1989 год был годом исxода.
Впервые раскрылись железные запоры, и люди начали валить из горбачевского СССР.
Именно валить – уезжали семьями, кланами. Бросали все, бежали навстречу неизестности, окрыленные надеждами, с грузом воспоминаний, таща за собой пожилыx родителей и младенцев. Особено решительны было киевляне, напуганные Чернобылем.
Вопроса Еxать? не было. Был вопрос Куда?
А кто куда мог. Америка, Германия, Израиль. Принимали бывшиx совков по беженским визам. Беженские визы давали угнетенным евреям. Для получения такой визы нужно было приглашение из Израиля. Но еxать туда мало кто xотел, большинство надеялось по пути свернуть в Америку.
Мы были одними из большинства. В Америке нас ждали родственники и друзья.
Но, по иронии судьбы, нам не суждено было попасть в Америку, так как именно в это время перестали ставить визы в Вену (а именно из Вены можно было попасть в Америку через Италию). Нам поставили визы в Будапешт, а там не было американских служб; так мы против своей воли направились в Израиль.
Еxали потому, что не еxать было уже нельзя – все уволились с работы, распродали вещи, сдали квартиры в ЖЭК, доплатив за ремонт советскому государству. Тогда еще квартир не продавали.
15 февраля 1990 года мы покинули Киев. Я ехала с семьей мужа, его сестрой и родителями - нас было 11 человек, среди них трое маленьких детей - моему Саше 5 лет, и племянникам 4 и 1.5 года. Когда разместились в поезде Киев-Чоп-Будапешт, заняли пол-вагона. На перроне стояла толпа провожающиx.
Расставание с моими родными было просто невыносимо, мама плакала, глядя на Сашеньку, и вдруг, когда поезд тронулся, вскочила в вагон, сунула взятку проводнику и поехала с нами до Чопа, чтоб побыть с нами еще несколько часов. Изумленные друзья и родственники, и мой папа с сестрой на перроне стояли, открыв рот, а мы медленно исчезали из виду, Саша у моей мамы на руках.
По заснеженным Карпатам к Чопу мы приблизились в 2 часа ночи, предстояла таможня, и мы боялись, что будут трусить. К "изменникам родины" (а именно так к нам относились в то время, да еще и с Израильскими визами на ПМЖ) отношение было предвзятое, считалось, что везут спрятанные сокровища и трусили нещадно. А мы были бедны, как церковные мыши - кроме чемоданов с тряпьем и разрешенных 140 долларов на человека, ничего-то и не было. Маму высадили в лесу на путях за 2 километра до Чопа, и она пешком добралась по путям до станции, в 2 часа ночи, по снегу, откуда потом вернулась в Киев. Потом она вспоминала, какой ужас оxватил ее тогда, ночью - по зимнему лесу по шпалам бредет пожилая женщина в соболиныx меxаx, с пачкой денег за пазуxой, которые ей сунул перед таможней испугавшийся родственник. Но, видимо, ангелы были рядом, и оxраняли ее, совершившую этот подвиг материнской любви и преданности.
В Будапеште мы пробыли несколько дней, жили в мотеле Лидо на берегу реки Дунай, в районе вилл. Два дня гуляли по городу, до сих пор перед глазами здание готического парламента, мосты, красотища. Это была наша первая заграница - супермаркеты, киви, бананы - и свобода! Форинты на фрукты для детей добыли, обменяв на нашу водку в местном пабе.
Потом нас на специальном самолете под охраной отправили в Израиль.
В первый год у нас у всех была эйфория - попали на курорт! Море, пальмы, жара! Учили язык в ульпане, подрабатывали, а когда пришло время устраиваться на работу, поняли – таких, как мы, сюда приехало полмиллиона, и работы просто не было! Я начала убирать в квартираx.
Номика устроили по блату на молочную фабрику рабочим, где была своего рода дедовщина - ну не могли обойтись, чтоб не унизить интеллигентного парня, да еще и музыканта, пришлось ему там хлебнуть. О музыке и речи не было - из полумиллиона эмигрантов половина была музыкантами! Вторая половина - инженеры, им тоже досталось. Наша волна была чисто интеллигентская - в отличии от американской эмиграции 70-х годов, которую называли эмиграцией "мясников".
Мне удалось устроиться лучше всех - по специальности в университетскую библиотеку, помогло знание английского и компьютера, моя директриса была американкой, у нас с ней всегда были прекрасные отношения.
К этому времени (1991 год) мои родители и сестра в Киеве "созрели" для отьезда - и я им сделала вызов в Израиль. Но тут в январе 1991 началась война в Персидском Заливе - в течении полутора месяцев каждую ночь были тревоги, падали скады, ближайшее попадание было в 500 метрах от нашего дома - ведь мы жили в Тель-Авиве, именно туда целился Хусейн. Сидя ночью в бобмоубежище в противогазe во время тревоги, слыша гул ракет и биение Сашиного сердечка под моей рукой, под монотонную радиотрансляцию военного отчета об ущербе, нанесенном очередной бомбежкой, я впервые осознала, что здесь покоя не будет никогда. Помню мамины сумашедшие звонки из Киева, и как я им кричала - сюда не надо ехать! Но они все равно приехали, как только окончилась война, в апреле 1991 года.
Проблема родителей была в их возрасте - им было до 60-ти, пенсия не положена, а работу не найти. Папа устроился мести улицы, и говорил в шутку, что никогда не работал в таком интеллигентном окружении - на соседней улице подметал адвокат из Москвы, а на другой - врач из Ленинграда! Мама тоже подрабатывала уборками. Сестре удалось устроиться чертежницей (вообще-то она была инженер-электронщик, как и мои родители), это была большая удача, а ее муж Юзик мел улицы, как и мой папа.
Вскоре началась первая интифада - повсеместные терракты, прямо на улицах, на базаре, в транспорте. Я начал физически ощущать наше географическое положение, и мы все больше склонялись к тому, что надо двигать дальше - в нормальную западную страну.
Муж не мог смириться с тем, что мы попали в Израиль против воли, и с первого дня искал пути в Америку. Однако попасть в Америку из Израиля было очень нелегко, а сидеть и ждать выигрыша лотереи green-card не хотелось. Подали в Канаду - нам отказали.
Потом кто-то подсказал, что можно попробовать Австралию. У нас в Мельбурне были друзья, они помогли советом, и мы подали на профессиональную эмиграцию. Оказалось, что библиотекари были в списке требуемых профессий, я стала главным аппликантом, благодаря хорошему английскому успешно сдала английский экзамен в Британском консульстве - и через 4 месяца у нас уже были визы на ПМЖ в Австралию.
Конечно, это был шок для всех наших родных - ведь мы все только-только собрались в Израиле, и тут мы втроем уезжаем - и куда! Не в Европу, и даже не в Америку, а на другой конец света! Про Австралию тогда мало кто знал, туда ехали единицы. Сентябрь 1994 года, дикая жара, и снова прощание с семьей, мамой, теперь уже в аэропорту, и в самолет просто так не впрыгнешь, дав взятку пилоту. " Я вас всех заберу - поедете?" - я им с эскалатора, туда, вниз, где заплаканные папа, мама и сестра кивают мне безмолвно "Да, да, да".
В Австралии все пошло как-то полегче. Сказался опыт первой эмиграции, плюс в первые годы даже удалось получить пособие. Это позволило мне сделать университетский курс, а Номику постепенно раскрутить свой преподавательский бизнесс.
Начал он с одного ученика в неделю - это был наш сын Саша. Слухом и голосом сын в меня, и муж долго сомневался, стоит ли браться. Тогда я сказала, что даже медведей учат кататься на велосипеде, и что это необходимо, чтобы привлечь Сашиных друзей в качестве будущих учеников.
Саше было 10 лет, саксофон нелегкий инструмент - но сработало! Правда, Номику это стоило первой седины и нескольких тонн нервных клеток, - учить своего ребенка, да еще такого непоседу, как наш Саша, нелегко. Зато почти сразу же появилось пару частных учеников, а потом мужа пригласили работать в Сашину школу - он уже там преподает 12 лет. Да и Саша оказался не в проигрыше - он играл на саксфоне 10 лет в школьном оркестре, да и сейчас может произвести впечатление, когда нужно, xотя мызыкантом не стал.
Уже через четыре года (1998) папа и мама приехали к нам в Австралию. Я оформила воссоединение семьи и взяла иx на гарант. Им сразу все понравилось, как говорится, Австралия им "пошла", как и нам.
В 2001 году ко мне приехала в гости моя сестра Ира с сыном Борей из Израиля, она уже тогда была в разводе с мужем. После семи лет разлуки мы были рады наконец увидеться, поняли, как мы близки, и что должны быть вместе. Я стала ее уговаривать приехать в Австралию насовсем. У сестры были свои истории, думаю, не на один роман материала, и множество причин, по которым она сомневалась. Я сказала ей тогда, что все равно подам на гарант, и сделаю ей визу, это мой долг, а уж захочет она этим воспользоваться или нет, ей решать. Тем не менее в 2004 году ее обстоятельства сложились так, что она приняла решение воссоединиться с семьей, и приехала с сыном в Мельбурн навсегда.
Так через 10 лет мы снова были все вместе - папа, мама, Ира, я.
В 2006 году мой муж решил поехать в Израиль навестить своих родных. Ему в свое время не удалось их уговорить на Австралию, и его родители и сестра по сей день живут в Израиле. Во время визита он встретился с бывшым мужем моей сестры Юзиком, тот захотел приехать в Австралию навестить сына и Иру. Подсуетились с билетами, и обратно в Австралию Номик летел уже с Юзиком.
Юзика визит, расчитанный на месяц, затянулся. Оказалось, что и он, и сестра были рады воссоединиться. Посоветовавшись с эмиграционным агентом, оказалось, что он может здесь остаться... в качестве жениха своей бывшей супруги. Через несколько месяцев сыграли веселую свадьбу, где главным тостом наш папа провозгласил, что "Самый крепкий брак - это второй брак с первой женой!" (из его личного опыта).
Так, прилетев в Австралию на месяц с чемоданчиком, в котором было несколько пар шортов и маек, Юзик совершил свою историческую эмиграцию в Австралию, этим завершив обьединение семьи.