«Доказательство» (худ. фильм)
===============================
Фильм снят по роману Дэвида Обурна, получившего за него Пулицеровскую премию и премию «Тони».
Жанр – драма
Режиссёр – Джон Мэдден
Сценарий – Дэвид Обёрн, Ребекка Миллер
Художник – Элис Норнингтон, Кейт Слот, Джилл Тейлор, ...
Композитор – Стивен Уорбек
В главных ролях – Гвинет Пэлтроу, Энтони Хопкинс, Хоуп Дэвис, Джейк Джилленхол, Гэри Хьюстон, Энн Уиттман
Страна – США
Длительность – 99 мин.
Год – 2005
Сюжет
==========
Кэтрин (Гвинет Пэлтроу) ухаживает за своим отцом (Энтони Хопкинс) — сошедшим с ума великим математиком. Когда он умирает, его лучший студент (Джейк Джилленхол) разбирает его записи, надеясь найти среди них открытие. Кэтрин считает, что он пытается украсть идеи её отца. Её сестра Клэр (Хоуп Дэвис) приезжает из Нью-Йорка и начинает сомневаться в адекватности самой Кэтрин.
Путем синтеза
================
«Её условие формулируется на понятийном уровне среднего общего образования, а доказательство теоремы искали многие математики более трёхсот лет»(с)
Многие годы Великая теорема Ферма была не столько реальной труднейшей научной проблемы, но стала неким таинственным символом – то ли одаренности, то ли ограниченности (уж не знаю) человеческого разума. И в этом качестве она часто упоминается в беллетристике. Причем, где-то она упоминается под этим знаменитым названием (поэтому, даже те, кто не смыслит в математике ничего, но школу когда-то закончил, название её знает, а некоторые – помнят, что такая теорема «бездоказательно» просуществовала лет триста). Кстати, в годы моей ученической школьной поры, она действительно таковой и являлась и математичка на факультативных занятиях, помнится, говорила о ней… с придыханием.
(Ну, школьным учителям это «простительно», ибо в Пединститутах того времени обучали педагогов для обычных школ…. Чаще, педагоги привыкшие поклоняться «методическим и идеологическим идолам» и добросовестно вдалбливавшие сии ереси ученикам, оставались верны своей «вере» до конца; кто-то – раскаялся в содеянном; кто-то, попросту, – не успел…).
За редким исключением, учеников (тем, кому повезло с педагогами или с семьёй...) – учили МЫСЛИТЬ, т.е. развивать свой интеллект и в дальнейшем использовать его самостоятельно.
И здесь, как говорится, наука с практикой сильно расходятся. Большинство (практикующих) пошли по протоптанной широкой дорожке, худо-бедно, социализировались, нашли своё место в мире.
Про остальных – ничего неизвестно (поскольку сидят они себе, безвылазно, в своих «хрущебах» и «какое нынче столетье на дворе» – им, вообще-то, по барабану: то ли Нобелевскую задачу решают, то ли спились до белой горячки (а там, говорят, не только теорему Ферма решить можно, но и …помилуй Бог, конечно).
О некоторых отечественных «светлых головах» можно из телевизора узнать: как они в какой-нибудь Австралии или Калифорнии на благо отечества свои знания применяют, возглавляя вверенные им лаборатории, и аудитории со студентами…
И меня, надо сказать, теорема эта таинственная, грешным делом, зацепила. В подростковом, возрасте. А дело было так. Посмотрела я интригующее игровое научно-популярное кино (научно-художественное), снятое, аж в 1972 (!) году (сама, конечно, попозже смотрела, в 1972 году я ещё и в школу не пошла) по рассказу Артура Порджеса «Саймон Флэгг и дьявол». Надо заметить, что жанр этот, довольно – редкий, а Режиссер С.П. Райтбурт – воистину мастер маленьких научно-художественных шедевров.
Так вот, математика там играет реальный известный ученый Всеволод Шестаков – профессор, зав. кафедрой МГУ (!), ну, а роль тонкого и умного обольстителя-чёрта блистательно сыграл Александр Кайдановский (сколько лет прошло, а помнится!). С мистикой (кроме «Вия») у нас в кино и на ТВ было негусто, возможно, ещё и поэтому запомнился: неокрепшими-то, «доверчивыми мозгами»…
Короче, современный Фауст-математик (следуя учёной традиции, наверное) решается отдать «нечистой силе» душу за доказательство теоремы Ферма. Чёрт рад, до безумия, такой перспективе. Но... сделка так и не состоялась: даже «нечистая сила» оказалась беспомощна в этом вопросе! (эх, не знал, бедолага, что через…энное количество лет, теорема эта (чертовски трудная) всё-таки будет доказана, факт. Выходит, английский ученый, поставивший главную точку в её завершении, обращался за помощью к иным силам?…).
Вообще, любопытно, как эта теорема «заворожила» собой деятелей искусства (уж точно не могущих её решить). Особенно – литераторов.
В романе П. А. Загребельного «Разгон» скромный преподаватель математики из Одессы сумел доказать теорему Ферма и через некоторое время становится академиком, возглавляющим очень серьезный киевский научный институт (НПО), занимающееся созданием электронно-вычислительных систем.
Наиболее нетривиально строит свой сюжет, используя знаменитую «неразрешимую» теорему А. П. Казанцев. В своем романе «Острее шпаги», написанном «в стиле Дюма» (вышедшем в 1983 году) он описал не только самого Пьера Ферма, но и предложил оригинальную версию отсутствия доказательства у... самого математика…
Поскольку теорема, как уже было сказано выше, среди нематематиков превратилась в некий символ, то нет ничего странного в том, что иногда она (тоже, в принципе, признак величия) превращалась, буквально, в анекдот. Например в известной (и экранизированной) повести Е. Велтистова «Победитель невозможного» Вова Корольков (школьник, увлекающийся математикой) как-то, в качестве свободного задания по математике… доказал Великую теорему Ферма.
В рассказе К. Булычева «Мечта заочника» ситуация ещё более анекдотичная: студент-заочник приходит к профессору и приносит купленную курсовую работу. В курсовой –приводится доказательство теоремы. «Пытливый» студент просит профессора объяснить… что он написал.
О том, как молодой человек, будучи студентом, увлекся доказательством теоремы Ферма, впоследствии стал математиком, получил несколько важных научных результатов, но... совершенно загубил свою личную жизнь, – повествует рассказ Н. Дарьяловой «Великая и загадочная».
...И таких «ферматистов» (как их назвали сами математики) за сотни лет было великое множество.
Так, немецкому математику Э. Ландау очень докучали одержимые доказательством теоремы «коллеги». Чтобы не отвлекаться от основной работы, он заказал несколько сот бланков со следующим текстом: «Уважаемый …! Благодарю Вас за присланную Вами рукопись с доказательством Великой теоремы Ферма. Первая ошибка находится на стр. … в строке …». А находить ошибку и заполнять пробелы в бланке он поручал своим аспирантам. Вполне немецкое прагматичное решение. (Надеюсь, цинизма в этом не было).
Танго Ферма
==============
«Я существую для Ты, но не становлюсь им» (с)
В фильме «Доказательство» режиссера Джона Мэдденома, сюжет тоже крутится вокруг доказательства теоремы Ферма, но об этом ни разу явно не упоминается (быть может, потому, что фильм снят в 2005 году, а терема была официально доказана десять лет назад?) Она там, если не ошибаюсь, несколько раз называется «задачей с простыми числами».
Подготовленная рядом открытий других выдающихся математиков (в частности, Сэр Эндрю Джон Уайлс, доказавший теорему, смог приступить к своему методу решения, только после того как узнал о полученном Кеном Рибетом в 1986 году (!) доказательстве; тогда он сконцентрировался на проверке гипотезы Таниямы – Симуры для эллиптических кривых над полем рациональных чисел, что и привело его к оооочень долгожданному всеми доказательству теоремы Ферма!). Работа Уайлса имеет фундаментальный характер. Кроме того, область применения его метода ограничена (метод работает только для эллиптических кривых над рациональными числами, в то время как гипотеза Таниямы – Симуры охватывает эллиптические кривые над любым полем алгебраических чисел), поэтому предполагается, что существует... более общее и более элегантное доказательство (!) модулярности эллиптических кривых…
В общем, дел у амбициозных математиков – не уменьшилось.
Уп-ф… Ну, оставим, как говорится, «математикам – математиково» и вернемся к истории, хотя и трагической.
(Впрочем, предприимчивости людей от искусства, лишний раз, просто нельзя не подивиться: кто бы мог подумать, что работа Уайлса над Великой теоремой Ферма («Великое танго Ферма» Лесснера и Розенблума) смогла найти своё отражение даже… в мюзикле! Эх, жаль Баланчин и Нуриев почили в бозе, – такой бы балет можно было… соорудить. Однако на подходе младое поколение. И тоже – очень креативное)…
Но зритель (в отличие от математиков), он и есть зритель, – потребитель то есть.
Мог бы Джон Мэдденом в 2005 году снять какое-нибудь… эээ… другое кино, но он снял «Доказательство» (хотя, повторюсь, всё уже доказано). Следовательно, не доказательство теоремы интересовало режиссера, в первую очередь, а… обычная, в общем, история. На мой взгляд, рассказанная очень поверхностно, но доходчиво.
Жили были папа-математик профессор Роббинс (его играет Энтони Хопкинс) и две сестры (и где их мама? – зрителю, вероятно, дается придумать самому). Девочки выросли в нормальных таких американских симпатичных самостоятельных девушек, выучились (младшая тоже поступила в Университет). Никто их, в детстве, похоже, не третировал. Окей. Старшая сестра Клэр (Хоуп Дэвис), хотя самочувствие папы и заметно ухудшалось, уезжает в Нью-Йорк, устраивать свою собственную жизнь (и, похоже, она её устроила), впрочем, предлагая при этом младшей Кэтрин (её играет Гвинет Петроу) сдать папу в психушку, и тоже, наконец, «начать жить своей жизнью».
Однако сюжет фильма таков, что из обеих сестер именно младшая одарена математически, и она же жертвует своей одаренностью, на долгие годы оставаясь «привязанной» к больному отцу (поскольку он в ней нуждается) с прогрессирующим психическим заболеванием: ну, не может она отдать его на попечение чужим людям!.. Вот такая… тряпка, такая растяпа. Вместо этого – уходит из университета, бросает работу.
Сестра «помогает» ей, чем может… по телефону, при том, что когда отец скоропостижно умирает (из-за врожденной аневризмы) – девушке, забросившей работу и учебу в университете, переставшую общаться с друзьями, не имеющей «бой-френда» – исполняется, всего лишь, 27 лет…
Клэр, наконец-то покинувшая свой Нью-Йорк и приехавшая на похороны отца, нельзя сказать, чтобы бы сильно опечалена. Мда… И, лично у меня сложилось такое впечатление, что американцы, так любящие снимать многочисленные благочестивые траурные процессии (с пастором и траурной речью над разверстой могилой) для того, чтобы усилить ощущение «ненормальности» (ведь умер не заурядный старый (школьный) математик, а, всё-таки, – автор множества революционных для своего времени работ, светило математической науки, пусть рассудок которого в последние годы и трагически угасал), – нарочно превращают похороны – в пьяную вечеринку. (В которой, кстати, активно участвует «вполне нормальная» старшая сестра, Клэр и один из бывших учеников профессора Гэрольд Допс (Джейк Джилленнхол), участвующий в инструментальной группе <математиков> (пришедшей в дом профессора на поминки) и играет там на... барабанах…
Кроме прочего, Кэтрин уверила себя в том, что нужно (пусть и задним числом) «спасать» младшую сестру. (Игнорируя тот факт, что девушка всё ещё находится в шоке: не отгоревала, не осмыслила произошедших перемен). Напротив, воспользовавшись её подавленным состоянием, сестрица продаёт в несколько дней их общий (семьи) дом («…это и мой дом! – темпераментно и безапелляционно отвечает она скорбящей сестре). При этом, игнорируя слабые протесты раздавленной стрессом Клэр, не разрушать до конца (хотя бы некоторое время, пока ей не станет чуть легче) привычный ей мир: ведь жизнь для неё и без того переменилась коренным образом. Однако сестра настроена решительно и собирается увезти Кэтрин (против её воли) в Нью-Йорк, где Клэр, оказывается, уже подыскала ей (без её ведома, согласия и прочее) «приличное жилище»…
Если этот фильм и о загадках, которые силится разгадать человек, то теорема Ферма здесь, на мой взгляд, не на первом месте. Так мне кажется. Не говоря уже о странных «поминках», такая «забота» родной сестры, для меня, например, не меньшая загадка.
В церкви младшая сестра (дочь-сиделка и т.д.) Кэтрин говорит с кафедры «в лицо» собравшимся, что она удивлена: откуда здесь столько людей, и где они были все эти годы, когда отец болел и нуждался в их внимании, моральной поддержке и даже помощи? «… Вы, наверное, много пропустили, я вам сейчас расскажу… - говорит она, и, собравшиеся совсем для другой речи люди, вжимаются в деревянные скамьи церкви, потому что Кэтрин рассказывает о тяжелых фрагментах последних пяти лет из жизни, похоже, действительно давно уже «заживо похороненного» присутствующими, профессора Роббинса…
И хотя такое поведение сослуживцев, коллег и даже друзей загадкой, увы, назвать нельзя (каким бы цивилизованным и благополучным общество, в целом, себя не считало), но загадочно, как это не вызывает у хомо сапиенс, мягко говоря, противоречия в душе и когнитивного диссонанса в голове: прийти в церковь проститься с тем, о ком они и не помнили до сего скорбного дня, и кому, скорее всего, такое представление тоже... «по барабану».
Алгоритм формы мысли
=========================
«Разум без рассудка, как и рассудок без разума одинаково лишены истины» (с)
Ученый, одержимый не только интеллектуально (красивыми математическими идеями), но, увы заболеванием, разрушающим его мозг и психику (что бывает очень редко связано «положительно», как ошибочно думают некоторые, приводя, в пример – кстати, тоже неудачный – Ван Гога) т.к. болезнь, как правило, не способствует «новым возможностям» человека), напротив, даже не исключительно «психическая», она – разрушает (или деформирует) личность.
Самоотверженная, математически одаренная младшая дочь, много лет ухаживающая за «психическим» больным отцом, уже и сама, иной раз, сомневается в своей собственной «нормальности». (Что, кстати, тоже довольно распространенное явление. Поэтому в реабилитации нуждается не только «пациент», но и те, кто долгое время находился с ним в контакте: за многие годы совместного проживания заболевание откладывает свой «отпечаток» и на здоровых (с медицинской точки зрения) членов семьи.
Старшая дочь, преуспевающая, вероятно живущая по принципу «бери от жизни всё!», занятая своей ближайшей свадьбой…
Это, так или иначе, «считываемые» (легко узнаваемые) персонажи.
А вот кто такой Гэрольд Допс? Бывший ученик Роберта (и когда это было, если он и сам преподает в Университете? И почему у профессора всего один ученик?..) Что он ищет в бумагах умершего профессора? Озарение гения? Чтобы… что? Вернуть имени, позабытого всеми профессора, бывшее… уважение? Но разве болезнь – это бесчестие или провинность, то, что лишает человека его прежних заслуг и порочит его доброе имя?!
Его короткая, странная связь с отчаявшейся, доверившейся ему Кэтрин, продиктована, чем? Чувством? Или, всё тем же, «одержимым» математическим интересом?..
Он и верит и не верит словам Кэтрин, что переданная тетрадь с доказанной теоремой, принадлежит ей (её рассудку). (И в этом, кстати, его поддерживает старшая сестра Клэр). Он отправляется с тетрадью, где «три комиссии»(!) подтверждают ответ Кэтрин: да, это её выдающаяся работа!
Да, Гэрольд Допс – ни хороший, ни плохой. Но, так или иначе, ведь это он помогает (заставляет) двигаться «застывшей» в горе и разочаровании, Кэтрин. Быть может, их жизненные пути пересекутся вновь, а, может, это... (герой фильма, кино-персонаж), некий трикстер? Потому он и совершает, на первый взгляд, противоправные действия, не подчиняющееся общим правилам поведения (берет без спросу личную тетрадь профессора, хотя уверяет Кэтрин, что ничего не брал; играет на похоронах весёлую музыку…), спит с девушкой, слова которой для него значат меньше, чем «три комитета математиков», то бишь, не верит ей (а какая же любовь без доверия и веры?!..)
Как написано в энциклопедии: <трикстер> совершает действо не по «злому умыслу» противления, а ставит задачей суть игрового процесса ситуации и жизни. Не сама игра жизни, но процесс важен для трикстера (здесь, конечно, не очень похоже на Гэрольда Допса, но что мы, зрители о нём знаем, кроме того, что он «математик», преподающий в Университете и бывший ученик, умершего профессора? Ничего).
Однако (и это – факт) не без его «настырных» действий, Кэтрин убегает, практически, с посадки на самолет до Нью-Йорка. Зачем? Чтобы, наконец, перевести дыхание, рассчитать свои реальные силы и двинуться не по размеченной кем-то для неё жизни (пусть, и без злого умысла, просто сестра Клэр так понимает добро), а – своей дорогой. Начать жизнь заново, -при этом, возможно, что-то уже безвозвратно, за минувшие годы, утратив, - не беда. Зато – СВОЕЙ.
В любом случае, то, что было необходимо, героиня Гвинет Петроу, ДОКАЗАЛА: она – в СВОЁМ УМЕ, а это для неё сейчас – самое главное.
Пс: Небольшой PS. Что-то мне ещё напомнил данный просмотр (кроме очевидных «Игр разума» и т.п. фильмов «на эту тему»). Ага! Вспомнила! Роман В. Набокова «Защита Лужина» (экранизированный американцами). Там (в фильме) тоже, в конце концов, речь шла о «доказательстве», но иного толка. Суть которого заключалась в том, чтобы донести одну простую мысль: человек, по природе отличный от других, живущий «в своём мире» – это не клинический (с общепринятой - на тот момент (!)«медицинской точки зрения») - сумасшедший, а тот, к кому необходим ДРУГОЙ подход, с кем просто нужно ИНОЕ обращение. Лишившись этого подхода, такой человек, как диковинное растение или зверёк, – погибает. ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ тому (для окружающих), что Лужин был именно таким человеком, послужила, найденная его супругой, заранее разыгранная на листке бумаге «сложнейшая шахматная партия», которая (в переносном смысле) была бы не под силу, например, даже в период ремиссии, на самом деле (увы) потерявшему рассудок профессору математики, персонажу фильма Джона Мэддена «Доказательство».
Пс2: Как говорили древние: «Quot capita, tot sensus», т.е. сколько голов, столько умов.
Что и требовалось доказать ;):)
------------------------------------