Известный сатирик почтил своим присутствием уважаемое издание.
Редактор встретил его радушно.
- Как же, как же! Помним, помним! Смотрим, смотрим!
- Я не фотомодель, я – сатирик, – подсказал сатирик редактору.
- Очень хорошо! – ещё больше обрадовался редактор. – К нам редко ходят сатирики. Всё больше – фотомодели. Не редакция, а какой-то подиум, честное слово! Вы нам что-нибудь принесли?
- Естественно, – улыбнулся сатирик.
- Только давайте договоримся сразу: вы не предлагаете нам политику, социальщину, криминальщину, аморальщину, сексуальщину и направленную сатиру. «Аморальщина и сексуальщина» – сильно, однако, сказано! Ну, вы меня поняли! У нас это изначально не публикуется, и вы нам это не даёте категорически. А мы у вас не берём о спорте, о культуре, о сельском хозяйстве, о науке, о конкретных политических деятелях, о рекламе и шоу-бизнесе. В остальном у нас полнейший плюрализм и свобода слова! Без аморальщины и сексуальщины. В полном смысле этого слова. Итак, чтобы вы хотели нам показать?
- Смотрите внимательно! – предупредил сатирик, после чего он втянул животик, непостижимым образом подрос на полтора метра и развратной походкой фотомодели вышел из кабинета.
- Уважаю таких сатириков! – услышал он редактора уже в коридоре.
Липкая пелена нью-застоя ползла по редакции, клубами вываливалась на улицу, зловеще разбухала и заполняла собой всю страну.
Сатирик плюнул в сторону пелены и радостно потёр руки: такая гадкая атмосфера не располагала к творческому застою!