Йохан Буш был благодарен отцу и судьбе. Мальчик был единственным и желанным ребёнком в семье, к тому же поздним. Поздним настолько, что, сколько он себя помнил, отец каждый день был рядом, и с упоением занимался сыном.
Уж откуда старый плотник впитал любовь к космосу и луне, но это увлечение имело ряд практических последствий для юного Буша. Вместе с Бушем-старшим он перечитывал массу скопившихся в их доме журналов на астрономические темы, строил макеты космических кораблей и даже готовился стать астронавтом.
Правда, с мечтами о покорении космических пространств Йохану пришлось расстаться. Готовя к будущему сына, отец занимался с ним зарядкой, бегал кроссы в любую погоду, закалял обливанием и растиранием, но хрупкая конституция унаследованная ребёнком от матери не могла противостоять простудам. И мать достаточно жёстко прекратила издевательства над её единственной кровиночкой.
Однако, оптимизм родителя не был поколеблен грубым феминизмом, и отец взялся сделать из мальчишки инженера NASA. Готовясь к будущему, они решали задачки, составляли различные расчёты, а потом отец приобрёл компьютер, и жизнь стала ещё более насыщенной и увлекательной, лишь изредка прерываемой для занятий с матерью.
Мать Йохана была русской и сильно отличалась от женщин, живущих в их городке. Она была мягкой и уступчивой, она во всём слушалась мужа, и редко когда ему перечила, у неё была привезённая из России икона и единственное, что удивляло и Буша-старшего и Буша-младшего, это уроки русского языка и обязанность сына разговаривать с матерью на русском языке.
Итогом такой активной юности, стало поступление в Йельский университет, выбранный из-за их великолепной обсерватории. Отец для покрытия расходов на обучение заложил дом и вместе с матерью плакал, провожая студента реализовывать его детскую мечту.
Достаточно хороший багаж знаний, увлечённость и целеустремлённость Йохана были замечены, и после блестящего окончания обучения профессор Баренс взял выпускника к себе аспирантом и помощником.
Через месяц профессор предложил своему ученику заняться проблематикой гелия-3, чем сделал его счастливейшим на земле человеком. Йохан не знал, будет ли он когда-нибудь ещё так же безгранично счастлив, как те дни перед допуском в секретные лаборатории университета.
Перед первым днём новой жизни он не спал всю ночь. От перевозбуждения он не смог уснуть и две следующие ночи. На четвёртую ночь сон свалил его с ног, и усталость и перенапряжение дали о себе знать. Йохан очутился в царстве Морфея. Сны мелькали один за другим, без остановки и какой-либо взаимосвязи. Он проснулся вымотанным и не выспавшимся.
В бешеном темпе работы днём и беспокойных ночах, заваленных сновидениями, прошла осень, за ней зима. Весной Йохана, как единственного знающего русский язык, отправили в Москву на стажировку к академику Ройману, к коллеге и другу профессора Баренса. Напутствуя аспиранта, Баренс пожелал ему новых знаний, и, закатив глаза и поцокав языком сообщил, что гелия-3 у русских раз в пять больше.
У русских гелия-3 оказалось больше в одиннадцать раз, но сама лаборатория была оснащена беднее и хуже. А вот люди оказались лучше. В Йеле он не сошёлся ни с соседом по кампусу, ни с коллегами по лаборатории, а в Москве в первый же день передружился со всеми аспирантами академика Роймана.
В честь его приезда была организована вечеринка на дому, у аспирантки со сложным русским именем, которая видя затруднения американца, пытавшегося быть вежливым, сказала, чтобы Йохан звал её Хелен.
К концу вечера, вернее незадолго до того момента, когда русская водка сделала с иностранцем своё чёрное дело, всеми было решено, что имя Йохан это моветон, и американец должен зваться на русский манер. Все сошлись на имени Иван, но ввиду того, что Йохан был мил и очарователен, было решено звать его Ваня. Последнее, что помнил Йохан в тот вечер, как все пили «За Ваню!».
Утром Ваня-Йохан проснулся у Хелен на диванчике. Потом пил на кухне солёную воду, что наливали из большой, стеклянной банки в которой плавали огурцы и трава, и старался не обидеть хозяйку случайным, с его стороны, харассментом. Но, как не старался корректный гость, не видеть какое прекрасное тело скрывается за шёлковым, коротеньким халатиком было не возможно. А грудь была настолько прекрасна, а хозяйка так приветлива и добра, что к концу завтрака, Йохан не только поправил подорванное здоровье, но и получил ещё массу удовольствия.
И как-то так совпало, что последующие пятницы выпадали на различные русские праздники, которые отмечались как обычно шумно и весело, и как обычно, Йохан просыпался на уютном диванчике небольшой московской квартирки Хелен.
Где-то на девятый-десятый субботний завтрак, когда их знакомство плавно переросло в доверие и дружбу, Хелен спросила, почему Йохан беспокойно спит и иногда кричит так, что ей в соседней комнате становится страшно.
Видя искреннюю заинтересованность хозяйки, Йохан пожаловался ей, что уже почти год он, засыпая, попадает в калейдоскоп сновидений, которые не прекращаются ни на минуту его сна. Подливая гостю кофе в чашку, подвигая ещё один тост с джемом, Хелен сказала, что она знакома с одним хорошим экстрасенсом который может ему помочь, и, не взирая на протесты Йохана, побежала звонить и договариваться о встрече.
К обеду, они выбрались куда-то на окраину Москвы, ту, что так пугала иностранца своим серым видом хаотически разбросанных многоэтажных домов, пыльных дворов и неулыбчивых жителей. В одном из облезлых, с облупившейся краской здании, в тёмной квартирке на первом этаже с деревянным скрипящим полом они и нашли чудо-экстрасенса, довольно пожилую женщину с морщинистым лицом и тонкими сухими руками.
Испуганного мужчину женщины оставили на кухне, а сами уединились на полчаса в приёмной колдуньи, как для себя охарактеризовал экстрасенса Йохан. Сначала он её про себя обозвал ведьмой, но воспитанный матерью в правиле, что все люди хорошие, пока не доказали обратного, Йохан подобрал ей слово колдунья. Он хотел ещё добавить “добрая”, но поколебавшись не стал.
К моменту, когда его пригласили в кабинет, Йохан уже надышался старой пылью, наслушался странных шорохов и пугающих звуков, доносившихся непонятно откуда. Кабинет не слишком отличался от кухни, разве, что стол был больше. Он застал притихшую Хелен и колдующую над какой-то склянкой старушку.
Экстрасенс, закончив обряд, заставила пациента выпить тёмную, тягучую жидкость, пожелала счастья в личной жизни и заявила что это всё, чем несказанно удивила Йохана. Но спорить он не стал и двинулся к двери, за вставшей и направившейся к выходу Хелен.
Уже на пороге громкий и властный окрик: “Стойте!”, сдавил сердце и заставил шевелиться волосы. Старушка подбежала к Йохану, и, не церемонясь, схватив за руку, потащила его к проёму окна. Отдёрнув плотные занавески, она поместила мужчину в падающий столб солнечного света, как заворожённая она смотрела на него и повторяла: “Лунный снег, надо же, лунный снег!”.
Потом они втроём седели на кухне, пили чай с печеньем и конфетами, что звались по-русски ирисками. Ираида, так звали экстрасенса, сбросив платки и накидку, оказалась нестарой ещё женщиной, в свете солнечных лучей попадавших на кухню она была мила, а низкий грудной голос завораживал.
Угощая, хозяйка рассказывала: “Я не знаю, как это называется, но я зову это лунным снегом. Лунный снег можно видеть ночью, он идёт когда солнечные лучи попадают на луну. Особенно много его падает в полнолуние. В полнолуние за ночь может упасть до 100 снежинок. Это очень много”.
Тут она прервала повествование и внимательно посмотрела на гостя: “Откуда на вас столько лунного снега? Вы весь белый под ним!”. Йохан поперхнулся чаем и беспомощно заморгал глазами. После чая гости собрались, поблагодарили хозяйку, Хелен при этом сунула ей в руку деньги, и они покинули этот странный дом.
Йохану экстрасенс не помог, и он как человек знакомый с физикой и химией понимал, что она не могла ему помочь. Чем уж опыляет его гелий-3 и как это выводится было непонятно, тем более что не было приборов, которые могли этот лунный снег увидеть.
Правда сны стали приятнее, почти всегда ему снилась Хелен, завораживающая, сексуальная, в своём коротком, шёлковом, вечно спадающим с плеч халатике.
А на такие сны грех жаловаться…
08.04.2013 г.