Дневник Смита-87.
(Утопия или безупречность модели)
«09» апреля 2013 г. Это дикие земли, Борман. Репутация дело тонкое. Это – твердость.
Даже фальшегоны-историки вынуждены были признать Святослава ошибкой, причем ошибкой аморальной, биологическим преступником. Здесь экзистенц-читатель увидит и Нюрнберг-2 и Нюрнберг-3.
....
На взморье… на Карском море контр-охотник на гризли воплощает в жизнь амбициозные планы: «За несколько минут поле боя было вычищено от трупов гризли». Мечта в огне. Стоимость трофея в соответствии с приведенной таблицей – жизни и не-жизни. Первичная обработка трофея! – в пренебрежительной и дискриминирующей манере.
Так что манерность тоже человек. Так же как и пафос, и страсть (военная) и военный кураж.
Дикие берега Белого моря – много гризли, и много заброшенных деревень. Медведь приходит по ночам и продолжает ломать дом. – Они приходят по ночам, – рассуждает Снаут в «Солярисе», на своем дне рождения. – Яд, сало, серийные сердечные приступы, сведение счетов, подозрительные самоубийства.
– Рейнджеры недорабатывают. В Томской области нужно все-таки по-активнее. В двенадцати из шестнадцати районов у нас превышение численности в три раза. В год нужно добывать триста каннибальствующих особей, а у нас заявок на пятое апреля всего девяносто три. Недорабатываете.
«В стенах избушек делают бойницы, закрывая их бесшумными заслонками из досок, обитых тряпками. Забряцали ружья, начались судорожные поиски патронов. Операция «Густав». Мы услышали шаги его лап и тяжелое сопение за досками, но бойница была с другой стороны». Нет, это не для Смита. Ты наемник, европейский босс, – ты нанял самого себя! Карлейлевского героя – военное ведомство в единственном числе – ставят на путях хода гризли. Рейнджер в грубой черной куртке, ты и есть приманка. Сейчас их, голодных, шатается в округе не меньше сотни.
Проходя мимо одного из береговых мысов, контр-охотнику показалось, что видит гризли-подранка. Завидев истребителя в черном, он пригрозил лапой и заковылял в тайгу. Разве это – не сатанизм, не разжигание?
Дело в том, что ружейная пальба нагоняет на них и ужас, и тоску. Тоску с ужасом. И ограничение, и регулирование людоедствующих особей. И деморализацию. Управление популяцией! Как только в голову пришло скрестить людей и медведей. Полный отбой. Вспомните известный бунт вырвавшихся из инкубатора Фидлера отарков (День гнева). Пермский ареал – это не Нордау с его теорией «домашнего вырождения» на Мадагаскаре.
…
«Физически, спортивно, на таких скоростях, не был готов к походу. В связи с этим был одним из отстающих, даже главным отстающим. А так дальше идут мозоли. К сожалению, не продумал обувь, так как выбрал пластиковые. Из-за этого мне было очень тяжело, и у меня образовалось очень много мозолей. Была сильная усталость мышц и сухожилий. Я очень сильно отставал».
Комментарий. Детский лепет. Куда смотрел руководитель группы? Сначала надевают пластиковые ботинки на переход в двести пятьдесят километров по Приполярному Уралу. И серьезно повреждают ноги, истекают кровью. Потом машут случайному вертолетчику: спасите.
.....
Обитатели станции ведут себя более чем странно. По временам они запираются, прячась друг от друга. Все прятали своих гостей друг от друга и, улучив момент, отправляли на ракетах в космос. Это не помогало, так как точный дубликат фальшивки, как ни в чём не бывало, заново ждал каждого на следующее утро.
Когда же, предварительно забаррикадировав изнутри дверь отведенной ему комнаты, Крис лег спать, то, проснувшись, обнаружил рядом с собой свою жену Хари, выпившую жидкий кислород десять лет назад. Понимая, что это все не так, и не желая участвовать в загадочном эксперименте над собой, Кельвин обманом заманил Хари-2 в ракету и запустил ее на космическую орбиту вокруг планеты. Тут-то Снаут объяснил ему суть происходящего: – «Все это только кажется!» – Уолтер Берк, Рекрут, 2003, и что абсолютных героев не бывает.
Ошибаетесь, Уолтер Берк. Приезжайте к нам, «под покровом белых субмарин», и вы увидите не попытку демонизации, а военную демонизацию лесного ведомства в единственном числе. Жизнь на белых скалах, в Стране правильной географии – это жизнь во всем ее многообразии.
Вся наша жизнь вьетнамский рейс. Американский патриотизм хорошо проявлять нажравшись пива в макдональдсе. Южный вьетнам (предположительные союзники), северный вьетконг, склонный к большевизанским эскападам... Отельеры-насильники. «Пять часов нам сообщают одно и то же. Это вранье для Нагорного Карабаха. Это не пустые люди здесь. Каждый уважаемый, не стадо баранов. И я вам запрещаю, запрещаю так к нам относиться», – говорит… плутоватому представителю так называемого «бытия», не решающемуся вставить слово в размеренную, но угрожающую тираду военного егеря.
У каждого фальшегона в будущем столетии будет экзистенциальное право выбора: или картельный сговор, плавучий дом отдыха, матершинница из Израиля, ленивое «европейское» население. Или, все-таки, печи внешних арктических разведок (каминная тяга). Или аморальная Европа-ошибка или перетяжка экзистенц-категорий. Где леса древней (молодой) Европы? Вот бы что выяснить.
Атомные минометы, теория допроса да мрачные склоны – нас спасут.
Разрабатываем опасность. Пуля «гризли» врезается в другую пулю «гризли». Философия – это филология! Это вам любой теоретик опасности скажет. Блондинка-жизнь, новая коллайдерная Европа, – ты не пишешь завещаний, «наконец-то покончив со страданиями последних лет». Болезни, одиночество, разочарование – это, конечно же, чушь.
Что касается будущей красивой теоретической Европы. Географы, а уж, тем более, вороватые историки, должны зарубить, что такие негодяйские понятия как «азиатский склон Уральских гор» или «южная Европа» – не существуют. Нет такого слова «пианино», но есть «фортепиано». Я понятно говорю? Есть Европа, и есть Драконовые-Скалистые горы. Длина две тысячи километров, которые должен пройти герой мысли. Он обязательно походник.
The Last Man, The Last Stand.
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.