Еврейский детектив

          

      


Приятная и неожиданная новость для любителей детективного жанра – в течение
одного лишь года в издательстве «Медиал» вышли подряд три произведения
израильского автора Леонида Курохты: историко-криминальный роман «Тель-Авив:
русский альянс» (в двух книгах); остросюжетные романы «Отторжение» и «Дохлый
номер».

Леонид – филолог, член Союзов писателей Украины и Израиля, лауреат
международных и всемирных литературный премий в номинациях «Сатира» и
«Проза».




-- Нельзя сказать, что я далека от детективного жанра, однако до того, как
взяла в руки Ваши книги, ничего не знала о «еврейском детективе»...

-- Вы не одиноки -- я тоже не знал. Не было такой серии. Почему и как она
возникла? Еще лет двадцать тому назад, когда витрины советских книжных
магазинов ломились от «Английского детектива», «Американского...»,
«Итальянского...» и иже с ними, я все думал: а когда же, наконец, появится
«Еврейский детектив»? Вопрос не праздный – скорее, риторический. Правда ведь,
обидно: евреи живут во всем мире, и среди них сотни, если не тысячи
литераторов, работающих в криминальном жанре... Увы, не дождался. Пришлось
самому исправлять положение. Боюсь показаться нескромным, но «Библиотека
еврейского бестселлера» -- это мое детище, и шел я к нему довольно долго.

Кстати, серия названа именно так не потому, что книги написал еврей, и не
потому, что основные персонажи носят наши фамилии да время от времени
изъясняются языком Бабеля. Как бывший работник уголовного розыска, отмечу,
что есть особые типы преступлений, которые можно раскрыть только «по-еврейски».
Кроме того, нееврей никогда не смог бы оказаться в ситуациях, показанных во
всех трех моих книгах, даже если бы очень захотел.

Рад, что наш национальный «детектив» уже появился, и могу лишь повторить слова
Жана-Жака Руссо: «Меня никто не просил, но я сделал то, что смог. Кто захочет
– пусть сделает лучше».

-- Создавая свои произведения, Леонид, Вы изначально видели перед собой именно
еврейского читателя?

-- Конечно же, нет! Вот и расхожее представление о том, что писатель пишет
в расчете «на кого-то» и «для кого-то». Еще в середине восьмидесятых годов
на страницах газеты «Соцiалiстична Харкiвщина" мне посчастливилось
опубликовать своеобразный цикл иронико-детективных рассказов «Практика
лейтенанта Шнейдера» и убедиться, что темой заинтересовались не только
читатели-евреи, но и все любители приключенческого жанра, не ожидавшие, что и
в нашей, то есть интеллигентской (по определению) среде тоже, оказывается,
происходят интересные события... Подобные события легли в основу романа
«Тель-Авив: русский альянс», он имеет две сюжетные линии – на первый взгляд,
совершенно несовместимые. Одна посвящена трагедии гражданского населения,
прежде всего, евреев, в оккупированном Харькове (1941 – 1943 гг.), сложное
переплетение судеб во многом имеет реальную основу. Вторая линия рассказывает
о «русском» преступном мире современного Израиля, об опасных приключениях
наших земляков, по наивности своей оказавшихся заложниками обстоятельств...
Казалось бы, какая связь? Но не хочу никого интриговать, да и пересказывать
криминальный роман – дело неблагодарное.

-- Есть мнение, что привычная для нас книга скоро станет архаизмом. Ее
постепенно вытесняет электроника. Кроме того, почти все значительные
произведения той или иной литературы экранизированы, вместо книги можно
взять компакт-диск и часа через полтора (если это не сериал) иметь представление
о том или ином романе, на чтение которого ушло бы куда больше времени...

-- Вот именно, «иметь представление». То есть, воспринимать сюжет так, как
его понял режиссер. Скажу больше: зритель – пассивный потребитель, а
читатель – активный. Первый наблюдает за происходящим на экране и сопереживает,
а второй в процессе чтения еще и работает, думает, строит, создает в своем
воображении образы и мысли, к которым его ведет автор. Хороший фильм я могу
посмотреть один раз и уже «иметь представление», а вот хорошую книгу хочется
перечитывать снова и снова, наслаждаясь языком и находя все новые и новые
образы и мысли. Если «экранную версию» мы все воспринимаем почти одинаково,
то печатный текст – абсолютно по-разному. Созерцание – стандартно и статично,
а чтение – индивидуально, это процесс творческий и развивающий. Я бы именно
так откомментировал Ваш вопрос.

-- А что лично Вы читаете?

-- Всё. Поверьте, я всеяден. Вчера, например, вернулся к О.Генри, посмеялся
от души. Сегодня открыл томик Ольги Берггольц, в очередной раз поразился
силой и благородством человеческим, мужеством женщины-блокадницы. Завтра,
может быть, перечитаю Виктора Гюго... К сожалению, многих из нас сегодня
больше интересует не столько духовный мир, сколько материальный. А ведь это –
разные полюса. И как не вспомнить слова одного из русско-израильских
миллионеров: «Если книга не помогает мне заработать деньги, то зачем мне
такая книга?» Что же, пусть он будет прав по-своему.

-- Один из наиболее колоритных героев романа «Тель-Авив: русский альянс»,
репортер Аркадий Хайкин, полагает, что «большие деньги счастья не приносят, а
лишь повышают самооценку их обладателя...». А Вы сами согласны с мнением
Аркадия?

-- Этому парню присущи многие черты, характерные мне самому, так что «работать»
с ним было особенно легко. Однако напомню, что для другого персонажа этого же
романа, обер-лейтенанта Александра Засевина (в его фамилии я изменил всего лишь
одну букву, но харьковчане, пережившие оккупацию, до сих пор помнят
спецподразделение «Зихертсхайполицай унд СД» и его «русского» командира),
богатство было кровавым – более шести килограмм украшений, драгоценных изделий
и золотых зубов, отобранных у евреев перед расстрелом в Дробицком яре. А вот
свою добычу он внезапно утратил...

Лишь в конце восьмидесятых (!) этот бывший офицер вермахта, впоследствии –
активный коммунист, член бюро Харьковского обкома партии, ветеран, наставник
и директор совхоза был разоблачен и предан суду. Мне, тогда еще корреспонденту
газеты «Ленiнська змiна», пришлось побывать на открытых судебных заседаниях.
Никогда не забуду, как этот убеленный старец начинал рыдать взахлеб лишь при
упоминании о своих сокровищах, потерянных полвека тому назад. Другие же пункты
обвинения – даже свой расстрельный приговор! -- он встречал, не дрогнув...

Что же об Аркадии, нашем современнике, то на него богатство обрушилось
неожиданно, да и откуда – из Израиля. Парень удивлен и растерян, он не
представляет себе, что делать с этой прорвой денег и как противостоять
«русской» мафии, открывшей за ним настоящую охоту... Так что Аркадий не
столько счастлив, сколько озадачен. Действительно, большие деньги – большие
проблемы...

В скверное положение попала и его землячка Мила, соблазненная стандартным
объявлением «На работу за границей требуются...». Она не сразу понимает, что
попала в сети секс-бизнеса, и вместо обещанной кучи долларов ей светит совсем
другое... Вот и сравнивайте.

-- Ваши романы «Отторжение» и «Дохлый номер» тоже имеют реальную основу?

-- Процентов на тридцать-сорок. Но более интересно было придумывать и
составлять интригу, а здесь, конечно, без вымысла не обойтись. Тем более,
люблю фантазировать, за что по жизни много раз бывал бит и в прямом, и в
переносном смысле. Роман «Отторжение» начинается с того, что один из
центральных персонажей решает репатриироваться в Израиль, но...

Людей больше, чем имен. Никого не удивит, например, что в одном и том же доме
могут поживать два Петра Ивановича. Или в одном и том же офисе могут служить
два Арона Моисеевича. Но то, что произошло с моим Леонидом Азариным, поначалу
вызывает скептическую улыбку, потом – недоумение... Оказывается, у него есть
полный тезка; мало того – оба они родились в один день и час, в одном и том же
роддоме и от одной и той же еврейской мамочки. Но они никогда не видели друг
друга, так как мамочка родила всего лишь ОДНОГО мальчика. И не знает подлинный
Азарин, что ему давно уже заказан путь и к таможне, и к пограничному контролю,
так как «он» давно уже проживает в Тель-Авиве... Ну не могут выехать два
человека по одним и тем же документам, и есть люди, которые активно не
позволяют этого сделать...

О чем роман «Дохлый номер»? Если Вы когда-то ушли на пенсию в звании
подполковника КГБ СССР, то сегодня Ваши внуки могут задать Вам много интересных
вопросов. То ли «Зачем ты, дедушка, отстреливал наших же солдат в Афганистане?»,
то ли «Почему ты, дедушка, изменял нашей бабушке, да так, что об этом узнала
вся страна?»... Вы можете отшутиться или придумать убедительные опровержения,
если бы...
 
Если бы расследование очередного рутинного, чисто бытового преступления не
было поручено оперуполномоченному ОУР ГУВД капитану милиции Александру Шифману,
жаждущему справедливости не только по службе, но и по личным мотивам. Потому,
что он – принципиальный малый и, как сейчас модно говорить, «правильный мент».
Так что – берегитесь...

-- Помню времена, когда за произведениями братьев Вайнеров, Льва Шейнина,
Леонида Словина, Юлиана Семенова, Аркадия Адамова и других «детективистов»
буквально гонялись. Сейчас криминальный, остросюжетный или детективный роман
можно купить на любом углу.  Авторов – сотни, произведений – тысячи, и спрос
не уменьшается. Как по-вашему, повлияло ли все это на качество жанра?

-- Кстати, заметили, что названные Вами писатели – евреи? Но это так, к
слову. Можно по пальцам перечесть бывших советских мастеров «детектива»,
хотя и кроме них очень многие авторы создавали подобные произведения. И многие
сюжеты, между прочим, были довольно яркими, далеко выходящими за пределы
схемы «преступник убил, а сыщик поймал». Но почти все произведения этого
жанра рубились на корню как издательствами, так и Главлитом лишь по одной
причине: в СССР с преступностью практически покончено, данная тема не
характерна для социалистического общества, а следовательно – не интересна
для широкого круга читателей. Лишь в начале девяностых, когда литература
стала не творчеством, а индустрией, этот шлюз внезапно открылся, грянул
шквал «бандформирований», «оборотней в погонах», «серийных маньяков-убийц»,
и многие творения практически не отличаются друг от друга ни по форме, ни
по содержанию.

Чего можно ожидать, если ведущие издательства России ставят автора в
жесткие рамки:  создавать не менее четырех романов в год! Только лишь в
этом случае автор может надеяться на рекламу и законный, а не
символический гонорар. Легко представить себе качество произведений, когда
писатель вынужден скорее-скорее гнать строки, добиваясь нужного количества
учетных листов да поглядывать на календарь – успевает ли? Кроме того,
издательство «Эксмо» требует, чтобы действие романа происходило исключительно
в Москве; издательство «АСТ» -- чтобы произведение имело элементы крутого
триллера; «Центрополиграф» -- чтобы в тексте было побольше фантастических
«непоняток»... То есть, автор должен писать не то, что хочет, а то, что можно
«продать» тому или иному издательству.

Признаюсь: мне по душе современный «женский детектив», где кроме стрельбы,
голых задниц и морей крови можно найти много интересных, неожиданных мыслей
и образов, которые наш брат мужик не способен создать или сформулировать по
своему складу характера. «Женский детектив» более психологичен и последователен.
Тонко сплести и мастерски реализовать интригу может только представительница
Вашего, Раиса, пола, в силу лишь своего мировоззрения и своей оценки того или
иного события или конфликта.

-- В уста одной из своих героинь Вы вложили слова: «Женщина – самая коварная
тварь на свете. Это я утверждаю как женщина»...

-- Шутка, естественно. Я лично полагаю, что женщины рождены не только для того,
чтобы строить козни мужчинам. У прекрасных дам более развита система чувств –
любви, ненависти, обиды, испуга и прочее, поэтому их произведения углублены.
Часто бывает так: открывая какой-то логический оборот, скажем, у тех же
А.Марининой или Т.Устиновой, ловлю себя на мысли: черт возьми, а я ведь точно
так же думаю! -- но вот она смогла этот нюанс  отловить и использовать, а я –
не догадался… Остается лишь завидовать.

-- В Харькове Вы работали и в милиции, и в журналистике. Какая из этих профессий
дала Вам больше для литературного творчества?

-- Вопросик... Несомненно, обе чему-то научили. И во вневедомственной охране, и
в уголовном розыске возникали ситуации, которые невозможно выдумать. Ну,
например... Представьте: в одном и том же продовольственном магазине каждую
ночь срабатывает охранная сигнализация. Мы выезжаем по тревоге и видим: магазин
закрыт и опечатан, окна-двери целы, воров нет... И так в течение месяца, каждую
ночь! В чем причина? А вот: на одной из переходных дверей сломалась щеколда, и
завмаг подпирал эту дверь палкой сухой колбасы (кошмарнейший в те годы дефицит!).
Колбасу подгрызали крысы, колбаса падала, дверь открывалась, сигнализация
срабатывала, опергруппа мчалась на захват...

В угрозыске тоже хватало казусов. Например, ограблен склад вино-водочного
магазина. Похищено 18 ящиков водки «Столичная», в каждом ящике – по 20
бутылок. Концов нет. Подозревается завскладом, который клянется, что просто
забыл включить сигнализацию... Отвезли его в райотдел, дали пару раз по башке,
чтобы разговорился, затолкали в КПЗ... И надо же такому случиться, что кто-то
из патрульных вдруг обратил внимание на компанию разносортных граждан, которые
жадно пили из огромной лужи около ограбленного склада – кто черпал кружкой,
кто – пригоршнями, кто через обрезок шланга всасывал... Водка! Бассейн
водки!.. И преступление было раскрыто через полчаса. Оказывается, четверо
мальчишек, от девяти до двенадцати лет, в эту ночь проникли на склад и
вынесли 360 бутылок «Столичной», саму водку вылили на землю,  дабы
пустые бутылки сдать в приемный пункт, получить денежку на кино и мороженое...
Можно ли подобные сюжеты выдумать, сидя за столом? Эти и другие эпизоды с
небольшими изменениями вошли в мой иронико-детективный цикл «Практика
лейтенанта Шнейдера», о котором я уже упоминал.

Конечно, благодарен я и журналистике. Работа в газете требует полной
концентрации – ведь материалы следует сдавать не позднее определенного срока,
при этом текст должен быть выверенным, отточенным и емким. «Криминальная
хроника», «Будни милиции», «Мораль и право» -- это было все мое. А вот что
помогло больше – милиция или журналистика, сложно сказать. Безусловно,
помогли обе.

-- Леонид, все три Ваших романа я прочитала на едином дыхании – они
воспринимаются быстро, язык легкий, сюжеты увлекательны и экспрессивны. Много
в них еврейской грусти (пару раз даже всплакнула), но хватает и «внезапного»
юмора (моя дочь вздрагивала, когда я вдруг начинала хохотать), но...

-- Но?..

-- Мне не хотелось бы расставаться с Вашими героями. Каждый раз я невольно
определяла на глаз количество еще не прочитанных страниц и сожалела: как мало
осталось до конца книжки... Хочу еще! Вы не собираетесь писать продолжений?

-- Нет. Каждый из романов закончен. Поставлена точка. Я сам очень привык и
к Аркаше, и к Миле, и к Каминскому, и к Шифману, которых выдумывал с
большой любовью. Но, увы, возвращаться к ним и создавать «Отторжение-2»
или «Дохлый номер-7» не намерен. Будут другие истории, будут другие герои.
Сейчас, например, работаю над новым криминальным романом, тоже
«еврейским», и уже заранее определил и его насыщенность, и приблизительный
объем. Рабочее название – «Никто. Никогда…». А вот по поводу «продолжений»...
Если произведение изначально задумано как дилогия, трилогия, даже как сериал –
я только «за». Другое дело – насильственно «удлинять» понравившийся читателю
текст. Это занятие бесперспективное. Я лично не помню ни одного «продолжения»,
которое было бы лучше, чем оригинальный, первичный сюжет. Еще в детстве моей
любимой книгой была «И один в поле воин» Юрия Дольд-Михайлика. С каким
трепетом я ожидал второй части -- «У черных рыцарей»!.. И был несказанно
разочарован. Третью же часть осилил лишь до половины и бросил, даже не помню
ее названия. Из того же периода -- «Новые приключения неуловимых», «Армия
Трясогузки снова в бою», «Возвращение резидента», «Возвращение Будулая»,
«Возвращение Мухтара»... Это даже не пародии, а беспомощные потуги добиться
былого уровня и успеха. Тянуть кошку за хвост с целью ее удлинить – кроме
воплей, ничего не выйдет. Напомню старую истину: каждое разумное действие
должно иметь логическое завершение, и лишь фигнёй можно заниматься вечно.

-- А о чем будет Ваш новый роман?

-- Пока это секрет. Нет, я, конечно, могу воспроизвести фабулу вслух, но
тогда уже мне самому будет неинтересно писать. А то, что было неинтересно
писать, будет неинтересно и читать. Так что придется потерпеть и мне, и Вам.


                Беседу вела Раиса Львовская

                Газета "Вести", 14.05.12 г.,
               
                Тель-Авив