Кот с высоты десятков метров наслаждался видом, небрежно расположившись на толстой древесной ветке. Здесь - его стихия. Его мир! Здесь иной воздух и ни к чему думать о жесткой земле с ее колючими травами! Он мог часами пропадать на ветвях и крышах. И лишь голод способен был согнать его вниз.
- Ты странный. - Говорили птицы. Кот презрительно молчал в ответ. Глупые пернатые! Что могут они знать о высоте? Как можно понять ее, имея крылья? Умея летать? Разве можно познать в полете истину свободного падения? А он... Когда-нибудь он все поймет...
Когда-нибудь... А пока, пусть весенний ветер восторженно треплет шерстку, заставляя подергивать усами. Пусть швыряет талые капли. Пусть носяться внизу с сумасшедшими криками человеческие отпрыски, с разбега прыгая в лужи, обдавая искристыми брызгами все вокруг...
Весна... Его очередная весна. А он уже совсем не молод. Кошек-самоубийц не бывает? А он... Он просто болен идеей свободного падения. И, кажется, это смертельно.
Коты умеют ценить жизнь. Коты умеют видеть прекрасное. Несмотря и вопреки...
Он спустился лишь к вечеру, почувствовав, что ужасно голоден. Сетуя, что настолько зависим от физиологии.
Не стал слушать справедливую, впрочем, отповедь. Наверное, он и вправду, единственный, кто остался у этой одинокой старой женщины. Но его это волновало гораздо меньше, чем Высота. Он терпеливо перенес вечернюю ванну. Выждал время, необходимое на то, чтобы она крепко заснула, мурлыча где-то в ногах.
А потом легкой тенью скользнул в открытое окно, на соседнюю крышу. Взбираясь по ним, словно по ступеням, все выше и выше. На свой излюбленный предел. Туда, где можно укрыться от дождя и не промокнув, наблюдать за ночным безумием. За острыми косыми каплями, огненными искрами рассыпавшихся в свете ночных фонарей. Слушать шум города, живущего своей интенсивной где-то внизу. Подобрав лапки, удерживать дневное солнечное тепло и наслаждаться влажной живительной прохладой.
А утром, по рассветным линиям вновь возвращаться туда, где новым алым наполняет утро срезы водосточных труб, эти городские тонкие, хрупкие хребты домов.
Скользнуть сквозь стеклянный взгляд сонных окон в домашнее тепло. Там, где в струну вытянутое тело, отдохнет, свернутое уже уютным меховым калачиком. Напевая что-то под нос, успокаивая свою пожилую хозяйку.
Эта весна будет вечной. Даже когда над городом летняя душная пелена раскинет свои зеленолиственные крылья, все равно будет весна.
Просто потому, что последняя - навеки единственная - занесенная на скрижали мировых событий.
Старая хозяйка тихо скончалась ночной дождливой порой, застигнутая врасплох внезапным старческим недугом. А Кот, свободный от слабости привязанности, исчез...
И вот, десятки метров вниз... Толстая древесная ветвь и восторг перед исполнением мечты...
Он вздохнул, восхищенно оглядевшись и робко шагнул к краю. Счастливо вздохнул, захлебнувшись восторгом...
Выгнулся... Напрягся... И, наконец, прыгнул... Вниз, мчась сквозь бесценные моменты последних метров... Последних вдохов...