель украинского пения. Он подсунулся к краю своей площадки и свесил над проплывающей внизу территорией любопытную голову. А там, сколько хватало глаз, простирались ряды, стеллажи, складированные друг на друга контейнеры, упакованный в целлофан кирпич, штабеля досок, бунты канатов, сваленные в кучу мешки, разнообразное железо и прочий строительный материал. Между всем этим добром сновали маленькие, словно букашки, люди и электрокары. В одном месте Серега приметил мостовой кран, в другом – мотовоз, подгоняющий к товарной платформе недлинный состав. Среди простирающегося внизу унылого многообразия, над которым тяготела одна серая коммерческая идея насчёт дёшево купить и дороже продать, попадались некие оригинальные островки. Серега сначала не понял, почему они привлекли его внимание, но потом сообразил, что это бывшие детские сады, пионерские лагеря, небольшие военные части и даже стадионы. Там тоже громоздились штабеля мешков, шпалеры ящиков, горы тюков с бунтами, стояли контейнеры и валялось прочее оптовое барахло. Но даже в таком захламленном виде бывшие территории нехозяйственного назначения угадывались по их «человеческой» планировке. Эта некая «гуманитарность» архитектуры вышеуказанных территорий особенно была заметна, если рядом с одной из них торчал какой-нибудь современный терминал, построенный уже после того, как оптовые коммерсанты заняли все имеющиеся производственные площади и объёмы.
Пока бывший учитель пения разглядывал и примечал, его «двойнику», наверно, надоело гоняться за улетающим своеобразным клином. Электрокар резко прибавил лётную скорость и одновременно набрал высоту. Затем он пошёл на снижение, принуждая фрагменты «вторичных» покойников, облачённые в разномастное тряпьё, устремиться вниз. Серега инстинктивно вцепился в края контейнера, чтобы не соскользнуть вниз, но не почувствовал никакой тяги, хотя кар заметно накренился. А анатомическая стая заметалась из стороны в сторону, уходя от погони, но «двойник» оказался умелым загонщиком и выказал незаурядные качества в высшем пилотаже. Он направил стаю к одной из разгрузочных площадок, где в данный момент не происходило никаких работ. Эта площадка была окружена металлическим гофрированным забором, за воротами имелся пандус и рампа. Рядом с рампой торчали несколько колонн, поддерживающих монорельс для тельфера. Вот сюда, на окружённую забором площадку, и направлял бывших складских служащих «двойник». Надо сказать, с поставленной задачей он справился и вскоре фрагменты «вторичных» покойников с лёту врезались в бетон площадки, а «двойник» выровнял свой агрегат, сбросил скорость до минимума и сделал над местом приземления «вторичных» фрагментов обзорный круг. И Серёга имел сомнительное удовольствие наблюдать, как кости и слегка подгнившие куски мертвого тела, а также голые черепа и траченные могильными червями головы с характерным стуком запрыгали по разгрузочной площадке.
«Эх, бедолаги», - посочувствовал Серёга, поворачиваясь на контейнере так, чтобы постоянно находиться головой к центру, вокруг которого электрокар описывал неторопливый круг.
Но кости, а также зловещие куски недолго кувыркались по площадке. Когда сила инерции погасла, они сами по себе стали складываться в человеческие тела. При этом они складывались, как придётся, не признавая принципа принадлежности к исходному целому хотя бы по одежде, в которую были когда-то одеты хозяева анатомических фрагментов. Поэтому вновь образовавшиеся тела походили на некие ужасные чучела, выряженные в сборное тряпьё. Голый череп в шляпе с плюмажем, например, прилепился к вполне «мясистому» туловищу, одетому в лоскутный костюм, где преобладали черные похоронные цвета современного костюма, но один рукав имел кружевной манжет, а на месте воротника красовалась половинка жабо. Да и прочие сборные анатомические конструкции выглядели, мягко говоря, странно. Впрочем, Серега не успел, как следует, подивиться на сей оригинальный маскарад. Но не потому, что «двойник» решил покинуть место приземления «вторичных» фрагментов. Нет, он даже заложил второй круг, но как-то так получилось, что, пока Серёга смаргивал пыль, попавшую в глаза, оригинальные чучела резко превратились в тех самых складских служащих, которых недавно разложил на составные части наскочивший на них электрокар.
«Не фига себе! – изумился бедный музыкант. – А как же…»
Он даже встал на четвереньки от удивления, благо никакого земного притяжения не испытывал. Но и это не помогло. То есть, ничего нового бедный музыкант не увидел, но всё тех же четверых работников склада, в одинаковой синей униформе, с похожими «ценниками» на нагрудных кармашках и одинаковыми значками. Они, как ни в чём не бывало, продолжили выяснение деловых отношений и, не сговариваясь, пошли на выход с разгрузочной площадки. При этом все четверо размахивали ручками и тыкали под нос друг другу свои тетради с какими-то очень важными записями.
«Чудеса, - подытожил Серёга, - но как же…»
«Как же эти складские паразиты, составленные из фрагментов, которые не все принадлежат каждому из них, будут нормально функционировать?» - выразил Серёгину мысль «двойник», направляя свой чудесный электрокар туда, откуда они прилетели.
«Вот именно», - поддакнул Серега.
«Да нормально они будут функционировать, - успокоил его «двойник». – Ладно, если бы они делали бы что-нибудь путное, а то – так себе: за чужим барахлом присматривать. С такой синекурой любой сборный из всяких запчастей дурак справится».
«Нет, но всё-таки, - поддержал беседу Серёга. – Оно, конечно, не сталелитейный завод с конфетной фабрикой, однако тоже хозяйство нехилое: куда не посмотри – везде сплошной опт вперемешку с розницей и транспортными услугами».
«А чем мы хуже вас? – удивился бес седьмого разряда. – Кому охота нормально работать? Уж лучше всякое импортное фуфло друг другу втюхивать. Милое дело…»
«Да я не о том, - неизвестно чему смутился Серёга. – Я к тому, что когда сюда вошёл со своим приятелем, то здесь было обычное помещение, а сверху посмотреть…»
«А ты не смотри», - посоветовал бес, свалился на крыло и пошёл на экстремальную посадку. У Сереги всё внутри поопускалось, и он невольно зажмурил глаза. Но потом один приоткрыл и увидел, как электрокар сделал новый коридор в ряду стеллажей, резко затормозил и Серёга слетел с контейнера на пол уже в обычном проходе. Электрокар моментально испарился, коридор в виде посадочной полосы (или наоборот) «сросся» и на его месте возникла стандартная секция складского сооружения для хранения компактных предметов. А Серега, как ни в чём не бывало, потрусил за Вергилием.
- … Вследствие какового абсурда, - продолжил, тоже, как ни в чём не бывало, Вергилий, - иногда возникают ситуации, неподвластные темпоральной сублимации в точке пересечения параллельных пространств вне пределов их лимитной видимости. Таким образом…
«Это уже не просто бред, а бред в квадрате с никаким основанием, - твёрдо решил Серёга, почувствовавший некое просветление ума после полёта на электрокаре над складскими просторами и удачной посадки. – Даже я знаю, что параллельные пространства не пересекаются. Но если такое вдруг случится, то на месте пересечения получится целая линия, а вовсе не точка. А сублимация – это фазовый переход первого рода. А именно: переход веществ из твёрдого в газообразное состояние, минуя стадию жидкости…»
Дав правильное определение сублимации по отношению к веществу, а не закону психологии, придуманному стариком Фрейдом, Серега очень сильно удивился, потому что раньше даже слова такого не знал.
- Ни хрена себе – сублимация! – с непомерно возросшим самоуважением сказал он и, услышав, что старый хрыч Вергилий снова принялся богохульствовать, испуганно заорал: - Ну, ты, хорош, ладно!? И чего это ты так раздухарился? Чего ты до бога докопался?!
- Нужно больно, - буркнул Вергилий, поймал очередного встречного служащего за нагрудный карман и в нескольких словах уточнил местонахождение офиса.
- Кстати, что это у них у всех одинаковые значки? – поинтересовался Серёга. – Они зачем?
- А это знак принадлежности к тайному обществу, - пояснил Вергилий и продолжил путь.
- Иди ты! – не поверил Серёга. – Какое у кладовщиков может быть тайное общество?
- Обыкновенное, - возразил Вергилий. – Называется «Орден замочной скважины и амбарной книги».
- Орден? – снова не поверил Серега. – А про амбарную книгу они для большего смеха придумали?
- Да, орден. Это раньше у вас физики да лирики в почёте ходили. А теперь барыги, счетоводы и эти, логисты. И про амбарную книгу они ничего не придумывали: в прежние времена так называли сальдовую сводную ведомость, с помощью которой вели первичный учёт на складах. В прежние времена, правда, кладовщик считался мелкой сошкой…
- Надо же, - не переставал удивляться Серёга. – Целый орден!
Он с уважением посторонился, пропуская группу складских служащих, которые спешили навстречу им с Вергилием. Впрочем, он мог бы и раньше додуматься до почтительного отношения к категории отечественных работников, каковые своей многочисленностью давно переплюнули все остальные специальности, поскольку территория вокруг входа в преисподнюю давно превратилась в один огромный склад подержанных вещей, просроченных иноземных продуктов и прочих третьесортных товаров.
- А что там про отношения хозяина с его взрослой дочерью, которая коррупция? – вспомнил бывший учитель пения.
- А то, что он её любит, радуется за её успехи, но живут они давно порознь. Доходчиво изложил?
- Да, - не совсем уверенно возразил Серёга.
- В общем, наш хозяин единственный не коррумпированный член нашего сообщества, в то время как остальные…
- И ты тоже? – удивился Серёга.
- Ну, до отдельных кадров из классического персонала мне далеко, - скромно отмахнулся Вергилий. – Хотя, в общем, тоже не агнец.
«Ещё бы, - подумал Серёга, - агнцы сюда не попадают…»
- Что, думаешь, я свой огородик выхлопотал с помощью одних только красивых глаз? – спросил римский поэт. – Э, брат, на вас насмотревшись, наши паразиты за шесть постпространственных соток у чёрта на рогах всю душу из меня вытрясли бы. Поэтому, если бы я не дал в лапу, то… Короче говоря, я тоже замазавшись…
«Ну, дела», - только и подумал бывший учитель украинского пения, и они с провожатым, наконец, наткнулись на складской офис в виде довольно просторной стеклянной конторки. Вергилий без лишних слов толкнул дверь конторки, и они с бывшим учителем пения оказались в тесной стеклянной клетушке. Там они встретили давешнего бизнесмена, запаренного своей любовницей насмерть, который выяснял какие-то отношения с пятью ответственными складскими господами. По лицам ответственных было видно, что бизнесмен их достал изрядно, но тот успел обзавестись какой-то очень важной резолюцией, и ответственные не могли просто так послать бизнесмена подальше.
- Послушайте, любезный, вам надо ещё раз зайти в отдел регистрации заявлений, чтобы проверить и подтвердить визу, - терпеливо объяснял бизнесмену самый толстый и самый главный конторский деятель. – Но я сомневаюсь, что вам это поможет. Все вакансии у нас заняты, и свободных мест не предвидится ещё лет триста…
«Надо же, какие бывают упитанные покойники», - невольно подумал Серёга, разглядывая главного, мужика, условно говоря, средних лет, пространного телосложения, одетого в добротную тройку тёмно-серого цвета, поверх которой был небрежно накинут форменный халат с непременными «ценником» и значком «Ордена замочной скважины и амбарной книги».
- Послушайте, любезный! – ёрнически передразнивал бизнесмен, бывший при жизни, наверняка, большой сволочью. – Мне уже не надо никуда идти. Потому что вот это вы видели?
И он тыкал в нос главному бумагу с резолюцией какого-то авторитетного демона. На что главный недовольно морщился и принимался объяснять:
- Я, конечно, понимаю, что резолюция самого…
Тут главный почтительно замолкал, вместе с ним замолкали остальные члены «коллектива» и, когда уважительная пауза истекала, с достоинством продолжал:
- … Начальника отдела морфологических перемещений даёт вам право требовать перевода в нашу структуру, но это не так просто. А в виду последнего постановления канцелярии заместителя генерального директора по кадровым перестановкам подобный перевод практически невозможен. Вот если и он вам подпишет…
- Нет, это просто безобразие! – горячился бывший бизнесмен. – Это просто…
- Минуточку, - бесцеремонно перебил его Вергилий и столь же бесцеремонно отпихнул его от конторского стола, - у меня срочный циркуляр номер…
- Да-да-да, конечно, - обрадовался главный конторский деятель. – Вы по поводу обмундирования экскурсанта?
- Именно, - подтвердил Вергилий.
- А вот это уже хамство, - скорчил плаксивую физиономию бывший бизнесмен. О хамстве он имел достаточное понятие, поскольку сам был при жизни большим хамом.
«Настырный мужик, - с уважением подумал Серёга. – Мы ещё только экскурсию в промзону оформляем, а он уже и резолюцию добыл, и перевод на чистую работу почти оформил…»
Бывший учитель пения ничего не понял про обмундирование, но его это мало заботило. Сейчас его интересовало: каким манером настырный бизнесмен покинет конторку? Но ничего сверхъестественного не произошло, и проситель униженным задом выпятился из конторки, бормоча под нос ругательства в адрес бюрократов, которые как тараканы и так далее.
- Молодой человек, - обратился к Сереге главный конторский служащий, упитанный мужик в костюме и халате, - постойте недолго смирно. Мы должны с вас снять мерку.
- Пожалуйста, - не стал спорить Серёга. – А на что вам моя мерка? К тому же меня уже измеряли…
- Гостевую спецовку сейчас получишь, - объяснил Вергилий. – А лишняя мерка – она вовсе нелишняя…
По мере приближения к последней инстанции его настроение улучшалось. К тому же в этом ведомстве ему никто нервов ещё не портил.
- А-а, - неопределённо молвил Серёга и приготовился к знакомой процедуре, когда тебя начинают хватать за талию и задницу. Но ничего такого не произошло, зато один из конторских пристально зыркнул на Серёгу и стал что-то быстро записывать в свою ведомость. Затем подозвал клиента к столу и предложил в ней расписаться.
- Что, уже? – удивился бывший учитель пения.
- Да, - буркнул служащий и протянул ему несколько листков. – Вот, заполните…
Серёга послушно заполнил, а про себя удивился: зачем это ему гостевая спецовка?
- Забыл, куда оформляемся? – напомнил ему Вергилий.
- Что, грязно там или… жарко? – слегка дрогнувшим голосом поинтересовался бедный музыкант.
- По всякому, - уклончиво ответил бывший римский поэт.
- А что, на этом складе спецодежду хранят? – задал глупый вопрос Серёга. Глупый хотя бы потому, что сам видел склад с высоты полёта пятитонного электрокара.
- И спецодежду тоже, - снисходительно сказал Вергилий.
«Что-то он мне не нравится, - подумал Серёга и отдал заполненные формы служащему. – Какой-то он непонятный… »
- А ты не напрягайся, - добродушно посоветовал Вергилий. – Отдохни.
- Что, предстоят трудности? – занервничал Серега.
- Да какие там трудности! – ухмыльнулся Вергилий, а служащие сдержанно заулыбались.
- Возьмите разнарядку, - предложил в это время служащий, на глаз снявший мерку с бедного музыканта.
- Зачем? – не понял Серёга.
- По ней вы получите обмундирование, - объяснил служащий.
- Где? – спросил Серёга.
- А я вас провожу, - любезно возразил служащий, кому-то позвонил и они трое, Серёга, Вергилий и их провожатый, покинули конторку.
- Удачи вам! – душевно пожелал главный, расплываясь в доброй улыбке канцелярского людоеда, способного скушать за прибавку к жалованью родную бабушку.
«Да пошёл ты!» - мысленно послал людоеда Серёга и вслед за Вергилием покинул конторку. Замыкал шествие служащий, обещавший проводить экскурсанта с экскурсоводом до места выдачи какой-то гостевой спецодежды.
- Хорошо сидите, ребята, - осмелел Серёга, обращаясь к канцелярскому. – Вместо того чтобы на сковородке за прежние грехи поджариваться, вы тут на складе разных товаров прохлаждаетесь. Или я не прав?
- Сейчас направо, - учтиво подсказал служащий, не обращая ровно никакого внимания на слова бывшего учителя украинского пения.
- Эх, темнота, - вздохнул Вергилий, - где это ты вычитал, что у нас на сковородках поджаривают?
- Ну, в этом, - забуксовал Серёга.
- В этом! – усмехнулся Вергилий. – Нет у нас никаких сковородок, а если кого когда-то и поджаривали, то про те времена можно только вспоминать. Со стыдом…
- Что, теперь вы применяете современные методы? – с лёгкой иронией поинтересовался Серёга.
- А вот увидишь, - загадочно ответил Вергилий.
- Сейчас прямо и снова направо, - встрял со своей партией конторский служащий.
- Далеко ещё? – спросил Серёга. Чем ближе к финалу бюрократической волокиты, тем больше ему хотелось посмотреть на саму преисподнюю. Ему почему-то казалось, что хуже, чем здесь, там не будет.
- Мы уже почти пришли, - успокоил его конторский, и спустя непродолжительное время они упёрлись в металлические ворота, прикрывающие вход в какой-то внушительный ангар внутри склада.
«Нехилая конструкция», - с уважением констатировал бедный музыкант, в который раз удивляясь переменчивости форм и размеров места его последнего присутствия. При этом изменения происходили так незаметно, что новая форма склада и его новые размеры казались вполне естественными. Хотя при первом с ним ознакомлении склад показался Серёге просто большим, но не таким, под сводами которого мог поместиться этот нехилый ангар.
Тем временем конторский деятель позвонил в дверь, переговорил посредством домофона с «внутренним» коллегой, и тот впустил троицу в ангар.
- Сюда, пожалуйста… вашу разнарядку, пожалуйста… заполните вот эти формы, пожалуйста, - засуетилась складская крыса в виде моложавого чернявого мужичка в комбинезоне, что говорило о его подчинённом, по отношению к халату, положении. Хотя «ценник» и значок крыса имела аналогичные.
«И этот тоже член тайного общества», - уже без всякого уважения к гордому названию подумал Серега и принялся заполнять предложенные крысой формы.
- Блин, это сколько ж волокиты, чтобы получить какую-то вшивую спецовку? – вслух возмутился он. В отличие от самой верхней инстанции, где ему стоило лишь приложить палец к бумаге, как на ней появлялся его (пальца) кровавый отпечаток, здесь приходилось работать ручкой вполне реально.
- Не беспокойтесь, никаких вшей в вашей спецовке не будет, - утешил его местный служащий. – Мы тщательно обработали обмундирование после того, как нам её сдал ваш предшественник, так что…
- Значит, спецовку вы мне подсовываете бывшую в употреблении? – недовольно засопел Серёга, черкая ручкой в форменных бланках. – Бедные такие, да? Какой ещё предшественник?
Про предшественника он догнал задним умом, поэтому и вопрос получился запоздалый. Тем не менее, складская крыса обстоятельно ответила на все.
- Бывшая в употреблении, это не значит – не годная к употреблению, - немного витиевато возразил один из многочисленных членов тайного ордена «Замочной скважины и амбарной книги». – А предшественник такой, который недавно также посещал наше учреждение.
- Тоже с целью экскурсии в производственную зону? – уточнил Серёга, возвращая бланки крысе.
- Точно так, - кивнул складской деятель, тщательно проверяя написанное клиентом.
- Однако, - только и сказал бывший учитель пения. Конечно, он помнил высказывание хозяина скромного особняка на Рублёвке о желающих, которых как собак нерезаных, но почему-то тогда не воспринял смысл сказанного буквально.
- Предшественник, между прочим, ничего не сдавал, - с небольшой задержкой встрял Вергилий. – Это я к тому, что спецовку сдали вместе с ним.
- Ну, зачем такие подробности, - заскромничал конторский деятель, приведший в ангар Вергилия с Серёгой.
- Нет, почему же! – запротестовал бедный музыкант. – Мне бы хотелось знать, потому что…
Он хотел сказать «потому что я лицо заинтересованное», но опять не успел досказать предложение, как бывший римский поэт принялся объяснять.
- Дело в следующем, - с удовольствием молвил он. – Раздавило твоего предшественника в лепёшку в одном интересном месте, а я за ним недоглядел. Ну, сам понимаешь: производство, а на производстве всякое случается.
- Да-а? – с лёгкой растерянностью в голосе протянул Серёга. – А как же…
- Как же он обратно вернулся? – с готовностью подхватил Вергилий.
- Вот именно. Я так понимаю: он сюда живой пришёл, если он мой предшественник? В смысле, что он сюда вроде меня вляпался?
- Да нет, не вроде, - возразил Вергилий, а Серёга тем временем стал машинально принимать из рук конторской крысы разные предметы. Что это за предметы, он не видел, потому что они находились в свежей упаковке, и даже были опломбированы.
- Вы можете одеть это прямо сейчас, - предложила крыса.
- Да, конечно, - пробормотал Серёга, первыми развернул невероятного размера сапоги из блестящей хромированной кожи и сунул в них обе свои ноги, не снимая старой обуви. – Подходяще, - одобрительно проворчал он, стряхнул с ног сапоги и переспросил Вергилия: - Что значит, не вроде?
- А то, что ты у нас большой оригинал, - саркастически ответил Вергилий. – За такую ерунду, как просто посмотреть, ещё никто своей души не продавал. А тот, который твой предшественник, просто орал спьяну, что если бы дьявол существовал на самом деле, он – предшественник – ни секунды не мешкая, продал бы ему душу. А если бы ему при жизни позволили посмотреть на место, где он будет «загорать» после смерти, он бы толкнул тому же дьяволу и душу своей невесты, каковая глупая невеста души в нём – в предшественнике, а не в дьяволе, – не чает.
- Ну и?
Серёгу разбирало всё большее и большее любопытство. Одновременно он стал облачаться в спецовку довольно грубого сукна с кожаными то ли заплатами, то ли специальными нашивками. Складская крыса при этом услужливо Серёге помогала.
- Вот те и ну и! – развязно подхватил древний авторитет. – В общем, таких желающих как он, действительно словно собак нерезаных. Поэтому и оформили его быстро по отлаженной канцелярской схеме, и в промзону препроводили без должного наложения на меня обязательства повышенного контроля над экскурсантом. Ну, я и недоглядел. А что? Я имел полное право недоглядеть, потому что за повышенный контроль нигде не расписывался. Короче говоря, экскурсию тот твой предшественник недосмотрел. Вытащили его, значит, из промзоны, с седьмого то ли круга, то ли с восьмого, и – сюда. Отскоблили от спецовки и – прямиком в отдел клонирования…
- Чёрт! – в сердцах воскликнул бывший учитель пения, замирая в неудобной позе с наполовину натянутыми штанами. – Отскоблили, говоришь?
- Товарищ преувеличивает, - осклабился местный складской деятель, подсобил с натяжкой на туловище клиента нижней части так называемого обмундирования и пододвинул ему сапоги. – Кажется, вы их уже примеряли. Впору?
- Гусь свинье не товарищ, – не преминул возразить складскому Вергилий.
- Впору, – буркнул бедный музыкант и снова влез в безразмерную чертову обувь. – Отдел клонирования, это надо же, как у вас тут всё схвачено. А вам не кажется, товарищи господа, что вы попросту надули своего клиента и моего предшественника? Сюда привели нормального человека, а обратно отправили клона.
- Ну, ему такая метаморфоза совершенно по барабану, - отмахнулся Вергилий. – И потом: какая разница, какой у вас объявится новый бизнесмен, нормальный или клонированный?
- Почему объявится и почему новый? – спросил Серёга, притоптывая ногой в обмундировочном сапоге.
- Потому, что именно такую цену запросил твой предшественник за свою никчёмную душу, - пояснил Вергилий. – То есть, он раньше был бедным, но очень хотел разбогатеть. Как – неважно.
- Значит, и я после экскурсии стану бизнесменом? – заинтересовался Серёга. И, между прочим, вспомнил о лёгкости, с какой он затеял всё это мероприятие, имеющее в результате обмен души взамен сомнительного удовольствия посмотреть на то, как в аду корячатся бывшие злодеи. Сомнительность удовольствия усугублялась усиливающимся в Серёге подозрением насчёт того, что вряд ли он увидит настоящего злодея, примерно наказываемого где-нибудь в промзоне. Основанием для подозрения явилась встреча с давешним бизнесменом, которого насмерть запарила его любовница и который, не сильно убиваясь за прежние грехи, относительно безболезненно обивал себе пороги адских офисов.
Ну, хотя ты и не ставил таких условий… помнишь? тем не менее, хлебное место тебе обеспечено, – заверил бедного музыканта римский поэт.
- Гитару на хранение сдавать будете? – напомнил о своём присутствии халат из конторы и приготовил для заполнения ещё одну форму.
- Не буду! – энергично отказался Серёга и снова напряг Вергилия: – Отвечаешь? За хлебное место?
- Вы можете повредить инструмент, или даже потерять, – не унимался конторский.
- Чего пристал!? – рявкнул Серёга.
- Век воли не видать! – побожился Вергилий насчёт хлебного места. – Можешь даже выбирать между бизнесом и казённой службой. Я, конечно, советую службу. В ваших богомерзких условиях это не только синекура, но и живые неограниченные бабки со всеми вытекающими. И полная безнаказанность при жизни.
next
1) Вообще-то, христианская традиция подразумевает три ипостаси: Бог-отец, Бог-сын и Бог-Святой дух
2) Дэн Браун, дорогой и успешный литературный халтурщик, написавший «Код да Винчи» и «Ангелы и демоны»
3) Консорциум – соучастие, сообщество (лат). Современный смысл подразумевает временное соглашение между банками или промышленными предприятиями для размещения совместного займа или осуществления капиталоёмкого проекта