Находятся люди, которым есть что скрывать из своего прошлого. Таким приходится держаться в основном там, где никто ничего ни у кого не спрашивает – на дне общества. Но и жизнь там не стоит и ломаного гроша, если вдруг не понравишься еще более крутому отщепенцу.
…Уголовные деяния сорокалетнего Александра Берейкина в свое время были отмечены двумя судимостями. По первой он получил четыре года лишения свободы. По второй – к четырем годам неволи добавились конфискация имущества и штраф в размере 75900 рублей. Но время идет. Срок, даже самый большой, рано или поздно заканчивается. Весенней порой, отбыв свое, он поселился на улице Енисейской, где сошелся с Марией Рожковой и внешне вел образ жизни обычного обывателя. И надо же было такому случиться, что ноябрьским праздникам в этом же доме поселился некий Юрий Конишкин, якобы, так же освободившийся из мест лишения свободы. Но документов, удостоверяющих личность постояльца, так и не увидели, ни хозяева, ни Вера Лебедева, вступившая с Конишкиным в «гражданский брак» и обосновавшаяся все там же – в доме на улице Енисейской.
Однажды в гости по этому адресу пожаловали общие знакомые: еще одна сожительствующая чета – Галина Аманжулова с Олегом Козявкиным. И когда уже шел «пир горой», к сотрапезникам прибавился еще один гость Степан Бадыш.
Вот он-то и не понравился Юрию Конишкину. Сам, будучи, что называется «на птичьих правах», тот принялся выпроваживать гостя за порог. Бадыш обратился за поддержкой к Берейкину, которого знал лучше, чем тот – сварливого квартиранта. Но и заступничество хозяина нисколько не образумило Конишкина. Он, еще с пущим недовольством, попытался выставить Бадыша. Тогда Берейкин взялся за нож, которым, в ходе застолья, не раз успел похвалиться присутствующим. Настоящий тесак – с деревянной ручкой и широким лезвием, он представлял собой смертельное оружие в случае схватки. Так и вышло. Заступаясь за Степана Бадыша, Александр Берейкин четыре раза вонзил свой нож в грудь Юрия, в том числе задел острием сердце, недавнего еще, приятеля и собутыльника.
Смерть одного из «гулявших» внесла разлад в «теплую» компанию. Гости взялись за шапки и отбыли восвояси. Но на другой день прерванный «выпивон» возобновился уже по месту жительства Галины Аманжуловой с Олегом Козявкиным. К ним с утра пожаловал, как ни в чем не бывало, Берейкин, и водка забулькала по стаканам. Как бы между прочим, приятели поинтересовались у своего грозного знакомого самочувствием Конишкина.
– Труп! – однозначно ответил Берейкин, и больше к этому вопросу в тот день не возвращались.
Хотя в дом с останками бывшего собутыльника сходили женщины – Аманжулова и Рожкова. Но не затем, чтобы убедиться в правоте слов убийцы. Просто у продолжавших пировать в канун Дня согласия и примирения, кончилась закуска. И понадобилось сходить в дом на улицу Енисейскую за продуктами. Правда, в ту комнату, где в луже крови лежал труп Конишкина, они не заглядывали. А вечером, во вторую ходку за съестным, следом за женщинами пожаловал и сам Берейкин, прямо заявивший о необходимости спрятать убитого.
Помогать ему в этом Аманжулова и Рожкова отказались. Но Берейкин, вновь проявляя свой безжалостный нрав, заявил, что ему терять больше нечего и они обе могут лечь рядом с трупом Конишкина. Для убедительности он попытался взять в руки топор и намерился даже ударить им Рожкову. Только доводить угрозу до реального воплощения не понадобилось. Он оставил свой страшный замысел, когда убедился в том, что теперь обе женщины согласны выполнить любое его требование.
Тогда приступили к сокрытию улик. Завернув труп в простыню и одеяло, втроем они отнесли его к трансформаторной будке неподалеку и там бросили. Рачительно не забыв снять с покойного постельные принадлежности. Однако белье было так пропитано кровью, что на обратном пути и от него Рожкова избавилась.
В ходе оперативно-розыскных мероприятий, последовавших сразу после обнаружения за трансформаторной будкой останков человека, да и потом – во время следствия так и не удалось установить личность несчастного. Так как и та фамилия, которой он назвался, устраиваясь на жительство – Конишкин, оказалась вымышленной. Зато удалось довольно быстро определить круг подозреваемых лиц и задержать Берейкина. Поняв, что игра проиграна, тот особо не запирался в содеянном. Указал даже место, где спрятал, завернутый в полотенце окровавленный нож с деревянной ручкой. Хотя в какое-то время выдвинул свою версию. Мол, Конишкина зарезала его сожительница Лебедева. Тем более, что та после убийства бесследно исчезла и до суда ее так и не смогли отыскать.
Но свидетели помогли установить истину. И под давлением фактов Александр Берейкин во всем сознался. Приговорили его к одиннадцати годам девяти месяцам лишения свободы в исправительной колонии особого режима. А труп убитого им человека погребли как неизвестного, окончившего свои дни столь же нелепо, какой была и вся его неудавшаяся жизнь.