Знаете, я не подарок. Далеко не он, о нет. Мне частенько смешно, когда говорят о ценности человеческой жизни. Еще чаще — когда звучат речи о любви. О, слушая наивные излияния девиц о чувствах, просто трясусь от смеха! К счастью, мне никто и не признавался. Почти.
Почему почти? Ну, не считать же за признание слезливый писк Луизы. Мы с ней даже не были парой никогда. Сначала я ненавидел эту девушку. Она все время рушила хорошие планы.
Узнает, сучка, о том, что я собираюсь убить одного из наших общих конкурентов на новую должность — и тот непостижимым образом не окажется там, где должен был найти свою смерть. Выяснит случайно, что планирую убрать мелкого братца неприятного мне типа, чтоб тот помучился — так оный на месяц улетит на Гавайи за денежки Лу. А потом останется учиться где-нибудь в России. Принесет ей птичка на хвосте весть о месте, где мои ребята продают крупную партию наркотиков — они попадут под полицейскую облаву.
Хотя, стоит отдать Луизе должное, она меня так и не сдала никому. Но при этом мешалась под ногами знатно. Она же и создала плохую часть моей репутации. Из-за этой дряни даже самая падкая на деньги девушка, если она не была купленной проституткой, бежала от меня, как от огня.
Не знаю, откуда тогда Лу знала о моих не совсем обычных предпочтениях. Но знала, черт возьми, и от души этим воспользовалась, распустив такие сплетни, что даже я был удивлен их красочной жестокостью.
Например, если верить сплетням, я держал голову девушек под водой и в это время имел их. Бесят такие слухи. Не потому, что на такое не способен — далеко немало шлюх пережили подобное и много чего похуже в моих руках. А еще больше — не пережили. Но неужели Луиза считает меня клиническим идиотом!?
Избавиться от тела шлюхи, которую в твоем обществе никогда не видели — дело пусть и неприятное, но не особенно сложное. Никто даже костей не найдет, если доверить это профессионалу, вроде моего друга Тома, носящего кличку Палач. А вот от светской ****… ой, простите, львицы, которую последний раз видели на благотворительном приеме, вешающейся на тебя, избавиться гораздо сложнее.
Будут допросы, обыск квартиры, возможно даже — предварительное заключение. И самое главное, пострадает репутация. Деловая репутация, что очень и очень важно для моих целей.
Правда, за пределами светской тусовки умная девочка Лу отваживала девиц куда более неприятными, но не несущими в себе ничего незаконного слухами. И за одно это хотелось её придушить! Ну, или, как вариант, трахнуть. Чтобы таким образом полностью опровергнуть слухи.
На самом деле, в некотором роде ею даже восхищался. Не каждый сумеет не только собственную задницу обезопасить от меня, но и о других позаботиться. А она могла. Не знаю, зачем. Но что-то подсказывает, Лу не извлекала из этого выгоды.
Этим Луиза и злила. Потому что её все боготворили, а меня боялись. Еще бы, как не боготворить девушку, которая уговорила вас идти пешком, когда вашу машину увез на штраф-стоянку коп и по дороге взорвался в ней к чертям?
На саму Лу я совершал покушения шесть раз. Первый — спустя месяц после того, как мы стали коллегами. Она слишком быстро меня догоняла, и такая конкуренция не радовала. Тогда я пошел по проторенной дорожке — заминировал её маленькую красную машинку. Луизе повезло. Пока девушка была в супермаркете, за руль сел её парень. Хотел подождать там.
И чертовка сразу поняла, кто это устроил! Наняла двух амбалов в охрану, стала везде с ними ходить. А еще подослала ко мне снайпера в ответ, на теле которого я нашел тогда записку: «Полагаю, его прикончишь ты. И хорошо. Я хочу придушить тебя лично, ублюдок. За Мэтта». Не знаю, как она подсунула её снайперу.
Дальнейшие покушения тоже заканчивались неудачей. Бокал шампанского со снотворным из моих рук девушка просто не приняла. А тогда ведь успел уже неслабо размечтаться о том, что с ней произойдет у меня в подвале! Когда же её подвал, в свою очередь, был наполнен гремучим газом, Луиза просто не стала включать свет, почуяв посторонний запах. Хотя тот, кто продал мне баллоны пропана, и клялся, что запаха у него нет. Нашёл его потом и прикончил, разумеется.
В шестой раз я просто вычислил время, когда девушка будет без охраны, и подослал к ней троих ребят, желавших попробовать нежного девичьего тельца. Луиза меня окончательно достала, так что решил не убивать её, а вывести из игры психологически. Это, стоит заметить, куда хуже. Самих бойцов я бы потом тоже прикончил — не люблю насильников, меня с них брезгливость берет.
А эта дрянь отбилась! Одного ударила в пах каблуком, второму брызнула в морду газовым баллончиком, а от третьего просто убежала. Они её догнали, конечно. Двое из трех. Тот, который получил острым каблуком в промежность благополучно сдох. Но оч-чень пожалели об этом. Девчонка привела их в западню, к милой компании байкеров. Тела парней так и не нашли, но мне прекрасно известно, что их избили до полусмерти и оставили подыхать. Все это – как и то, что Луиза успела на бегу позвонить предводителю этой компании, который был ей должен – знаю от нее самой.
Потрясающее хладнокровие. Но оно девушке очень слабо помогло потом. Я ведь начал с того, что она признавалась мне в любви, не так ли? Сейчас этим же и продолжу.
После того, последнего, покушения на Лу я понял одну пренеприятную вещь. Понял, что хочу эту девку. До безумия. Она не была красивой, нет. Тонкие каштановые волосы в вечном пучке. Слишком большие оленьи карие глаза, обрамленные короткими ресницами. Тонкие губы, которые становились еще тоньше, когда она злилась. И вздернутый нос зазнайки.
Постоянные брючные костюмы цвета весеннего дерьма. А также полное неведение о том, что женщина должна пользоваться косметикой или хотя бы высыпаться, чтобы не было этих омерзительных мешков под глазами. Но Луиза была единственной, кому удавалось меня перехитрить. И это заводило.
Да и тело у нее было… весьма ничего. Девушка занималась в спортзале три раза в неделю, каждый день бегала по утрам и безумно любила походы. Это не могло не поддерживать в форме имевшиеся у Луизы от природы тонкую талию, красивую небольшую грудь, длинные стройные ноги, изящные запястья и такие же тонкие стройные лодыжки. Откуда я все это знаю? От нее же. Ну и благодаря тому, что уже черт знает сколько раз спал с этой презабавнейшей маленькой дрянью.
Так вот, заметив свое влечение к ней, я просто предложил секс без обязательств. Не ожидал согласия, но решил: «Почему бы и нет?». Сначала Луиза надавала мне много пощечин, обозвала озабоченным ублюдком и попыталась двинуть коленкой в пах. Это неприятное событие тогда предотвратил, ехидно заметив, что в данной озабоченности виновата только она.
Лу смутилась. Это показалось забавным, и я сунул девушке свою визитку.
— На случай, если передумаешь.
Луиза влепила мне еще одну пощечину, развернулась, хлопнула дверью и ушла. Но визитка осталась при ней. Я еще тогда подумал, что это не случайно.
И оказался прав. Спустя неделю, девушка мне позвонила. Она явно была пьяна, зла на весь белый свет и не особенно соображала, что делает. Но в трубку произнесла всего две фразы:
— Я согласна, Рой. Когда и где?
Разве такой человек, как я, стал бы её уговаривать не делать этого?
— Если хочешь, можно даже прямо сейчас. Я у себя и абсолютно свободен. Ты в курсе, где я живу?
— Разумеется. Жди, — снова удивительно немногословно ответила Луиза.
Когда девушка приехала, её ждал я собственной персоной с парой бокалов вина и без рубашки. Лу и впрямь была пьяна. Потому что оба бокала упали со стола, а вместо них там оказался я. Никогда не думал, что Луиза способна быть столь инициативной девицей. Впрочем, тогда мне было все равно. Впервые позволил девушке быть хозяйкой положения. И даже не стал выгонять Лу, после того, как все закончилось.
Наутро, протрезвев, девушка влепила мне несколько пощечин и сообщила, что в следующий раз тоже позвонит сама. Я не возражал. Хотя и взял у неё телефон, мягко заметив, что если будет наглеть, могу просто не открыть дверь. Или не взять трубку, если во мне вдруг проснется сочувствие к ближним. И добавил, что вне этого маленького договора наши с нею отношения останутся прежними.
— По-другому и быть не может, — согласилась Лу и ушла из моего дома.
А потом ночные приезды девушки стали повторяться все чаще и чаще. Она начала со мной разговаривать: о политике, о работе, о чем угодно. Я был не против. Все равно вечером было чертовски скучно, за исключением вечеров работы с Томом.
К тому же Лу была интересным собеседником. Пусть и местами забавным. Она с жаром доказывала мне, что нельзя убивать людей ради выгоды, что продажа наркотиков — хреновый бизнес, или что, устраняя конкурентов, многократно превышаю свои шансы стать жертвой покушения… Самое забавное, девушка не читала мне мораль. Она именно доказывала. И это было странно.
А когда Лу перед уходом приготовила завтрак, я понял, что у нее имеются какие-то иные чувства кроме обычного желания. Мне, правда, было плевать. Хотя лгу: это тоже было забавно. Особенно потому, что она перестала распускать обо мне сплетни и убедила толпу, будто ранее слышанное обо мне — ложь из уст завистников.
Она так ревновала! Пару раз я слышал, как Лу бьет каблуками по креслу в своем кабинете, проклиная милую блондиночку, с которой меня засняли папарацци. Правда, милой та была только на снимке, в жизни же – необычайно болтливая дура, которую мне даже трахать было бы противно. Ну, разве что в рот. Чтобы заткнулась, наконец.
И Лу это знала. Она терпеть не могла Шерри Уайт. Собственно, потому её и выбрал. Я начал любить светиться перед прессой с неприятными Лу девицами. И было плевать, что вкусы в этом плане у нас с девушкой совпадают. Её ревность слишком веселила, чтобы прекратить.
В конце концов, Луизе это надоело. Нет, она не отправила меня к черту, как сделала бы любая нормальная девушка на её месте, а разрыдалась в мою подушку и прошептала:
— Рой я… я люблю тебя. Пожалуйста, прекрати это. Ты делаешь мне очень больно.
Я рассмеялся. Громко, наверное, даже разбудил соседей.
— Знаю, Лу. И, может быть, даже соглашусь перестать… Но что мне за это будет? Даже не представляю, что может быть забавнее твоих слез и ревности. Может, твое унижение, м?
И даже тогда девушка не послала меня к черту. Она согласилась на все условия. И притом все это не доставляло Лу абсолютно никакого удовольствия. Девушка более чем искренне билась в моих руках от страха, когда держал её, пожалуй, все же симпатичную головку под водой.
Кривилась от ничуть не менее искреннего отвращения, когда заставлял вылизывать свои ботинки. Она делала все, или практически все, что я от нее хотел. Искренние негативные эмоции — вот что отличало Лу от обычной шлюхи. Они-то давно привыкли. Или даже получали удовольствие, не знаю. Мне, собственно, плевать.
Ну, еще то, что такой она была только для меня. Знаю, что сталось бы с любым другим за такое поведение – он бы не выжил. Но вот благодаря кому, Луизе или мне?
Однако после её согласия я потерял всякое уважение к Луизе Ферри. Правда, любого, кто подойдет к ней на расстояние метра с какими-либо подозрительными намерениями, все равно придушу. Или растворю в кислоте. Или отдам на корм собакам. Лу — моя собственность, по крайней мере, пока она мне не надоест.
А этого не произойдет еще оч-чень долго. Собственно, потому я и смеюсь, когда говорят о любви. Что может быть забавнее, чем чувство, превращающее даже самых сильных людей в жалких рабов?