Сон в летнюю ночь

Снится: как будто не сержант милиции я из простого русского города эн, где в очереди за справкой не достояться и мусор под бордюрами круглый год лежит, а аравийский шейх Ибн-Сулейман-Абдурахман-какой-то-Шестнадцатый в белых длинных одеждах, с чёрной покладистой бородой, и тряпочка с колечком возложены у меня на голове, чистый весь, благоуханный. Нет ни грязи вокруг, ни толпы спорящих до хрипоты людей - ничего, только чистейшей синевы небеса и белый мраморный дворец надо мной, четыре густых пальмы шелестят шероховатой резной листвой. Слепит, вопия, белый солнечный круг. Девушка, тихо ступая, ледяной нектар в чаше подносит, глаза - изумруд, грудь, плечи, шея - мраморное изваяние, ах! Взмахом руки отсылаю красавицу прочь, ночью, кажется, мы разберёмся... Тут приходит визирь в пёстром, красочном, словно крылья бабочкины, одеянии, тюрбан возвышен чуть не до потолка. Дуралей, смеюсь, перебрал, но, понимаю, - мода... Мне смешно, голову эту вместе с нелепым в два яруса тюрбаном снять могу - посчитать только до десяти. Молит, тонкие руки к груди воздав,-"О великий и всемогущий, солнце солнц и луна лун..." Устав слушать сонм глупых приветствий, прошу говорить по существу, представляю себе ненароком: по шее его острым мечом... Это - надо, пожалуй. Заврался. Впрочем, нагло просит повесить всех, кто не любит весь его род, сказал, что племянница только что была у меня. Та, изумрудноглазая? Хм, что ж, это резко меняет дело... И тут шевелящийся четырёхугольник падает на голову мне... Просыпаюсь. Сперва не могу понять, где я, но знаю чётко почему-то одно - я не поддамся.