Посвящается Google.com & Yandex.ru
По пятницам мы, с моим хорошим другом-приятелем, ходим по заведениям. Вообще-то, мы ходим и в другие дни недели, но пятница – это святое.
Раньше мы ходили в ресторанчик «New York», но сейчас посещаем «Точка.ру» - сетевая кафешка, которых не счесть в городе, особенно, в центре. А, иногда, заглядываем в «Погребок», тоже любопытная точка общепита. «New York», несомненно, пошикарнее других подобных заведений.
Расположен этот очаг духовно-питьевой культуры в огромном торговом центре. Сразу за входом слева, небольшой эскалатор. Нужно спуститься в бывшее подвальное помещение. Затем пройти мимо всевозможных ларьков-киосков, миновать кассы бескрайнего, размером с два футбольных поля, вечно полупустого гипермаркета. И вот, наконец-то она, – цель нашего визита.
Огороженный прозрачной стеклянной стеной, уютный зал с любопытным дизайном. Тёмно-красные кирпичные стены. Основания столиков тоже выложены из кирпича, но по углам стоят обычные столы на шесть человек с мягкими синтетическими диванчиками. Вдоль стены прикручено что-то вроде длинной барной стойки, где на высоких табуретах могут разместиться любители экзотики. Негромкая ненавязчивая музыка.
Наш любимый столик, вернее три маленьких, но мы их считаем одним, расположен за колонной, что очень удобно: можно спокойно наблюдать за людьми, разговаривая, употреблять разные красочные эпитеты – всё равно никто не слышит.
Но, главная особенность этого заведения заключается в том, что по стенам развешаны профессиональные фотоснимки славного города Нью-Йорка и исторических американских раритетов.
Вот серия фотографий: высоченные небоскрёбы и тихие уютные аллеи, фонтаны, парки.
А рядом знаменитый «Harley-Davidson», первая пишущая машинка «Ундервуд», «Форд» 1903 года выпуска, бесстрашные американские астронавты на Луне. Тут же современный фантастический суперкар, лётчик в шлеме на фоне своего любимого истребителя. Доллары, россыпью лежащие на столе и прочее, прочее и прочее…
Кроме этого, множество фотографий самих ньюйоркцев. От маленьких развесёлых негритят или, как они требуют себя называть, – афроамериканцев, до одиноких несчастных стариков со своими любимыми кокер-спаниелями.
Я часто ловлю себя на мысли, что они вроде бы похожи на нас, но, в тоже время, явно отличаются: выражением лица, улыбкой, какой-то самоуверенностью во взгляде.
Мне почему-то всегда вспоминается, глядя на их лица:
«Немец", - подумал Берлиоз.
"Англичанин, - подумал Бездомный, - ишь, и не жарко ему в перчатках".
***
"Нет, скорее француз..." - подумал Берлиоз.
"Поляк?.." - подумал Бездомный.
Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а... как бы выразиться... заинтересовал, что ли». (с)
Одна фотография вообще уникальна. На ней, чем-то раздосадованный специфический мэн, скорчил недовольную рожу и грозит всем кулаком. Я присмотрелся. Ба! Да это же наш Яша Фельдман с Молдаванки, проживает сейчас на Брайтон-Бич. Наверно, пролетел с последним гешефтом и проклинает всех на свете. Ну, стопроцентный американец!
Впрочем, этим фотогероям до меня нет никакого дела.
Ещё одной отличительной особенностью этого ресторанчика была изумительная, до какой-то немецкой фанатичности, чистота, как самого зала и столиков, так и всевозможных приборов, рюмок, вилок, ложек, которые вымуштрованные молоденькие официантки без конца тёрли до блеска.
***
Обычно, я прихожу в «New York» раньше моего старинного друга-приятеля. Делаю заказ, аккуратно расставляю приборы, закуски на столе, незаметно разглядываю посетителей.
Данное заведение посещает очень много иностранцев: индусы, китайцы, арабы, наши кавказцы, пакистанцы, вьетнамцы, но больше всего негров. Оно и понятно, все-таки New York. Большинство из них – транзитные нелегалы, пробирающиеся дальше, в страны западной цивилизации, в Европу. Кто-то прикидывается студентом, но всё с той же целью: при первой же возможности свалить nach West.
В центре города от них уже прохода нет. Идут по улице широченной шеренгой, орут, размахивают руками, и наши молодые мамочки боязливо прижимают перепуганных малышей поближе к себе. Ихние соплеменники тут же торгуют шаурмой, сигаретами, жвачкой, кока-колой, В общем, жизнь кипит. Я, хоть и толерантен, но они своей наглостью уже действуют на нервы.
***
Вот, и в этот раз, я, как Штирлиц, захожу в свой любимый «Elefant», моментально фотографирую обстановку. Как говорится: читать, писать, пить и курить он научился одновременно.
Первым делом, бросаю взгляд на наш столик. Не занят. Ура! Быстро подхожу к столику, на спинку стула кладу свою шикарную, знаменитую, немецкую куртку из добротной монгольской кожи, хотя рядом стоит приличная хромированная вешалка. На стол бросаю бейсболку или полиэтиленовый пакет. Всё. Место забито.
При этом успеваю осмотреть всех посетителей и вдруг, как опытный разведчик, замечаю ЕЁ.
«Мне не Тани снятся и не Гали,
Ни поля родные, ни леса,-
В Сенегале, братцы, в Сенегале
Я такие видел чудеса!
Ох, не слабы, братцы, ох, не слабы
Плеск волны, мерцание весла,
Крокодилы, пальмы, баобабы…» (А. Г.)
Бывает же такое! За столиком, недалеко от барной стойки, сидела сногсшибательная негритянка с подругой, попивали поддельный коньячок с кока-колой в ожидании пиццы. Ей было скучно.
Высокая, стройная, красивая. Не из тех, у которых толстые губы, расплющенный нос и пятьдесят килограммов лишнего веса. Нет, это была настоящая негритянская стерва-красавица, которая знает себе цену и может посперечатися с «женой французского посла»», в смысле женских достоинств. Её подругу я особенно не рассматривал.
Чем-то она напоминала волнистого попугайчика. Необыкновенная кофточка-блузка ярко-жёлтого цвета с каким-то зеленоватым флуоресцентным оттенком. Плотная тёмно-бордовая юбка до колен, явно не турецкого происхождения.
На ногах какие-то немыслимые светло-коричневые остроносые ботики-ботиночки из мягкой эластичной кожи. Высокий точёный каблук и наверху, возле короткого голенища, были приделаны какие-то металлические ядовитые змеиные головы. К сожалению, цвет глаз и помаду мне не удалось рассмотреть, не буду же я пялиться на неё столь откровенно.
Да, забыл сказать, цвет кожи у неё был тёмно-шоколадный, а иногда, вроде, и иссиня-черный, всё зависело от освещения. Это ей очень шло. Может, нигерийка? Нет, у тех цвет кожи посветлее. Эфиопка… deine Mutter? Нет, у них форма головы не такая и, обычно, короткая стрижка
А у гэтай мурынки длинные волосы уложены, как перья на голове у Melopsittacus undulatus. Волнистость на голове от тонкой и нежной переходит на спину в более широкую и грубую. Наверное, волосы жёсткие, не шелковистые.
«В полуночное кафе
Я зашёл, как в божий храм,
Шоколадная мулатка,
Налила мне двести грамм». (с)
Но, это уже из другой оперы.
В общем, в нашу забегаловку прискакала необыкновенная мадагаскарская цесарка. Ну, думаю, сейчас я тебе перья из хвоста повыдёргиваю… deine Mutter!
Я демонстративно поправил свой итальянский свитерок с чемпионскими белыми, фиолетовыми, зелёными, серыми, красными полосами и миниатюрным флажком ITALIA возле сердца…
«А на левой груди профиль Сталина,
А на правой - Маринка анфас… » (с)
Тёмно-синие фирменные джинсы «Wrangler» отлично сидели на мне. Зимние туфли на толстой подошве, - всё-таки начало декабря, - придавали какую-то уверенность.
Расправил плечи, отвисшего живота у меня никогда не было, и решительно направился к барной стойке, делать заказ. Местный Ален Делон, да и только!
Проходя мимо столика этой заморской черноокой - тьфу! – чернокожей красавицы небрежно, игриво правой рукой поправил свои серебряные седеющие кудри и бросил пристальный взгляд в упор на этого доисторического австралийского птеродактиля.
Она чуть не подавилась. Всё поняла и приняла вызов.
Я поприветствовал молодую барменшу-кассиршу, вполоборота встал к стойке, чтобы свободолюбивое дитё Африки могло за мной наблюдать.
- Вам, как всегда, ведро виски? – обречённо спросила буфетчица с компьютером.
- Да, Светочка, только сегодня налей, пожалуйста, вот в это, здоровенное оцинкованное ведро, - указал я глазами и кивнул в сторону нашей праздничной тары.
Света вздохнула, и тихо проклиная всё на свете, принялась открывать бутылки и переливать их содержимое, как уже догадалась Yandex.ru, в бездонное ведро.
Африканская барышня насторожилась и, вроде бы, случайно, привстала - юбку расправить. А на самом деле, чтобы я оценил пятый размер её тугой груди и пышнотелые бёдра. Могла бы и не вставать. Я уже давно ВСЁ ОЦЕНИЛ!
«Хоть французский я не понимаю
И она по-русски - ни фига,
Но как высока грудь её нагая,
Как нага высокая нога!
Не нужны теперь другие бабы -
Всю мне душу Африка свела:
Крокодилы, пальмы, баобабы…»
Я схватил ведро двумя руками, согнулся и, изображая нечеловеческие муки – как мне тяжело, потащился к своему любимому столику. Проходя мимо этого яркого жёлто-зелёного попугайчика, вроде бы поскользнулся, поллитра виски вылилось и образовало небольшую лужицу возле этой негритянской стервы.
Пусть оценит аромат настоящего напитка, а не этого вонючего фальсификата, который они смаковали с подругой. Она от возмущения зыркнула глазами и хотела было наброситься на меня со всей своей тигриной африканской яростью и сожрать, но…
«…но, что-то её держало.
Может быть, трое детей,
а, может быть, директор школы». (с)
Спиной я почувствовал на себе её испепеляющий взгляд. Кое-как на полусогнутых доковылял до родного столика и одной рукой, небрежно поставил ведро на стол, не пролив при этом ни одной капли, Свободолюбивое дитё чёрного континента настороженно продолжало наблюдать за мной.
Итак, разминка закончилась вничью, с небольшим моим моральным перевесом.
Официантка принесла два горячих украинских борща в небольших красивых фарфоровых чашках с двумя изящными ручками по бокам. Надо сказать, что борщ в этом заведении всегда был очень вкусным и свежим. Повара не тянули одну кастрюлю на три дня, экономя на несчастных посетителях. За это им и их начальству от нас большой респект.
Я, не спеша, размешивая сметанку, соль и перец, вызывающе посмотрел на чернокожую соперницу в ожидании продолжения схватки. Она не заставила себя долго ждать.
Положила ногу на ногу, встряхнула своими разноцветными перьями, напустила в глаза блакитного тумана и отправила мне молчаливый месседж:
- Ну, что, козёл украинский,.. нравлюсь? – и тут же пустила в меня ядовитую стрелу.
«Вот пуля пролетела и ага». (с)
Я элегантно спрятался за бронированным ведром. Меня прямо затрясло от возмущения, и я тут же бабахнул в неё артиллерийским снарядом 85-го калибра:
- Ах, ты, чума африканская, я, вроде бы, всю жизнь был русским… ну, этим, кем ты меня обозвала, - при этом не отрывал глаз от её красивой мордашки, всем своим видом показывая, что я без неё жить не могу, ну, когда же и т д.,
«Мне глаза твои напротив рассказали,
Что не против всё для любви.
Губы мне, кусая губы, прошептали, повторяя,
Только люби…» (с)
(Yandex.ru, «ты помнишь наши встречи. в приморском парке, на берегу?..» Как там у тебя дела с ЧЮ, есть улучшения?)
Но эта негритянская стерва не унималась. Слегка мне улыбнулась и беззвучно прошептала:
- А вот, сейчас подойду к твоему столику, выпью весь твой виски, плюну тебе в борщ и уйду. Что ты мне сделаешь, Челентано засушенный? – и тут же швырнула в меня отравленное копьё.
Я немедленно в ответ открыл по ней беглый миномётный обстрел:
- Ах, ты, спидоноска негритянская, - на лету поймал её грозное оружие, со злостью разломал его о колено и хотел швырнуть в неё обломками…
«но, что-то меня держало.
Может быть, трое детей,
а, может быть, директор школы».
При этом, пылко, всем своим видом, как истинный гениальный поэт, показывал, что я созрел для любви, вернее для безумного страстного романа.
Но, в голове у меня крутились совсем другие мысли:
- Разбить?! — Разбить. — Поллитра? — Поллитра. — Вдребезги?! — Конечно, вдребезги. — Да я тебя!!! (с) Да я тебя за рюмку моего виски в борще утоплю!
Наш безмолвный обмен любезностями «продолжался бы ещё Бог знает сколько времени», но тут пришёл мой старинный друг-приятель и начал рассказывать о своих вечных проблемах – их у него две.
Обычно он начинает их обсуждать после пятой рюмки, но сегодня мы и первую не успели выпить. Да, сложная штука жизнь. Я изобразил на лице жалостливое участие, изредка покачивал головой в знак согласия и подавал реплики, вроде: да, пошли ты их всех на …
И всё-таки я улучил момент и бросил прощальный взгляд на свою бывшую полюбовницу. Она уже потеряла ко мне интерес, лениво разглядывая какого-то молодого, высокого, симпатичного балбеса возле стойки. Затем её рука, не спеша, потянулась к колчану со стрелами…
Я вздохнул. Ну, угостил бы я её виски, накормил бы вкусным борщом, повёз бы на конспиративную квартирку или на худой конец – в гараж. Эта дура бы согласилась. Мы бы с ней прожили счастливо целый месяц, а что потом?
А что Вы скажите на всё это, мои славные Google.com & Yandex.ru, и другие заумные интеллектуалки в очках с Proza.ru?..
***
«Дорогие братья и сестрицы,
Что такое сделалось со мной?
Всё мне сон один и тот же снится,
Широкоэкранный и цветной.
И в жару, и в стужу, и в ненастье
Всё сжигает он меня дотла,-
В нём постель, распахнутая настежь,
И жена французского посла!»