***

Здравствуй друг.
Не будем говорить на пафосные темы, не будем. Не сегодня. Никогда. Вот только скажи мне друг, отчего чувство такое, словно на дворе зима, а не весна, как и положено? Ответь мне на вопросы, старый мой приятель, как я отвечала тебе порой. Отчего столько холода в слова тех, кто ближе всего? Отчего инеем замерзает на щеках их безучастные «Привет. Как дела?»
Никак дела, друг. Никак.
Стоя на краю пропасти глубиной в целую жизнь, нет желания повернуть назад, да и надо ли поворачивать? Мы стремимся к этой глубине, разлому души, трещине в собственных убеждениях с маниакальной решимости, используя страх и ненависть, точно смазку, высококачественно масло, позволяющее, нашим шестеренкам не скрипеть и подводить все ближе к персональному аду, личностной агонии это бренное тело, подверженное гнилостному распаду.
Скажи мне друг, цветут ли еще цветы для нас?
Поют ли птицы для нас? Есть ли вера для нас?
Подними глаза друг, посмотри на меня. Не прячь лицо. Оно такое же, как мое, я знаю, что на моей коже те же темные следы уничтожения, что и на твоей, едины мы в этом разложении души.
Поднимая со стола истекающее чернилами перо, ты, друг, видишь кровь. И строки твои писаны кровью. Крик в них, свободы призыв, скрыть который невозможно, он проламывает стены, стирает границы, подталкивая тело твое все ближе к краю пропасти.
Скажи мне, приятель, готов ли ты взлететь? Падая в черноту беспамятства, веришь ли ты, что поднимешься, что почувствуешь снова запахи? Ощутишь ли дуновение ветра? Прикосновение холодных рук тех, кого не любил никогда, и с кем играл в любовь? Услышишь ли слова, с которых стекает горечь разочарования, словно бензиновый конденсат с выхлопной трубы? Почувствуешь ли? Поверишь ли?
Ответь мне, друг, почему нет сил, развести руками тучи, плотным полотном скрывшие от нас свет, освещавший спасительный путь, сокровенный рай, созданный для некоторых? Когда-то верили, что он для нас. Теперь – для кого?
Ответь мне, друг...