И дыхание станет ровней,
И страданья отступят куда-то,
Лишь нагнутся к постели твоей
Люди в белых халатах.
(Л.Ошанин “Люди в белых халатах”)
После того, как я отлежал “горизонталь”*, перед самым увольнением в запас, меня вдруг пригласил на беседу начальник отдела кадров Академии:
– Владимир Павлович, Вы что делаете? Возмущённо сказал он. – Вам, для того, что бы ещё год закрыть, всего две недели не хватает, немедленно ложитесь в госпиталь. Что Вы так на меня смотрите, Вы согласны?
– Конечно, согласен, только с чем я лягу? У меня вроде бы ничего не болит…
– Срочно идите в поликлинику, начмеду я сейчас позвоню, он что-нибудь да придумает…
На следующий день, взяв с собой всё необходимое, я был прямо со службы, на машине скорой помощи, доставлен с “острой почечной коликой” в один из подмосковных военных госпиталей.
Врач, такой же подполковник, как и я, выслушал жалобы, которые я прогундосил в соответствии с инструкциями нашего начмеда и назначил анализы. Через неделю, когда были готовы их результаты, и я побывал на осмотре у всех специалистов, он удивлённо сказал, что не видит необходимости держать меня в госпитале. Не хватало ещё одной недели, что делать? Я вспомнил, что “ухо-горло-нос” рекомендовал мне исправить носовую перегородку, повреждённую давным-давно, то ли во время занятий боксом, то ли где-то в мальчишеских многочисленных уличных баталиях.
– Поверьте, батенька, операция Вам просто необходима – ласково увещевал он. – Здесь это бесплатно. Опыта нам не занимать, много лет только этим и занимаемся. А на гражданке медицинка-то сейчас пла-атная. О-очень, о-очень дорого. Вы уверены, что Вы потом деньги на операцию найдёте? Вам это надо?
Вспомнив заботливого доктора, я во всём признался своему лечащему врачу и он, проникшись, перевёл меня в ЛОР-отделение. Избалованный в поликлинике МЧС видами современного лечебного оборудования, осознавая, что живу на пороге XXI века, я даже в страшном сне не мог представить, какую свинью подкладываю сам себе…
В день проведения операции мне с утра дали таблетку димедрола, потом пришла сестра и вколола что-то в правую ногу. Голенького, аки ангелочка, меня укутали в беленькую простынку и своим ходом довели до операционной, с о-о-очень подозрительным креслом. В операционной было жутко холодно, но я на это уже почти не реагировал, только мысленно равнодушно фиксировал все происходящие детали. Действие введённого лекарства усиливалось. Доктор, который мне рекомендовал эту “очень простую” операцию и с которым мы уже не раз успели побеседовать, был в приподнятом настроении. Он усадил меня в кресло, уложил руки на подлокотники и вдруг начал фиксировать их ремнями. На мои нечленораздельные мычащие вопросы добродушно успокоил, что мол всегда так делается, мол всё в порядке, мол всё делается исключительно в моих же интересах. После этого он жестом фокусника смахнул простыню с рядом стоящего столика, на котором был аккуратненько разложен ХИРУРГИЧЕСКИЙ инструмент.
Ну, не знаю… если это был хирургический, то чем он отличался от гестаповского? Не инструмент, а мечта инквизитора-извращенца. Никаких мудрёных электромеханизмов, ни намёка на нанотехнологии. Поблескивая холодным металлом на столике лежали исключительно скальпели, щипцы, зажимы, пилы и молотки на любой вкус, но самое главное, с моей точки зрения, свершено неуместный здесь, жутчайшего вида – набор разнокалиберных то ли долот, то ли стамесок… Между тем, мой врач уже взял шприц с длиннющей иглой, приставил её в сочленение носа с верхней губой и вогнал по самое “не балуйся”…
– Спокойненько, спокойненько, всё хорошо, всё для вашего же блага – бормотал он, выдавливая содержимое шприца в район мозжечка…
Медсестра, которую он звал “Солнышко”, сзади держала голову. Я дрыгнул нижними конечностями.
– Тпру-у-у – ласково сказал доктор – Солнышко, зафиксируй ему ножки.
Когда она начала привязывать ноги, мне уже было совсем “до фонаря”. Состояние было как у тех, кто описывает, как он перенёс клиническую смерть, когда душа сверху смотрит на каких-то людей и недоумевает, чего это они там внизу суетятся? Между тем нос раздулся до совершенно гипертрофированных размеров, и каждая ноздря стала величиной с солдатскую кружку. Потирая руки, видимо от предвкушения удовольствия, мой эскулап выбрал среднестатистическую стамеску и, взяв киянку, начал с упоением долбить у меня в носу, вытаскивая честно добытое длинными кривыми щипцами. Осознавая весь ужас происходящего, тем не менее, я был спокоен, зафиксирован и с единственной слабой мыслью в голове – только бы благодетель не промахнулся… Несмотря на жуткий хруст в черепе, самому себе я был как бы безразличен, только лёгкая грусть о жене и детках… что их ждёт, если он все-таки промажет?
По окончании операции мне в каждую ноздрю затолкали по трёхметровому бинту и отвели в палату, где я проспал не меньше десяти часов. На следующий день “Солнышко”, меняя бинты, жизнерадостно сообщило, что операция прошла успешно и кровотечения, уже почти нет.
Ещё через день, покорно шелестя тапочками в сторону столовки, источающей мерзкие ароматы, с такими же несчастными, с перевязанными как у зомби головами, мы зашли в соседнюю палату. На койке слева лежал только что прооперированный товарищ и вяло жаловался на инквизиторские методы военной медицины. (У него ещё были силы что-то говорить!) Тема оказалась такой родной и близкой, что народ, по очереди, стал делиться теми страшными ужасами, которые нам всем довелось пережить. Кому что-то рвали щипцами, кому долбили стамеской, как мне, кому резали, кому пилили. А один болезный заявил, что ему вообще: вырубали зубилом, резали скальпелем и сверлили ручной дрелью. И только товарищ в дальнем углу, отвернувшись к стене, лежал молча. Когда тема начала иссякать и все замолчали, он вдруг повернулся:
– Ну что, все рассказали? Да-а-а… хрень это всё. У меня было веселее… Сначала долбили, потом дёргали, потом пилили, долбили и резали, а когда что-то там не получилось, заложили фомку в нос и-и… – он сделал характерное движение кистью – и-и-и… хряк!
Оснований не верить ему у нас не было, ну никаких. И тут меня прошибла счастливая испарина от осознания того, как же мне повезло в этой жизни…
* – “горизонталью” в армии называют медицинское обследование, обязательное для всех офицеров, перед увольнением со службы.
M.V.
Иллюстрация из Интернета