В жизни бывает так, что события почти полувековой давности помнятся , будто произошли только вчера. Помнится всё до самой мелочи: цвет и фасон платья,модель туфелек, запах духов, и прозрачные капроновые чулки на подтяжках, и плащ из болоньей ткани, и тусклый свет засыпающего фонаря, последнего в переулке, и запах яркой апрельской звезды, и сумятица чувств, смешанных с весенней грязью...
Тот вечер был особенно красив. В танцевальном зале звучала лёгкая музыка. Девчонки, собравшись в кружок, лукаво улыбались и хихикали, бросая искромётные взгляды на парней и предвкушая открытую радость быть избранной на очередной танец. Приглашали всегда почему-то красивых и смелых. А скромные и просто симпатичные молча стояли в сторонке и тоже очень хотели быть приглашёнными.
Она не попадала ни под категорию смелых, ни под категорию выдающихся и красивых.И уже не ждала, что сегодня будет танцевать с парнем. Как вдруг почувствовала сильную и смелую руку на своём локте.
- Разрешите Вас пригласить?
Карие глаза в упор смотрели на неё. Это было лицо не мужчины её мечты, профили которого она рисовала в черновиках и даже палочкой на снегу. Это был мужчина намного старше её, черноголовый и смуглый. Он смело ощупывал её хрупкое худенькое тело и, наверное, наслаждался этим. Ей почему-то нравилась эта развязная смелость, с наглостью граничащая.Какова была её радость, когда он пригласил её на танец ещё, ... и ещё,... и ещё... Она сомлела в его объятиях.
Вызвался проводить. И они пошли по улицам весеннего города.
Апрель. Запахи весеннего пробуждения. Близость тел. Её рука - в твёрдой и смелой мужской ладони. Зашли посидеть в беседку. Он начал целовать и нагло тискать её. Она выскользнула из крепких рук и выскочила на улицу. Некоторое время не могла понять, где находится и куда идти, пока он не предложил ей проводить. Вновь идут по пустынной улице с редкими подслеповатыми фонарями. Под ногами - весенняя сырость. В голове - жуткие сомнения. Где-то глубоко в сердце - беда спряталась.
Вот и улица закончилась. Последний фонарь задохнулся и погас. Дальше - пустырь.
- Куда мы идём? - услышала она свой робкий голос.
- Там, за пустырём, - ваше общежитие. - Через пятнадцать минут будем на месте.
Ещё несколько шагов вперёд.
- Давай вернёмся к автобусу.
- Нет. Так скорее дойдём.
Шаг - остановка. Другой - остановка.
- Я не пойду дальше! - проговорила она в отчаянии.
Некоторое время он ещё уговаривал её идти вперёд, а потом просто схватил за руку и потащил за собой в грязную весеннюю ночь. Ей стало всё понятно. И только одна, леденящая душу мысль билась в уголке её больного сознания, билась и не находила ответа и выхода:
- Что я маме скажу? Как же я смогу объяснить, мамочке-то?
Потом он профессионально бросил её на мокрую, ещё не успевшую покрыться первой травой землю. Он просто подбил её коленкой под ногу. И она упала.
Ей казалось, что минуты и часы борьбы длились очень долго, а, может, быстро...
Память сохранила момент, когда он, обрадовавшись тому, что удалось сорвать плавки, хохоча и издеваясь, поднёс их к носу, смачно обнюхал, потом положил в карман, про-
говорив:
- Вот и ещё одна улика!
Была небольшая передышка, и ей удалось, упершись ногой в землю,выскользнуть из-под него. И тогда он начал душить её, уцепившись пальцами в горло.
- Наверное, убьёт меня... - промелькнула мысль.- А как же мамка-то???
В следующий раз, когда ему не удалось ни руками, ни ногой разъединить её туго скрещенные ноги, он начал бить её по лицу ладонью и кулаком. Кровь сбежала горячей струйкой по избитой щеке. Он дико захохотал и стал смачно слизывать её языком.
Она тихо плакала. От боли. От обиды. От ужаса происходящего. Слёзы катились и катились по её щекам. И не было сил вытереть их. На секунду забыв о настоящем, она взглянула вверх и увидела высоко-высоко над собой безграничную высь небесную, яркие звёзды, ... вселенскую жизнь.
- Господи, прости меня и сохрани,- промелькнуло у неё в голове. - Я так жить хочу!
Встать было невозможно. Он придавил её к земле весом своего тела.Наверное, тоже отдыхал. Какая ужасная мысль придёт ещё в голову этого человека- монстра?
Она вдруг представила, что через некоторое время её найдут на этом пустыре мёртвую, истерзанную и вмятую в грязь. Эта мысль придала ей силы. Она вновь упёрлась одной ногой в землю и постаралась выскользнуть из-под него. Но он, воспользовавшись этим, схватил рукой одну её ногу и отвёл далеко в сторону. Словно разорвать хотел. Пальцем одной руки изо всей силы ткнул между ног. Страшный визг заставил его отпрянуть и вытащить палец. Палец был в крови. И она поняла: мучения кончились. Может, заключительный этап - смерть? Тогда пусть это произойдёт сразу. Сил нет больше бороться. Умереть легче. Только чтобы быстро, без мучений, от одного удара. И она ждала этого удара. Безмолвно ждала. Но последовала команда:
- А теперь вставай и иди! Ты теперь никому не нужна! Тебя уже нет!
Она тихо поднялась, скосив глаза на его ноги и ожидая последнего действия. Ногой ведь наверняка быстро убьёт. Один выброс ноги - и тебя уже нет.
Но он, отойдя в сторону, пристально следил за ней.
Вот и рассвет уже близок...Очертания предметов стали отчётливее. Звёзды померкли. Воздух отсырел и притих. Утро зачиналось. Новое утро новой жизни...
Посреди пустыря стояла стройная, худенькая девушка, почти ребёнок, с короткой стрижкой, с огромными зелёными глазами, насыщенными ужасом и болью. На лице её - кровь и грязь.Лёгкий плащ изорван и пропитан землёй.Капроновых чулок не было. Были клочья и ноги с въевшейся грязью, изодранные до крови.Белые туфельки на шпильках валялись рядом.
- Кажется, я буду жить,- мелькнула мысль в воспалённом мозгу. - Но как теперь жить?
Первые лучи солнца осветили пустырь. В нескольких шагах от себя она увидела маленькое озерко. Собрав туфли, медленно направилась к воде.Рассудок её бунтовал. Она вошла в воду по колено и, подняв голову к небу и закрыв лицо руками, зарыдала:
- Как жить теперь? Как?! Как?! Как?!
Тёплый утренний ветерок успокаивающе гладил её слипшиеся от грязи волосы...