Предыдущая страница http://www.proza.ru/2013/04/11/1513
Предоставим вновь слово Григорию Ивановичу: «Тотчас затем последовало заявление капитана 1 ранга Зарина, что выгоднее затопить вход старыми кораблями и командами подкрепить гарнизон. Кажется, эту идею поддержал и капитан 1 ранга Бартенёв.
Я стоял у окна подле Нахимова. «Ну, да-с, они очень рады затопить свои корабли», - сказал он мне. Я помню, что ответил чем-то вроде следующего: «При таком мнении некоторых, можно ли выходить в море?».
В это время к Корнилову пришёл передать что-то от князя Меншикова дипломатический чиновник при нём Грот. Весь в пыли, не спавший ночь, измученный, он показался мне испуганным. Споры кончились словами Истомина к Корнилову: «Что Вы прикажете, то мы и будем делать».
И затем Корнилов распустил нас. Из дома Истомина многие зашли в клуб, и там я видел, как с генералом К. (фамилию в записках не разобрать – прим. автора) кругом которого всегда составлялась кучка, никто не хотел говорить. Идя к пристани, я свернул в домики Екатерининского дворца, где остановился князь Меншиков и его штаб.
Прощаясь с лейтенантом Шестаковым, убитым потом на Киленбалочных редутах, с которым я шёл, я сказал ему: «Постараюсь показать князю Меншикову хоть одну спокойную физиономию.
Зайдя к адъютантам его, застал Виллебрандта и Веригина, и узнал, что князь спит. В это время раздался пушечный выстрел. «Вот они!»,- воскликнул Виллебрандт, считая, что это неприятельский выстрел с Северной стороны. Я вынул часы и сказал «Полдень». Виллебрандт перекрестился, хотя и лютеранин, и ответил: «Слава богу. Значит, они дают нам ещё этот день!».
Корнилов был вне себя. Он посчитал, что его все предали. Кроме Вукотича никто не поддержал вице-адмирала. Промолчал и Нахимов. Все понимали, что решение Меншикова было единственно правильное в той обстановке.
Между прочим, Корнилов понапрасну обидел Зарина, обвинив его в том, что это он подсказал Меншикову такое решение. Оскорблённый Зарин возразил, что он с князем вообще не виделся, и потому не имел никакой возможности с ним разговаривать.
Вечером, когда уже смеркалось, Бутакова сигналом потребовали с парохода на берег к Корнилову. Адмирал, находившийся в возбуждённом состоянии, сказал Григорию Ивановичу, что хочет спасти пароходы, и спросил, возьмётся ли тот возглавить отряд судов и проскочить мимо неприятельской эскадры.
Бутаков ответил, что противник, вряд ли этого ожидает, и он готов выполнить поручение адмирала. Тогда Корнилов распределил, какой пароход, в какой порт должен следовать.
Затем он поручил Бутакову передать устно на каждый пароход секретный приказ и в 23 часа отправиться по назначению. Пароходы в то время были заняты буксировкой кораблей на места, где их предстояло затопить. На юге ночи тёмные, к тому же небо затянуло облаками, скрывшими луну.
Командиры пароходов, занимавшиеся буксировкой парусных судов на указанные диспозиции, были, как говорится, на нервах, и можно себе представить «восторг», с каким они встречали офицера, посланного Бутаковым, чтобы передать приказ начальника штаба флота.
Не позавидуешь и офицеру, которому не так-то просто было на шлюпке в темноте найти пароходы и подняться к ним на палубу. Бутаков сообщил по секрету о полученном приказании только старшему офицеру и боцману, к которому относился с большим уважением.
Боцман недавно женился, поэтому Григорий Иванович разрешил ему сойти на берег и взять на пароход жену. Читая записки Бутакова, много разных мыслей приходит в голову.
Вызывают недоумение безрассудное приказание начальника штаба флота, поступок Бутакова, который не выполнил приказ начальника по поводу секретности поручения и сообщил его боцману, разрешив при этом привезти на судно жену. Да и поступку самого вице-адмирала, пытавшегося не выполнить приказ главнокомандующего, можно только изумляться.
Как утверждал Бутаков в своих записках, «несмотря на твёрдые распоряжения свои, Корнилов далеко не надеялся отстоять Севастополь от первого натиска». За час до назначенного срока выхода из бухты Бутакова вновь затребовал к себе на берег Корнилов. С курсантских пор запомнилась шутливая поговорка: не спеши выполнять приказание начальника – поступит его отмена.
Именно так и случилось. Адмирал встретил его словами: «Я раздумал. Оставайтесь здесь, и известите других об этом же». Бутаков воскликнул: «Слава богу!». «Это почему?», - спросил Корнилов.
«Потому что пароходы могут быть очень полезны здесь в решительную минуту», - ответил Бутаков. Как реагировали на новое известие командиры остальных пароходов, неизвестно.
Но русский язык позволяет ярко выразить любые чувства, причём, всего лишь в нескольких энергичных словах. Дальнейшие события обороны Севастополя показали, что обойтись без пароходов оказалось невозможно.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/04/13/786
Сражение на Альме