Не могу не вспомнить время ГКЧП - такого хоть
непродолжительного, но путча, тем более что в это время бар уже работал. Но сначала немного истории.
Наш городок всегда был военным.
Еще, когда великий Петр Первый прорубал окно в Европу Санкт-Петербургом, он, по всей вероятности спохватился и открыл еще и форточку - то есть построил удобный во всех отношениях, порт – Балтийский, с крепостными сооружениями, фортами и причалами на берегу незамерзающего Финского залива. И даже решил перенести сюда столицу Эстляндии - Таллинн. Но не успел, ввиду своей чрезвычайной занятости: плотничал, строил новые корабли и отрезал бороды ленивым боярам. А после его ранней смерти, Екатерина Вторая превратила город в российскую каторгу и сослала сюда на верную погибель башкирского поэта, сподвижника Емельяна Пугачева, Салавата Юлаева. Памятник, которому торжественно был открыт повторно на центральной улице, так как настоящего захоронения найдено не было (о первом памятнике, сданном вандалами на металл, я уже рассказывала). А во времена Советского Союза здесь был мощнейший учебный центр по подготовке подводников для службы на трех флотах. За сходство, прозванный в народе - Пентагоном.
И, конечно, весь город был - сплошная запретная зона, а в ней обязательно дежурил военный патруль.
И захаживал к нам в гости в бар один офицер – подводник с ужасно вредным характером.
Ему всегда все не нравилось: то в пельменях чеснока много, то водка не крепкая, то пиво не пенное. Ну, просто очень привередливый посетитель.
А тут как раз ГКЧП, «Лебединое озеро» весь день, растерянный Михаил Горбачев с семейством в одеялах спускается по трапу в отобранную у него страну и дрожащие руки нового руководства на весь экран. И, конечно, усиленный приказом командующего военный патруль в нашем городе. И надо же было, такому случится, что старшим офицером в том патруле в этот день был именно наш не очень любимый клиент. Вот заходит он в бар во главе двух мичманов и официально объявляет, что сегодня все увеселительные заведения должны работать только
до 23-00. И с ехидством от себя добавляет: Ну что закончилось Ваше время,господа кооператоры? Можете теперь вещи в Сибирь собирать. Хватит Вам на нас наживаться.
Я, помнится, со злости сразу ему ответила, не имея никакого четкого представления о будущем своем и Союзе: Поживем – увидим! Но думаю, что это только начало.
А, что было потом, Вы сами знаете.
Как, видите, я не ошиблась.
Уже при Ельцинском правлении, выдержав пару недель, этот человек снова появился в баре, как ни в чем не бывало, на редкость очень любезный.
Наливая ему выпивку, я, между прочим, поинтересовалась:
Ну что можно уже чемоданы разбирать? В Сибирь уже не едем?
Смущенно заплатив, он, молча, отошел от стойки.