Евгений АФАНАСЬЕВ
СМЕРТЬ В СОЗВЕЗДИИ
Рассказ
Боря Шведов ехал в Большую Медведицу под жениться, а может, если повезет, и жениться. В этой небольшой деревеньке его ждала киса по имени Лариса Павловна, учительница начальных классов, она, наверное, все ночи проплакала на дорогу, дожидаясь появления Бореньки. И если бы Боренька в пути не попал под пресс, он бы еще неделю назад облапал ее с ног до головы.
Они познакомились по переписке. Борис страдал от безделья и изнывал от скуки и хохмы ради чиркнул ксиву на волю. Скоро в газетенке бесплатных объявлений появилась его писулька:
"Нахожусь в местах лишения свободы, мне 32 года, рост 187 см, вес 75 кг, глаза голубые, нос средний. Люблю детей, желаю познакомиться с красивой умной девушкой или женщиной не старше 25 лет, желательно с жильем (материально сам обеспечу), для создания семьи...!"
Голуби в форме кинули к его ногам три письма. Одну претендентку Боря сразу отмел, едва взглянул на ее фотку: чувырла, этакая конь-голова, такая во сне приснится, крыша запросто от счастья поехать может. Две другие шмары на рожу оказались ничего, институты позаканчивали, и Боря наладил с ними переписку, почти год бумагу и конверты марал.
Дома Борю никто не ждал, впрочем у него и дома-то не было. Безногий отец в доме для престарелых - вот и вся его родня. Поэтому после освобождения сразу двинул к Марьяше, заочнице, которая жила ближе. Все было чин-чинарем. Марьяша пузырек поставила, хавкой стол завалила, а когда выпили-закусили свою розочку подарила. Ух-х! И на хрен бы ему Лариса Павловна не упала, не разинь наутро Марьяша свой маленький ротик насчет работы. Боря ей про отсрочку стал лепить, что-де четыре года пахал, как папа Карло, недельку-другую отдохнуть бы, осмотреться. Марьяша в рев. Боря чемодан в зубы! Кое-как до магазина добрались. Николаич еще сдачу сгребал в карман, а Боря, уже и под предлогом того, что нужно встать на учет в ментуре, укатил в райцентр, а там уж перекрестился.
Боря не привык, когда им вертели, как ребенком. Он был на ты с Фомой Фомичем, хотя намного раньше научился обращаться и с другими инструментами. Смех: когда-то очень давно Боря даже несколько месяце в на заводе вкалывал, стерженьки-гаечки для моторов делал, но потом бросил это дело, понял, что не его Эпрто призвание горбиться на дядю Ваню, за копейки пусть еба-нашки потеют. Он, Боря, за ночь мог взять столько что месяц можно было не вылезать из кабаков. Вот художником он бы пошел работать даже за гроши, рисовать всякие такие штучки типа пейзажев он любил, только кому это сейчас нужно, тем более в деревне. Боря взял билет до Ларисы Павловны, только не доехал оперативно, по пути кореша Николаича встретил, вместе зону топтали. Слово за слово, корешок пробку пузыря показал, предложил обмыть встречу. Когда пустая бутыль в кустах оказалась, изрек:
- Маловато. Давай до меня прокатимся, это километров тридцать отсюда, я в Малой Медведице окопался у одной шмары. Сейчас вот ее к мамочке проводил, нам никто мешать не будет. Посидим, побазарим тет-а-тет, а?
-Слушай, старик, а нам, кажись, по пути,- рассмеялся Боря и хлопнул Николаича по плечу.- Я до Большой Медведицы чалю.
- Не кажись, а точно по пути, - обрадовался Николаич. - От моего села до твоего час ходьбы быстрым шагом. Значит, делаешь остановку у меня. А завтра я тебе тачанку организую, враз домчит до твоей куклы.
-Если так, то я обеими руками за твое предложение...
Заквасили основательно. Очухались только к вечеру следующего дня. Башка трещит, пол из-под ног уходит, какая тут к черту Лариса Павловна.
Сробку с одного пузыря содрал, голову запрокинул и ее, родимую, в желудок сливать стал.
Увидев это, продавщица подняла рев. Хорошо Николаич пару ласковых ей отвесил, сразу заткнулась, в лице переменилась, заблеяла:
- Да я что, мальчики, я так, для профилактики...
Из магазина вывалить не успели, к Николаичу дружки подрулили, брататься пришлось. У кого-то из них день рождения был, не выпить за такой праздник грех. Не обидели мужика, за стол сели. И он не обидел, хорошо накачал.
Очнулся Боря совсем на другой хате и совершенно голый, а из его груди какая-то шалава подушку смастерила. Боря ее за волосы и на солнышко. Бог мой! Он чуть не заорал от счастья: рожа вся испитая, под левым глазом хорошенький фингал сияет, верхний ряд зубов кошка выпердила... Тьфу! А шалаве хоть бы хны. Едва Боря ее отпустил, она пьяненько захихикала, на кровать повалилась и захрапеть приготовилась, но Боря не дал ей этого сделать, набросился на нее.
- Где капуста, сучка?! Боря выворачивал перед ней карманы, демонстрировал их пустоту. Шалава лишь лупала своими глазищами и довольно причмокивала беззубым ртом, кивала.
- Нету капусты, съели всю капусту, — рыгала она.- Если жалко было, зачем кидался ею. Ты что вчера кричал, забыл? У меня этих листов куры не клюют, кричал, всех угощаю, всех пою, а тебя, Клавочка, люблю, забыл?
Боре и похмеляться уже не надо было.
-Врешь ты, заткнись!- замахнулся он на нее.- Не мог я этого говорить. Кто такая Клавочка, какую это я шваль кормить-поить хотел?
Шалава подпрыгнула на кровати, груди ее заколыхались, но она даже не попыталась прикрыть свою наготу.
- Клавочка - это я, - захихикала она и вдруг злость появилась на ее лице, обида. -Ах ты, пьянь, падла! Люблю, люблю, икал вчера, козел, да тебе только мое тело нужно было, паскуда! А я уж думала, дура... - На ее глазах навернулись слезинки.- Убирайся отсюда!
Шалава готова была превратиться в фурию и от греха подальше Боря поспешил удалиться из спальни. По хате лазил какой-та облезлый тип, тряс физиономией, пускал слюну, заглядывая в каждый ящик нехитрой обстановки. Увидев Борю, обрадовался, прекратил поиски.
- Во, братан, наконец ты проснулся Хорошо вчера погудели, да? У нас разве ничего не осталось?
Боря передернул плечами, направился к выходу, застегивая на ходу ширинку.
-Слушай, куда торопишься?!-дернул его за рукав тип.- Ты хороший парень, мэн, давай сообразим? Пригони немного монет, я сгоняю за водярой. Прополоскаем горло и разбежимся. Только не говори, что в твоем кувшине нет воды.
-Лады, у меня до хрена всего имеется,- обернулся к нему Боря, смерил его с ног до головы и пока тот заглядывал ему в глаза в ожидании ответа, нанес ему удар кулаком по батареям, заставляя его хватать хлебальником воздух.
Боря получил настоящий смак, наблюдая, как этот когда-то наглый тип размазывает смычками по роже кровавые сопли. От грома, который учинил тип своей шоколадницей, опуская ее на пол и увлекая за собой табуретки, проснулась парочка, валявшаяся в углу на фуфайке. Бабенция завизжала, мужик соображал, что тут происходит, стрелял зенками из стороны в сторону. Боря хотел опустить табурет на его голову, но мужику удалось увернуться. Ножка табурета переломилась о стену. Бабенция завизжала пуще прежнего. Боря отвесил ей хорошую оплеуху, но это плохо помогло. Бабенция заткнулась, чтобы набрать в легкие очередную порцию воздуха, и снова заголосила.
-Ладно, детки, не стреляйте, и так дышать нечем,- не уходя из стойки, бросил Боря. - Вытряхните из штаников, удаляюсь, не буду вас больше крестить.
Боря запылил, пока мужики не пришли в себя и не набросились на него.
Николаич варил картошку, наполнив хату паром и бульканьем. Возвращению Бори обрадовался искренне.
- Ну как, кайф словил?- подмигнул ему.
-Да ну тебя,- отмахнулся Боря.
Николаич лишь рот разинул от его слов.
-Ну ты даешь!- воскликнул он.- Клавочка знает свое дело, хоть и старенькая, я, например, частенько с ней балуюсь.- класс! Неужто тебе не обломилось?
- Не заходи с Севера, старик,- попросил Боря.-Это моя радость или проблема, договорились?
- Как хочешь,- сказал Николаич,- я же из дружеских побуждений. Жрать будешь?
- Срамота будет? Похаваю.
- Я бы сам от стопарика не отказался. Вчера последние монеты спустил.
- Хреново дело. А меня твоя Клавочка ободрала как липку. Да я и сам вчера лопухнулся, наверное, всех деревенских сусликов угощал, глистов им в задницу.
- Да, налимов в Малой Медведице развелось, как китайцев в Китае.-согласился Николаич.- Не волнуйся, сообразим что-нибудь. Ты мой гость и сухим сидеть не будешь.
Николаич сделал кружок по деревне, только хрен в задницу кто занял. Вернулся он расстроенный, выставил на стол лишь бутылку гнилого "Вольского".
- Когда Николаич при деньгах, он всем нужен, везде ему рады, а как он на мель сел...-возмущался Николаич, налил по полному стакану, а пустую бутылку со злостью в угол запустил. - Суки!
Обмакнув зеленый лук в крупную соль, хрустнул им, тщательно пережевал вместе с картошкой.
-Хреново дело,- согласился Боря, опорожнив стакан.
- Слушай, Борька, не завалить ли нам кабанчика? - дал наколку Николаич.
- Твоя кипиш не поднимет? А так можно было бы,- пробормотал набитым ртом Боря.
- Зойку я беру на себя, рубай и пошли в сарай,- распорядился по-хозяйски Николаич.
Свинья зря визжала, рыла харей навоз и брыкалась, от ножа она все равно не ушла, через несколько минут уже болталась на крюку. Николаич включил паяльную лампу, протянул Боре с вопросом:
- Умеешь работать этой штукой?
Вечером на столе дымилась полная сковорода жареного мяса с луком, перцем и чесноком, стояли пузыри с горячительным, вокруг которых расселись и облизывались дружки Николаича. Сам же он делал последние приготовления.
- Хороший был кабанчик, ну и попотели же мы, его уговаривая, да, Николаич?.. За кабанчиков, чтобы они не пере- водились в твоем хозяйстве, Коля!- бросил тост Боря и залпом осушил стакан.
Зоя будто чувствовала, что что-то неладное произошло в ее хозяйстве, заявилась на третий день после гибели кабанчика собственной персоной. Николаич еще в первый день раскидал почти всего кабанчика по деревне, а полученные взамен листы превратил в два ящика водяры. Зое осталось лишь три пузыря. Увидев нахрюкавшихся мужа и его дружков, она схватилась за палку.
- Что это такое?! Ну-ка дружно вылезли из-за стола и чтобы я вас здесь больше не видела!-заорала она.
- Зоенька, не шуми так, я все сейчас объясню.
- Сейчас я тебе объясню, дорогой сожитель, - замахнулась она на Николаича.
- Ладно, ладно.- Николаич съежился, но в стакан налил, протянул его жене. - Проходи, садись, выпей с дороги, потом поговорим, без свидетелей, хорошо?
Николаич попытался вылезти из-за стола и двинуться на сожительницу, но та так недобро взглянула на него, что он решил, что лучше остаться там, где был. Куда девался смелый Николаич, похоже бабы он побаивался, что-то заговорил в свое оправдание.
Мужики вылазили из-за стола с явным сожалением. Многие на ходу выпивали содержимое стаканов.
- Борька, ты это, подожди,-попросил Николаич.- Сейчас все утрясем.
- Пойду я, что-то я загостился у тебя...
- Нечего ему здесь делать,-согласилась Зоя, поддержала Борю,- не держи мужика, ишь раскомандовался!
- Ну, погодь.- Николаич все же вылез из-за стола.- Сейчас тачанку тебе организую, как обещал.
- Не волнуйся, старик, сам сориентируюсь в пространстве.- Боря усадил Николаича на прежнее место.- Не в тундру же я еду. Глядишь, что у меня выгорит с Ларисой, соседями будем. Бывай. Без обид? -Боря протянул руку корешу.
- Во, давайте теперь обнимитесь, поцелуйтесь еще. Тьфу, гадость пьяная!- сплюнула Зоя и, вспомнив, что в руке держит палку, потрясла ею,-Живо разбегайтесь!
- Тише, женщина,- цыкнул на нее Николаич.- Ты тоже не держи на меня обидки, Борька, ага?
- За что?- Боря подмигнул Николаичу и вышел из хаты.
Бутылка водки приятно грела грудь. Он предусмотрительно конфисковал ее, будто знал, что сегодня все так обернется. Выйдя за калитку, Боря вытащил бутылку из кармана, покрутил ее, сорвал пробку, сделал несколько глотков и заткнул кругляшом газетки, спрятал обратно. Держал путь к автобусной остановке, но на полпути вспомнил, что у него в карманах не хрустит и даже не звенит.
Пешком в соседнюю деревню идти не хотелось, но и другого выхода не было.
Мчавшемуся навстречу мотоциклисту Боря обрадовался как брату родному, сделал знак остановиться. Тот не сразу сообразил, что от него хотят, проскочил добрых несколько десятков метров. Боря неторопливо подошел к нему, спросил:
- Заработать хочешь? Парень лишь усмехнулся в ответ.
- Какой дурак сейчас не хочет заработать. Что делать надо?
- До Большой Медведицы сгонять нужно, мне туда по срочному делу. Вот такая работа, парень.
Парень потер пальцы друг о дружку.
- Сколько заплатишь? Парень был еще зеленый, мамкино молоко еще не успело обсохнуть на губах, лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Боря вытащил из кармана початую бутылку водки, взболтнул ее.
- Устроит?
-Маловато,- почесав затылок, изрек мотоциклист.- И потом, ведь полбутылки всего.
- Да где полбутылки-то? Несколько глотков только сделал,- набросился на него Боря, но видя, что парень собирается дать деру, переменил тактику.- Называй свою цену, согласен на любую. Отдам все, что запросишь.
- Вот это другой разговор,-довольно улыбнулся парень.-Прыгай за меня.
До Большой Медведицы добрались с грехом пополам. Мотоцикл был порядком изношенным, несколько раз глох и приходилось заводить его с толкача, работая ногами по сот-не-другой метров. На Большую Медведицу уже опускались сумерки, когда добрались. Мотоциклист не раз здесь бывал, знал все переулки-закоулки и улицу Коммунистическую нашел без труда. Боря предусмотрительно попросил остановиться в самом ее начале. Он вылез из седла, бросил парню в руки сначала шлем, а затем початую бутылку водки.
-Э, мужик, мы так не договаривались,- полез тотчас в бочку, наводя справедливость, мотоциклист, но бутылку все' же взял.- А чем я буду закусывать? Деньги давай. Я по твоей милости сжег бак бензина, его за бесплатно никто мне не дает. Глотком водки не отделаешься.
Боря стряхнул с брюк дорожную пыль, пригладил волосы. Во всех его неторопливых движениях присутствовали спокойствие и уверенность.
- Между прочим, в твоем возрасте я и капли этой гадости в рот на брал,- сказал он нравоучительно.- Кстати, ее можно жрать и без закуси, нет у меня сейчас бабок. Еще свидимся - рассчитаюсь за бензин. Открой мне кредит, о'кей?
Лицо парня перекосилось от обиды, глаза недобрым огоньком загорелись. Он проворно соскочил с мотоцикла и, наклонив его на забор, двинулся на Борю, замахнулся бутылкой.
- Я ничего не имею против того, чтобы открыть тебе кредит, только проценты по нему возьму с тебя сразу, мужик,-стал держать рот открытым парень. - И ты поймешь, что лучше заплатить тотчас, чем потом.
Парень занес бутылку для удара, но Боря среагировал моментально, слегка подался влево. Бутылка рассекла воздух. Боря поймал руку парня, завернул ее, стал заламывать ее все сильнее и сильнее. Парень заорал благим матом. Боря Забрал у него бутылку, а парня коленом под зад отправил в сторону забора. Пролетев немного, он врезался в мотоцикл и тот свалился на его тупую башку. Боря расхохотался.
-Цыпленок. Тебе еще сиську у мамы сосать, а не махать кулачками. Тоже мне, Шварц выискался.
Парень ловил кайф под мотоциклом, не шевелился, наверное, боялся его поломать. Боря сплюнул в сторону парня и захилял прочь, время от времени прикладываясь к горлышку бутылки.
Дверь нужного ему дома долго не открывали. Наконец, дверь в сени скрипнула и послышался робкий старческий голос:
- Чего надо?
-Шоколаду, мать,- усмехнулся в ответ Боря.- Открывай, гость пожаловал.
-Какой такой еще гость?- помолчав, осторожно поинтересовалась старушенция.- Я никого не жду в гости.
- Мы что, мать, так и будем через дверь базар держать,-закипал помаленьку Боря.-Если сама засов не в силах сдвинуть, Ларису позови на подмогу. Кто она там тебе: дочка или внучка?.. Скажи ей, что Борис прибыл.
За дверью снова наступила тишина, до неприличия продолжительная, что уснуть можно было.
- Э, мать, ты что там, храпака задавила?- крикнул Боря.
- Я не позову тебе Ларису, -очнулась старушенция тотчас- Не живет она тута.
-Как так?- оторопел Боря.
- Вот так, милок. Как лето началось, так она и съехала в город к родителям. Что ей тута летом делать, каникулы начались, школа закрыта...
Боря аж присвистнул.
-Однако, однако,- протянул с досадой,- придется за ней ехать, ты адресок ее городской скажи, мать?
-А я знаю, думаешь? Сам ищи! Надо будет - найдешь. И не стучи боле, ничем я тебе боле не могу быть полезной.
И старушенция прервала всякую связь с внешним миром, окопавшись в хате, как настойчиво не пытался Боря вызвать ее на связь, она и носа не показала. Глухо, как в танке.
Боря не впервой оказывался без рубля в кармане и без крыши над головой на ночь, но всегда это происходило в городе, а там всегда можно было найти тепло для своей задницы. На свежем воздухе оно, конечно, тоже спать полезно для организма, но и опасно. Не ровен час, что кто-нибудь решит пощупать тебя, зачем лишние неприятности. Впрочем, двум смертям не бывать, думал Боря, вышагивая нетвердым шагом по деревне, только вот неплохо было бы сейчас догнаться. Всякие поганые мысли лезли в голову, застревали, хоть на собственном ремне на суку вешайся. Сто-парик-другой быстро бы их разогнал.
Боря уже жалел, что основательно не взялся за старушенцию, этот божий одуванчик быстро бы у него раскошелился. Возвращаться обратно ему было не в кайф, выходил уже к околице, однако и покидать эту деревню с пустыми руками и урчащим желудком не хотелось. Боря остановился, закурил последнюю сигарету, обдумывал свое незавидное положение.
Думал он недолго. В окнах предпоследнего на улице дома ярко горел свет, за занавеской женские силуэты мельтешили Борю, конечно, здесь никто не ждал, но он не гордый, зайдет и без приглашения. Дверь оказалась незапертой. Боря рванул ее на себя.
За накрытым столом чаевничали древняя старуха и деваха в яркой кофте. При появлении непрошеного гостя они чуть не подавились пирогами. Бабка пришла в себя первой, проглотила-таки кусок пирога с ливером, принялась часто креститься.
- Свят, свят, я же дверь на крючок сама закрывала, проверяла сколько раз...
Боря лишь рассмеялся, направился к столу. Усаживаясь, цыкнул:
- Кончай этот гнилой спектакль, старуха, не привидение я. Спроси у своей внучки и она тебе скажет, что я самый настоящий мужик. Помнишь, что это такое, старая? Лучше закрываться надо, склероз тебя.
- Так ведь в том-то и дело, - прошептала испуганно бабка, но Боря остановил ее.
- Ладно, ладно,- отмахнулся он - Ты закрыла - я открыл, тебе легче от этого будет? Мечи лучше на стол, не видишь что ли, что человек с дороги, проголодался, а ты дурочку из себя строишь, нехорошо, старая... А ты, подруга, - переключил свое внимание с бабки на молодуху Боря, - принеси сигарету, очень курить хочу.
- Где ж тебе курева взять, милок,- вступилась за нее бабка,- Мужиков в избе нет, а мы, бабы, не курим. Если только у соседей взять. Сбегай, Маша, до Василия Поликарповича, попроси курева.
Молодуха было поспешила выскочить из-за стола, но Боря преградил ей дорогу, грубо взял за локоть и притянул ее к себе.
- Стоять!.. Это даже еще хорошо, что в хате нет мужиков, нам никто мешать не будет. Я немного вас ограблю и уйду, ага? Шуметь не будете, никого не трону. Тащи, старая, водку, самогон.
Ту будто паралич хватил, стояла как стояла, только глаза испуганные таращила. Боря привел ее в чувства, погладив ладошкой по щекам.
- Быстро!
- Не трогай бабушку, гад! -набросилась на него тигрицей молодуха.
Боря и для нее нашел успокоительное. Молодуха ударил головой о стену, но не с крикнула от боли, зубы стиснула. Утерла рукавом кофты нос, из которого струйкой потекла кровь, бросила на Борю ненавидящий взгляд.
- Не бей, сынок, не бей!- заплакала старуха.- Все отдадим, не убивай только.
- Тогда какого хрена ты еще здесь, пустоши свои кладовые. - Боря ногой оттолкнул от себя старуху.- Поторопись... А ты, шалава, сбрасывай с себя сережки и ручку освободи от часиков,- набросился на Машу Боря, едва старуха скрылась в маленькой комнате.- Еще есть украшения?
- Где-то было два кольца,-всхлипнула молодуха.
- Ты умней, чем я думал,-погладил ее по голове Боря, усмехнулся:- Найди их. Заодно всю капусту, которая в хате есть, тащи, ну, деньги то есть.
Его приказания и распоряжея были выполнены в точности и быстро. Он пересчитал деньги, спрятал их в свой карман, опустил туда украшения, остался доволен. Бутылки со стола брать не стал, успеется. Сел на стул, положил нога на ногу.
- Теперь налейте мне сто граммов, официанточки... кому сказал!
Маша торопливо бросилась к столу, схватила бутылку и нож, однако пробку сразу от¬крыть ей не удалось, неумело подцепляла лезвием ножа жестянку, но та не поддавалась. Маша беззвучно плакала, по ее щекам текли слезы.
-Горе ты мое, давай я сам, -смилостивился Боря, вырвал из ее рук бутылку, зацепил зубами пробку, плеснул полстакана. - Ух, хорошо пошла. - Откусил пирога. Когда спрятал его в желудке, икнул: -А ты ничего, киса, аппетитная. И сиськи у тебя в порядке...Ну-ка, ну-ка... Стоять!-Боря сжал грудь Маши своими лапищами, придавил к стене, зашептал ей в ухо: - Я хочу тебя. В этой хате есть спальня?.. Сейчас мы пойдем с тобой и ляжем в кровать, только спокойно.
-Отстань!- Маша попыталась оттолкнуть от себя Борю, но не получилось. Это было все равно, что столкнуть с постамента перед правлением совхоза памятник дедушке Ленину.
-Ты же обещал уйти, что тебе еще надо от нас?
-Я тебе пойду, я тебе лягу, охальник,- услышала его горячую речь старуха.- Убирайся!
- С кем же мне еще перепихнуться, как не с твоей вкусной внучкой, не с тобой ли уж, старая карга?-обернулся к ней Боря.
И неожиданно получил валенком по роже. Хрясь, второй раз... Боря взревел от такого обращения.
-Ах ты, курва!
Свалил старушку, стал пинать ее ногами, катать по полу. Маша бросилась на ее защиту, оттаскивала Борю.
- Не трожь бабушку, скотина! Слышишь?!
У старушки уже не было сил сопротивляться, она уже и лицо не закрывала руками, стонала все тише и тише. Боря на какое-то время оставил ее в покое, вспомнил о Маше, схватил ее за грудки, дыхнул ей в лицо в который раз перегаром.
- А ты ведь можешь уберечь старую от смерти, крошка. Не строй из себя целочку, ты же прекрасно поняла, что я хочу. Скидывай с себя одежду, живо!
И он рванул на ней кофту, затем лифчик. Маша одной рукой пыталась прикрыть грудь, другой сбрасывала с себя то, что еще секунду назад называлось одеждой.
- Юбку с тебя тоже мне снять?- хохотнул Боря.
Маша трясущимися руками стала расстегивать молнию на юбке.
- Не надо, баба!- дико вдруг закричала девушка.
Боря невольно обернулся на крик и застыл. Старуха двигалась на него с топором. Как в годы войны советские люди шли с вилами и лопатами на вражеские танки, так и старуха двигалась на Борю. Боря только рассмеялся. Хватило одного удара, чтобы бабка снова растянулась на полу. Топор оказался в руках Бори.
- Старая ты карга!- замахнулся Боря топором на старушку.
Она отползала в угол, закрывалась руками, вопила:
- Убивают! Помогите!
- Пощади бабушку, не убивай!- билась в истерике Маша.-За что ты ее. Мы ничего тебе не пожалели, все отдали. Уходи, мы никому не скажем о тебе, пожалуйста...
- Ошибаешься, крошка, ошибаешься, - остановил ее Боря и с силой вогнал топор в деревянный табурет, затем снова занес его над собой и опустил на голову старушки. - Бабке твоей конец, я ее задвинул, ты о своей шкуре подумай, шалава, я могу и тебя замочить. Жить хочешь?
Боря схватил Машу за волосы и рванул на себя.
- Хочу, хочу...- застонала она, давясь слезами.
-Ну вот, видишь, я, оказывается, умею читать чужие мысли. Давай, прими водяры и пойдем в спальню. Я тебе скажу, что ты хочешь...
Василий Поликарпович уже отходил ко сну, когда неожиданно громко забарабанили в раму окна.
- Поликарпыч, соседушка, убивают!..
Истошный вопль соседки,- а он сразу узнал ее голос, заставил его выскочить из-под простыни.
- Что случилось, Васильевна?!
Старуха не в силах была что-то уже произнести. Ее одежда, лицо были залиты кровью. Она упала ему в ноги, хватала ртом воздух, давилась слезами.
- Да что у тебя там случилось?- Василий Поликарпович пытался поставить соседку на ноги, тормошил ее за плечи, вытрясая еще хоть одно сло¬во.
- Он меня хотел убить... И Машу убьет,- давясь слезами, выдавливала из себя соседка.
- Да кто он-то, где?
-В избе нашей. Он Машу насильничать хочет, а потом убьет... Он думает, что меня уже убил, оставил в покое... Спаси, Поликарпушка, Машу, умоляю...
Последних слов Василий Поликарпович уже не слушал, бросился обратно в избу, разбудил
старшего сына. Тот сразу все понял.
- Давай дуй, Максим, за Семеном, а я пока один вмешаюсь, - распорядился Василий Поликарпович, схватил со стены ружье, переломил его, вогнал патроны. „
- Нет, батя, так дело не пойдет. - Максим выхватил из рук отца охотничье ружье.- Поменяемся ролями.
И, не обращая внимания на возражения, выскочил в наступившую ночь. Маша Максиму нравилась, если честно, он посматривал в ее сторону с очень даже серьезными намерениями. За нее он готов был спрыгнуть с последнего этажа какой-нибудь многоэтажки, если бы Маша об этом попросила. Но в Б.Медведице кромя одного двухэтажного домика других высотных строений не было, а в городе Максим за свои девятнадцать лет был лишь однажды.
-Попался, скотина, теперь ты не уйдешь! - заорал Максим, влетев в избу соседей.
Он остановился перед дверью в комнату, в которой находился Боря с Машей, наставил на насильника ружье.
-Уйди, щенок, с дороги,- выпалил в ответ Борис- Хочешь радоваться жизни - уйди.
- Если что сделал с Машей, пристрелю на месте,- остановил его Максим.
- Да живая она, живая, успокойся, щенок,-заверил Боря нахально.- Всего лишь использовал ее по назначению, но с нее не убыло, лучше даже стала...
Максим не дал ему договорить,
-Ты подонок, понял?! - И нажал на курок.
Борю отбросило в угол комнаты; он схватился за плечо и разразился отборным матом. Грянул второй выстрел...Когда мужики прибежали на подмогу, все было кончено.
Боря валялся на полу в луже собственной крови, но Максим все продолжал его расстреливать, выпуская в него патрон за патроном, превращая лицо, голову насильника в кровавое месиво.
Маша молча качалась на кровати из стороны а сторону, уставившись отрешенным безжизненным взглядом в стену.
- Что ты делаешь, сын?!- только крик отца привел Максима в чувство?
Он не сопротивлялся, когда отец забирал у него ружье.
- Господи, ты убил же его!..
- Он был подонком... подонком... подонком... Я не хочу жить...
Максим закрыл лицо ладонями и дал волю слезам.
6-9 сентября 1995 г.