Я. шварц amnesia кн. 2 гл. 2 стр. 2

               




                Яков Шварц

                AMNESIA
                (Хроники забвения)

                Роман в трех книгах
                Книга вторая
                Глава пятая

                Страница 2
                Кольцо
Париж. Авеню Жорж Мандел. 10 – 12 апреля 1987 года.

    - Ты не видела Рейчел?
    - Исчезла в черной машине.
    Но Джованни не до криминальных игр дочери: ему навязали организацию какого-то вечера, и он мечется с телефоном в руках по всей квартире, то и дело цепляя Жужу шнуром. А Жужу нужно найти такое место, чтобы обязательно не пропустить возвращение Рейчел, но и не вызвать подозрение отца.   
    - Подожди в своей комнате. Нам нужно с тобой поговорить.
    - Я подожду ее в холле.
    Жужу должна видеть Рейчел, когда та придет: со свертком или... Что же ей передала эта странная женщина, которая не смогла скрыть ужаса при имени Вассо Деветци? Как она связана с Каллас, вернее с ее смертью?! Куда она денет сверток, или только будет прятать свои глаза? И как она теперь собирается с ней говорить: все еще подзуживая и натравливая на нее отца? Жужу еще не представляет, как она поступит даже через пять минут; но то, что разоблачить и наказать ту, которая украла у нее отца - и есть ее предназначение здесь, в Париже – ясно; и она ни за что отца не покинет, пока... Тут Жужу рисует в своем воображении страшные картины мести, обрастающие леденящими кровь подробностями, как в фильмах ужасов. 
    - Как хочешь. Почитай пока. Только умное не бери – сразу уснешь.    
    - Тогда дай веселое.
    Джованни приносит из кабинета книгу.
    - Думаю, это подойдет: Понсон дю Террайль*. Вот послушай: “Была мрачная зимняя ночь. Ощетинившаяся ледяными иголками изморозь пронизывала парижские мостовые и впивалась в лицо бредущему по набережной человеку в плаще...”.  “Таинственное наследство” – не соскучишься.

    Неужели отец о чем-то догадывается и специально подсовывает ей книгу о таинственном наследстве? Не наследство ли это... Марии Каллас? Кто ей подавал знаки? Ведь недаром говорят, что призраки охраняют тайны и клады. В каждой странице Жужу видятся картины возвращения заговорщицы с таинственным пакетом в руках и растерянностью в глазах, которую, к удовольствию падчерицы, она будет прятать в фальшивой улыбке заботливой матери. Наивная девственница! Рейчел является, обвешанная, как новогодняя елка, покупками, в сопровождении Филиппа, согнувшегося под десятком пакетов и коробок. Где же, среди этой груды, разглядеть тщательно запрятанный сверток, если только его не оставили  на работе или в каком-нибудь банке?!
    - Что это, Рейч? – Джованни растерян не менее Жужу.
    - Ты забыл. Признайся – забыл, забыл! Сегодня мы празднуем пятилетие нашего “Музея одной картины”.
    Через час в гостиной не осталось ни одного светильника, который был бы равнодушен к затее Рейчел. Вовсю пылает и камин. Служанка Наима сбивается с ног, сервируя стол. Две недели назад, когда Жужу впервые появилась в доме отца, она не обратила внимания на захлебывающийся гордостью голос Рейчел по поводу какой-то картины. Сейчас же – при полном свете, за столбиками с соединяющими их плетеными шнурами с кистями (как в банке) Жужу разглядывает старинную картину.
    Шампанское и свечи заводят супругов. Рейчел сияет не меньше, чем все светильники в доме, и ее непрерывный смех (Жужу про себя решает, что он – истерический) то и дело обнажает розовые, под цвет ее пунцовых щек, десны.
“Чем же она так одурманила отца? Ведь мама была невиданной красавицей. Какой силы была его страсть?! Или это - пошлый расчет? Почему он отказался от одного тела, и возжелал ничем не примечательное - другое?! Да, Рейчел просто хищница, но ведь - скучная хищница”.

    Джованни как будто бы подслушал мысли дочери. Он наливает себе из хрустальной бутылки “Camus” и, не спуская с Рейчел глаз, произносит примирительный тост:
    - Мне ли не помнить?! Я прежде никогда тебя такой не видел. Что же на самом деле было, когда ты увидела покрытый пылью угол картины? Озарение – это утерянный Фра Беато Анджелико*! Интуиция, не оставляющая сомнений –   
подлинник! Мог ли сундук с золотом потрясти тебя больше? Мне знакомо это состояние. Когда я впервые увидел тебя, то испугался. Думал – сойду с ума. Мне казалось, что охвативший огонь сдирает пластами мою кожу. И я сразу потерял и чувство меры, и маломальскую осторожность. Мне было плевать, кто ты! Звериная похоть овладела мной. Еще немного, и я бы прилюдно овладел тобой. Вот коньяк. Представь, что в нем 40 тысяч градусов, а я выпил его тогда, как воду. И меня охватил страх. Если я не привяжу тебя к себе – ты исчезнешь, как исчезает сон. Но ты была неумолима: развод, брак, Париж.
    - Джованни, я не понимаю: ты оправдываешься, или просишь у меня прощения?   
    - Ты права. С картиной тебе повезло больше, чем со мной. И если у нас юбилей, расскажи, Рейч, о картине. Жужу будет интересно.
    - Лучше ты расскажи, Джованни.
    - Хорошо. Жужу, в 1432 году доминиканский монах Фра Беато Анджелико, по заказу церкви Сант Алессандро* в Брешии*, написал картину “Благовещение”*. Наверное, ее лучше назвать темперой на доске. Пять веков утверждали, что она была доставлена из Флоренции заказчику, но позднее погибла. А вот и не погибла, и ты сейчас ею любуешься. Рейчел (за то сегодня и пьем) проделала гигантскую работу, чтобы доказать ее подлинность, и то, что именно это - та самая картина, написанная Анджелико для церкви Сант Алессандро. Об этом она заканчивает книгу и снимает фильм для телевидения.
    Но, вкратце, вся история выглядит так: доказательств, что работа Анджелико действительно украшала церковь, нет! И, потому, вывод: она погибла безвозвратно! А все запуталось, потому, что, годом раньше, для церкви Сан Доменико в Кортоне*, оказывается, Анджелико написал уже ту картину, которую через год с точностью повторил для Брешии. Ее сто лет назад перенесли в церковь Джезу*, а позднее - в Музей Диочезано*. Итак, было две абсолютно идентичные картины, которые всегда принимали за одну. А о второй картине быстро забыли, потому что через 11 лет, для той же церкви было заказано другое “Благовещение”  — Якопо Беллини*, которое до сих пор находится в Брешии. С тех пор за Фра Беато Анджелико числится пять “Благовещений”, хотя написал он их – шесть. Но все же было и отличие. Ты видишь в левом верхнем углу картины почти сливающуюся с пейзажем сцену изгнания из рая? Меч херувима на нашей картине – огненный. Проверяли краску под микроскопом, но никто не смог разгадать ее состав. Как у Страдивари!

    Только сейчас Джованни замечает, что дочь его находится не с ними, а где-то в астральном пространстве.
    - Жужу, ты меня совсем не слушаешь?!
    Жужу вздрагивает так, как будто ее внезапно разбудили.
    - Камень! Всему виной – камень!
    - О чем ты, Жужу? Я рассказываю о сцене “Изгнание из рая”.
    Но Жужу опять проваливается в недавнее прошлое. “Камень! Всему виной – камень!”. Та злополучная поездка из Милана в Верону на прослушивание. В Брешии автобус налетел на камень, который распорол черное брюхо заднего колеса. Чтобы пассажиры не возмущались ожиданием, дали экскурсионный автобус. Жужу вряд ли что-нибудь вспомнила бы, если бы в рассказе отца не всплыли слова знакомые, но совершенно забытые: “Брешиа”, “Церковь Сант Алессандро”, “Беллини”. Совсем не тот Беллини – Винченцо, а другой – художник. Жужу вспоминает, как она мучилась в церкви, опасаясь, что Иисус опять будет поучать ее и грозить бедами за грехи, которые она еще не совершила. И еще экскурсовод показывала здание суда, где разводилась Мария Каллас со своим стариком-мужем. Но все это было совершенно неважно. Неважно?! Тогда почему все далекое и близкое, случайное и несоединимое свернулось в один неразделимый клубок?
    Камень! Неужели это тот самый краеугольный камень ее жизни?! Не опоздай она на пять часов на прослушивание, все бы в ее жизни покатилось по-иному. Она осталась бы учиться в Вероне. Ее бы не привез Красавчик, и, домогаясь, не подарил бы ей удивительного Бодлера со странным названием “Цветы зла”. Ведь именно книга всплыла в ее сознании, когда она решала: ехать с отцом в Париж, или не соглашаться. 
    Уже за полночь. Жужу сидит на самом краешке кресла. Наконец, дело дошло уже до выговора, словно она маленькая девочка, а ей не отвести взгляда от картины.
    - Жужу, ты пойми нас правильно, но мы взяли тебе билет до Нью-Йорка. Твоя мама волнуется. Учиться пению в Вероне ты не захотела, и уже четыре месяца пропускаешь школу.
    Отец и Рейчел сидят напротив, на диване, и весь их вид призывает заблудшую девочку довериться их взрослой мудрости и заботе о ее будущем.
    - Жужу, перестань смеяться! Куда ты все время смотришь?
    - Вы меня прогоняете, как херувим - согрешивших Адама и Еву. Думаете, он карающим мечом выпроваживает их из Рая? Смотрите – не мечом он грозит, а тихонько подталкивает рукой. Очень заботливо.

    Способов противостоять родительской порке у Жужу много, но сейчас срабатывают инстинкты: она с краешка кресла забирается вовнутрь и вдавливается туда, отбрасывает спину и переплетает ноги (как всегда в минуту опасности) - в замок. Ноги маленькой женщины в черных колготках (подарок Рейчел) сразу придают ей независимость и смущают педсовет на диване.
    - Мы не прогоняем тебя, но твоя мама...
    - Только кто из вас херувим, а кто - как архангел Гавриил, принес мне благую весть? И когда же мне возвращаться?
    - Не богохульствуй, Жужу, - Рейчел обнажает остренькие зубки.
    Джованни прерывает нарастающий конфликт успокаивающим жестом:
    - Через пять дней - 17-го апреля.
    Но у Жужу свои планы: найти прибежище после побега! Она позвонит Камилле, но отец не должен это слышать. Ничего, что ночь. Джованни вовремя отправляется в ванную. Рейчел скрывается в спальне. Пока отец моется, Жужу должна успеть позвонить из его кабинета. Но едва она касается трубки, как раздается наглый телефонный звонок. Жужу едва успевает спрятаться. Джованни с намыленной головой залетает в свой кабинет, оставляя дверь (с придавленной Жужу) распахнутой настежь.
    - Это ты, Даниэль? Заведи себе девушку и не мучай меня по ночам... Но он же - настоящий фашист!
    В голосе отца больше смятения, чем осуждения.
    - Я не испытываю к русским доверия... И что за фамилия – Лимонов*? ... Это он писал о Жене некролог*. Ладно, бог с ним. В конце концов, Жене - тоже цветок... Завтра исключено... Нет, и нет! Завтра Джомонд поет Анну Болейн... У меня дома - исключено... В моем кафе?! Ты хочешь, чтобы весь Париж завтра мыл мне кости? ... Причем здесь Жене?! ... Я тебе повторяю - в Джекс-Отель* нас не пустят... Тысяча причин... Ну и что?! А если бы он умер в сумасшедшем доме, ты бы предложил там отметить день его памяти? У меня хорошее предложение... Не ори! ... Там же, на улице Стефан Пишон, есть “Школа искусств и ремесел”*... У них прекрасный конференц-зал... Да там же, там - рядом с Итальянской площадью... Точно, я попрошу Рейчел - у нее со “Школой” крепкие связи... Завтра... Завтра все ты будешь знать...

    Джованни стоит у стола. Только полотенце, перекинутое через плечо, обрамляет его наготу. Жужу любуется отцом - древние греки не побрезговали бы изваять его. Жужу нестерпимо хочется прильнуть к нему. Счастливая Камилла! “Вот почему я так красива. Два идеальных по красоте человека меня зачали. С Рейчел у него так не получится. Париж должен меня купить для сохранения породы”. Джованни чувствует за своей спиной Жужу и оборачивается. Он знаками просит ее закрыть дверь и позвать Рейчел. Джованни совсем не смущен - наоборот - он весело испытывает Жужу.
    - Она уже спит, - заговорщицким тоном шепчет Жужу.
    - Будешь со мной чаевничать? Иди в кухню и что-нибудь приготовь, - слова Джованни успевают проскользнуть в щель закрывающейся двери.
    Жужу идет на кухню. Все в ее голове расплывается пятном опрокинутых мыслей. Как скоро она узнает о Катрин? Что это был за сверток? Кому и кто подавал знаки из квартиры Каллас? И что за сборище у отца? Наверное, об этом тогда говорила Камилла. Тайное собрание посвященных?! Надо расколоть отца.
    Джованни появляется минут через пятнадцать.
    - Кто это звонит тебе по ночам, и чего ты так заводишься? Я думала, что ты съешь телефон. И что за сборище ты затеял?
    - У меня есть друг - Пьер Булез*. Мы много с ним сотрудничали в записях опер. Он дирижер и композитор.
    - Папа, мне это неинтересно. Ты заговариваешь мне зубы, чтобы я не задавала тебе неприятных вопросов?
    - Ты же сама спросила. Поверь мне, я лишь отвечаю на твои вопросы. А если ты о Рейчел, то я не предполагал, что вы с ней не сживетесь.
    - Хорошо, хорошо! Если тебе проще делать вид, что ничего не происходит, пусть будет этот Булез.
    - Ты же видишь: у меня Джомонд, и я еще должен организовать вечер одного писателя.
    Джованни часто забывает, что его дочь - не подарок, и надо опасаться ее язвительности. Он резко перекладывает руль, минуя рифы конфликта:
    - Хочешь придти туда вместе с Камиллой?
    - Подожди. Я о Рейчел и не только о Рейчел. И все-таки хочу тебя спросить: кто сейчас живет в квартире Каллас?
    Джованни ожидал всего, но только не этого. Он чувствует в вопросе дочери подвох и скрытую опасность.
    - Зачем это тебе? Десять лет, как квартира пустует.
    - Но я видела в окнах свет.
    - Спроси у Филиппа. Может быть, туда водят, как в музей. Да, я тебе не договорил. Так вот, мой друг Пьер в свое время предлагал взорвать все оперные театры...
    Да, и у Жужу лобовые приемы не работают, и ей надо научиться хитрости.
    - Твой друг уже мне нравится. Я начала бы с “Метрополитен Опера”.
    - Пьер сам себя считает спасителем музыки. Он на самом деле, хоть театры и не взорвал, но мир музыки - точно. Ты же знаешь: одни французы провозглашают свободу, другие рубят им за это головы.
    - И топор всегда находится в руках справедливости...
    - Лет пятнадцать назад Булез решил сам написать оперу. Он наслушался Стравинского, который кричал на каждом углу, что настоящий дирижер должен быть композитором, а литературный критик - писателем. Ты не можешь себе представить, кого он пригласил в либреттисты - Жана Жене! А ставить оперу должен был или Питер Брук, или Ингмар Бергман.
    - Ингмар?! Похититель девственниц. Где он сейчас? Выплакал обо мне все слезы?
    - Ты о ком?
    - Учится со мной один пылкий сопляк. Скажи, не об этом ли Жене ты сейчас говорил по телефону?
    - Послезавтра год, как Жана Жене с нами нет. Булез познакомил меня с ним лет шесть назад, и Жене меня не оттолкнул. У него тогда обнаружили рак горла, а я имел возможность ему помочь. И сегодня те, кто знал Жене, решили день его смерти отметить в отеле, где он умер. Поручили это мне.
    - Да кто же этот Жене?
    - Великий писатель и вор. Покровитель террористов и гомосексуалист. Воплощение свободы, хоть и провел полжизни в тюрьме. Тебе надо обязательно прочитать его “Служанок”.
    - Зачем? Разве вор может быть уважаемым человеком?
    - Он не был вором в прямом смысле слова.
    Неужели отец опять выгораживает Рейчел?
    - Как это?
    - Есть гомосексуальность и страсть к воровству - как человеческие пороки. Жене этими пороками наградила сама природа. А природу не порицают.
    - И что за “Служанки”?
    - Две служанки из-за зависти зверски убивают свою хозяйку. Правда, в пьесе немного не так, но все равно - так.
    В груди Жужу зашевелился комок предчувствий: “Почему тогда нельзя прибить мачеху?! Надо обязательно почитать. А что думает отец?”
    - Могу с тобой поспорить, что зал сочувствует служанкам, а не их хозяйке.
    Но ответа Жужу не получает. Снова звонит телефон, и Джованни уходит к себе в кабинет, а Жужу - в свою комнату.

    Ночью она не спит. Нет, у нее не бессонница. Жужу собирается. В мыслях  нет полной ясности. В ее голове еще с вечера завелся очередной план побега, и она сейчас не столько швыряет вещи в дорожную сумку, сколь лихорадочно тасует все возможные варианты исчезновения. Одно она твердит как заклинание: “Домой я больше не вернусь”. Но дом отца она покинет только после разгадки делишек Рейчел, тогда созреет и план мести. Но времени нет. Все должно свершиться завтра.
    Как ни раскидывай карты - козырной туз выпадает один и тот же: Камилла. Она – ее союзник в борьбе с женой любовника. Не удалось позвонить вечером – поговорит с ней утром, а лучше - на том самом вечере, куда их приглашает отец. Номер телефона Камиллы Жужу пишет на внутренней стороне ладони. Потом хватает дневник, срывает с волос резинку, накрепко обхватывает его и швыряет на дно сумки.
    В опустевшем шкафу неожиданно для себя она наталкивается на подаренную ей Красавчиком книгу. Брешиа, Верона, Бодлер, “Цветы зла”. Жужу снова охватывает тягостное волнение, как тогда, когда она впервые открыла книгу и, прочитав лишь одну строфу, была близка к обмороку. Если вы когда-либо решались заглянуть в предсказание своей смерти, то вы с сочувствием отнесетесь к состоянию Жужу. Неужели снова все повторится?! И Жужу, содрогаясь, открывает книгу:

                Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
                Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада?
                Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
                Равно ты радости и козни сеять рада.

    “Я же еще живая! Тогда зачем явился мне мой призрак?”.

                Прислал ли ад тебя иль звездные края?
                Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно;
                Всегда таинственна, безмолвна власть твоя,
                И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно!

    “Мысли неподсудны. Я лишь защищаюсь. А если зло искореняют злом?!”.

                С усмешкой гордою идешь по трупам ты,
                Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий,
                Ты носишь с гордостью преступные мечты
                На животе своем, как звонкие брелоки.
 
    “Зря стараешься! Я сама себе палач!”.

                Будь ты дитя небес иль порожденье ада,
                Будь ты чудовище иль чистая мечта,
                В тебе безвестная, ужасная отрада!
                Ты отверзаешь нам к безбрежности врата.

    Жужу захлопывает книгу. Этот Бодлер - не святой отец и, принудив к исповеди, ее не остановит. Она ложится и пытается собраться с мыслями. Но Бодлер ей мешает. Тогда она встает, берет листок бумаги и рисует план – так легче отделаться от укоров и обвинений поэта. План у Жужу прост, но исполнение его - за гранью возможного. Она сама должна разгадать тайну черной женщины, свертка и огней в квартире Каллас. Одну тайну Жужу уже знает. Сейф! Сейф Рейчел. На днях она случайно (без стука и предупреждения) вошла в спальню к Рейчел и застала ее около открытого сейфа - таких она даже в кино не видела. Застигнутая врасплох нежданной гостьей, Рейчел кинулась к телефону на прикроватной тумбочке, и, суетясь, прикрывая его спиной, набрала какой-то номер. Раздалось слабое позвякивание колокольчиков, и дверца сейфа прижалась к стене, да так, что от нее не осталось никаких следов. Жужу заметила, что если встать к телефону спиной, то в зеркале трельяжа можно попытаться вычислить тот номер, который набрала Рейчел.

    Весь ее план построен на предположениях, а значит – на песке. Жужу долго рисует берег моря. Пока она тыкает карандашом бумагу, изображая песок, приходит к мысли, что ей надо смириться с тем, что у нее есть. Она еще не решила: будет ли она в плохом искать хорошее, или в хорошем – плохое. Через потери - к обретению. Предположение главное: если только Рейчел все же принесла сверток, то она его немедленно сунула в сейф. Весь этот маскарад с празднованием ее музея - лишь отвлекающий маневр. Но если она сейчас не выдержит и рассматривает то, что принесла? Нет, не будет! Ведь примирение супругов всегда заканчивается в постели, и она побоится, что в любую минуту в спальню может зайти Джованни. И неважно, что он давно спит у себя в кабинете. Но утром она не выдержит. А если не выдержит среди ночи? Нет! Шампанское - хорошее снотворное. А утром... Тонкая полоска света под дверью спальни Рейчел даст знак Жужу, что та проснулась, не выдержала и сразу залезла в сейф.
    Тогда она ворвется в спальню... Нет, не ворвется, а тихо так, дрожа всем телом, занесет за шкирку (пусть помучается - его стоны будут хорошим поводом) в спальню драгоценное тело кота Фигаро - любимца Рейчел. Когда-то Рейчел помогла с организацией выставки Фернандо Ботеро*, и тот, в благодарность, подарил ей жирного кота, умеющего говорить, правда, только буквы и только согласные, и то не все. “Р” - Фигаро говорит лучше всего, а “Д” - произносить категорически отказывается. Зато ночью он часто сбегает (из чувства солидарности) от Рейчел к Джованни в кабинет, и закрытые двери ему - не помеха. На это и надеется Жужу. Но одного кота мало. Надо дать волю притворным слезам: плакать, льстить, раскаиваться... Рейчел поверит и не прогонит. Если к тому времени она откроет сейф, то, зная, что Жужу несколько дней назад застала ее у потайной ниши, ей будет бессмысленно скрывать это от нее. Другое дело - код на телефонном круге. Главное - подольше остаться в спальне Рейчел и, каким-то образом, проследить, как она при ней его закроет... или не будет этого делать?

    По законам умников, планы для того и пишутся, чтобы их было невозможно выполнить. Поэтому утром все идет на перекос. Свет под дверью спальни Рейчел не виден, а шум - слышен. Джованни уже одет и кричит дочери, что он уходит и вернется только ночью, а Жужу надо собираться домой. Вечером они с Рейчел в Гарнье должны добираться сами. Входные билеты для них у администратора. Кота в кабинете отца нет – нет и повода. Зато можно позвонить Камилле. Та спросонок ругается нехорошими французскими словами, о существовании которых Жужу даже не подозревала. О вечере она знает, и Джованни ей много чего поручил в его организации. Жужу не выдерживает и спрашивает Камиллу о Бодлере.
    - Зачем мне о нем что-то знать?! Им восхищается весь мир. А тебе зачем он?
    - Попалась книжка. Посоветовали вжиться во французский язык.
    - А я не советую. Через пять страниц поймешь, что все стихи о тебе и начнешь сходить с ума.
    - Хочу с ним познакомиться. Где его отыскать в Париже?
    - На кладбище Монпарнас. Или прогуляйся по набережной Вольтера – он там где-то жил*.
    Приторный запах сигарет расползается по дому, и Жужу понимает, что Рейчел в кухне. Что делать?! Но вот и случай: Фигаро сам приперся навестить хозяина. Жужу хватает его, кот начинает вырываться, и та вынуждена гладить живот этой скотине.
    Наконец, Рейчел идет к себе в спальню, и Жужу устремляется за ней. Но нужна пауза - пауза между поступками так же важна, как пауза между словами или нотами. Жужу замирает у входной двери, прислушивается и слегка сжимает Фигаро, чтобы тот подал сигнал бедствия, но кот, учуяв хозяйку, стонать не хочет, ругается непонятными буквами, изгибается всем своим отвратительным телом и больно царапает Жужу. От боли у Жужу выступают слезы - очень вовремя. С ними она и вламывается в спальню Рейчел. Главное - не дать той опомниться и как можно больше все рассмотреть:
    - Вы не представляете откуда я вытащила Фигаро! - Стоп! У Жужу была разработана другая версия: почему - вытащила? Нужно поймать глаза Рейчел и больше их не отпускать. - Как туда попала его голова - представить невозможно.
    Фигаро уже вьется вокруг ног Рейчел, трет их, щекочет усами:
    - Куда же ты залез, сладкий мой?
    Сверток! Вот он! На кровати. Не отвлекаться - держать глаза:
    - Посмотрите, как он оцарапал меня!
    Кровь и слезы - первая маленькая победа Жужу.
    - В ванной есть йод. Иди и вымой руки. Вата там же.
    Ванная находится в спальне, и Жужу вскоре возвращается. Ничего не изменилось – сверток на том же месте. Главное - не дать опомниться. Вывести из равновесия. Удивить, да так, чтобы Рейчел тут же забыла о крови, и видела только ее слезы:
    - Рейчел, вы не представляете, как я перед вами виновата!
    Пауза. Сколько нужно времени, чтобы широко открыть глаза?
    - Я не спала всю ночь и думала только о вас.
    Нет, здесь пауза недопустима.
    - Неужели через три дня я больше вас не увижу?!
    - Жужу...
    Мгновенно перестроить сознание Рейчел еще не готова.
    Следующий шаг Жужу должен быть еще острее, еще неожиданней. Она летит к Рейчел и сжимает ее в объятиях. “Как ее обнимать: как мать, или как любовницу?” На всякий случай, одна рука Жужу обвивает шею Рейчел, другая скользит по бедрам:
    - Знаю, что я маленькая дрянь в ваших глазах. Но я не хотела иметь еще одну мать - мне нужен друг. Я ненавижу мужчин. Но отец никогда бы не остановился на женщине, способной на предательство.
    Еще несколько идиотских воплей, и Рейчел опомнится:
    - Что с тобой, Жужу?!
    Рейчел решительно ловит руки Жужу и отстраняет ее. Халат Рейчел распахивается и обнажает грудь. “Будь что будет”, - и Жужу рывком отбрасывает руки Рейчел и прижимается слезами к истосковавшейся груди. Обе замирают, но ненадолго: Рейчел нужно остановить это безумие, а Жужу - не дать ему ослабнуть:
    - Вы больше, чем жена, женщина. И даже ваш музей не увел вас от Бога: вы - святая!
    “Наверное, перебор?” Все слова, приготовленные заранее, исчезли. Помогло сердце Рейчел: оно всколыхнулось, и Жужу слышит его глухое биение. Кровь переливается через край сердца, растекается по душе и оттаивает ее. Теперь и Рейчел не знает, о чем говорит:
    - Я знала, знала, что Бог слышит мои молитвы.
    Разговор о Боге в исполнении Рейчел звучит странно и забавно, но Жужу решает полить едва проклюнувшийся росток:
    - Когда я была в Сикстинской капелле, то на одной из фресок видела женщину рядом с Иисусом. Она улыбалась и протягивала мне руки. Только теперь я узнала в ней вас.
    - Я верила, что Он меня не оставит наедине с собой.
    Пришло время. В порыве Жужу увлекает Рейчел в кровать. Теперь и Рейчел крепко держит Жужу в объятьях. Рука Жужу незаметно отрывается от Рейчел и ложится на сверток. Пальцы прощупывают грани небольшой шкатулки или футляра.
    - Если бы меня попросили отдать вам жизнь - я не раздумывала бы и минуты.   
    Жужу уже сама не ведает, кто говорит за нее.
    - Ты обнимаешь меня как моя мама. Если бы она так рано не умерла, я бы сохранила ее тепло для тебя.
    Рейчел в порыве нежности целует слезы Жужу, смахивает их пальцами с ее глаз. Фигаро в бешенстве. Он запрыгивает на колени к Рейчел и решительно, изгибая спину, пролезает к ее груди. Рейчел вскакивает с кровати, стряхивает с себя кота и недоуменно смотрит на Жужу: что за наваждение опрокинулось на них? Но и к прежнему противостоянию возврата быть не может.
    - Жужу, мы идем с тобой в оперу. Ты можешь взять любое мое платье.
    - Я не люблю “Анну Болейн”*. Еще раз переживать, как казнят за свою любовь...
    - Ладно, до вечера. А теперь иди и собирайся.
    - Мне надо вас спросить...
    - Нам ехать через весь Париж - наговоримся...
    Нетерпеливые глаза женщин упираются в сверток. Рейчел замечает взгляд Жужу.
    - Жужу, я прошу тебя...
    И Жужу идет ва-банк!
    - Кто такая Камилла?
    Рейчел словно неожиданно ударили кнутом:
    - Ты видела это чудовище?!
    Жужу, прежде чем ответить, делает шаг в сторону Рейчел. Та спохватывается и поднимает руку в протестующем жесте:
    - Я прошу тебя, отойди и повернись лицом к стене.
    - Вы будете стрелять мне в спину?
    - Не говори гадостей. Мне надо открыть сейф.
    - Я закрою глаза.
    Жужу встает рядом с зеркалом, закрывает ладонями глаза, но в щелку видит, как Рейчел крутит телефонный круг и, для верности (изображение все-таки – перевернутое), не только наблюдает за ее пальцами, но еще и считает щелчки: 5-7-1-8-3-3. Легко запомнить: 57 – номер ее квартиры в Нью-Йорке; 1833 – год рождения Чикаго – учила по истории. Рейчел делает паузу и продолжает набирать: 1- ... Неожиданно она загораживает телефон, а по слуху Жужу не разбирает второй цифры, так как Рейчел в это время начинает говорить:
    - Жужу, будь добра, принеси из кухни немного оливкового масла. Видишь пустой синий флакон? Я должна сделать маску.
    Когда Жужу возвращается, то свертка на кровати уже нет, но... бумажная обертка от него валяется у кровати.
    “Не выдержала! Открыла футляр!”.
    Кто ближе к обмороку – неизвестно, но притвориться – значит себя разоблачить.   
    - Неужели он способен и вас бросить, как маму?!
    Последние слова Жужу извлекает из своего хрипящего горла. Она оседает на пол, хватается рукой за пуф и закатывает глаза. 
    - Что с тобой, Жужу?!
    - Сейчас пройдет... голова. 
    - Давай я отведу тебя в твою комнату. 
    Жужу отказывается: у нее так бывает. Скоро все пройдет, но ей лучше полежать. Через час Рейчел предлагает Жужу поехать с ней. Если Жужу не согласится, то сразу вызовет подозрение.
    - Куда мы поедем?
    - Недавно открыли музей Орсэ. Мы готовим с ними совместную выставку.
    - Знаю. Музей на набережной Вольтера.
    - С чего ты взяла? Набережная Вольтера чуть дальше.

    Побродив для приличия по музею, Жужу выходит на набережную, подолгу останавливаясь у каждой лавочки (будто она и не в Париже вовсе, а в каком-то убогом захолустье), листает изъеденные временем старые журналы и, спросив у букиниста о доме, где жил Бодлер (тот ей показывает через дорогу неприметный дом, у входа в который тускло отсвечивают две мемориальные доски), останавливается в раздумье. На большее Жужу не хватает, и ей уже не нужен ни Бодлер, ни Париж. Дурманящий запах весны ее не трогает, и если ее спросят: где она была последующие полдня – Жужу ничего не вспомнит, даже свои лихорадочные мысли. Но если бы Рейчел наняла частного детектива, то он бы проследил, что Жужу шла целенаправленно, отыскала аптеку и, купив таблетки от головы и ... пару резиновых перчаток, весело зашагала к метро.
    На авеню Мандел Жужу возвращается около шести вечера, застает в доме Рейчел, разгуливающую в нижнем белье, и они вместе начинают готовиться к выезду в оперу. Рейчел еще совсем не догадывается, что Жужу в оперу не поедет, а сейчас ищет для этого предлог; но проявить свой отказ она сможет лишь в последнюю минуту, когда Рейчел, съедаемая ревностью, не решится оставить мужа с Джомонд и Камиллой. Но и оставить Жужу наедине с сейфом она тоже не захочет, и все же (подозрение –подозрением), вынуждена будет оставить притворщицу дома. 
    Так все и случилось, и через час Жужу остается в доме одна. Нетерпение, с которым она ждет разгадку тайны Рейчел, заставляет ее действовать немедленно. Жужу идет в кухню и достает из холодильника все подряд. На столе она оставляет явные следы обильного ужина и разорванную упаковку таблеток от головной боли (несколько штук она выбрасывает в унитаз). Затем Жужу достает резиновые перчатки и идет в спальню, повторяя про себя заветные цифры, как Али-Баба свое заклинание перед пещерой разбойников: 5-7-1-8-3-3. Жужу крутит циферблат. Теперь: 1 и ... следующую цифру Жужу не знает, но она решает перебрать все цифры от 1 до 9. А если сработает сигнализация?! Только сейчас Жужу осознает весь ужас своего положения. Какой же может быть следующая цифра? А если это всего лишь число дня? Сегодня 12-ое. Значит должна быть цифра 2. Пусть будет, что будет! Скажет, что пыталась дозвониться в Нью-Йорк маме. Почему из спальни? Она скучала по Рейчел, по ее глазам, по ее аромату, по ее рукам.
 
    Итак -2! Дверца сейфа открывается с нежным перезвоном колокольчиков. В сейфе, помимо дорогого футляра и изысканной шкатулки из черного дерева, напоминающей рояль с драгоценностями, много всяких бумаг. В самом углу - миниатюрная ваза с засохшим цветком. Жужу осторожно открывает футляр из красного бархата с золотой монограммой. Платиновое кольцо с ярко-синим бриллиантом* сияет внутренним светом. Жужу любоваться некогда. Она вынимает из футляра кольцо, снимает одну перчатку, в нее кладет кольцо, закрывает сейф и уже через минуту она в своей комнате.
    Оставлять у себя кольцо нельзя. Спрятать на улице? Внизу сидит консьерж – Филипп. Жужу лихорадочно старается вспомнить все фильмы о кражах. Проглотить кольцо? Спрятать в бачок унитаза? Подвесить за ниточку за окном? Положить на самом видном месте? Полиция?! Не будет она заявлять в полицию! Может кольцо краденное? Надо прятать так, чтобы самой до отъезда (так решили они), или до своего побега (так решила она), суметь его взять без помех. У отца в кабинете? Исключено: он сам может быть подозреваемым. На кухне? Склянки с мукой и сахаром? В мусорном ведре? Легкая добыча для тех, кто умеет искать. Снова в спальне Рейчел? Может лучше всего спрятать в этом же сейфе? Гениально. В той вазочке с засохшим цветком. Дура! Рейчел, конечно же, сменит код.
    Из театра раздается спасительный звонок Джованни. Рейчел ему все рассказала. Не хочет ли Жужу приехать ко второму отделению? Болит голова? Может она хочет прогуляться? Спасительная возможность: - выйти из дома и спрятать кольцо. Нет и нет! Из дома не выходить, и тогда никто ничего не докажет. Решение приходит неожиданно. Жужу проталкивает кольцо в палец  резиновой перчатки и отрезает его. Затем идет в прихожую, включает весь свет и кладет кольцо на полочку с платяными щетками. Возвращается к себе в комнату, распускает волосы, надевает ночную рубашку до пят и ложится в постель. О, Боже! Перчатки! Жужу берет ножницы, нарезает из них тонкие полоски и спускает их в унитаз, проталкивая вантузом. Часа через три она слышит голоса: - вернулись!
    Через секунду Жужу уже в прихожей. Счастливые на час, супруги все еще во власти оперы:
    - ...а как в конце первого акта Анна бросила в зал: “Судьи! Против Анны! Судьи!”.
    - Жужу, ты должна отдыхать.
    Рейчел снимает плащ и вешает его на вешалку. Джованни сразу уходит к себе в кабинет.
    - Простите меня, я чуть не испортила вам вечер. И в кухне я не убрала. Ела и ела.
    Пока Рейчел снимает туфли, Жужу неуловимым движением берет с полки кольцо и кладет его в карман ее плаща.
    Вопль Рейчел раздается уже минут через двадцать. Вопль, который разрезает жизнь Жужу на два периода: “До и После”, как рождение младенца Христа разрезало Всемирную историю надвое. Выйти на крики или притвориться спящей? Первым врывается Джованни:
    - Только скажи - это ты?! - Джованни срывает одеяло с Жужу. Жужу лежит голая - так ей легче отбиваться.
    Школьная подруга Жужу - Джульетта называла это: “делать глаза”. Жужу смотрит на отца взглядом невинной девочки: это не она съела все конфеты - а кошка. Джованни наготу дочери не замечает, а рыскает глазами по комнате в поисках тайника. И тут же врывается Рейчел. Взгляд ее страшен. Взлетает с порога - сейчас она разорвет Жужу! Джованни прерывает ее полет. Рейчел вцепляется в загривок мужа:
    - Пусти меня! Воровка! Я убью ее! Идиотка! Как я могла поверить?! Пусти меня!
    Рейчел отталкивает Джованни и кидается на Жужу. Нагота Жужу лишь на мгновение сбивает дыхание Рейчел:
    - Ты же клялась отдать за меня жизнь!
    Рейчел возносит руки к небу, но сейчас для нее там Бога нет - нет в ее пустых руках и ножа, чтобы зарезать Жужу. Тогда она поворачивается к Джованни и бьет его по лицу с такой силой и яростью, что тот сваливается к ее ногам:
    - Мне хватало твоей сумасшедшей жены, а ты притащил в мой дом еще и     дочь - воровку! 
    Рассудок возвращается к Рейчел:
    - Прикрой ее и пусть она скажет, где кольцо!
    Джованни, чтобы встать с колен, опирается на стол и цепляется рукой за сумку Жужу. Он не открывает замок, а разрывает сумку, как Самсон раздирает пасть льва. Из сумки вываливаются походные тряпицы Жужу, дневник, ее кошелек и косметичка. “Цветы зла” Бодлера расправляют обложку-крылья и покидать сумку отказываются. Джованни вырывает “Цветы” с корнем. Перекошенное от несчастья его лицо багровеет:
    - Где ты взяла эту книгу?! Тебе дала ее Камилла (он в раже выдает жене имя своей любовницы), или ты своровала у нее в библиотеке?
    - Это моя книга.
    Жужу легко говорить правду.
    - Первое издание! Она стоит целого состояния!
    - Мне ее подарил в Вероне Красавчик. Купил ее для меня у старого еврея.
    Рейчел взвизгивает той нотой, на которой слова разобрать уже невозможно.
    - За что же он тебе ее подарил?
    Джованни близок к разоблачению Жужу.
    - За то, чтобы я провела с ним ночь в отеле.
    - Проститутка!
    Рейчел выхватывает книгу из рук Джованни.
    - Я не проститутка - я девственница!
    - Значит, твой Красавчик всю ночь только смотрел на тебя?
    - Да, я ему отказала.
    - А твой Ингмар в Нью-Йорке - тоже только смотрел?
    - Моя девственность еще долго над ним смеялась.
    Рейчел взвешивает Бодлера на ладони, как будто цена книги в ее весе.
    - Прижизненное издание. 1857 год. Сафьяновая обложка. Такие книги не продают, но меня это не утешит. Точно, своровала! Если не за кольцо, так за книгу ей не поздоровится...
    Последние слова из Рейчел вылетают как сирена полицейской машины, и она захлебывается визгом...
    Жужу перехватывает инициативу.
    - Объясните мне, наконец, что за кольцо вы ищете?
    Джованни, захваченный истерикой жены, тоже не знает толком, что пропало, и впивается глазами в Рейчел:
    - То кольцо, которое я подарил тебе на десятилетие?
    - Можешь засунуть эту дешевку своей Камилле в задницу!
    Жужу пользуется перебранкой супругов и успевает задать себе вопрос: “А что было бы со мной, если бы я действительно доверилась Рейчел, как матери, и стала бы ее любимой дочерью? “Любимых убивают все... издевкой, лестью, злом, добром, бесстыдством и стыдом, или... простым ножом” - откуда ни возьмись, заговорили в ее голове строчки из какого-то стихотворения. А нелюбимых? Тоже ножом - только не из-за любви, а из-за денег, как ее, а когда-нибудь и Рейчел!”.
    - Так ты мне скажешь, что за кольцо?
    Джованни кричит, но что толку кричать на суд, когда твой смертный приговор уже привели в исполнение? 
    - Сейчас не могу сказать, но я его перед театром положила в сейф.
    - Но из сейфа его невозможно выкрасть, если только вместе со стеной.
    - Или ты заткнешься, или будешь главным подозреваемым!
    - Тогда звони в полицию!
    - Я вызову моих охранников из музея. Они здесь все перевернут. Сходи вниз и узнай - выходила ли она из дому.
    Под утро в квартире, в подъезде и вокруг дома не осталось места, куда бы не заглянули четверо сонных верзил. Под утро Рейчел и Джованни входят в комнату Жужу.
    - Одевайся, поедешь на рентген.
     В прихожей тесно. Охранники удаляются, оставляя после себя разорение. Жужу ждет своей участи. Рейчел надевает плащ. Сердце Жужу первый раз не на шутку замирает. Сейчас она запустит руку в карман... От напряжения Жужу кажется, что крошатся ее зубы. Она инстинктивно дотрагивается до губ – на пальцах кровь. Входит новая служанка Наима (Изабель тут же выгнали, как только она сошлась со мной). Ее вызвали пораньше.
    - Останься, Рейчел. Наима сама не справится.
    Джованни давно пришел в себя, и к нему возвратился рассудок.
    Рейчел колеблется и все же слушает мужа и, не снимая плаща, уходит в свою спальню. Через три часа Жужу и Джованни возвращаются домой. Все убрано и плащ Рейчел снова висит на вешалке. Жужу вешает свою курточку и едва касается кармана плаща: кольцо на месте.
    - Ты не останешься дома. Поедешь со мной.
    Строгость тона Джованни - от переизбытка слабости и растерянности.
    - Я не могу идти в свою комнату. Можно, я посижу здесь?
    Жужу едва находит в себе силы доиграть спектакль.
    - Только принеси мне мою сумку.
    - Зачем?
    - Ты забыл, что я уже женщина, и мне надо зайти в ванную.
    - Иди и возьми, что тебе надо.
    - Прошу тебя, принеси!
    Через минуту в ванной Жужу прячет кольцо в гольф. “Fatuitas a nekatemaha”*

 
Примечания
_____________________________________
1. Понсон дю Террайль - Пьер Алексис Понсон Дю Террайль - французский романист, автор сенсационных романов, преимущественно на уголовные сюжеты. “Таинственное наследство” открывает сериал романов Понсона дю Террайля о похождениях Рокамболя. Сериал, представляющий собой настоящую эпопею авантюрных романов, включает семь серий: “Парижские драмы”, "Похождения Рокамболя”, “Воскресший Рокамболь”, “Последнее слово о Рокамболе”, “Лондонская нищета”, “Рокамболь в тюрьме” и “Веревка повешенного”.
2. Фра Беато Анджелико — итальянский художник эпохи Раннего Возрождения. (1400-1455). Fra Beato Angelico, букв. “брат Блаженный Ангельский”. Его настоящее имя – Гвидо ди Пьетро (Guido di Piero), он был доминиканским монахом, получившим имя Фра Джованни да Фьезоле (fra Giovanni di San Domenico di Fiesole) в монастыре Сан Доменико во Фьезоле. Впоследствии он был прозван Фра Беато Анджелико за добродетельную жизнь. Его произведения проникнуты религиозным чувством, его образы поэтичны, далеки от сурового средневекового аскетизма.
3. ...церкви Сант Алессандро в Брешии - Бреша (Брешиа) (итал. Brescia, на брешианском диалекте Br;h;) — город на севере Италии в Ломбардии, административный центр одноимённой провинции. Город находится в предгорьях Альп. Брешиа расположена на высоте 150 м, в 99 км к востоку от Милана на обширной плодородной равнине, у подошвы нескольких холмов.
4. ...написал картину “Благовещение” - всего Фра Беато Анджелико написал 6 картин с сюжетом “Благовещение”. Шедевром Фра Беато Анджелико является “Благовещение” (ок. 1432–1433, Кортона, Музео Диочезано), написанное для церкви Сан Доменико в Кортоне. Сцена происходит в галерее с аркадой, где Мария слушает слова склонившегося перед ней Архангела Гавриила. Слева, в глубине сада видна сцена изгнания из Рая. Шестая картина, повторяющая “Благовещение” (ок. 1432–1433, Кортона, Музео Диочезано) писалось годом позже для церкви Сант Алессандро в Брешии и ранее считалась утерянной.
5. ...для церкви Сан Доменико в Кортоне – смотри примечание 4.
6. церковь Джезу - (ит. Chiesa del Sacro Nome di Ges;, Кье;за дель Са;кро Но;ме ди Джезу;, то есть “церковь во святое имя Иисуса”) — церковь Общества Иисуса. Находится на небольшой одноимённой площади в центре Рима.
7. ...в Музей Диочезано – Небольшой городок Кортона расположен на границе Тосканы и Умбрии в Италии. На северной оконечности города, напротив Кафедрального Собора (La Cattedrale) эпохи возрождения, находится Музей Диочезано (Il Museo Diocesano), маленькое хранилище работ великих кортонезских художников: Лука Синьорелли (Luca Signorelli) и одно из лучших Благовещений (l'Annunciazione) Беато Анджелико.
8. Якопо Беллини - (итал.Jacopo Bellini) — итальянский художник. Предположительные даты жизни (1400-1470). Родился и умер в Венеции.
9. ...Лимонов... Это он писал о Жене некролог
А. Жан Жене (Фр. Jean Genet). (1910 – 1986) - французский писатель, поэт, драматург. В России известен благодаря пьесе “Служанки” и автобиографическому роману “Дневник вора”.
Б. Эдуард Вениаминович Лимонов (Савенко) (22 февраля 1943 года.) г. Дзержинск, Горьковской области) — русский писатель, публицист, политический деятель. В 1986 году, проживая в Париже, по просьбе редакторов “La Revolution”, “Революсьён” (журнала Компартии Франции) написал о Жане Жене некролог.
10. ...в Джекс-Отель нас не пустят - В марте 1986 года, вычитав первую корректуру  “Очарованного узника”, Жан Жене уезжает на десять дней в Марокко, а потом снова возвращается в Париж и устраивается в арабском отеле  “Джекс-Отель” на улице Стефана Пишона. Во время работы над второй корректурой своей книги в ночь с 14 на 15 апреля 1986 года Жан Жене умирает.
11. “Школа искусств и ремесел” – Учебное заведение в Париже. Находится, как и “Джекс-Отель”, на улице Стефана Пишона.
12. У меня есть друг - Пьер Булез - (Фр. Pierre Boulez; 26 марта 1925 года, Монбризон, департамент Луара) — французский композитор и дирижер. На протяжении многих лет является одним из лидеров французского музыкального авангарда.
13. ...выставки Фернандо Ботеро – Фернандо Ботеро (Fernando Botero, 1932 г.), колумбийский художник и скульптор. На рубеже 20–21 вв. он стал самым знаменитым из латиноамериканских художников его поколения. Его скульптуры украшают многие города мира (Париж, Лиссабон, Боготу и др.), а картины – частные коллекции и музеи.
14. ...он там где-то жил – Шарль Бодлер жил в отеле “Вольтер” на набережной “Вольтера” с июля 1856 года по ноябрь 1858 года.
15. Я не люблю “Анну Болейн” - Опера Гаэтано Доницетти “Анна Болейн” (Anna Bolena).
16. ...кольцо с ярко-синим бриллиантом - Мария Каллас внезапно скончалась в возрасте 53 лет в своих парижских апартаментах. Дзеффирелли тщательно изучал обстоятельства ее смерти, когда делал фильм “Каллас навсегда” и подозревал в ее смерти и в присвоении драгоценностей Вассо Деветци. На аукционе “Сотбис” выплыл из неизвестного источника один из знаменитых бриллиантов Каллас, который продали за миллион фунтов.
17. “Fatuitas a nekatemaha”  – “Глупость выигрывает все битвы”.