Тот, кто ищет путь домой, рано или поздно находит его, по каким бы дорогам он ни шёл.
У одной семейной пары очень долго не было детей. Известное дело, что было с ними дальше – муж и жена долго молились богам, вели себя примерно, но счастье всё никак не приходило. И тогда муж, отчаявшись и видя страдания жены, пошёл в давно покинутый храм и взмолился богам забытым, обещая отдать им ребёнка, если он родится. Даже мёртвые боги оживают, если возносить им молитвы. И они выполнили просьбу человека. Но ведь клятва есть клятва, и несчастные родители отнесли её в старый храм, вручив её судьбу богам. С тех пор она забыла своих родителей...
***
- Госпожа Там, - блестя золотистым мехом, грациозный небесный пёс преклонился перед троном императрицы. – Нашей девочке сегодня исполнилось двенадцать. Не пора ли сделать из неё принцессу?
- Ты не вовремя, - недовольно ответила императрица. Несколько прекрасных девушек-демонов расчёсывали её роскошные чёрные волосы, что струились до пола и по блеску своему не уступали зеркалу от лучших мастеров. Ещё две девушки массировали на шёлковой подушечке маленькие ножки владычицы демонов.
- О, простите, - с едва скрытым ехидством прошептал пёс, поклонившись насколько возможно низко – чтобы императрица не увидела весёлой искорки в его глазах. Но это было лишним – владычица не смотрела на него, взгляд её прекрасных глаз цвета тёмного аметиста был устремлён куда-то мимо, и в нём отражалась лишь грусть. Она и сама помнила о том, что сегодня девочке исполнилось ровно двенадцать лет. Сколько лет или, может быть, дней прошло в мире людей – она не знала. Императрице не хотелось торопить время. После коронации наступит непоправимое – девочка станет богиней.
...О том, что день этот неизбежен, императрица думала с тех пор, как двое бездетных супругов, до которых богам не было дела, пришли молиться в её заброшенный храм. Почему их просьбы тронули её? Просто и сама госпожа Там когда-то была забыта людьми – и они не слышали её просьб прийти к ней. Чтобы хоть как-то избавить себя от одиночества, она обратилась к демонам – и они приняли забытую людьми богиню и признали её своей госпожой. Но – всему своё время, и императрица понимала, что это не может продолжаться всегда. Тёмная суть демонов уничтожала её саму.
Не так давно императрица проснулась в своей постели от страшной боли – все её простыни нежнейшего батиста были залиты кровью. Сквозь кожу спины госпожи проросли нежные и тонкие стрекозиные крылья – а это означало, что скоро ей предстоит покинуть вечность богини и стать насекомым с краткой жизнью... а что будет потом? Крылья императрица скрывала под роскошью волос. Но то, что ей нужно искать себе замену, она тоже знала.
Именно потому она дала той девочке родиться. По её просьбе придворный художник изменил картину – ту самую, где он лёгкими мазками рисовал в тёмной воде золотых и красно-оранжевых рыбок, - он написал цветущую вишню, роняющую в воду лепестки. Когда вишня дала плоды... родилась прелестная малышка. Впервые взяв её на руки после того, как девочка попала в храм и была пронесена через тайную дверь в мир демонов, госпожа поняла, что её дни сочтены.
Но не это пугало императрицу. Девочка росла на её глазах – и пусть её товарищами для игр были демоны и драконы, пусть ей читали сказки духи деревьев – она всё-таки была ребёнком, и госпожа знала, что лишь смертные умеют так радоваться каждому наступившему дню, как радовалось пока это дитя. Ведь она и сама научилась что-то ценить, лишь узнав о быстротечности остатка собственного существования. И ей вовсе не хотелось, чтобы будущая принцесса потеряла эти чувства... Но это было невозможно. Императрица никогда не нарушала данного слова.
***
В день коронации императрица сама одела девочку в лучшие шелка алого цвета – в шелка, расшитые золотыми драконами и лепестками лотоса, она сама расчесала чёрные волосы и вплела в них нитки отборного жемчуга белее снега. Никогда и нигде, ни в одном королевстве – в мире людей или в отражённых мирах – не было принцессы прекраснее. Усадив принцессу на трон, бывшая теперь императрица села подле неё, предоставив остальную работу девушкам-демонам. В расшитой драгоценными камнями шкатулке на синем бархате лежали двенадцать колокольчиков – золотых колокольчиков с язычками из кристаллов горного хрусталя – внутри каждого таилось сердце дракона. Все эти драконы подчинялись тому, кто владел колокольчиками, и они были символами власти над миром демонов. Девушки аккуратно вплетали колокольчики в волосы немного испуганной принцессы. Звон каждого призывал того, чьё сердце он держал в себе. Мелодичное «дзинннь» первого колокольчика призвало белоснежного дракона – того, кто покровительствует младенцам и молодым матерям – дракона, живущего в нежных лёгких облаках – тех, что рождаются поутру и похожи на взбитые сливки, но тают уже к полудню. «Тенннь» - отозвался второй колокольчик – и призвал серого с серебром дракона – того, что живёт в тени и даёт прохладу в жаркие дни тем, кто прячется под кронами деревьев. На музыку третьего колокольчика отозвался дракон с сине-голубой чешуёй – дракон, живущий в самых глубоких реках и отвечающий за быстроту бега течения. Четвёртый блистал яркой красной чешуёй – это был покровитель огня. Нежно-голубого цвета была великолепная шкура пятого, небесного дракона, отвечающего за направления ветров. Изумрудно-зелёный шестой дракон покровительствовал земным травам и деревьям. Нежный звон седьмого колокольчика призвал седого дракона с глазами цвета белого золота, с усами до самой земли – дракона зимних холодов и снегов. На музыку восьмого отозвался дракон с радужной чешуёй – покровитель весны, тёплых ливней и первых радуг. Песочно-жёлтый дракон длинных летних дней и самых коротких ночей прилетел на зов волшебной мелодии девятым. Оранжевый с золотом, с лёгким холодом в дыхании, был дракон десятый – это осень дала о себе знать. Дракон одиннадцатый, чёрно-белый, принёс с собой магию времени. А двенадцатый был чёрным до блеска, с глазами, похожими на сияющие алмазы – он завершал весь цикл и был покровителем вечности и мудрости.
И когда последний колокольчик был вплетён в волосы принцессы, глаза под блестящей черной чёлкой изменились. Пусть в них в этот миг и отразилась вся красота мира демонов, но госпожа Там с горечью понимала – из них навсегда исчезло то, что она любила в этой девочке – какая-то известная только смертным радость того, что всё не вечно, и потому этим надо дорожить – здесь и сейчас... Императрица встала – боль отдавалась в каждом движении – но она должна была пересилить себя – и нежно поцеловала девочку в лоб. На секунду пожала её руки, потом отвернулась – и провозгласила новую владычицу мира демонов.
В тот день было большое торжество, и потому никто не заметил ухода из дворца госпожи Там... Её не стало с первой росой – но над водой холодного ручья, едва касаясь утреннего тумана, заскользила большая синяя стрекоза с крыльями прозрачными, как кристаллы горного хрусталя... А прекрасные туфельки госпожи, её шёлковые одежды цвета лепестков цветущей сливы, расшитые серебряными журавлями, и её жемчужные заколки так и остались лежать на берегу – пока не истлели и не проросли в цветы и травы.
***
Деревья не могут вечно цвести и не давать плодов. Они не могут не умирать. Прекрасная принцесса мира демонов, владелица двенадцати волшебных колокольчиков, этого не знала. Деревья в её мире цвели вечно, даже если новой госпоже хотелось снега – всё вокруг покрывалось белой искрящейся пеленой, но на ветвях вишен, слив и яблонь продолжали распускаться новые бутоны... Демоны исполняли все её прихоти, и иногда – просто от скуки и однообразия – принцессе нравилось становиться жестокой. Одна луна в небе сменяла другую, золотые рыбки сновали в тёмных водах небольших садовых прудиков, поверхность которых, как снег, засыпали белые и нежно-розовые лепестки... Сладко и прозрачно цвёл лотос. Всё также пели птицы, на ветвях звенели стеклянные бубенчики, каждое утро девушки-демоны расчёсывали черный шёлк волос и вплетали один за другим колокольчики. Но однажды мир словно разбился вдребезги – произошло то, чего ни принцесса, ни один из демонов не ожидали.
Наверное, ночь у одной из девушек-служанок была слишком сладкой – и поутру она не так уж хорошо укрепила причёску принцессы. Ибо почему, когда во дворец проник чужак (что, в общем-то, случалось иногда – но никто из них не уходил живым), один из колокольчиков, тонко звякнув, выпал из причёски госпожи и вмиг оказался в его руке? Да-да, всех девушек служанок полагалось отдать на съедение живьём духам старых домов, но сейчас этот вопрос не был самым главным.
В причёске принцессы звенели лишь одиннадцать колокольчиков. Двенадцатый держал в руке чужак – и никто из демонов не смел к нему приблизиться. Ситуация была столь неожиданной, что юная госпожа не знала, что ей делать – разозлиться или изобразить холодность... Никто и никогда из мира демонов не посмеет тронуть того, кто находится под защитой хоть одного из двенадцати драконов. А звать на помощь оставшихся одиннадцать тоже не имело смысла – битва стихий могла длиться вечно, заканчиваясь смертью, она вела к немедленному возрождению. Нет во всей вселенной сильнейшей стихии – и принцесса прекрасно это знала. Так и стояли – молча и неподвижно, прохладный ветер приносил лёгкие снежинки и лепестки цветущих деревьев, колокольчики в волосах нежно звенели, а по небу – всегда удивительно синему здесь – неслись облака – белые, с невесомым серым кружевом по краям... Принцесса наконец решила рассмотреть чужака – раньше её совсем не интересовали те, кто случайно или с какой-то целью приходил в их мир – они успевали умереть раньше, чем госпожа узнавала об их присутствии. А этот человек – а, возможно, и не человек – точно был посланников чуждого ей мира. Об этом говорило всё. Его одежда – поношенная и пыльная, ей не знакомая, истёртые дорожные ботинки, его светлые, как солома, волосы, кожа, которую не раз целовали и жгучее солнце, и жестокие ветры, и особенно – его улыбка и глаза. Улыбка была ехидно-торжествующей – так не улыбаются те, кто рискует быть съеденным заживо или разорванным на кусочки сотнями демонов – и это удивляло и злило принцессу. А глаза, прикрытые тенью полей шляпы, были похожи на кусочки раннего весеннего неба – тёмно-синие, с сумасшедшинкой, и в то же время с грустинкой об ушедшей зиме... Колокольчик лежал на раскрытой ладони его руки, протянутой принцессе – но сейчас у неё не было ни преимущества, ни уверенности. Гордо подняв голову, госпожа спросила:
- Что тебе нужно?
- Я надеялся на другое приветствие, - немного грустно ответил чужак, - Вижу, меня здесь забыли? Госпожа Там всегда хорошо принимала меня. Но её здесь больше нет… Неудивительно, что меня не пропустили даже когда я принёс ей в дар птицу.
Принцесса слегка склонила голову набок, отчего стала лишь прелестнее, и задумалась. После того, как она стала госпожой мира демонов, то просто перестала обращать внимания на просьбы странников пропустить их через границы миров. Значит, это один из них. Но… Госпожа Там знала этого человека? И даже была добра к нему настолько, что принимала его в своих покоях? Скорее всего, он врёт. И потому заслуживает лишь смерти.
Принцессе начала надоедать эта неожиданная проблема. Мило улыбнувшись, она протянула к страннику руку и спросила:
- Так ты отдашь мне колокольчик?
Глаза чужака стали серьёзными. Подкинув колокольчик в руке, он пожал плечами:
- Отдам, прекрасная госпожа, обязательно отдам. Но... когда я это сделаю, твои демоны убьют меня, верно? Так позволь хоть запомнить красоту твоего мира. Ведь с госпожой смертью не о чем больше болтать, как... о красоте.
***
Над маленьким прудом мирно кружили стрекозы. Едва касаясь хрустальными крылышками воды, они надолго зависали над гладкой её поверхностью, ловя лучи заката. Принцесса стояла у мостика, не глядя на странника.
- Итак... Ты пришёл из другого мира лишь ради того, чтобы умереть здесь?
- Я не могу ответить на этот вопрос.
На ветвях речной ивы мягко звякнули небесные «ветерки». Странник улыбнулся и вдруг спросил:
- Как тебя зовут, девочка?
Закатные лучи пробежали по волосам принцессы, окрасив их ярким пурпуром, отразились в её черных глазах и тронули белоснежную кожу щёк лёгким румянцем. Юная госпожа медленно обернулась:
- У меня нет имени, странник. Можешь звать меня своей госпожой.
- Нет имени? Бедная девочка...
Принцесса обернулась от неподдельной жалости в его голосе, губы дрогнули:
- У меня когда-то было имя... Я родилась в семье людей, странник. Но потом я его забыла. Когда попала сюда. Меня никто не называл здесь по имени... Впрочем... – какое-то смутное воспоминание проснулось где-то в глубине сердца. Стрекозы всё так же кружили над темнеющей водой, - Госпожа Там... Она звала меня по имени. Но... я не помню...
По губам межмирного путешественника пробежала едва заметная улыбка:
- Твой мир слишком декоративен для меня, принцесса. Моё королевство – границы миров, там, где есть ветры и снег холоден, а солнце бывает и ласковым и жгучим. Свет там бывает так ярок, что о него можно даже порезаться. Там необъятные просторы, прекрасная госпожа... Здесь у тебя вокруг – красота, но её не замечаешь потому, что сравнить эту красоту не с чем. Иногда... не узнав лишений, ты не сможешь оценить счастья. Имя – великий дар, принцесса. Мне жаль, что ты его потеряла. Имя – знак того, что кто-то дал его тебе, а, значит – ты был кем-то любим.
Принцесса лишь передёрнула плечиками:
- Что ты об этом знаешь, чужак? Мои родители, давшие мне имя, отдали меня демонам. А госпожа Там... оставила меня очень давно. И ты говоришь о любви?
- Да.
- Почему? – в голосе принцессы прозвучали нотки отчаяния, что-то проснулось в памяти – чьи-то улыбки, скрип качелей, журчание ручья... Этот странник был слишком безжалостным. Он знал все эти истории наизусть. И про несчастных родителей, что готовы были молить какие угодно силы о том, чтобы у них появилось дитя...
- Твои родители отдали тебя потому, что знали, что с тобой всё будет хорошо. И ещё... Они ведь были счастливы то время, что ты была с ними. Я больше чем уверен, что воспоминания о тебе – это единственное, с чем они жили и умерли. А если они отдали тебя госпоже Там – значит, знали, что она будет любить тебя и заботиться.
- Она расчёсывала мои волосы... – едва слышно прошептала принцесса, - Она всегда сама расчёсывала меня... Почему же при своей любви она оставила мне такую тяжёлую ношу?
Странник лишь зло усмехнулся – и это немного оскорбило юную госпожу. Небо темнело, рассыпало колкие холодные звёзды, и они отражались в чёрном зеркале пруда. Время здесь было лишь условностью, но принцессе нравилась смена времени суток – и потому они сменялись. В сумерках глаза странника казались осколками ночи – безжалостные и безразличные... далёкие, но почему-то принцессу тянуло к этому странному человеку.
- А ты ответь мне на другой вопрос: почему все принцессы и королевы считают свою ношу тяжёлой? Разве у тебя недостаточно силы, чтобы нести её? Если нет – почему ты ничего не изменишь?.. Я всегда считал – ребёнку не место на троне. Но... прекрасная госпожа, – твои подданные – не люди, а демоны – а, значит, не могут предать. Всё зависит лишь от тебя, от твоего ума и желаний. Ты и сама – уже не человек, а, значит, не бросишь своё королевство, к примеру, ради любви. Демоны не способны любить – но у них есть другая сила. И потом... да, королевы и короли привязаны к власти, но разве у других ноша – легче? Они управляют народом, жизнь которого зависит только от силы их характера и сиюминутных желаний. Даже такая невинная «шалость», как любовь, способна загубить жизни миллионов. А те, кто служит королям? Они знают всё – но ничего не могут сделать. Народ их боится, короли – презирают... Скажи, прекрасная госпожа, чья ноша легче? Они одинаковы, принцесса. Всё уравновешено.
Большая синяя стрекоза, опустившись на лист кувшинки, едва покачивала тонкими крылышками... Тонкий новый месяц отразился в воде и растаял за лёгким облачком.
- Чего ты хочешь? – холодно спросила принцесса. – Тебя всё равно убьют – так отдай мне колокольчик, тебе не нужна красота моего мира. А при твоей логике – и смерть прекрасна не меньше, чем жизнь, не так ли?
- Возможно. Но торопить её в очередной раз я не стал бы, - странник устало пожал плечами. – Это при любом раскладе очень неприятно. Но колокольчик – пожалуйста, он мне ни к чему, хотя, имея такую вещь, можно и политический переворот совершить... Но к чему мне чужая ноша? Но... просто так я его не отдам.
- Хорошо, - принцесса начала злиться уже всерьёз. Этот разговор заставлял её вспоминать то, чего она уже не могла понять – но заглушить чувства было трудно. – Дьявол с тобой, отдай мне колокольчик и убирайся! Можешь потом хвастать на каждом углу, что ты – первый, кто ушёл живым из дворца госпожи демонов.
- Если хочешь – можешь приказать своим демонам меня убить. Я пришёл сюда из чистого любопытства – ведь это тоже тяжёлая ноша. И всё, что я хочу за этот колокольчик, прекрасная госпожа, это дать тебе имя.
«Имя – великий дар, принцесса. Мне жаль, что ты его потеряла. Имя – знак того, что кто-то дал его тебе, а, значит – ты был кем-то любим». По щеке принцессы пробежала серебристая в свете звёзд капля. Один за другим над прудиком зажигались бумажные фонари, над цветущими деревьями закружились светлячки.
- Ненужный дар, - прошептала девочка с колокольчиками, вплетёнными в волосы, - Просто пустая безделушка. Давай. Дай мне имя.
- Вишнёвое Деревце. Я буду звать тебя так. Здесь вишни всегда цветут, и всегда прекрасны. Мне жаль, что ты не знаешь их другими. А, может, это и к лучшему – для тебя.
Странник подошёл к принцессе, взял её за руку и вложил в ладонь колокольчик. Тот тонко и коротко звякнул – и межмирный путешественник ушёл прочь.
Госпожа демонов по имени Вишнёвое Деревце стояла на берегу маленького пруда. Стрекозы касались крыльями звёзд в отражениях. Звенели колокольчики. Цвели вишни.