Я откинулся назад, и моя голова легла на колени Патриции. Что-то смутно знакомое мелькнуло в её чертах. Смешно звучит, когда знаешь человека с детства. Знакомое по-другому, не Эрнесто, а мне, сегодняшнему. Тому, кто был сейчас внутри этого юноши и вспоминал свою позапрошлую жизнь.
Она не смутилась, чего стоило бы ожидать. И, погладив ладонью мой лоб, таинственно улыбнулась, вглядываясь в глаза.
- Расскажите мне о ней, Эрнесто!
Я молчал, с тайным удовольствием ощущая, как её тонкие пальцы перебирают волосы на моей голове.
- Ты хочешь знать, кого я любил?
- Я хочу знать о Вас всё!
- Для начала перестань говорить со мной как с господином.
- Хорошо. Я постараюсь.
Но у меня язык не поворачивался произнести имя Эделины в доме, где жил её убийца, рядом с другой женщиной, лежащей на моей кровати.
- Может быть, когда-нибудь, я расскажу тебе эту историю, но не сейчас.
- Вы любили её? Ой, прости... - она зажала себе рот рукой, и стала до нелепости красива, смущаясь.
- Я и сейчас её люблю. И буду любить всегда. Тебя это не смущает? - мне опять захотелось причинить ей боль и оказаться сверху.
Она убрала руки с моей головы и отодвинулась к стенке. Молчание угнетало. В нём моя совесть была особенно красноречива. Желание росло, оно буквально обуревало меня. Вместе с тем, где-то глубоко в душе, я понимал, что эта женщина будет моей, хочу я этого или нет, рано или поздно всё случится, а до тех пор, отец не выпустит меня из золотой клетки. Я придвинулся к ней, откинув прядь её светлых, как лунная дорожка, шелковистых волос. Многие мужчины были бы рады ею обладать. По здешним меркам, Патриция редкостно привлекательна и необычна. Голубые глаза и бледная кожа, светлые, почти белые волосы, доставшиеся ей от скандинавской матери, которую отец взял в жёны с богатым приданым.
Почувствовав моё опасное приближение, она вспыхнула факелом и залилась румянцем, даже при слабом свете, я видел, как она покраснела.
- А ты сама любила когда-нибудь?
- Только Вас.
Я усмехнулся, но это было похоже на правду. В свои девятнадцать (что уже несколько поздновато: все её знатные сверстницы-подружки давно замужем), она ещё сохраняла невинность. Я не отдавал себе отчёта в том, что эта девушка всё больше притягивает меня, как мужчину.
- Ты боишься?
Она закусила губу, отчего стала похожа на ребёнка.
- Да.
- Но не уходишь, почему?
Она пожала плечами.
- Привыкаю...
Я придвинулся ещё ближе, ощущая, как трепещет её тело, а глаза, словно у попавшей в силки птички, смотрят на меня испуганно и в то же время с надеждой. Ещё мгновение, и я снова оказался над нею, губы сами нашли друг друга. Я не испытывал такой страсти с тех пор, как была жива Эделина.
В этот момент в комнату бесцеремонно ворвался мой отец с зажжённым факелом в руках, за ним стоял здорово пьяный Джованни.
- Сын, остановись!
- Похоже, дело продвигается! - Борелли заржал грубым голосом. - Твой мальчик вырос, Деметрио.
Патриция вырвалась из моих рук и убежала.
- Теперь можно готовить свадьбу! - отец улыбнулся, и они оба ушли, покачиваясь, явно удовлетворённые увиденным.
- Скоро я буду дедом! - донёсся из коридора голос Деметрио.
Я остался один в тёмной комнате, даже Луна скрылась за облаками. По телу блуждал любовный озноб. С одной стороны, я ощущал облегчение от того, что моя будущая жена мне небезразлична, с другой, муки совести: я только что предал память Эделины.
- Очнитесь, ради всего святого! Зачем просить оставить Вас наедине с покойным, чтобы потом падать в обморок!
Я с трудом осознал, что всё ещё нахожусь в мертвецкой. Доктор даже покраснел от натуги, пытаясь меня поднять. Тело, ещё слегка ватное, с трудом повиновалось.
- Мёсьё Вишневский, не пугайте нас так, вид у Вас был, будто тоже отдали Богу душу.
- В каком-то смысле это - правда! - я засмеялся, пытаясь развести эту нелепую ситуацию.
Мы сели оба на свободную кушетку.
- Я всё равно добьюсь своего! - уговаривал сам себя новоявленный гений медицины. - Ведь улучшения были, и какие! Он пришёл в сознание и даже двигался!
- Не переживайте Вы так! Крови у меня ещё много и больных у вас больше, чем достаточно.
- Всё шутите!
- Вовсе нет. Человек умер, потому что пришёл его час. А этого ни Вы, ни я, увы, не в силах изменить, но облегчить жизнь живущим - это совсем другое дело! И мне хотелось бы помочь...
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/13/906